Thoughts and actions

"Любовь - то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе". Франц Кафка

Я уже давно не задаюсь вопросом, когда это началось и почему всё вышло именно так. Думаю, иначе просто и быть не может; все события, происходившие с нами, складывались, как отдельные штрихи, и совершенно закономерно, что в итоге они составили картину. Ещё, я склонен полагать, не завершённую, но уже способную породить у зрителя определённые чувства. Что меня беспокоит, так это неотвратимая обязанность продолжать этот этюд, причём, в известном смысле, за нас обоих. Ты мой лучший друг. Я знаю, что тебе нравится, какие прикосновения заставляют тебя нервно сглатывать и отводить глаза. Маленькие случайности за все годы нашего знакомства обнажили твои привычки. Этого не избежать: с определённого момента ты привык к моей компании и постепенно открывал все карты, ни на миг не допуская вероятности, что я смогу тебе когда-то навредить. И я действительно не смогу; я бы возненавидел себя, если бы причинил тебе боль. Как ненавижу других, кто это делает, только во много раз сильнее. Хотя иногда мне кажется, что сильнее, чем их, ненавидеть уже невозможно. Не могу смотреть на то, как твои плечи вздрагивают, когда ты даёшь волю отчаянию, оставаясь со мной наедине. В такие моменты мне особенно хочется поцелуями показать тебе, что вот он я, рядом в самые чёрные дни, готовый вечно окружать тебя только теплом и спокойствием. Но я, наверное, никогда не осмелюсь зайти дальше дружеских объятий. Похоже, ты не возражаешь против небольшого размытия этого понятия в нашем случае, но я всегда помню о том, чтобы вовремя остановиться. Ты позволяешь мне прикоснуться к твоим волосам и иногда к лицу - спасибо и на этом. И вот ты вновь в моих руках, отравленный горечью предательства, и я склоняюсь над тобой, словно Мария в Пьете. От ежесекундных стычек желания помочь тебе и воплей морали о том, что есть вещи, которые мне делать запрещено, раскалывается голова, и сердце стучит, как ненормальное, но твоя голова на моих коленях и ты вряд ли можешь это чувствовать. Разве что услышать. Но я не сомневаюсь, что сейчас ты настолько далеко в своих мыслях, что пристально не вслушиваешься. Я не виню тебя в этом. Тебе нужно беречь силы, чтобы справиться с ядом в твоей душе. Как она могла так предать тебя? Если бы я мог иметь право на твою любовь, я бы никогда его так не обесценил. Мои пальцы несмело пробегают по твоим волосам, виску, скуле, почти незаметно задевают ресницы. Твои глаза закрыты, но веки неспокойно подрагивают. Ты так же, как и я, знаешь, что это была только первая волна, схлынувшая сейчас после слёз, но за ней последуют другие. Мысль, не вселяющая оптимизма, но сил выплёскивать эмоции у тебя сейчас не осталось. Я благодарен судьбе за то, что в эти минуты передышки ты отдаёшь себя на поруки именно мне. Кто же, как не Дэйв, сможет поддержать тебя, не осуждая за слабость и не задавая ненужных вопросов? В нашем обществе, где каждый с рождения опутан всякого рода "должен" и "не должен", больше всего не хватает именно безусловного понимания... И тем не менее, многие почему-то добровольно решают связать свою жизнь не с тем, кто способен понять их с полуслова, а с кем-то другим. Почему этот чёртов биологический пол так важен, Март? Почему вместо того, чтобы говорить, что люблю тебя и больше никому не позволю сделать тебе больно, я каждый раз просто сочувственно хлопаю тебя по плечу и предлагаю выпить? Почему мне просто не позволено? Я слышу твой негромкий вздох и чувствую, как ты устраиваешься поудобнее. Трудно сказать, сколько времени мы провели, не шевелясь, раздумывая каждый о своём. - Дэйв. Ты подтягиваешь руки к лицу, и твои пальцы чуть касаются моего бедра. Приятное ощущение. Я спрашиваю, в чём дело. - Ничего, просто хотел проверить, что ты ещё здесь. - Как и всегда. Снова ёрзаешь на месте; какая-то мысль, посетившая тебя минуту назад, должно быть, не даёт тебе покоя. - Я просто хотел сказать... - начинаешь вновь через какое-то время. Я столько раз фантазировал о том, как ты произносишь эту фразу и как она продолжится, но, конечно, сейчас ты будешь говорить о чём-нибудь другом. Чудес не бывает. Ты со вздохом поднимаешься и садишься рядом со мной. Приглаживаешь волосы, сделав вид, что чешешь за ухом. Интересно, замечаешь ли сам за собой, насколько часто повторяешь этот жест? - ...хотел сказать тебе "спасибо". На меня такое находит иногда... Чувствую себя кошмарно неловко. - Перестань. Ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить. В этот момент я весь перед тобой. Расслабленный, открытый, делай что хочешь. Можешь медленно и изощрённо вырезать из моей души куски ножом, который я только что вытащил у тебя из-под лопатки. Улыбаешься, совсем слабо, потому что трудно улыбаться после того, что было с тобой полчаса назад. - Не знаю, что бы я без тебя делал. А вот и первый надрез. *** Где-то около часа спустя, после какой-то безобидной чепухи вроде чая и телевизора, ты уходишь. Я убираю со стола. Вряд ли ко мне кто-то заглянет в ближайшие дни, но я предпочитаю держать всё, что может неконтролируемо скапливаться, в кухонных шкафах. Иначе слишком велик соблазн позволить хаосу захватить всю территорию. Темнеет. Я возвращаюсь на диван, уже потерявший тепло наших тел, сажусь на него и устремляю невидящий взгляд в окно. Через некоторое время снаружи зажигаются фонари, и комнату перечёркивают тени. Я не включаю свет. Я вообще не двигаюсь. Если бы только ты был здесь, со мной... В другой день я мог бы позволить мыслям пуститься во всю прыть по этому пути, но сейчас слишком реален твой фантом, слишком отчётливо ещё помнится то состояние, в котором я смотрел на тебя сегодня и в котором в реальности, в отличие от фантазий, смотрю на тебя всегда. Это ощущение твоей неприкосновенности. Та незримая черта, которую я никак не осмелюсь пересечь. Но ведь не может быть такого, чтобы одного и того же можно было одинаково желать и бояться; что-то одно обязательно должно пересилить! И я знаю, чего я хочу, без осознания не было бы и всех этих мыслей. Знать бы ещё, как побороть собственный страх. Но в одном я уверен: чем дольше ты рядом, тем больше у меня шансов хотя бы попробовать. Я изо всех сил стараюсь не терять надежду... Я незаметно засыпаю, и наутро затёкшая спина даёт о себе знать.