Всего одна ночь...

Вскоре мы покинули эту пропахшую дымом квартиру. Кая мы оставили в руках полиции. Теперь их дело разбираться с ним. Его ждут следствие и суд. Его счастье! Если бы была на то моя воля, я бы применил к этому ублюдку все самые жестокие из существовавших казней одновременно. А так я постараюсь сделать всё, чтобы наказание для него было как можно более жестким. Шёл дождь. Я глубоко вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. -Гакт…я думаю он получит, что заслужил. -сказал Ю. - Какая же тварь… -он сплюнул себе под ноги. Чача смотрел на меня странным взглядом. Я видел, что ему не терпится сказать что-то, но он не решается. Я отлично понял, что его интересует. -Да, Чача, это так. - сказал я. -Ами действительно моя дочь. Ребята уставились на меня удивлённо и растерянно. -Думаешь, что знаешь кого-то… -пробормотал Ю. -Гакт, и ты столько времени скрывал это? Я сразу понял, что ты неспроста так нянчился с ней. -Я узнал об этом несколько дней назад. Когда её мать появилась в Токио. -сказал я. -С Розали у меня был мимолётный роман много лет назад. Так получилось… Чача покачал головой. -Мир тесен, и ничто не бывает случайно… -пробормотал он. -Но ты уверен в этом? -Да, Чача, это доказал тест. -ответил я. -Она похожа на тебя, Гакт-сан. А я всё думал, кого она мне напоминает… -Кента тоскливо улыбнулся. -Тот же огонь, те же дерзость и упрямство. Я тяжело вздохнул. Внутри было тяжело как никогда. -Простите, но я должен идти. Моё место с ними…с Ами и её матерью. -сказал я друзьям. Они молча посмотрели на меня, но я видел, что они понимают. -Мы будем молиться за Ами, Гакт. -тихо сказал Чача. Я вернулся в больницу, когда на часах был час ночи. Розали дремала сидя на кушетке, и я не стал будить её. -Вы не знаете, как девушка? Операция закончена?- тихо спросил я у медсестры. -Да. Но она всё ещё в реанимации, и вам не позволят увидеть её. -ответила та. Неведение было подобно пытке. Я присел на кушетку рядом с Роуз. Почувствовав моё присутствие, она вздрогнула, и открыла глаза. -Гаку…-шепнула она. -Я здесь, Роуз. Я вернулся. -я погладил её по плечу. - Как Ами? Тебе сказали что-нибудь? -спросила она. -Только то, что операция окончена, и она пока в реанимации. -сказал я. -Не волнуйся, всё будет хорошо. Мне самому очень хотелось верить в то, что я говорил ей. -Езжай домой, поспи. Ты такая бледная.-я взглянул в её опухшие от слёз глаза. -Нет, я никуда не уеду. -твёрдо ответила она. Я мог лишь покачать головой в ответ. Мне не понять силы чувств матери, родившей и воспитавшей ребёнка в одиночестве. Единственного и бесценного ребёнка, который сейчас в большой беде. Ведь я никогда не был Ами полноценным родителем. До утра ещё так много времени. Минуты казались часами. Я сидел и смотрел в однотонную стену, словно во сне. Розали лежала головой у меня на коленях, и мне казалось, что она спит. Но изредка я слышал её чуть слышные всхлипы. Она попросила рассказать ей то, что выяснили эксперты, и я сказал ей почти всё. Мои слова вызвали у неё новую истерику, и приступ ярости. Она требовала показать ей человека, причинившего вред её ребёнку, и клялась уничтожить его своими руками. Медсёстрам пришлось вколоть ей снотворное, и тогда я, наконец, увёз её домой. Я понимал, что когда она проснётся, то будет зла на меня, но я хотел, чтобы она хорошенько отдохнула в домашнем тепле, а не в угнетающих стенах госпиталя. Сам я прилёг на кровать рядом с ней, положив телефон на тумбочку у кровати. Я взял с медсестры в приёмной обещание позвонить, если в состоянии Ами что-то изменится. Я долго лежал, не в силах заставить себя заснуть. В голову лезли тревожные мысли, пережитое за день картинками мелькало перед глазами. Лишь, когда на небе за окном появилась первая светлая полоса, я забылся неглубоким сном, полным видений. Но он продлился совсем недолго, ибо спустя пару часов зазвонил телефон. Я подскочил как ошпаренный, руку от долгого лежания в неудобной позе свело судорогой, и я выругался. Схватил трубку, и заорал: -Я слушаю!!! -Гакт, это я, Чача… Мне захотелось его убить. -Что ещё? -спросил я зло. -Я хотел узнать, как Ами. Мы все тоже волнуемся, пойми. -ответил он. -Я думал, это звонок из больницы…-пробурчал я. -Когда мы уезжали ночью, она находилась в послеоперационной палате. Состояние всё ещё тяжёлое, и поскольку мне не позвонили, видимо ничего не изменилось. Чача вздохнул. -Приятель, ты прости, что я звоню. Тебе не до меня, я понимаю. -Ничего. -коротко ответил я. Разве я мог злиться на него за переживание о состоянии Акеми? Розали уже не спала, и смотрела на меня сонным, мутноватым взглядом. -Гакт? Ты привёз