"Напарник"

*** Проул сравнил свой хронометр с тем, что висел над монитором в комнате виртуального боя – диверсант опаздывал с показательным неуважением к чужому времени и занятости. Жесткое тиканье сменяющихся символов на циферблате неумолимо отщелкивало в мыслях марш накипающего раздражения, но Проул умел держать себя в руках, тем более, что такое поведение диверсанта ему было только на руку. Тактик медленно досчитал до трёх и связался по общей частоте с дежурным: - Хаунд, тебе наш новый лейтенант на оптику не попадался? - Эмм… Нет, сэр, - с недоумением ответили по комлинку. – Что-то случилось? - Нет. Просто, я не могу его найти, а он мне очень нужен, - заместитель Прайма выразительно поставил ударение на слове «очень» и Хаунду показалось, что его начальник явно не в духе. - Сейчас проверю. Молчание. Ещё несколько секунд вылилось в чан долгого ожидания. Ещё несколько кликов задумчивый автобот ликовал, доверяя своим логическим выкладкам причину открытого неуважения к себе со стороны потенциального напарника. Почему-то вспомнился Рэтчет и тот несостоявшийся разговор, который был ему обещан. Что военврач знает такого, что может стать препятствием к его плану бегства от приказа Оптимуса? Теперь уже приказа. Сегодня с утра, по просьбе всё того же Рэтчета, Прайм официально оформил приказ по всем правилам и со всеми пунктами, указанными и прописанными для них обоих. Немыслимо. Тактик посмотрел на свою раскрытую ладонь, вспоминая последний рейд с Фреймом – верным и добрым напарником, погибшим по его вине. Оптика, полная боли и страдания, раздробленные конечности Фрейма, энергоноточащие ошметки разбитых в крошащийся металл ног… Они проводили отвлекающий маневр, чтобы дать шанс штурмовому отряду подобраться вплотную к западным воротам плавильного завода. Задание плевое, Проул просчитал всё до мелочей и напарник был уверен в его плане. Фрейм доверял Проулу, как никому другому, взаимопонимание и идеальное равновесие между ними образовалось ещё со времен Академии. Но, в тот раз… Узкая шахта и оглушительный смех, раздававшийся по системе вентиляции. Десептиконы знали толк в травле – первая стычка и Фрейм, отчаянный и смелый, был повержен более сильным противником. Проул дрался, как обезумевший, но хладнокровно и безмолвно, словно привык к убийствам. Вырвавшийся крик недоумения и страха – Фрейм держался за правое колено, которое выбрасывало искры. Враг, разгоряченный предстоящим развлечением, вогнал своё копьё до половины и дёрнул на себя, прокрутив в руке. Вторая нога Фрейма отказала сразу. Сам же автобот нашел в себе силы и волю, чтобы ответить обидчику более эффективным способом. Выстрела в оптику хватило, чтобы наказать безумца, жаждущего насладиться чужими муками. Проул расправился со своими противниками слишком поздно. Линзы Фрейма теряли цвет, но он пытался улыбаться, пересиливая боль, словно был виноват в том, что с ним произошло. - Приятель, мне, кажется, не светит вернуться… - Не говори ерунды, Фрейм! Я вытащу тебя. Сейчас штурмовая группа нанесёт удар, и мы сможем связаться с медицинским отрядом. Слышишь? Только не надо сейчас прощальных речей. Не тебе их говорить, друг. Крепкий захват и, вот, тактик тащит на себе своего напарника, упрямо заставляя датчики давления гидравлических приводов заткнуться. Фрейм был тяжелее Проула на пару тонн, что весьма и весьма негативно сказывалось на их побеге в шахте. Шансы на выживание двоих сокращались. А десептиконы были не согласны с проигрышем – вдогонку за диверсантами отправились гончие псы Мегатрона, которые никогда не охотились поодиночке. Стая, состоящая из коренастых низкорослых представителей штурмового отделения третьего отряда