Дитя вечности

Череда лет кружится быстрым хороводом, проносясь где-то мимо Ко. Он исправно несет службу своему новому Королю — Акире, а вечерами курит, глотает алкоголь и видит сны наяву. Видит тех, кто ушел из его жизни, оставив в ней глубокий след. Воспоминания Ко реалистичны — с ним говорят, его касаются. Эти воспоминания наполнены ощущениями и звуками куда больше его нынешнего настоящего. Они не все приятны, тем не менее Ко с наслаждением предается им каждый день, подменяя настоящее прошлым. *** — Моя Искорка, — переливается нежностью голос Рюуко, пока тот почесывает его за ухом. — Ты — особенный. Идеальное творение. Помни, что ты ни от кого не зависишь. Даже если я умру, ты останешься жить. Ко еще не способен понять. Ему хорошо. И когда сухие губы, горячие губы Рюуко неожиданно прижимаются к его носу, все существо Ко ликует от счастья. Он весело виляет хвостом, облизывая в ответ губы своего создателя, его щеки, его затянутые в перчатки руки. А тот смеется, зная, что лжет ради добра. Его творение, Ко далек от идеала — зрение у него оставляет желать лучшего. Вот если бы Ко принял человеческий облик, как Рюуко изначально задумывал... Стал полноценным реем. Ко все-таки оружие, которое будет поставлено на стражу баланса. Стоящее подспорье при недостатке носителей Фактора Света. И Ко будет им хорошо воспитан, Рюуко давно решил это. — Любовь — это тепло, Искорка, — улыбается он. — Я научу тебя любить. *** — Очень забавный зверь, — сухо роняет Саваки, касаясь носком сапога его густой шерсти. Ко рычит, отгоняя чужого от покоев Рюуко-сама. Чутье подсказывает - этого типа нужно немедленно истребить, разорвав ему глотку. Ко не лыком шит. И дает понять это, обнажая клыки. Не испугавшись, Саваки приседает на корточки. Несколько мгновений его тусклые глаза, устремленные на Ко, не моргают. Затем он медленно стягивает перчатку зубами и бесстрашно касается оскаленной морды зверя, проверяя зубы на остроту. И добавляет: — Неплохо. Жаль, убийца из тебя пока никакой. Если предоставится случай — обучу тебя. Делаем же одно дело. Недоверие Ко крепнет, и его рычание становится громче. Но он не пускает в ход зубы. Жаль, что тогда ему не хватило ума вцепиться Саваки в горло — и будь что будет. *** — Братик Ко, — смущенно запинается Кенго, глядя на носки своей обуви. — Я тут скоро иду на свидание... В общем, дело такое: как это — целоваться? — Ко уже довольно опытен, а алкоголь придает уверенности, что он отличный учитель. Конечно, надо было рассказать мальчишке теорию, а он-то! Что его тогда вело, Ко до сих пор не понимает. Губы Кенго оказались очень податливыми, почти сладкими. Жадно поглаживая его язык своим, Ко ощущал, как сердце трепещет у Кенго где-то в горле. Зря тот обвил руками его шею — сам напросился на болезненный водоворот сладко-горькой, болезненной страсти. В ту пору Ко был не очень неразборчив, а Кенго был так приятен ему. Так мил. — Как ты мог... — наутро они прощались неловко. Зря Ко, считая, что у них все завязалось серьезно, потянулся к губам Кенго за утренним поцелуем. — Как ты мог, — отстранился тот, возмущенно повторив упрек. — У нас же ничего... Ты ко всем... — Кенго тогда не закончил. Они бы еще объяснились, но смерть Кенго, больше никогда не обратившегося к нему «братишка», не дала Ко доказать, что он может держать себя в руках. Что он испытывал к Кенго симпатию, а не только влечение. *** — Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим ... Ко слышит это издалека, слова эти заглушены громким стуком молотка и тихим плачем — это Лулу не желает смириться, что Ая-тян ушла от них навсегда. Как уж вышло, что к старости Судзуно обратилась в христианство, Ко не знает, он просто смотрит на стоящую возле Арису. В руках у той дрожит крест. Безусловно, это ее «заслуга», что над Аей читают такие молитвы. — Несправедливо, мы с Аей-тян должны были вечно быть сестрами! — Лулу давится рыданиями, припав к Акире на грудь. Тот провожает вместе с Аей на тот свет свою юность, молчаливо, серьезно. Сейчас он кажется Ко копией Рюуко, вот только в его смоляных волосах переливается серебром белая прядка. "Тук-тук", — последний гвоздь вбит. Гроб опускают в могилу. Тело постаревшей Аи высохло, стало совсем легким. Ее долгая жизнь прошла без Ко, дети, провожающие у гроба — от другого мужчины. А Ко ведь когда-то пытался приударить и за ней. Даже часто мечтал, что у них будет свадьба. И времени для действий было куда больше, чем с Кенго. Но сам отошел в сторону. Он просто испугался еще раз потерять. Она научила его вовремя отступать, Ая. Такой же молодой, как во время их с ней первой встречи, он сглотнул тяжелый комок и медленно поплелся прочь с кладбища. *** — Знаешь, Ко, — медленно чеканит слова Широгане. — Я отыскал способ вернуть Рюуко. Даже если тот не простит нас, мы будем подле него. Ты нуждаешься в нем, как и я. Помоги мне. Акира тебе так доверяет, ты сможешь в случае чего нанести ему смертельный удар... Дальше идут слова — как и когда следует избавиться от своего нового хозяина, что следует сделать с его телом, чтобы оно не сильно пострадало и смогло вместить душу прежнего. Ко слушает рассеянно, ничем не выражая явного несогласия. Лишь молча скалит зубы в странной усмешке. Он научился не только убивать. Но и держать себя в руках. И вовремя отступать. И любить. Не то согласился бы на сделанное предложение. *** Ко с трудом продирает сонные глаза и лохматит влажную челку. У него дрожат пальцы, мурашки ползут по спине. Но его ощущения — это почти удовольствие. Ко ищет очки на тумбочке, смахивая с нее безделушки. Рюуко тогда ошибался. Его Ко — его страж, его паж, его питомец — стал независимым только сейчас. Получив несколько горьких уроков он, кажется, научился жить. Завтра Ко не станет принимать призраков. И сдаст Широгане с его планами Акире. Но голос Рюуко в грезах слишком нежен, а губы Кенго — слишком вкусны, чтобы вот так взять и разрушить спокойное предавание воспоминаниям. Череда лет кружится хороводом, проносясь где-то мимо Ко, а планы Широгане Акире все еще неизвестны. Иногда, возвращаясь к реальности, Ко наблюдает за остальными. Если все они умрут, он, не связанный с королем контрактом рея, останется. Теперь он понимает это и живет как угодно ему. Пока же очень угодно — верно служить Акире. *** Однажды он прольет кровь Широгане внезапно, не упреждая. И избавит своего нового Короля от необходимости услышать правду. Пусть Акира тогда обрушит гнев и ненависть на Ко. К пинкам судьбы все равно не привыкать. Ко просто терпеливо подождет, пока новый хозяин его простит. У него, которого практически невозможно убить, будет на это куча времени. А гости из прошлого сократят ожидание.