меня домой? Я же просила… -пробормотала она сердито. -Роуз, как я мог смотреть на то, как ты медленно сходишь с ума в стенах больницы? -спросил я тихо. -Я схожу с ума и сейчас! Что с Ами? Я хочу быть с ней! - воскликнула Розали. -Успокойся. Сейчас мы поедем к ней. -пообещал я. Весь этот день мы провели в госпитале. Я разговаривал с доктором Макото-саном, и он сказал мне, что, не смотря на успешно проведённую операцию, Ами всё ещё на грани. Мне было очень тяжело слушать его, каждое слово резало подобно ножу. Он говорил, что жизнь девочки искусственно поддерживается с помощью аппаратов, а если отключить их, то… Вечером нам с Розали позволили увидеть Ами. Это было новой пыткой. Видеть свою дочь, безжизненной куклой лежащую на постели, с лицом закрытым кислородной маской, и венами утыканными капельницами - наверное, самое ужасное, что выпадало мне в жизни. Вокруг Ами пикали приборы, нарушая тишину палаты. Я позаботился о том, чтобы это была хорошая палата, и за девочкой постоянно велось наблюдение. Но это было лишь успокоением для нас с Роуз, ведь сама Ами сейчас этой заботы оценить не могла. Когда я подошёл к ней, присел на край постели, и коснулся её руки, глядя в бледное лицо, то не смог сдержать слёз. -Прости меня, родная…-лишь смог выдавить я. -Я не смог тебя защитить. Розали рыдала, стоя на коленях у кровати, и я не трогал её. Она агрессией отвечала на любую попытку заговорить, или просто притронуться к ней. Ближе к ночи я узнал, что мои фанаты как-то выяснили, что Ами находится в этой больнице, и я тоже. Госпиталь пришлось закрыть для всех посторонних лиц. Ночь мы с Роуз тоже провели рядом с дочерью. Все попытки уговорить её уехать домой на ночь, и отдохнуть, остались без ответа. Я с трудом заставил её немного поесть, когда медсестра услужливо принесла нам больничный ужин. Она сама казалась мне слабой и больной сейчас, у меня разрывалось сердце, когда я смотрел на неё. За весь день, и всю ночь, в состоянии Ами изменений не произошло. Оно по-прежнему оставалась в коме… Так прошло три дня. Границы между днём и ночью для меня стёрлись, всё слилось в сплошную чёрную полосу. Те недолгие часы, когда у меня получалось уснуть и забыться, казались благословением. Но они не приносили облегчения. Каждый миг перед моими глазами стояла Ами. То такая, какой она была, когда я встретил её, то такая, какой она была сейчас… Розали за эти несколько дней постарела лет на десять. Я нашёл на её голове несколько внезапно поседевших волос. Мне было даже немного страшно взглянуть в зеркало на самого себя. Казалось, что я увижу измождённого старика. Пару раз в больницу приезжали музыканты, и ребята из подтанцовки. Их поддержка была важна для меня. Я видел, что они искренне переживают, и молятся вместе со мной и Роуз. А у дверей больницы постоянно дежурили фанаты… Вечером на пятый день после трагедии в Арене, медсестра сообщила нам с волнением на лице: -Акеми-тян пришла в себя! Мы с Розали вскочили, как ужаленные, и бросились к ней… Акеми: Мне было трудно собрать в сознании полную картину произошедшего. Я почти ничего не помнила… Помнила лишь, как платформа закачалась подо мной, огромный зал поплыл перед глазами, и я упала в бездну. В памяти сохранились крики ужаса, страх охвативший меня, и жуткая, невероятная боль… Что же случилось? Что со мной? Я умерла? Я совсем не чувствовала своё тело, словно его не было. Хотелось пошевелить пальцами рук, но я даже не ощущала, где они находятся. Я ничего не могла поделать. Я была словно неживая…или я и была такой? Ничего не было видно, сплошная темнота. Ни намёка на свет, или движение. Не единого звука, пугающая тишина… Это продолжалось словно целую вечность. Я была в пустоте, нигде, вне реальности… И мне казалось, что с каждой минутой меня засасывает всё глубже! В сознании мелькали картины из жизни, и лица людей, которых я любила. Они были очень расплывчаты, и каждый миг угрожали исчезнуть. Я не хотела и боялась отпускать их!!! Мои друзья, мамочка, и Гакт…я хотела увидеть их, хотя бы почувствовать их присутствие! Господи, позволь мне ещё хоть раз увидеть их!!! Потом я внезапно услышала звуки. Это обрадовало, и в то же время напугало меня. Шаги, голоса, и один прерывистый звук, похожий на сигнал SOS… Это дало мне понять, что меня ещё не засосало в бездну, что я ещё существую. Хоть где то! За звуками пришёл свет. Блёклый и слабый. Но он становился ярче, и вскоре я смогла разглядеть очертания предметов. Вскоре я уже явно понимала, что вижу потолок незнакомого помещения, и небольшую лампу. Изображение расплывалось, и я несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. И