группы захвата, прокладывала себе путь используя более точные карты тоннелей шахты. От двух десятков светящихся в густой и непроглядной темноте алых линз сдавливало грудь, фильтры натужно гудели, мысли хаотично бились всплесками отчаяния, граничащего с потерей надежды на спасение. Погоня продолжалась не долго. Автоботов гнали по шахте, как каких-то крыс, пока охота не превратилась в игру на выживание против потока плавильных смесей, спущенных в темные желоба тоннелей. Охотники насладились травлей, теперь пришла пора догнать жертву. - Приятель, брось меня. - Заткнись! Никогда! Слышишь?!! Никогда! - упрямство, страх, поиск альтернативного решения… Логические цепи тактика вторили словам Фрейма, как полоумные и лишившиеся рассудка пленники. - Это не логично, - тихо возразил напарник, касаясь подбородком плеча Проула. Шепот Фрейма проник острой иглой в сознание и страх окутал тактика с головой. Он отчаянно искал выход, пока не увидел над своим шлемом шлюз, ведущий на уровень выше. - Спасены! Лебёдки и гарпуны Фрейма могли выдержать только одного. Проул это знал, по этой причине очень быстро обмотал напарника тросом, и приказал запустить механизм. - Ты бываешь порой таким наивным, тактик, - улыбается ему напарник, выстреливая ещё одним секретным гарпуном поблизости от шлюза. Второй гарпун пробивает плечо заместителя Прайма, и он, увлекаемый разницей веса между корпусами, летит вверх к спасительному люку. - Фрейм!!! На долю секунды Проул успевает схватить руку напарника и крепко стиснуть её. Фрейм снова виновато улыбается, по его щекам катится омыватель – было видно, как отчаянно ему не хочется умирать. Но автобот, в последний момент, находит в себе мужество, ещё раз улыбнуться и сказать: - Прощай! Поток кипящей смеси врывается в шахту и ревет, как громадный разъярённый зверь. В обонятельные датчики ударяет прогорклый запах расплавленного металла и густой шлейф едких паров. Воздух мгновенно меняет свой температурный режим, заставляя конденсат крупными каплями проступать на обшивке. Ладонь слабеет, и сильные пальцы разжимаются. Голубые линзы Фрейма тонут в огненном потоке, уносящем почерневший и оплавленный корпус куда-то вниз… - Фрееееееейм! Беглец машинально срывает люк шлюза и подтягивается на руках. Впрыгивает на верхний уровень и уже там воет от боли, громко и протяжно. Саднящее плечо, пробитое гарпуном, просто ничто, по сравнению с тем, что творится в его Искре. Тактик чувствует всё, через что проходит его напарник, медленно умирающий в потоках расплавленных металлов. Когда остервеневший линк-код выбросил статус «оффлайн», Проул упал на колени и долго безудержно плакал, не стыдясь того, что его может кто-то услышать. Горячие оплавленные тросы лежали в его ладони, разъедая тонкую механику стыков между пальцами. *** Проул очнулся от всплывших в памяти картинок под всё тот же, безразличный к его переживаниям, стук перемещающихся символов на хронометре. - И хорошо, - пробормотал он себе под носовой конус, собираясь уходить. Разговор, выдавшийся с диверсантом этой ночью, возможно, расставил многие точки. Тактик подумал, что из логических соображений, будет не лишним пойти и сообщить об этом Рэтчету. Всё же медик может дать дельный совет, как унять истеричные капризы будущего напарника. Хотя бы в целях самосохранения от его нелогичных выходок. Однако медик, по счастливой случайности имевший свойство быть легким на помине, пришел сам. За несколько шагов до тактика Рэтчет вопросительно посмотрел на заместителя Прайма, словно спрашивая: «А где второй?». Внезапно оживший коммуникатор заставил Проула едва заметно дернуться, полностью возвращая в реальность. - Сэр, Джаз уже два астрочаса, как