Приручить: миссия невыполнима?

Чем человек отличается от зверя? Не только разумом, поверьте. Контроль – вот ключевое слово. Когда ты можешь управлять своими чувствами, эмоциями, порывами и желаниями, а так же, как приятный бонус, телом – это значит быть человеком в полной мере, а не каким-нибудь ничтожным осьминогом. Впрочем, личной неприязни ни к осьминогам, ни к любым другим существам Трафальгар не питал. Они перед ним не виноваты. Разве есть смысл ненавидеть кошку или собаку, что из-за обиды или по воле инстинкта изгрызла диван или испортила новую пару туфель? Только вот Брит был отвратительней самого мерзкого животного. Шавка, что, возомнив себя кем-то великим, забирает у других их гордость, свободу, способности. Сам он не представляет из себя ничего выдающегося: таких на Гранд Лайн и в Новом Мире тысячи, если не миллионы. Правда не всем удаётся достать столь неудобные во всех отношениях фрукты. Чёрт возьми, с логией справиться легче, чем снять этот проклятый ошейник! Ло коснулся зелёного гладкого вещества на своей шее. Не снимается. Увы, из-за кайросеки использовать Пространство невозможно, а иными способами причина их вынужденного рабства не уничтожалась. Мугивара пробовал. И не раз ― лежит усталой тушкой и тихо ворчит о том, что время завтрака давно прошло. Сколько они уже в плену? День, два… Неделю? Трафальгара бесконечно удивлял тот факт, что драгоценные накама Шляпы до сих пор не почесались пойти и проверить, куда же пропал их капитан. Его умение находить неприятности сродни притче во языцех, чему Шичибукай был совсем не рад. На него карма везения союзника отчего-то не распространялась, а все мыслимые сроки, поставленные им же самим, давно прошли. Гордость трещала по швам, а вместе с ней и терпение. Фантазия Брита не знала границ. Он по неясной причине пылал лютой ненавистью ко всему роду людскому, и, получив в руки видных его представителей, принялся измываться над ними, как душа пожелает. Команда «Дай лапу!» ещё не самая унизительная в его внушительном списке. За последние несколько дней владелец мини-зоопарка успел выгулять своих рабов на коротких поводках, заставил Ло и Луффи есть из собачьих мисок собачий же корм (Монки и это – еда, а вот сам хирург едва не распрощался с остатками самообладания), кидал мячик и многое, многое другое. Надо заметить, что пережитый позор сильно сказался на нраве Трафальгара, и до того не отличавшимся миролюбивостью и состраданием. Кажется, Брит понял, что если однажды способности вернутся к его рабу – будет больно. Во взгляде питомца читались все муки Ада, начиная с относительно невинных, заканчивая вскрытием без наркоза. К сожалению, кровожадные мысли не выходили дальше головы Ло. Он не желал тратить силы на пустые угрозы, как Мугивара-я. Там, где бесполезна грубая физическая мощь, поможет острый ум и холодное сердце. Надежда на то, что план в кои-то веки осуществится, пусть не гениальный, но всё же, не оставляла Шичибукая ни на минуту. С Луффи он не делился соображениями – мальчишка мог легко сболтнуть лишнего и тогда возможность выбраться из клетки резко отправится к морским Лапланам под хвосты. ― Ничтожные людишки, встать! ― захрипел-зашипел голос из динамиков, расставленных по всему огромному кораблю. Эх, и где же айсберг, когда он так нужен? Лучше утонуть, чем терпеть унижения практически без перерыва. Злорадство поднялось в душе Ло жаркой, удушливой волной: враг тоже фруктовик и плавает хуже топора. Самое место на дне морском. Хоть в мёртвом виде не сможет портить жизнь окружающим. Тело покорно выполняло приказы. Выпрямившись, Трафальгар ждал, пока «хозяин» соизволит подойти к клетке, где их держали, и вдоволь поглумиться. У него существовал какой-то извращённый распорядок дня: приходил он не реже четырёх раз и повторял почти одни и те же фразы, заканчивая лекцию очередной выходкой. Ло