Его больше нет

Поступь зверя на охоте, пружинящая, бесшумная. Он шел в темноте, ничем не выдавая своего присутствия. Он был невидимкой. Немногие знали про его существование, большинство просто не верило, и совсем немногие пытались его найти. Никому еще не удавалось. Даже сейчас, когда сознание было свободно от внешнего воздействия препаратов и установок, стирающих все, любое воспоминание, его самого. Его нет. Его просто нет. Он умер. То, что от него осталось, не было им самим. Кусок плоти, живущий на звериных инстинктах, приказах, ради того, чтобы убивать. Вот то, что он из себя представлял. Солдат интуитивно ощущал, что избыточность информации, которую он получил в последнее время, действуя по своему усмотрению, информация о его прошлом, о нем самом, перегружает его мозг. Он не помнил сознательно, но тело подсказывало ему, что очень скоро наступит предел, он станет "нестабильным". Больше некому было его выключить. И Солдат не знал, сколько он продержится в этот период, сможет ли его пережить. И самое главное, что его это нисколько не волновало. У него была задача - собрать всю возможную информацию о самом себе, своем прошлом. Солдат уже побывал в музее, библиотечном архиве, прочитал множество статей, парочку "автобиографических" книг, послушал лекции и экскурсии. Совершенно определенно он для себя осознал, что образ Капитана вызывает в нем какие-то чувства. Что-то, что он не мог охарактеризовать. Просто становилось спокойно. Все остальное было враждебно по отношению к нему, Солдату. Ведь Баки все равно был мертв. И Солдат его не помнил. Хотя память к нему возвращалась во сне неясными спутанными образами, различить, что из этого правда, а что вымысел, было невозможно. Это все, что ему давалось. Это и ощущение покоя. *** У него была цель. Если у него была цель, он ее достигнет. Он был в этом уверен. Стив изучил дело Баки сто тысяч раз, затер до дыр листы, переданные Наташей, выучил наизусть каждую строчку, запомнил каждую фотографию. И все равно был поражен чудовищностью эксперимента. Какими монстрами, чудовищами надо быть, чтобы так мучить людей. Наверное, если бы Баки мог бы выбирать, он предпочел бы умереть. Потому что то, что ему было уготовано - это не жизнь. Это обреченное на одиночество и пустоту существование покорного зверя, не поднимающего головы и не смеющего тявкнуть на хозяина, это неоспоримое выполнение приказов. Это когда у тебя отнимают тебя самого, ничего не давая взамен. Пустота, темнота, холод. Вот что такое было существование Баки. И Стив обязан был его найти. Где бы тот ни был. А сделать это было крайне трудно. Не многие пытались, но те, кто пытались, потерпели неудачу. Даже Наташа безрезультатно пыталась найти след Зимнего Солдата. Но все они не были им, Стивом. Он найдет. Должен найти. Потому что это был Баки, это был его друг, ради которого не грех умереть. Ради которого можно подставиться под пулю или нож врага, чтобы уберечь, чтобы спасти. Поэтому Стив найдет его. Обязательно найдет. *** Время играло подлую шутку. Таяло с каждой минутой, приближая его к опасной черте. Он собрал уже довольно много информации, чтобы иметь достаточно полную картину прошлого. Это, конечно, были не его воспоминания. Память, затертая в лаборатории бессчетное количество раз, не восстанавливалась. А организму становилось все хуже. Чем меньше он помнил, знал, тем легче ему было выполнять задания. Перегрузка информации делала его нервным, злым, слабым психически, неуправляемым. Когда агония подступила вплотную, Солдат удерживал в своей голове лицо Капитана Америки, каким он его запомнил. Это и правда успокаивало. Он держался из последних сил на этом свежем воспоминании о человеке, который изменил привычный ход вещей в его никчемной пустой жизни. Если это можно назвать жизнью. Но смысл в ней был. Смыслом был приказ. Задание, которое надо было выполнить. И он выполнял. Снова и снова. А сейчас все это закончилось. Возможно, скоро это закончится навсегда. Но Солдат не боялся. У него не было страха смерти. Он уже умер однажды. Приказов ему больше никто не отдает. Есть только надвигающаяся боль и неконтролируемый поток невнятных образов, которые буравят его мозг, бьют током изнутри, замыкая где-то нервные окончания, отключая сознание. Быть может, все на этом и закончится. А сейчас Солдат держал в памяти образ Капитана Америка и думал о