прошел регистрацию в комнате тренировок блока «Си». - Спасибо, Хаунд. Конец связи. Белый офицер медицинской службы поздоровался с тактиком рукопожатием, выразительно кивнув в сторону предплечного комлинка. - Он решил тебя опередить? – не без сарказма прозвучало вместо привычного «Привет, Зануда!». - Да. Вот только я не понимаю, почему он не сообщил о том, что хочет потренироваться без меня, я бы изменил свои планы и занялся более важными делами. Рэтчет строго посмотрел на Проула, словно тот сказал какую-то невероятную глупость, противоречащую врачебному пониманию. - О чем вы говорили? – в лоб спросил медик, обеспокоенно подходя к панели управления блокировкой дверей тренировочных комнат. - Ни о чем таком, что заставило бы его выйти из психического равновесия. Он только предположил, что Оптимус не отдавал никакого приказа на наше напарничество, а потом просто ушел. - Без подзарядки? – пальцы медика быстро прокручивали протоколы активности камер слежения. - Нуу… Я ему не нянька, чтобы в капсулу запихивать. Рэтчет, я тебе уже сказал, что его поведение мне только на руку. Он сам не хочет быть моим напарником, так зачем его неволить? Логичнее было бы составить ему программу тренировок индивидуального типа, как это и требуется для его спецификаций. - Сигма, - прошептал врач, подбегая к одному из мониторов. Красные пальцы нажали несколько комбинаций клавиш, но в ответ послышалось только «Клавиатура заблокирована». - Квант тебя дери, Проул! – взорвался гневом военврач. – Это называется ответственный подход к личному составу? Да что с тобой, в самом деле? - Не пытайся меня пристыдить, - холодно отозвался тактик. - Я не собираюсь идти против закона свободной воли. Приказ Оптимус оформил только сегодня утром и, если Джаз о нём не знал, то это не моя проблема. Многие вещи надо делать вовремя. Мой авторитет игнорируется, так что, даже, если бы я передал ему сообщение с прямой ссылкой на приказ, он не поверил бы. Давай уже закончим с этим. - Конечно. Как скажешь, - едко хмыкнул Рэтчет, складывая манипуляторы на груди. – Тогда ответь мне на вопрос, зачем Джаз заблокировал клавиатуру и все камеры просмотра тренировочного зала «Си»? - Что?! Проул подбежал к консоли и ввёл несколько кодов – клавиатура жалобно пискнула, но не поддалась на уговоры отобразить происходящее в зале тренировок. - Возможно, просто типичный сбой программы, - пожал плечами Проул, проверяя смежные панели на других терминалах. - Да неужели? А вот эта отметка о чем говорит? – продолжал наседать военврач. Проул судорожно обернулся на приборную панель, где стоял уровень «Прайм». - Шлак! Тактик моментально ввёл свой личный блокировочный код, чтобы отклонить команду реверса дверей тренировочной комнаты. «Блокировка снята», - высветилось на экране. Медик рванулся к дверям, из раскрытых створок которых валил едкий черный дым. - Джаз! Мать твою матрицу! Если ты снова пытался… - голос медика потонул в шуме, скрежете и ещё каких-то жутких звуках разрушающихся частей тренажеров. Проул смотрел на монитор, выжидая, когда рассеется дым и диверсант предсказуемо покажется в потрепанном и удручающем виде. Заместитель командира предполагал найти в этой картине ещё одно подтверждение того, что его будущий напарник, просто, ищет повод свести счёты со своей жизнью. Но аналитический компьютер программы тренировок говорил об обратном. Пошли первые результаты тренировки. «Меткость – 92%, ближний бой – 117%, реакция – 0,00000001, скорость перезарядки - 0,00000003, боевые навыки отработаны на 112%. Уровень энергии 15%». - Шлаков сын! – тихо пробормотал заместитель командира, сверяя результаты со шкалой боевой подготовки, оставленной два дня