поймал себя на мысли, что хочет перегрызть ублюдку горло. ― Я приготовил для вас сегодня нечто особенное! ― расхохотался Брит, вызвав у пленников приступ головной боли: уровень ненависти в их крови зашкаливал и проявлялся таким вот необычным образом. ― Вы рады? Не сомневаюсь! ― удар хлыстом по прутьям вынудил Луффи отскочить подальше. Мальчишка при виде мучителя воспрял духом и, как и раньше, бросился с кулаками на него, хотя прекрасно знал, что ничего не выйдет. ― Пето-пето-пето! ― словно заведённый повторял фруктовик, наблюдая за попытками Шляпы прорваться сквозь прутья из кайросеки. Трафальгар скрипнул зубами и отвернулся. Приказа смотреть на это безобразие никто не давал. ― О, будет очень весело! Вы, низшие существа, достойны только такой участи… И прекрати сверлить меня взглядом, щенок! Сидеть! Его любимая команда. После неё ошейник загорается и по телу разливается мерзкий холод, будто что-то скользкое бесформенное, вроде паразита, проникает в каждую клеточку, прилепляется к ней и затем управляет каждым шагом, каждым движением. Ужасное ощущение – ты находишься внутри своего тела и одновременно не можешь сделать ни-че-го. Сторонний наблюдатель. Гость. Безмолвная зверушка, которая лишь рычит и скулит, а обидчик близко-близко, но – недосягаем. Луффи шлёпнулся на пятую точку, однако выражение лица не изменил: досада сочеталась со злостью и желанием надрать кое-кому задницу в поистине ядерной смеси. Брит довольно потёр руки и властно произнёс: ― Молчать и слушать! За любое неповиновение вас ждёт наказание! Хотя… Вы шли наперекор мне столько раз, что уже сложно придумать достаточно жестокую кару. Как вам понравится это, а, рабы? ― он щёлкнул пальцами, и клетка уехала вниз, как в тот день, когда союзников заставили избивать друг друга до полусмерти. Ло невольно поёжился и взглянул на зверей, что неподвижно стояли за спиной хозяина, понурые и грустные. По их мордам мужчина догадался: дело дрянь. Интуиция никогда не подводила Трафальгара. Разве только в тот миг, когда он решил заключить альянс с Мугиварой… «Что это такое?». Было чему удивляться, право слово. Вместо бойцовского ринга пленников поместили прямо в центр невероятно большой то ли комнаты, то ли просто ограждённой прозрачными стенами колбы. Пол пружинил под ногами, и надо было прилагать некоторые усилия, чтобы не упасть. Всё кристально-белое, сверкающее, резало глаза и не позволяло сосредоточиться на чём-то одном. По сути, это такая же клетка, только просторнее и мягче. «Он что, собирается ставить над нами эксперименты? Но зачем?». Сам Брит с удобством расположился в кресле на возвышении, откуда открывался изумительный вид на любое место импровизированного батута, или чем должна служить неустойчивая субстанция – не понятно. Рядом с собой фруктовик усадил Чоппера в отвратительном розовом наряде. Оленёнок едва не плакал, глядя на накама, и хлюпал носом. Луффи сжал кулаки и скрипнул зубами – он терпеть не мог давления и яростно сопротивлялся, когда его заставляли делать что-то против воли. Но ещё сильнее мальчишка боролся, если угроза нависала над его друзьями и дорогими людьми. Настоящее испытание для психики: драться с человеком, которого ценишь и любишь, пусть не совсем так, как это понимают остальные. Теперь же новая напасть. Какой приказ отдаст Брит на этот раз не смог бы сказать ни один предсказатель. Вряд ли подобные вещи поддаются законам логики. ― Отпусти Чоппера, сволочь! ― рявкнул Луффи, делая шаг вперёд и падая: сил у него оставалось прискорбно мало, а ведь ещё этот ошейник и наручники из кайросеки… ― С чего бы? ― ухмыльнулся живодёр и принялся назло пирату тискать несчастного врача. У Мугивары вздулись вены на лбу, а глаза ненормально расширились. Редко когда можно было увидеть обычно солнечного и весёлого парня в таком состоянии. ― Домашние питомцы должны быть рядом со