том, что Баки был неплохим парнем. И это как-то примиряло с окружающей действительностью. Он думал об этом, пока его мозг не затопил шквал размазанных образов. Словно коротнуло. Глаза опустели, животное дикое выражение застыло на лице страшной гримасой ярости и боли, тело заколотило. Приближаться к нему сейчас было опасно. Зимнему Солдату требовалась перезагрузка. *** Мягкие шаги по запыленному старому полу древнего ангара. Шорох движения. Стив был уверен, что здесь он сможет найти то, что ищет. Пахнет сыростью, землей, ржавым железом. Но след, оставленный человеческой ногой, явно доказывает, что здесь недавно прошел человек. И Стив уверен, что это... - Баки! Белые зрачки, тело будто набито тряпками, пена в уголках рта. Он не может уйти вот так, у Стива на руках, он не может выскользнуть в пропасть второй раз. Не может! - Баки! Держись! Слышишь меня! Держись! Темнота и холод. *** Тонкий размеренный писк неприятно вгрызается в сознание, вытаскивая его на поверхность. Баки открывает глаза. Щурится. Слишком яркий свет. Он привык к помещениям потемнее. Зато воткнутым в тело иголкам и приборам совсем не удивляется. Только теперь он помнит предшествующие пробуждению события. Поворачивает голову. Рядом на стуле спит Стив. Даже во сне он напряжен и сосредоточен. И Баки спокойно. Рядом с этим парнем ВСЕГДА спокойно. Он не знает, откуда эта уверенность, но не противоречит ей. Он все еще жив. Он проснулся. Он ждет приказ. *** Проходит час после пробуждения Баки, прежде чем Стив просыпается. Он обнаруживает друга бодрствующим, тихо наблюдающим за ним. Взгляд Баки осмысленный, внимательный, изучающий. Стиву кажется, что тот видит его насквозь, даже то, чего он сам о себе не знает. Но быстро отгоняет это странное ощущение. - Баки! Ты очнулся! Как давно? Как ты себя чувствуешь? - Час назад, - покорно отвечает Баки. - Готов к заданию. Стив изменяется в лице и слегка отстраняется. - Погоди... с заданием... ты еще не полностью восстановился... Баки внимательно слушает и молчит. Стив не так себе представлял пробуждение друга. Он до этой секунды надеялся на узнавание, верил в это. Баки не может его не помнить... Но все не так. Баки его не помнит. Он еще не сказал об этом, но Стив уже знает. Ему не хочется это слышать. Разговор не клеится. Роджерс пытается разговорить, что-то рассказывает, Барнс лишь скупо отвечает на прямо поставленные вопросы. Ни единого слова против, Баки делает все, что Стив просит. Выпить лекарство, дать медсестре поменять капельницу, поесть. Машинально, автоматически, послушно. И Стиву от этого жутко. Баки всегда был такой... ЖИВОЙ. Но все же это Баки, его друг, и Стив не теряет надежду, что память вернется. Кто сказал, что сразу? Быть может, потребуется много времени. Ничего, Стив подождет. И сделает со своей стороны все возможное, чтобы помочь другу вспомнить себя. *** Солдат восстанавливается. Но у Роджерса не проходит ощущение, что для Баки все враги, кроме него. Стив единственный, кого Солдат слушает, все просьбы выполняются быстро и беспрекословно, как приказы. Капитана эта мысль выворачивает наизнанку, ему становится откровенно дурно от этого. Попытки заново научить Баки жить своей жизнью, самостоятельно принимать решения, ни к чему не приводят. Но Стив не оставляет надежды. Он всегда такой, он не может по-другому. Это же Баки, это же его друг. Он не имеет права отчаиваться. Отпускать Барнса далеко не целесообразно. Стиву приходится переехать из своей маленькой квартирки в квартиру побольше, чтобы хватило места двоим. Иногда Баки становится плохо, Роджерсу приходится вкалывать ему лекарства и ждать, пока того отпустит. Баки инстинктивно в эти моменты тянется к нему, как животное тянется к хозяину в моменты собственной слабости и беспомощности. Друг пытается дремать на его коленях. Ему явно снятся кошмары, в те редкие моменты забытья, что ему даются на разгрузку сознания, он мечется в поту, и лицо его сводит болезненными гримасами, а тело - судорогой. Стив перебирает его влажные волосы, откидывая их со лба, часами наблюдая за тем, как развивается волна боли в организме Баки, как она достигает пика и затем спадает. Наблюдает, как гримасы ужаса стираются с лица, а дыхание восстанавливается. Баки засыпает. Такие приступы случаются уже не так уж часто, но и не проходят вовсе. Стива предупреждали, что без лекарств пока что Баки