назад. Показатели едва ли не стремящиеся к отметке «Здесь тренировался Оптимус». Но как этому небольшому боту удалось достичь такого уровня, при критических затратах энергии? Проул метнулся к дверям, откуда уже доносились грозные восклицания Рэтчета: - Ты мог погибнуть! Что за детские выходки? Почему я должен ходить за тобой всякий раз, когда ты даешь повод думать о своей психологической неустойчивости?! Ты хоть понимаешь, что подставляешь меня? А? - Извини, - слышится короткое и виноватое изречение. Джаз вышел из комнаты для тренировок весь в копоти и саже, будто его нарочно просмаливали едкими парами прогорающего изолятора. Было видно, как капли конденсата покрыли его обшивку в тех местах, где шел перегрев, как часто и спешно работали фильтры, гоняя атмосферу по всему корпусу. Джаз не скрывал того, что сильно устал, но в этой усталости читалось некоторое самодовольство и гордость. Как отметил Проул, Джаз был явно доволен своими результатами. - Шлак! Два дня запрещаю тебе подходить к тренировочной комнате ближе, чем на сто метров! Усёк? Проваливай! От тебя воняет, как от ямы с отработкой! – Рэтчет, разошедшийся на нелестные фразы, почти толкал его в спину Проул едва не налетел на диверсанта, встретившись с ним в проеме двери. Строгая лицевая пластина тактика не пылала особенным дружелюбием, хотя, доля непонимания и удивления проскользнула в ярком отблеске его голубых линз. Диверсант хотел что-то сказать в своё оправдание, но, встретившись с тактиком лицом к лицу, снова пробормотал: - Извини. - Ты, ведь, сделал это нарочно? – спокойно спросил Проул. - Я не мог отключиться, мне надо было чем-то себя занять. - И ты решил начать с самоубийства? - Не преувеличивай. - Я констатирую. - Твои выкладки не верны. И, да, блок «Си» придется сдать в ремонт. Я там, кажется, нечаянно что-то сломал. - Двигай! – Рэтчет подтолкнул диверсанта в спину. Джаз ещё немного задержался для того, чтобы похлопать Проула по плечу: - Давай в следующий раз вместе потренируемся? Идёт? И не опаздывай, как сегодня. Тактик смахнул ладонь диверсанта со своего плеча, совершенно не заметив того, что на белой чистой обшивке остался черный след, перечеркнувший его блестящий жетон офицера. - С тобой бесполезно договариваться, ты всё равно поступишь так, как тебе выгодно. Джаз ухмыльнулся и ничего не ответил, увлекаемый сердитым медиком в сторону камер подзарядки. Проул постоял на пороге комнаты тренировок. Когда воздушные фильтры, заработавшие в блоке «Си», втянули дым в вентиляционные отдушины, перед его оптикой предстала картина полного разрушения, словно здесь сражался не один диверсант, а, как минимум, пятеро: - Да что здесь происходит? *** Оптимус Прайм долго разговаривал с Рэтчетом, прежде чем к нему в обычное время, по расписанию, заглянул Проул. Тактик был педантичен и пунктуален даже когда находился в принудительном отпуске. Возможно, это всё потому, что он не давал себе расслабиться, чтобы просто не удаляться в те мысли, которые могли пагубно сказаться на коэффициенте его работоспособности на благо алого знака. - Сэр, мне надо поговорить с вами. Прайм оторвался от изучения очередного медицинского отчета и, безмолвно кивнув Рэтчету по видеосвязи, отключил монитор. - Слушаю тебя, Проул. Я так понимаю, что ты пришёл ко мне с жалобой. Тактик смутился, и едва заметно поджал губы. - Это так очевидно, сэр? Командир вздохнул, словно ему предстояло начать какой-то очень неприятный разговор. Эта черта - относиться к каждому своему солдату с пониманием - не укладывалась в строгих приказах, привычных для Проула. Иногда ему казалось, что Оптимус своими действиями противоречит всему тому, что было вложено в военный