своими хозяевами. А вы… ― от оценивающего взгляда Трафальгар помрачнел и нахмурился. Где-то в груди содрогалось сердце в ожидании чего-то страшного, непоправимого, ― … жаль, конечно, что одного пола, но так даже лучше. Не хочу проблем с потомством, это утомительно. Мой приказ, Трафальгар, Луффи! Я хочу, чтобы вы переспали! Чоппер с ужасом взглянул на друзей. До невинного оленёнка не сразу дошёл смысл приказа, но хладнокровный опыт врача подсказал: ничего хорошего не выйдет. ― Нет! Прекрати это! Они же друзья!.. ― Заткнись и смотри! Мне плевать на их чувства, а зрелище должно получиться весьма забавным. Ну, чего встали? Начинайте уже! ― Ты конченый извращенец, ― Ло буквально выплюнул эти слова; ошейник душил, не оставляя ни шанса на борьбу. Руки сами расслаблялись, ноги двигались, а по всему телу вместе с тем самым паразитом распространялось желание. Нормальная реакция организма, отметил про себя хирург, будто изучал собственное «я» под микроскопом. Он давно понял, что неровно дышит к Луффи отнюдь не из-за Альянса или каких-то взрослых, расчётливых, глупых причин. Просто любит – и молчит. Как бы ни бесил временами этот неугомонный пират, позволять низменным животным инстинктам взять над собой верх Трафальгар не мог. Сдерживался, уходил, наблюдал издалека. И вот теперь, под пристальным вниманием малочисленных зрителей он должен изнасиловать Мугивару. Брит хохотал и хлопал себя по коленям. Но Ло было совсем не до смеха. По лицу Луффи было сложно что-либо прочитать, выглядел он ненормально спокойным для человека, которого собираются унизить и растоптать его гордость. Монки смотрел на Брита исподлобья, будто желая узнать его слабое место и ударить по нему побольнее. Обычно Луффи легко прощал обиды, не обращал внимания на тяжёлые, а порой и смертельные раны, шёл по жизни с улыбкой. Оказавшись в тупике, он с удивлением осознал, что не боится предстоящего «ужаса». В конце концов, сексуальность у Мугивары была странная, вывихнутая немного. Он не знал про секс, откуда берутся дети и зачем взрослые целуются и обнимаются. Попытки рассказать капитану хотя бы про пестики и тычинки закончились полным провалом: Нами сдалась ещё на теории, а с практикой вышла заминка. Ну не показывать же на себе! Девушки любили своего друга, но так далеко их любовь не распространялась. Луффи смотрел и вспоминал то, что сумел запомнить из неловких и путаных объяснений Нами. Кажется, она говорила, это приятно. И спят вместе те, кто по-настоящему друг друга любит. Это всё решило для Мугивары. Он расплылся в широкой улыбке и не стал сопротивляться, когда ошейник насильно потащил его навстречу Трафальгару. ― Это неправильно, ― выдохнул Ло, обнимая паренька и чувствуя его тёплое дыхание на шее. Слишком быстро. Приказ уже проник в разум, подавляя его, и мужчина не мог думать о чём-то другом, кроме вожделения, охватившего с головой. Настоящее безумие. ― Мы не контролируем себя, Шляпа-я! Прекрати улыбаться, я серьёзные вещи говорю! ― Не кричи, ― одежда сильно мешала. Прочь её! Хорошо, что на Ло не его привычное пальто, в котором можно запутаться. Луффи действовал интуитивно, полагаясь на те самые инстинкты, что подавлялись Шичибукаем глубоко в душе. Пружинящий пол помог якобы случайно уронить ошарашенного союзника на спину и сесть сверху. Было приятно и жарко, почему-то к щекам прилил румянец, а вид пока не сломленного, но беспомощного Трафальгара вызывал чувство, очень похожее на желание обладать. Луффи ведь жуткий собственник. ― Траффи, я тебя люблю. Мы друзья, а между друзьями это нормально. Ло не сдержал нервного смешка. Похоже, кое-кто вкладывает в слова «это» и «друг» не совсем правильный смысл… Эй, а почему Мугивара сверху?! ― Пето-пето, да вы на правильном пути! Не ожидал, что… В ответ на комментарий Брита Луффи прожёг его злобным взглядом и отрезал: ― Не мешай! Фруктовик