существовать не сможет, и альтернативы никакой пока нет. Барнс не жалуется. Он вообще ни на что не жалуется. И Стиву невероятно больно от этого факта, от осознания, что полноценной жизни у его друга по-прежнему нет. Баки думает, анализирует, просчитывает. Но только с точки зрения Приказа. Если Стив скажет ему приготовить обед, Баки воспримет это как очередное маленькое Задание, прикинет, что есть в холодильнике, найдет подходящий рецепт, если нужно, добудет необходимое - Стив уже успел объяснить, что не все вещи прямо таки необходимо отбирать, не спрашивая, и что в приличном обществе надо расплачиваться кредиткой. И приготовит то, что нужно. Но в этом совершенно не было души. Не было самого Баки. Это был Солдат, выполняющий Приказы. Приказы Стива. На остальных ему было плевать. При необходимости он мог уничтожить всех и каждого. Если понадобится, он так и сделает. Стив борется. С подступающим отчаяньем и памятью Баки. Фотографии, уцелевшие личные вещи. Роджерс много рассказывает. О детстве, юности, событиях, переживаниях. Баки уже много знает о них двоих. И окружающем мире. Но не реагирует. Когда же вечером на них, идущих из магазина с бумажными пакетами, полными продуктов, нападает кучка подростков, по комплекции явно регбистов, Баки ни секунду не думает. Это Стив понимает, что соплякам надо просто дать по шее, и они поползут домой. Баки все равно, что им всем нет восемнадцати, да и мозгов тоже нет. Они для него угроза. Он действует быстрее, чем Стив успевает его остановить. И Роджерсу через мгновение приходится оттаскивать Барнса от парней, иначе он всех переубивает. - Баки, хватит! Оставь их! Уходите!!! - кричит Стив безмозглым парням, едва удерживая Баки. Тот не рыпается, свирепо пронзая своим тяжелым взглядом Солдата, прекрасно знающего, что такое смерть. Подростки убегают. - Что на тебя нашло? - Стив наконец выпускает Баки из хватки.. Они представляли угрозу для Стива. Баки не думает. Баки действует. Часть продуктов удается спасти, остальные безвозвратно погибли, вывалившись из пакетов. Стив готовит ужин из того, что у них осталось. Они оба молчат. Баки сидит на диване. Ему не нужен телевизор для того, чтобы как-то забить мозги. Стив не знает, о чем тот думает. Тот редко озвучивает свои мысли. - Ужин готов. Приказа идти есть не поступало, но Стив уже приучил, что если еда готова, изволь прийти за стол. Баки идет. Это еще не собственное мнение. Но и не приказ. Во всяком случае, Стив пытается себя в этом убедить, приободряя мыслями, что такими маленькими победами они смогут чего-то добиться. И он все время думает о том, что их двое, что они вместе пытаются добиться одного и того же. Просто Баки не озвучивает это. Хотя иногда Капитана настигают панические мысли, что он ошибается. Что если Баки уже не вернуть? *** Мокрые волосы, голова лежит в изгибе его тела, лицо повернуто к коленям. Стив чувствует прерывистое дыхание Баки, чувствует его сжимающиеся пальцы на своей ноге, они с силой впиваются в него, Баки во сне пытается что-то схватить. Укол уже сделан, но его действие не быстрое. К утру станет легче. Стив привык. Он всегда рядом, а в такие моменты Баки особенно открыт. Его лицо становится другим, таким, каким его Стив хорошо помнит. В эти моменты, когда Баки мечется и иногда открывает глаза, Стив встречается взглядом со своим другом, и видит в его глазах узнавание. Баки погружается обратно в пучину своего забытья. Не так-то просто вытеснить из организма ущерб, нанесенный Гидрой. Баки беспомощен, он пытается ухватиться за Стива. Роджерс всячески старается показать, что он рядом - держит Баки за руку, обнимает, гладит по спине, по волосам, ждет, пока все пройдет. Вот и сейчас, друг снова затихает, найдя наконец-то успокоение, дыхание выравнивается. Баки никогда не помнит, что конкретно ему снится. Стив думает, что те самые жестокие эксперименты, которые над ним ставили. Забвенье Баки наполнено болью, она практически осязаема, друг дышит ею, и Стиву кажется, что он может на ощупь ее почувствовать. Ему плохо от того, что Баки так сильно страдает. И что он молчит об этом. Для Солдата это пустяк - кратковременное физическое неудобство. Стив же беспокоится за его эмоциональные страдания на подсознательном уровне. Баки переживает снова и снова все то, что с ним делали. Утро приносит успокоение. Кратковременную передышку до следующего