устав. Делал он это нарочно или, просто, старался быть более гибким в вопросах этической стороны дел, всегда было загадкой. - Проул, дело в том, что наш Джаз очень необычный солдат. - Я это заметил, сэр. Разнести в хлам тренировочный блок «Си» - это аномально для автобота его конструкции, классификации и сборки. У меня есть подозрения, что данный солдат пренебрегает силовыми апгрейдами с целью компенсировать свою эффективность в бою. - Не без этого. Но мне важно, чтобы ты понял, почему он это делает, и что является первопричиной такого поведения, - Оптимус сцепил пальцы в замок и сделал паузу, продумывая свои дальнейшие слова. - Он не просто пытается компенсировать что-то, на что не способен, а скорее уравновесить. - Эти слова синонимичны, сэр. - Не совсем, - мягко отозвался командир. – Садись. Поговорим немного не только о Джазе, но и о тебе. Синонимия слов это иллюзия схожести при качественном различии. Не находишь? - Допускаю такую возможность, сэр, - медленно сел в кресло напротив Прайма тактик. – Однако, я не понимаю, к чему вы клоните? - Мы все знаем, что выше головы не прыгнешь и что, каким бы сильным тебе не хотелось казаться, у каждого из нас есть свой предел. А теперь представь, что есть индивид, отвергающий свою уязвимость. Индивид, цель существования которого основана на желании прыгнуть выше головы, доказать, что он способен на нечто большее. Проул приподнял надлинзовый щиток: - Вы говорите о Джазе? Он амбициозен, двуличен, скрытен, подозрителен, но в тоже время достаточно и предельно честен. Я до сих не могу понять, в чем тут подвох. Оптимус печально улыбнулся. - Я так и думал, что ты не увидишь самое очевидное, что только можно предположить. Он такой, потому что испытывает вину и стыд. Он слишком горд, чтобы попросить помощи, и считает, что не достоин её. - Это не есть первопричина, - возразил тактик, поднимая руку в отрицающем жесте. – Должен быть один источник, который породил все эти факты. - А что насчёт тебя? Ты ведь боишься, что снова кого-то потеряешь? Ты точно так же не веришь себе и в себя. Это то общее, что и повлияло на моё решение сделать вас напарниками. Проул застыл с открытым ртом. Манера командира говорить так открыто и ударять по больным местам с простодушием ребенка обезоруживала даже этот великий логический процессор. После недолгой паузы тактик решил реабилитироваться, используя свой любимый приём: - Позвольте отметить, что я поступаю так из чувства целесообразности. Оградить своих подчиненных от опасности – моя первостепенная задача как командира, такая же, как и ваша, - Проул тихо радовался этой браваде, так как смог загнать Оптимуса в его же собственную ловушку из слов. - Джаз и есть сама опасность, Проул, - тихо и многозначительно сказал командир. – Он воплощение твоих страхов, так же как и ты воплощение его идеалов. Он хотел бы быть тобой, беспристрастным, рассудительным и спокойным Проулом, он хотел бы сдерживать порывы хаоса, рвущегося из его нутра, всякий раз, когда обстоятельства требуют от него невозможное. Я очень тебя прошу, не отказывайся от возможности побороть свои и чужие страхи. Нет ничего ужаснее в нашей войне, чем жить страхами, мы и так все ранены одним общим горем. - Я… понимаю, - осторожно произнес заместитель, поднимаясь с места. Зачастую, чтобы не получать от Оптимуса очередное длительное и развернутое описание вершины морали и её важности в таких делах, нужно было вовремя уйти. Нервы Прайма не из стали и он, пытаясь объяснить что-то, как друг и командир, пропускал всё через себя самого. Таков уж он – Оптимус Прайм. - Разрешите идти? - Иди, друг мой. Удачи. Нужного разговора, раскрывающего суть тайны, так и не состоялось…