тут я услышала голос…Такой родной, такой близкий сердцу голос, согревший каждый нерв тела. Голос мамы! -Ами, девочка моя! И я увидела её лицо! Она склонилась надо мной. Хотя мама улыбалась, по её лицу ручьём текли слёзы. Такое бледное лицо, красные и опухшие от слёз глаза… Мамочка, родная…Как я была рада её видеть! Она плакала, и гладила мою руку, что-то бессвязно шепча. От осознания того, что она со мной, мне стало гораздо спокойнее и теплее на душе. -Ты слышишь меня? -спросила мама тихо, наклонившись ещё ближе к моему лицу. На мне была маска, и я не могла ответить ей. Но я смогла слабо кивнуть. Вслед за голосом мамы я услышала ещё один, голос, последние месяцы завораживающий меня каждый раз, стоило мне его услышать. Он тоже здесь, со мной! Я не могла пошевелиться, и мне пришлось скосить глаза настолько, насколько только возможно, чтобы увидеть Гакта, стоящего справа от кровати. Только теперь я поняла, что нахожусь в больнице. Об этом несложно было догадаться по окружающей обстановке. Увидев, что я смотрю на него, Гакт шагнул ко мне, опустился на колени у кровати, и погладил меня по волосам. Боже, на него было больно смотреть. Я никогда не видела его таким. Неужели со мной всё так плохо? Я так хотела утешить их с мамой, сказать хоть что-то, но чёртова маска на лице не давала этого сделать. Пришёл доктор - пожилой человек в больших очках. Он делал что-то со мной, но я ничего не чувствовала, и не понимала. Голоса его, мамы и Гакта снова начали слабеть, а потом и палата стала опять погружаться во тьму. Нет, нет! Я не хочу возвращаться в пустоту! Мама!!! Гакт: -Я не могу сказать ничего, что могло бы вас успокоить. -сказал Макото-сан. - Она очень слаба. Я взглянул на Ами. Только что она смотрела на меня, а теперь её глаза снова были закрыты. Розали продолжала вглядываться в её лицо, сжимая её слабую ладонь в своей. Доктор поманил меня за собой, и я вышел с ним в коридор. -Давление крайне низкое, но если вколоть ещё лекарств, может не выдержать сердце. -сказал он. - Её организм ещё так молод и силён! - сказал я шёпотом, но он звучал пронзительно, словно крик. - Ведь она может выкарабкаться! - Шанс есть всегда. Но Гакт-сан, повреждения слишком сильны. Её жизнь сейчас поддерживают лекарства, а это сама по себе немалая нагрузка на её и без того слабый организм. Он может отказать в любой момент. -Макото-сан покачал головой. -Даже если девочка выкарабкается, она навсегда останется прикованной к постели. -Для неё это равносильно смерти. -шепнул я с горечью. Закрыл лицо руками, и отошёл к окну. Господи…за что? Лучше бы всё это случилось со мной. Весь следующий день Ами снова провела без сознания. Мне казалось, что я слабею и чахну вместе с ней. Только теперь я по-настоящему осознавал, как она нужна мне. Как сильно я её люблю. Я готов был совершить всё, что угодно, лишь бы Ами стало лучше. Если бы в моих силах было сделать так, чтобы на её месте был я! Днём доктор снял кислородную маску, сказав, что девушка дышит самостоятельно. Я воспринял это как огонёк надежды, но что Макото-сан ответил, что, не смотря на это, Акеми по-прежнему очень слаба. Розали не отходила от постели дочери ни на шаг. Кажется, самому богу было не под силу, заставить её сделать это. Лишь уколы снотворного, сделанные чуть ли не насильно, заставляли её немного поспать. Ночью, когда она уснула после одного из таких уколов на маленьком диванчике в коридоре, её сменил я. Я сел на край постели Ами, смотря на неё, и надеясь увидеть хоть какое-то движение. -Ами, если ты слышишь меня, дай хоть какой-нибудь знак! -тихо попросил я. Она не отозвалась на мою просьбу, и не шевельнулась. Следующие три часа я почти не сводил с неё взгляда, и от усталости мне начало мерещиться, что она открывает глаза. Я вздрагивал всем телом, и склонялся к ней каждый раз, но разочарованно понимал, что мне лишь показалось. Когда стрелка часов перешагнула отметку в четыре часа утра, я вдруг снова увидел, что веки Ами приподнялись. Я знал, что это лишь видение, и несколько раз моргнув, взглянул на неё вновь. Глаза девушки были полностью открыты, и она смотрела на меня. -Акеми! -выдохнул я, крепко сжимая её руку. Она тяжело, с трудом вздохнула, и снова закрыла глаза. Я задрожал всем телом. -Ами, милая, ты слышишь меня? -Да, Гакт…-чуть слышно ответила она. Глаза снова открылись, и мутноватый взгляд устремился на меня. - Тебе плохо? Больно? -спросил я. Она едва заметно покачала головой. -Я не чувствую ничего. -прошептала она. -И мне страшно. Кажется, что я неживая… -Не говори так, слышишь? Ты живая! -пронзительным шёпотом сказал я. -И ты будешь жить. -Что случилось? Я