поперхнулся собственным смехом. Чоппер закрыл глаза копытцами, считая про себя до тысячи и надеясь, что накама сами разберутся с этой сложной проблемой. А вот Лапланы завидовали: повезло людям, они могут спариваться, когда захотят!.. Только Цезарь скучающе рассматривал потолок и прикидывал, как бы понезаметнее сбежать. Удобно быть гениальным асексуальным учёным, как ни крути. Дальнейшие крики мучителя не достигали ушей «зверушек». Их больше интересовал процесс избавления от одежды и изучение друг друга – Луффи особенно радовался, когда Траффи отвечал на его ласки и одобрительно стонал. Нехватку опыта мальчишка заменил энтузиазмом и жаждой новых открытий. Ему всё было в новинку: жаркие, долгие поцелуи; крепкие руки на бёдрах, ногах, везде, где дотягивался Хирург и где хотел коснуться партнёра; чувствительные мочки ушей Ло; те тянущие, болезненно-приятные, невыносимые ощущения в паху. Благодаря жестокой прихоти у союзников буквально что-то сорвалось внутри: преграды, комплексы, опасения и попытки скрыть то, что лежало на поверхности. Луффи, наконец, попробовал этот загадочный «секс» на вкус: он был пряным, чуть солёным и очень аппетитным. Хотелось не останавливаться и довести трапезу до конца. Ошейник мешал целовать шею Трафальгара. Зачем это делают, оставалось для мальчика загадкой, но если от прикосновений мужчина под ним вздрагивал и сильнее сжимал ягодицы Лу, то стоило продолжать. Стянув пернатую кофту, пират иначе взглянул на подтянутое, красивое тело Ло. В принципе, ему нравилось всё в друге, но теперь что-то выделилось острее, ярче, притягивало внимание. Луффи пользовался моментом в своё удовольствие, целовал, лизал, даже кусал кожу, с силой проводил руками по бокам и животу, чутко откликаясь на любые реакции партнёра. Он всегда был умным мальчиком, пусть полового воспитания никогда не получал. Ничего, пробелы стремительно восполнялись… ― Ой, Траффи, чего это такое? ― ёрзая попой на бёдрах Трафальгара, мальчик даже не думал, что вызовет вполне естественную реакцию, и теперь с удивлением смотрел на выпуклость в штанах. О, лицо мужчины не могло передать все оттенки красного цвета в тот момент, но очень старалось. Он вздохнул, чувствуя себя одновременно самым глупым и самым счастливым человеком в мире, и вернул свой личный наркотик на законное место. Поморщился: грубая ткань тёрлась о член, срочно надо было что-то делать… Только вот времени на лекцию с картинками и стрелочками, что куда вставлять, у них не было. ― Ты у меня спрашиваешь? ― ехидные нотки прорвались-таки через завесу вожделения. Ло легко справился с поясом на шортах Мугивары и стащил с него синие тряпки. Луффи, кажется, лишь тогда понял, что далеко от партнёра не ушёл: его собственный член стоял вполне себе явно. ― Повторяй за мной… Гладить резинового человека очень странно. Он тёплый, дрожит, но не кричит, если сдавить сильнее, чем нужно, или оставить на остром плече засос. Рука хирурга плавно гладила мальчишку, принося наслаждение, но не разрядку. Луффи пытался делать то же самое для друга: двумя руками, сосредоточенно пыхтя и всхлипывая, когда мужчина прижимал его к себе тесно-тесно, так, что не хватало воздуха обоим. Нечто звериное, дикое сквозило в каждом их жесте. Уже никак не остановиться, не прекратить, не отпустить распалённое, возбуждённое, пылающее тело – оно во власти похоти. Луффи стонал громко и несдержанно: в ласках Трафальгар обнаружил немалый талант и усердие. Не существовало какого-то единого положения, которое они занимали. Руки мужчины были везде и всюду – он гладил, нажимал, щипал и растягивал, доводя до исступления и цветных кругов перед глазами. Целовались пираты жадно, ненасытно, грязно. И ничуть не смущало, что язык партнёра совсем недавно лизал член, или оставлял алые следы на животе, бёдрах, груди; от таких мыслей бросало как будто в кипящий