приступа. В такое утро Баки всегда просыпается позже Стива, хотя обычно он на ногах оказывается раньше. Стив успевает принять душ и приготовить завтрак. Силы Баки после очередной встряски нервной системы восстанавливаются медленнее. Стив ни о чем не спрашивает. Баки ничего не говорит. *** Роджерсу кажется, что они увязли в липкой ловушке времени, как в клейкой ленте для ловли надоедливых мух. Что их сожрет самое страшное чудовище - время. И на этом этапе он осознает, что закис, что мозги плавятся, что нужно что-то делать. Они делают. Тренируют солдат, тренируются сами. Они заняты важным. И это помогает. Отвлечься от однотипных, повторяющихся с незначительными изменениями, ночей, тех самых, в которых кошмары преследуют Баки до самого утра. Отвлечься от дней, в которых у Баки не происходит никакого прогресса, в которых память по-прежнему не хочет возвращаться. От дней, в которых Стив для Баки - его личная вселенная, но не об этом Роджерс мечтал. Стиву плохо, он почти на грани подступившего вплотную отчаянья. Поэтому он занят делом настолько, чтобы сил оставалось на принятие душа и мгновенное погружение в сон. Баки следует за ним, как тень. Он и есть тень, себя самого. И Стиву от этого больно. Никакого прогресса не происходит. Баки ничего не помнит. И не существует отдельно от Роджерса. Баки нужен Приказ. Ему необходимо выполнять Задания. Даже если Задание заключается в том, чтобы ничего не делать. Капитан устал от этого. Но упрямо продолжает думать за двоих. Он ответственен не только за себя, но и за друга. И он не собирается отступать. Потому что внутри теплится надежда, потому что не истлела до конца вера в то, что Баки можно вернуть. *** Стив сидит на диване, внимательно рассматривая их с Баки старую фотографию. Барнс неслышно выходит из душа. Ему прекрасно видно, что Стив держит в руках. Он долго стоит, не двигаясь, не мешая Стиву рассматривать фотографию. - Его больше нет. Стив вздрагивает от неожиданности и поворачивает голову в сторону Баки. Смотрит на него с едва подавляемым страхом. - Его больше нет, - тихо повторяет Солдат. Стива охватывает ужас. И он ничего не может ответить. Он не верит в то, что слышит. Этого не может быть. Баки жив! Вот же он! Вот он, живой! Он все вспомнит, он сможет, Стив верит. Баки медленно подходит. - Его. Больше. Нет. Он ускоряет шаг, порывисто выхватывает фотографию из рук Стива, комкает ее, сжимает в кулаке, срываясь на истерический крик. - Нет!!!! Нет!!!! Его нет!!!! Его больше нет!!!!! Он падает на пол, его колотит. Стив все еще в оцепенении. Смотрит, как Баки начинает дергать от такой знакомой начинающейся боли. Ему надо сделать инъекцию. Стив сидит и смотрит. Никогда еще приступ не начинался так эмоционально по отношению к собственному прошлому. Никогда еще это не становилось причиной. Баки уже ничего не может говорить. Он рыдает. Катается по полу и скулит. Стив сидит и молча наблюдает, его словно заморозило. В мозгу бьется паническая мысль, которую он никак не может прогнать. Баки мертв. Баки по-настоящему мертв. А он ошибался. Он поверил в то, что тело Баки - это весь Баки. Но это лишь сосуд, в котором уже нет того человека, которого Стив знал. Есть клеточная память, мозг еще помнит какие-то образы, цепляется за них. Но Баки уже не спасти. Потому что его нет. Стив очухивается, когда Барнс начинает буквально скрести пол, в его действиях уже нет осмысленности, это инстинктивное желание спастись от застилающей сознание боли. Отточенными привычными движениями Стив делает Баки укол. Через некоторое время тот затихает, проваливаясь в очередные кошмары. Роджерс переносит его на кровать. Баки мечется. И Стиву сегодня особенно плохо. К его обычным терзаниями по поводу состояния друга прибавляется глубокое чувство вины и подозрения в собственной ошибке. Но он даже думать боится, что поступил неправильно, дав Баки шанс еще пожить. Не обрек ли он тем самым друга на еще большие муки, нежели те, на которые его обрекли сотрудники Гидры? И чем он тогда лучше этих монстров? И сможет ли он смириться, если поймет, что смерть - это далеко не самый плохой исход? Прикосновение сухих горячих губ к подбородку вырывает Стива из задумчивости. Баки в сознании. Необычно для его приступов. В это время он еще мечется в забытьи. А сейчас смотрит на Стива, и в его глазах читается узнавание. Этот факт перебивает странность