плохо помню… -выдавила Ами. -Ты упала. -ответил я, глядя на неё с волнением и трепетом. -Что со мной? Я поправлюсь? -она посмотрела мне прямо в глаза. Я ничего не смог ответить, но по её взгляду было ясно, что она понимает всё. Её губы и веки дрогнули. -Как мама? Она здесь? -спросила девушка. -Она спит, дорогая. В коридоре. Она не отходила от тебя ни на шаг. -сказал я. -Мне жаль, что я заставила вас так волноваться… -шепнула она. -Так жаль. -Ну что ты? Ты ни в чём не виновата! -я погладил её по щеке. -Ами, если бы ты только знала, как мы любим тебя! Как я люблю… Акеми снова посмотрела прямо на меня. Её глаза наполнились слезами. Несколько минут она молчала, а я боялся вздохнуть, глядя на неё. -Какая я глупая. -слабо сказала она, и вдруг поморщилась, словно от боли. -Бог дал мне лучшего отца, о каком только можно мечтать, а я отреклась от него... Гакт, прости, я дура. Я так сильно люблю тебя. Из моих глаз полились слёзы. Я сжал лицо Ами в ладонях, и, склонившись, поцеловал её в лоб. -Все ребята в душе с тобой, детка. Чача, Ю, Чиролин, Джун-джи, Мияко, Кента. -я встал, взял букет из вазы, стоящей на столе, и показал ей. -Это они передали тебе. Они очень хотят, чтобы ты скорее поправилась. Там ещё огро-о-омная коробка конфет, сможешь объесться до отвала, когда тебе будет лучше. Ами болезненно улыбнулась. -Милые ребята… -шепнула она. -Такие добрые…такие хорошие…Передай им, что я целую их всех. -Обязательно скажу. -я попытался улыбнуться в ответ. -Мы все гордимся тобой. Ты такая сильная, смелая и талантливая девочка. -Зачем же слёзы, папа? -спросила Ами вдруг, и я вздрогнул всем телом. Это слово, прозвучавшее из её уст, было подобно лучу солнца, пробившемуся сквозь грозовые тучи. -Всё хорошо, правда. -Ты и сама плачешь, детка. -шепнул я, погладив её по щеке. -Потому что я так счастлива... -ответила она снова слабеющим голосом. - У меня есть вы. Ты, мама, все друзья... Я так хочу увидеть лица ребят... -Увидишь, я обещаю. Завтра они придут к тебе. -сказал я, нежно касаясь её неподвижной и прохладной руки. -Да...завтра я их увижу... -прошептала чуть слышно Ами. Её глаза закрывались. -Они придут завтра... А сейчас я так устала. Отец, я посплю, хорошо? Очень хочется спать. -Хорошо. -шепнул я. -Спокойной ночи. -Мне кажется, что я снова на сцене...это сон, да? -спросила она, слегка улыбнувшись. -Так красиво... Я слегка сжал её пальцы в ладони, с печальной улыбкой. Спи, родная, я буду рядом. Теперь я всегда буду рядом. Глаза Ами закрылись. Она тяжело вздохнула, и замерла. На губах лёгкая улыбка, как у спящего младенца... Я не сразу осознал, что уже ставшее привычным пиканье приборов вдруг слилось в ровный, непрерывный звук. Я повернулся на этот звук. Прерывистая линия на экране стала прямой... Что??? Я схватил Ами за плечи. -Акеми-тян! -закричал я. Она не дышала. Изо всех сил ударил по кнопке экстренного вызова медсестры. Мне показалось, что кровь в моих жилах внезапно стала ледяной. О боги, нет! Вбежала медсестра. Увидев, что происходит, она охнула, и снова выбежала прочь. Я услышал её крик в коридоре, топот ног, и буквально через несколько секунд в палате появилось несколько человек. Меня бесцеремонно и грубо оттолкнули к стене. -Остановка сердца. Готовьте электрошок! -крикнул дежурный врач. Я зажмурился, потому что вся палата вдруг закачалась перед глазами. Обхватил голову руками, и сполз вниз по стене. Я словно сквозь вату слышал голоса врачей. -Не получается! -кричал кто-то. -Давай ещё! -Прошу вас, сделайте что-нибудь! -воскликнул я отчаянно. Снова разряд тока. Мне показалось, что ток проходит через моё тело тоже, потому что каждый раз, когда хрупкое тело Ами вздрагивало под его воздействием, я содрогался как в агонии. Ещё, и ещё... Я сдавил виски руками, потому что казалось, что голова сейчас разорвётся. -Ещё! -заорал врач. -Нет ответа. -отозвалась медсестра. -Прошу вас! -крикнул я. Зажмурился. Голова кружилась, пол качался, как палуба корабля в шторм. Разряд. -Нет ответа. -сказала медсестра. -Нам ничего не сделать. Я застонал, как от смертельной раны. -Ещё раз! -Она уже не вернётся к нам. -сказал врач. -Это бессмысленно. Кончено. -Умоляю...-едва слышно прошептал я. -Она умерла. Продолжать попытки вернуть её - самообман. -ответил врач. -Мне жаль. Его голос прозвучал грустно, но бесчувственно. Всё...кончено... Мне казалось, что я тоже умер в тот миг, когда остановилось сердце моей дочери. Меня даже удивило то, что я ещё способен что-то почувствовать. Но моего плеча коснулась рука. -Вам плохо? -спросил тихий женский голос. Мне плохо? Можно ли сказать так, когда твоё сердце разорвалось напополам? Я умирал сейчас... -Мне так жаль...