котёл, и дрова под ним никак не желали кончаться. ― Дай… Мне. ― Луффи провёл языком по искусанным, припухшим губам. Его глаза горели, а стыд и прочие глупости остались далеко-далеко в прошлом. Монки хотелось попробовать сделать Траффи также хорошо. Хотя размеры мужчины несколько… настораживали, паренёк был более чем уверен в том, что сможет взять его весь. О технике минета он не слышал ни разу, зато на себе испытал, как это крышесносно: подаваться навстречу жаркому, влажному, тонуть в прикосновениях и сжимать пальцами чужие волосы, возможно, причиняя боль, но без опоры он бы просто сошёл с ума от удовольствия. Трафальгар покорно раздвинул ноги, и вид румяного, неприличного Луффи едва не довёл его до оргазма без помощи со стороны. А тот, воодушевлённый, трогал член, гладил, даже нюхал и смотрел так, что невольно кровь застывала на перепутье, не зная, куда ей течь в первую очередь: к щекам или к паху, хотя там уже и так с избытком всего. И срывать глубокие, полные чувств стоны, до предела заполнять себя другим человеком, становиться с ним одним целым казалось уже единственно правильным способом выразить любовь. Конечно, Луффи закашлялся, когда Ло кончил, но с невероятным выражением лица облизал пальцы, перепачканные спермой, и потянулся за поцелуем. Запретов для него уже не существовало. Про приказ и зрителей они давно забыли, отрешившись от мира непроницаемой стеной. Но мир про них не забыл. Брит с ужасом, отвращением, завистью, злобой – настоящий коктейль – наблюдал за собственноручно созданным представлением, и едва не рвал на себе волосы. Стоны людишек эхом разносились по помещению, врывались в уши, мешали дышать. Казалось, они душат хозяина зоопарка. Он надеялся, что будет всё совсем иначе! Боль, унижение, слёзы, кровь и страдания – это возбуждало и дарило ощущение власти, полной и безоговорочной, над живыми существами. Только вот планы, как давно уяснил для себя Трафальгар, имеют свойство рушиться, так и не появившись на свет. До горе-пирата дошла сия простая истина слишком поздно. Он был беспомощен и жалок. Милый олень с оттенком недоумения наблюдал за друзьями, однако не испытывал неприязни. Если Ло и Луффи хорошо, то почему он, Чоппер, должен их осуждать? Лапланы косились на «господина» насмешливо, если только в голове таких созданий когда-либо возникали иные чувства, кроме голода и инстинкта самосохранения. Желая уничтожить пленников морально, Брит сам себе выкопал могилу. ― Тра-а-а-аффи!.. ― протяжно выкрикнул Луффи, цепляясь отчаянно за плечи мужчины и не видя ничего и никого за пеленой наслаждения. Его взгляд был расфокусированным и мутным, и понятно, почему: сложно держать себя в руках, когда любимый пират, союзник и друг, хрипло постанывая, проникает внутрь, крепко удерживая худощавое тело на весу. Длилось это недолго – мальчик сам подался бёдрами вниз, услышал судорожный вздох Ло, и блаженство разлилось на его лице. Улыбку можно было назвать абсолютно неадекватной. ― Чёрт бы вас всех побрал! ― взвыл Брит, сгорая от стыда. Его штаны давно уже были мокрыми. А голос утратил силу, ранее строившую каждого зверя на корабле по струнке. Видя, что «хозяин» неотрывно следит за разошедшейся парочкой, Лапланы переглянулись и стремительно напали. Таким вот бесславным оказался конец ничтожного человечишки, как он сам величал всех, кого считал предателями. Ожидать от Лапланов милосердия не стоило – всё-таки звери. Правда они под руководством Кунгфу-Дюгони поймали Цезаря, связали, а ещё терпеливо дождались, пока Чоппер приведёт друзей в чувство. Надо заметить, заснули они после секса крепко. И оленёнок, наивная душа, сам себе пообещал, что никому-никому не расскажет о том, что он увидел. Некоторые вещи не должны произноситься вслух, как бы того ни хотелось. Одно не давало покоя маленькому честному врачу: кто кого приручил на самом деле?..