поведения Баки в целом. Роджерс не успевает отреагировать на внезапные изменения. - Не оставляй меня, - тихий шепот. Так непривычно слышать Баки, особенно в момент приступа. Стив молчит, как он может возразить? Но и сказать что-либо в ответ не в силах. А Баки продолжает осторожно целовать его подбородок, скулы. Стив придерживает его за плечи и ошалело смотрит в его бездонные глаза, плохо понимая, что происходит с Баки, с ним самим, с этим миром в целом. Сухие губы Баки касаются его собственных. И Стива будто током пронзает. Его глаза распахиваются сильнее, а руки сжимаются на плечах друга, останавливая его. Но Баки ничто не в силах остановить. Только приказ. Который Роджерс не может произнести. Он словно онемел. Барнс прижимается к нему, грубо и слегка ожесточенно, его глаза красные, как всегда после плохого сна. Движения сильные, напористые. Его пальцы скребут затылок Капитана, губы целуют его губы, тело прижимается к телу. Такое впечатление, что его, Стива, засунули прямиком в печь. Баки такой горячий, обжигающе горячий. Зимний Солдат пришел не иначе, как из адского пекла. Друг старается прижаться к нему плотнее, как будто хочет слиться в единое целое с ним. И Стив перестает его отталкивать. Позволяет себя целовать, позволяет языку Баки вторгаться в его рот. Ведь Баки впервые сам проявляет инициативу. Стив почти не верит в это, не верит в происходящее, не верит своим глазам и ощущениям. А тем временем Баки сдергивает с него майку и припадает губами к его накачанной груди. Стив ошалело зарывается пальцами в его волосы. Баки творит что-то нереальное, невероятное, но чертовски приятное. Он бешено целует Стива куда только может дотянуться. А потом доходит до пояса штанов, замирает, заглядывает Стиву в глаза. Роджерс сглатывает. Теоретически он понимает, что от него хотят, но озвучить этого не может. Все происходящее настолько неправильно, настолько сильно ломает все его понимание мира, что Стив предпочитает просто не думать, чтобы не сойти с ума немедленно. А Баки принимает решение. Он расстегивает и стаскивает штаны с бедер Стива вместе с трусами. И обнаруживает, что тело Капитана уже отреагировало на его агрессивную ласку. Баки чуточку медлит, а затем, прикрыв глаза, вбирает твердый член Стива в рот, начиная посасывать его. Роджерс вздрагивает всем телом, распахивает глаза и судорожно хватает ртом воздух. Для него все это происходит впервые, ничего подобного у него никогда не было. И он вынужден признаться самому себе, что это восхитительно. Баки добросовестно работает ртом и языком, усердно сосет так, что у Стива разве что искры из глаз не вырываются. Роджерс прикусывает костяшку пальцев, до боли, чтобы не орать от удовольствия и не будить соседей. Баки на соседей наплевать. Он слышит Стива, чувствует, что тому нравится, что тот доволен, и это главное. Стив не понимает, куда девается время, и что происходит с пространством, но вот он уже обнимает Баки, целует его, чувствуя на языке собственный чуть солоноватый странный привкус. А затем Баки опускается на него сверху. Чуть стонет. Стив задыхается от новых ощущений и странного заполняющего его восторга. Баки ожесточенно насаживается, не давая себе передышки, Стива потряхивает от наслаждения и ощущения горячей сдавленности на своем члене. Баки яростно двигается вниз-вверх, придерживаясь за плечи Стива, запрокинув голову назад и прикрыв глаза. Стив судорожно дышит, не сводя взгляда с лица друга, подсвеченного в полумраке светом уличного фонаря. Баки чуть слышно стонет, морщась от смеси боли и удовольствия. Пальцы Стива впиваются в бедра Баки, оставляя отметины. Баки резко дергается, сбиваясь с ритма, застывает наверху на какое-то мгновение, падает вниз, до упора и сжимается до предела, выгибаясь дугой, выплескиваясь на Стива и себя. Стив содрогается в оргазме, подстегнутый ощущениями и видом Баки, на лице которого отпечатывается блаженство и умиротворение. Безумие отпускает их обоих. Притихший Баки утыкается мокрым лбом в плечо Стива, тот аккуратно снимает его с себя, прижимает к себе. Они оба влажные, потные, липкие. Их дыхание сливается в едином ритме, постепенно восстанавливаясь. - Я вспомнил тебя. Стив улыбается в полумраке, как последний идиот. Он верил, что Баки вернется. Баки жив. Его друг. ЕГО Баки. Роджерс крепче прижимает его к себе. Что бы ни случилось, они справятся.