такая молодая, красивая...Ужасная потеря. -сказал кто-то. Меня подняли на ноги. Словно во сне я сделал шаг к постели, на которой лежала Ами. Казалось, что она просто спит, слегка улыбаясь во сне. Смерть ещё не коснулась её своими безжалостными лапами, не тронула её красоту. Я коснулся пальцем её щеки. Тёплая, нежная, мягкая... Нет, она лишь заснула. Я останусь, подожду немного, и она проснётся. Снова будет со мной, с Розали, с ребятами. Со всеми, кто любит её. Я сел на стул у постели. Подожду, и Ами проснётся. Как может быть, что её уже нет? Она не могла уйти... Кто-то теребил меня за плечо, но я не обращал внимания. Что им нужно от меня? Что?! В один миг все мои силы покинули меня. Я прижался щекой к безжизненной руке девочки, и дал всей своей боли вырваться наружу. В моей жизни были тяжёлые потери, но ни одна не была похожа на эту. Было ощущение, что от меня оторвали огромный кусок, и кровь рекой хлещет из раны, и терзает невыносимая боль, и нет от неё спасенья.. Мне казалось, что я сойду с ума. Когда я снова поднял голову, за окном было так же темно. Сколько времени прошло? Минуты, часы, дни? -Вам дать воды? -тихо спросила тут же возникшая рядом медсестра. Я покачал головой и молча встал на ноги. А потом ноги сами, машинально, вывели меня прочь из палаты. Я знал, что мне предстоит самое страшное -сказать Розали. Она уже не спала, а съёжившись, как от холода, сидела на кушетке. На её лице были растерянность и отчаяние. Увидев меня, она встала, и нерешительно, со страхом, шагнула ко мне -Гакт... -шепнула она, заглянув мне в глаза. Её сердце чувствовало всё, и во взгляде был немой вопрос. Мои глаза ответили ей... Розали медленно осела на пол. -Роуз! -я метнулся к ней, подхватил, и обнял крепко-крепко. Она уткнулась лицом мне в плечо, и завыла как раненый зверь. Этот вопль пробрал меня насквозь, я никогда не слышал ничего ужаснее. Наш мир в одночасье рухнул... Я прижал её к себе, и баюкал как ребёнка, а самому хотелось выть вместе с ней... ************************************************************************ Мы похоронили Акеми рядом с могилами моих предков, но с соблюдением лишь некоторых погребальных традиций Японии. Её нарядили в то самое платье, на котором она была на последнем концерте, и в нём она была похожа на невесту. На безымянный палец её левой руки я надел два кольца. Одно принадлежавшее Розали, а до этого её матери, а второе моё - то самое, в виде знака бесконечности. Теперь оно казалось особым знаком - вечной жизни… Похороны были тихими и тайными. Я сделал всё, чтобы избежать шпионажа журналистов и фанатов, любой шумихи. Присутствовали лишь несколько человек, которые были особенно близки к Ами. Кроме меня и Роуз это были мои музыканты, и танцовщики Мияко, Кента и Юки, бывшие её друзьями. Все они были подавлены и разбиты. На глазах всех блестели слёзы. Даже в гробу девочка была пленительно красива. Словно мёртвая Белоснежка из европейской сказки, ожидающая поцелуя принца, чтобы ожить вновь. Прежде, чем позволить навсегда закрыть гроб, я легко коснулся губами её лба. Я до сих пор не верил, что делаю это в последний раз… Розали: Я не знаю, как пережила несколько дней после смерти дочери. Кажется, само моё тело делало всё, чтобы поскорее завершить эти муки. Я не могла уснуть и на долю секунды, а от малейшего глотка воды выворачивало наизнанку. Никто и ни что не могло меня утешить. Моя Ами, моя маленькая девочка... Я потеряла её! Потеряла навсегда. Моё сердце вырвали из груди. Похорон я почти не помнила, только то, как не позволяла опустить мою девочку в эту страшную яму. Она всегда боялась темноты, и я, как в детстве, пыталась уберечь её от этого. Всё это время рядом были какие-то люди. Они были ненавистны мне. Они утешали меня, соболезновали. Пытались вернуть меня к нормальной жизни. Как я могла теперь жить? Я хотела быть рядом с дочерью. Гакт: Счастлива ли Ами там? Каждый раз, когда я думал об этом, то не мог сдержать слёз. Я вспоминал то, о чём она мечтала. У неё было так много надежд, стремлений... Как она была смела, упряма и амбициозна. Сколького бы ей удалось добиться! Она могла совершать настоящие чудеса, и поражать тысячи, миллионы людей. Она была бы счастлива. И я был бы счастлив вместе с ней... А сейчас мне казалось, что я уже никогда не смогу улыбнуться. Друзей пугало моё состояние. Я мог часами сидеть и смотреть в одну точку, словно восковая кукла. Не двигаясь, и словно бы даже не дыша. В такие моменты я погружался в себя, прислушивался к голосам в себе. И иногда мне казалось, что Ами говорит со мной. Ради того, чтобы услышать