***

Когда пропавшие капитаны вместе с Цезарем и Чоппером вернулись на Санни, их отругали, отчитали, пригрозили, что урежут количество мяса и вообще – они волновались, места себе не находили, а четверо засранцев непонятно где и чем занималась. В ответ Луффи извинился, - попробуй он скажи что-то иное! – и с виноватым видом побрёл в камбуз. Остальные отделались выговором в личное дело. Бить Трафальгара Нами не рискнула, жизнь дороже. Оленёнка отправили отдыхать после всех волнений и стрессов, хотя тот активно сопротивлялся и странно смотрел на Ло и Луффи, словно зная, что им нужна помощь. ― Во что он вляпался на этот раз? ― сурово спросила навигатор, когда стихли голоса Чоппера и Усоппа, а Цезарь вновь занял привычное место у стены. ― Я не отправляла подмогу, потому что капитан с тобой. Не уследил? Стоило бояться этой грозной женщины. Но Трафальгар невозмутимо и холодно взглянул на рыжую ведьму, отстранил её и направился в свою каюту. Через плечо, перед тем, как оставить удивлённую воровку одну, он снисходительно пояснил: ― Глаз с него не спускал. «И не только глаз…». Нами недоверчиво хмыкнула, но промолчала. Пусть разводят тайны и секреты, ей главное, чтобы друг друга не убили в процессе. На том и порешили. Дни потекли уныло и медленно, точно замедленные лучами Фокси. Трафальгар предпочитал отсиживаться в каюте и на призывы с палубы никак не реагировал. Выходил он только к завтракам, обедам и ужинам, причём с таким гордым видом, что расспрашивать его о чём-то не поворачивался язык. Какими мыслями упивался Шичибукай наедине с самим собой, сказать сложно. Об этом знал лишь один человек на корабле, и он же, кстати, являлся причиной добровольного затворничества Хирурга Смерти. Не так-то легко усмирять чувства и желания после того, что с ними случилось. Пусть толчок был дан извне, и творили они то, что желали тела, но Ло никак не удавалось убедить в этом разум. Всё сводилось к одному: он хотел Луффи и хотел давно. Безумно, неистово, из самых грязных, пошлых и эгоистичных побуждений. К ним непонятным образом примешивалась нежность и любовь, не свойственные натуре мужчины, и от которых он яростно открещивался. Увы и ах, сердцу не прикажешь. Рядом с Мугиварой Трафальгар теперь полностью утрачивал контроль над собой. В голову настойчиво лезли неприличные желания. И ладно бы только это! С разбушевавшимися гормонами ещё реально справиться профессиональному врачу. Вот как, скажите на милость, объяснить порыв обнять Луффи и не отпускать никуда? Или отдать ему свою порцию еды. Или заставить быть только с ним – по-детски наивно и смешно. Ло изводил себя. И тем сильнее было его изумление, когда спустя неделю в библиотеку метеором ворвался Луффи и, мигом найдя пытавшегося слиться с креслом союзника, завопил: ― Траффи, вот ты где!!! А я тебя обыскался! Робин хихикнула в кулачок и вышла из комнаты. Ло с тоской закрыл книгу: идея выбраться на свет божий ожидаемо обернулась крахом убегательной политики. Похоже, не миновать ему новых приступов постыдного чувства. Хотя, что может быть откровенней, чем их выходки в плену?.. От одних только воспоминаний тело наполнялось сладострастным предвкушением. ― Что ты хочешь, Мугивара-я? ― Тебя. ― Серьёзное выражение лица продержалось недолго. Прошло всего мгновение, а наглый мальчишка уже сидел на коленях Трафальгара, довольно улыбался и спрашивал, заглядывая в глаза: ― Правда звучит круто? Я тоже так думаю. А вообще… ― Как же жарко. И приятно. Руки сами нашли удобное для себя место: на талии Луффи. ― Мне понравилось. Давай повторим, а? «У нашего капитана странные понятия об альянсе, запомни!» ― вспыхнуло и пропало в голове предупреждение канонира. Ну и чёрт с ним. Он пропал окончательно и бесповоротно, когда впервые увидел этого невозможного человека. Вряд ли Ло сумеет уничтожить ту привязанность и тот потрясающий магнетизм, что с невероятной силой притягивали его к мальчишке. Он на поводке. Приручён и, кажется, полностью этим доволен.