её голос, пусть даже в глубинах собственного покалеченного сознания, я готов был сидеть так сутки напролёт. Чача и Ю, все эти дни находящиеся рядом со мной, взволнованно прикасались ко мне, чтобы убедиться, что я ещё жив, и отвлекали меня. Я в гневе швырял в них первое, что попадалось под руку. К счастью, друзья оградили меня от выслушивания сотен соболезнований. Весть о гибели Ами мигом облетела город, а потом и страну. Нетрудно догадаться, что мои поклонники в других странах всё узнали тоже очень скоро. Я знал, что тысячи людей хотят сказать, как им жаль. Это казалось очень странным и диким, но моя семья, с которой я почти не общался, узнала о моей дочери только теперь, когда её не стало... Я принял лишь Хайда, моего друга, названного брата. Он почти ничего не знал про Ами, лишь по слухам. Хайд не говорил ненужных и глупых слов. Его скорбь была видна без них. Он лишь обнял меня, и попросил быть сильным. Я пытаюсь как могу... На третий день из Америки позвонил Йошики. Он был подавлен случившимся. Когда он говорил, его голос то и дело срывался. -Я не должен был привозить её, Гакт. Может, тогда бы ничего не было. -сказал он. -Судьбу не обмануть, Йоши. Каждый проживёт столько, сколько отведено судьбой, не так ли? -горько ответил я. -Я должен благодарить тебя. Ты подарил мне те месяцы, что я провёл рядом с ней... -Она действительно была настоящим алмазом. Это счастье, что она успела засиять бриллиантом в твоих руках. -сказал Йошики тихо. -Йоши, почему я ещё жив? Это я должен был умереть, а она должна была жить. -сказал я вдруг. -Знаешь...в последние минуты она назвала меня папой. Первый раз. Ты не представляешь, какое это ощущение... -Я понимаю. -вздохнул он. -Гакт, я знаю, ты справишься. Тебе природой дано удивительно много сил. Да поможет тебе бог. Сейчас я с трудом верил в его слова. Меня очень сильно беспокоило состояние Розали. Я видел, что она страдает в разы больше, чем я. Она лежала целыми днями, глядя пустым взглядом в стену, почти не ела, и не спала. Говорить Роуз ни с кем не желала, просто игнорировала любые обращения к ней. Я боялся. Мне не хотелось лишиться и её. -Ты должен заставить её вернуться к жизни. -сказал мне Чача. -Вполне возможно, что она не сделает этого сама. Женщины, как говорят, сильнее мужчин, но потеря ребёнка это ужаснейшее, что может с ними произойти. Розали нужен мощный толчок. Ты должен подвигнуть её выйти из своей раковины, и продолжить жить. -Она даже не обращает на меня внимания. -горько ответил я. -Я много раз пытался поговорить с ней. Прошло ещё два дня, но состояние Роуз не менялось. Она слабела и чахла на глазах. Если не помогают нежные уговоры, мне придётся быть жестоким. Но я обязан «разбудить» её. Ради её собственного блага. Розали: Я лежу на мягкой траве, на лужайке около родного дома. Вокруг растут цветы. Чудесный аромат. На мне белый сарафан, который я носила в молодости. Странно, я думала, что давно выбросила его… Хорошо, что это не так, он чудесный. -Мамочка!!! -слышу я, и резко поворачиваюсь на крик. Словно из белой дымки ко мне движется силуэт Ами. Ей лет семь. У неё смешные косички, и цветастое платье. Слёзы текут по щекам. Протягиваю к ней руки, зовя её в объятия, и говоря: -Моё солнышко, мамочка здесь. -Поиграй со мной! -девочка подбрасывает мяч, и заливисто смеётся. Я смеюсь с ней. -Мама, я люблю тебя! -говорит дитя по детски нежно. -Я тебя больше, родная. -говорю я, глядя на неё, не в силах наглядеться. Я так рада видеть её! И вдруг всё пропало. -Мама! Мама, ты где! -услышала я крик Ами, но уже не видела её. -Мама здесь! -закричала я в ответ. - Иди ко мне, малыш! -Мама!!!!! Ма… Розали! Розали, очнись! -услышала я. Кто-то с силой тряс меня за плечи. Ами нет! Её нет! Где моя дочь? Я открыла глаза, и увидела Гакта. Он склонился надо мной, держа меня за плечи, его лицо было напряжённым. -Гакт… -прошипела я зло. -Какого чёрта…Там была Ами, я видела её! -Ами нет, Роуз! - ответил он твёрдо. -Хватит. Меня наполнила ненависть. -Ты должна продолжать жить! Жизнь не закончена, Роуз! - сказал он. -Вставай сейчас же! -Но почему? Ради чего? -закричала я. -Мой ребёнок мёртв, и этого не изменить! -Ради себя самой, Розали, и ради меня. Мы справимся, вместе. Мы ещё будем счастливы! -воскликнул Гакт. -Не будем! -крикнула я. Меня переполняло негодование. Я не могла победить его, как и боль. -Мне никто не нужен! И я сама себе не нужна! -Не смей так говорить! -рявкнул он, и снова встряхнул меня. -Ты должна жить! Ты ОБЯЗАНА жить! -Ради тебя? -выкрикнула я отчаянно. -Нет, Гакт! Если бы не ты, моя дочь была бы жива. Это твоя вина! ТВОЯ ВИНА! -Что… -он отпрянул с ужасом в глазах. -Ты наполнил её голову разным бредом, и заставил верить в это! -крикнула я. - Ты заставил её страдать из-за тебя! Ты придумал этот идиотский трюк с башней, убивший её! Лицо Гакта исказилось от боли. Но мне было всё равно. Пусть оставит меня в покое! Я не хочу его видеть, и никого не хочу!! -Убирайся вон! Ты мне не нужен, слышишь! -рявкнула я. - Ты принёс мне лишь боль! Он порывисто развернулся, и бросился прочь. Почти выбежал из комнаты. Я вся дрожала, но чувствовала облегчение. Разве не правду я сказала? Сколько я страдала по вине этого человека? Сколько можно страдать ещё? Я снова упала на постель, обхватила голову руками, и зарыдала... Но рыдала я ровно несколько секунд, потому что ужас вдруг пронзил меня насквозь. Я встрепенулась как от пощёчины. В один миг я поняла, что я натворила. Боже, что же я наделала!!!! Вскочив с кровати, я на плохо слушающихся и слабых ногах кинулась за Гактом. В гостиной наткнулась на гитариста Ю. -Где он? -воскликнула я. -Кто? -не понял Ю. Он смотрел на меня удивлённо и растерянно. -Гакт! Где он? -заорала я, злясь на него. -Он из дома куда-то направился. Как ошпаренный. В чём дело? -спросил он, но я уже не слушала. Прямо в потёртых домашних джинсах, мужской рубашке на голое тело, и одних носках я бросилась к входной двери. Открыла её, и выбежала во двор. На моих глазах из гаража выехала фиолетовая «Ламборджини»… Ох нет! Отчего-то меня сковали холод и страх. Я должна остановить его! Нет, я ОБЯЗАНА! Я бросилась к ближайшему такси, стоящему на другой стороне улицы. Открыла дверь, и заорала: -Вон за той машиной, скорее! Взгляд водителя (явно не японца) скользнул по мне с крайним подозрением. Ещё бы, мой вид сейчас любого смутит! -Я вам не гончая собака! -зло отозвался он на чистом английском. Зарычав от бессилия, я вырвала из ушей бриллиантовые серьги, и сунула ему в руку… Спустя минуту мы уже мчались по шоссе на максимальной для такси скорости, обгоняя едущие впереди машины. Я орала, чтобы водитель прибавил скорости, а он лишь ругался в ответ. -Вы за кого меня держите? Догнать такую тачку!!! Сейчас выкину тебя, ненормальная! Я стиснула зубы, и замолчала. Мне казалось, что я опаздываю куда-то, и ни в коем случае не должна этого допустить! Мы минули всего два квартала, но уже потеряли машину Гакта из виду. Глупо было надеяться на обратное. Потрёпанному такси не тягаться в скорости с мощным спорткаром. Меня охватило отчаяние, а сердце болезненно сжалось. -Ну и что? Упустили? -спросил иронично водитель. Я не ответила. Мы выехали на кольцевую дорогу. И тут… -О боже! Остановите! Скорее остановите! -закричала я в ужасе. Здесь было запрещено останавливаться, но таксист подчинился. Я, не сказав ему ни слова, выскочила из машины. У ограждения моста я увидела «Ламборджини» Гакта. Роскошный автомобиль было не узнать. Передняя часть и правый бок пугающе искорёжены, осколки стёкол валялись на асфальте вокруг. Из под капота клубами валил дым, непрерывно визжал гудок. Рядом лежал сбитый дорожный знак. Боже, боже, боже! Кошмарная картина, которую рисовало моё сознание, ожила перед моими глазами… Я бросилась туда. Слёзы застилали глаза, из груди рвались рыдания. Ради всего святого, только не это! Осколки стекла резали мои ноги, на которых были лишь одни носки, но я игнорировала боль. Я изо всех сил вцепилась в ручку на дверце, она с трудом, но поддалась. -Нет, Гаку, пожалуйста! -взмолилась я отчаянно. Он лежал головой на руле, по щеке стекала алая струйка. Я не видела больше ничего вокруг, весь мир померк перед глазами. Я больше не слышала шум оживлённой трассы. Моё сердце не способно вынести это ещё раз, Господи? За что?! Неимоверным усилием я вытащила Гакта из машины, и тут же бессильно осела на землю рядом. Положила его голову к себе на колени. Задыхаясь от плача, я провела рукой по его лицу, стирая кровь. Он не шевелился. -Прости меня! -закричала я. -Ради всего святого, не оставляй меня одну! Я проклинала себя за то, что в порыве отчаяния и гнева наговорила Гакту таких ужасных слов. Да, я немало страдала из-за него, но понимала, что если я потеряю и его, то умру. Я склонилась лицом к его лицу, шепча: -Не уходи, я умоляю. Я буду жить, как прежде, ради тебя. Только ты тоже живи, слышишь? Ради меня. Я очень-очень тебя люблю, и буду любить. Я тебе клянусь. Он не отвечал мне, и моё сердце всё больше сковывала безнадёжность. Не умирай, пожалуйста, не бросай меня! Я поцеловала его, и прижала к себе. -Прости, Гаку. Это всё из-за меня. - всхлипнула я. -Я виноват. -внезапно услышала я. Вздрогнула всем телом, и встрепенулась. -Идиот... -Гакт резко сел и закашлялся. Меня охватило такое облегчение, и такая неизъяснимая радость, что я закрыла лицо руками, и разрыдалась, но уже от счастья. -Роуз? - Гакт погладил меня по плечу. -Прости меня. Ты права, я виноват во всём. Я приношу лишь страдания. -он посмотрел на свой разбитый автомобиль, и выругался. -Но я снова остался жив. Как жаль... -Дурак! Не смей такое говорить! -я ударила его кулаком в плечо. -Я так за тебя испугалась! -Ты сказала, чтобы я навсегда ушёл из твоей жизни... -прошептал Гакт. -Забудь всё, что я наговорила. Я ужасная дура. -я обняла его. -Всё это безумный бред по сравнению с тем, что я только что чуть на потеряла тебя. Он обнял меня в ответ, успокаивающе гладя по голове. -Я совершенно цел, Роуз.- Гакт поцеловал меня в макушку. -Видимо у меня даже больше девяти жизней. -Никогда не покидай меня. -прошептала я. -Обещай. Он отстранился, и заглянул мне в глаза с удивительной нежностью. -Если ты просишь меня, и я ещё нужен тебе, и ты меня простила, тогда клянусь. -сказал он. -Конечно, любимый...И ты прости меня. - я прижалась к его груди. -Я не обижался. -шепнул Гакт. Я не сразу заметила, что к нам подошли двое дорожных инспекторов. Лица у них были крайне удивлённые. Они переводили взгляды с Гакта, потрёпанного, взъерошенного и я пятнах крови, на разбитый автомобиль, и обратно. -Что здесь произошло? Вам нужна помощь? -спросил один из них. -Если можно, отвезите это на свалку металлолома. -Гакт кивнул на то, что осталось от его «Красавицы». Меня даже как-то покоробило. -Куплю новую. -улыбнулся Гаку, словно речь шла о заводной машинке, случайно разбитой ребёнком, а не о спортивном автомобиле, стоящем целое состояние. Я не выдержала, и расхохоталась. Он рассмеялся вместе со мной, и нежно поцеловал. Ужас и отчаяние, испытанные всего несколько минут назад теперь казались страшным сном. На изумлённых патрульных мы внимания уже не обращали… Эпилог. Прошло четыре года. Розали: Столько времени утекло, что не верится. Последние четыре года моей жизни были особенными. А когда человек счастлив, время для него летит особенно быстро. Да, я счастлива теперь. Как много я думала прежде о прошедших годах молодости, и считала, что мне никогда не наверстать упущенного. Я ошибалась. Сейчас мне кажется, что мне вновь двадцать, и столько ещё впереди. Я полна жизненных сил, надежд и желаний, на какие не отваживалась раньше. Просто теперь я уверенна в завтрашнем дне. Мне нечего бояться, у меня есть всё, что я могу пожелать. Ах, если бы только ты была с нами, Акеми… Я положила на могилу свежесрезанные белые розы, твои любимые. Их пьянящий запах я чувствовала и с расстояния в несколько метров. Может быть и ты почувствуешь его, дорогая… Здесь уже много цветов, от твоих друзей. Они помнят тебя, не сомневайся! Встав с колен, я обернулась, наблюдая за трёхлетним малышом, сидящим на лавочке, и возящимся с игрушкой. -Как мы скучаем по тебе, родная. -шепнула я, и слёзы вновь покатились по щекам. -Я часто представляю, что ты всё ещё с нами. Что ты подходишь сзади, и закрываешь мне глаза ладошками, как в детстве, заливисто смеёшься… Знаешь, я всё ещё иногда пеку по утрам твои любимые блинчики. Папа очень их любит. -я улыбнулась сквозь слёзы. -Я представляю, как ты играла бы с Хикару, и как он любил бы свою старшую сестрёнку. Он так похож на тебя в детстве, такое солнечное, жизнерадостное дитя, любящее весь мир. Он мой поздний ребёнок, моё утешение, я люблю его очень сильно, но знаю, что ты не заревнуешь. Любовь к тебе будет жить в моём сердце, пока я не умру… - меня позвал сын, я обернулась, и увидела в его руке цветок. Он, улыбаясь, протянул его мне. -Хикару счастливый ребёнок. Он знает, что его любят и ценят, как огромнейшее сокровище. -сказала я, вновь обращаясь к Ами. -Он никогда не спросит меня, кто его отец, и когда он придёт. Потому что знает, что даже если папы долго нет, он всё равно вернётся… Ведь папа любит нас. Он никогда нас не покинет. Ами, твой отец действительно необыкновенный человек, я верю в него. Он надёжный, и рядом с ним я не боюсь ни за себя, ни за твоего брата. Да, с Гактом тяжело, но если он любит по настоящему, и знает, что эта любовь взаимна, он свернёт горы ради любимого человека. Я готова прощать все мелкие обиды, недомолвки, и то, что вижу его так редко… Он как птица, которая улетает за тысячи миль, но пока жива, неизменно возвращается в своё гнездо. Я верю, мы будем жить долго, и счастливо, как в сказках. И ничего нам больше не нужно…ах, если бы только ты была с нами! Мы все очень любим тебя. -я утёрла слёзы с лица, и вышла за оградку, где меня уже ждал сынок. -До встречи. Молись за нас, родная…