С любимыми не расставайтесь

2 глава. PG-13. Прошла неделя с той ночи, как я переспал по пьяни с этим пареньком. Эта ночь была, конечно, лучшей по сравнению со многими, но я не думал, что этот парень приклеится ко мне, как банный лист к попе. Он встречал меня после работы, хотя непонятно каким образом он узнал, где я работаю. Когда я собирался в магазин, он уже приходил ко мне с продуктами, радостно улыбаясь и предлагая готовить вместе. Все это льстило и одновременно бесило. А он, как ни в чем не бывало. Позже я-таки узнал, кто он такой. Его зовут Женя, учится в университете на третьем курсе, но на кого он учится и в каком университете я даже не пытался запомнить, частенько прогуливает пары, что объясняло постоянные его появления передо мной. Он был приставучий, прям страсть какой. Позже он сознался, что скоро у него день рождение. И ему будет всего лишь 21 год! Ну, молодняк на меня прям и тянет. И не удивительно. Не смотря на то, что мне уже около 30 лет, на вид мне не больше 16-17 дают, что очень неудобно в алкогольных магазинах и барах: все требуют паспорт и «малявкой» называют. Поэтому паспорт с собой все время ношу. Хрупкой комплекции, как девчонка. Всегда ненавидел себя за это. Сколько не занимался в юности физкультурой, пытался нарастить мышечную массу, или обжирался, чтобы хотя бы потолстеть – какой там! Худощавый, жилистый… ни одной жиринки. Было обидно. Потом перестал мучить себя изнурительными тренировками и вообще стал мало питаться. Толку – я всегда останусь худым, как спичка. А этот паренек от меня ни на шаг не отставал. Он постоянно за мной таскался хвостиком, и даже если ты сумел исчезнуть из его поля зрения, так он моментально тебя находил! Как ему это удавалось – я так и не понял. К концу второй недели он меня окончательно доконал. Ну, надо так прилипнуть, что не отодрать? Я даже сказал ему, что я большой и взрослый дядя, и чтобы он не судил обо мне по внешности. А он только засиял ярче солнца и сказал, что все хорошо. Блин. Когда он довел меня до белого каления, я чуть ли не крича, спросил у него: - Что тебе от меня нужно?! - Секса. Как все оказывается у нас просто! Но я все-таки решил не сдаваться и спросить еще раз: - Мало у нас людей в городе? Красивых, молодых, сексуальных? Нужно именно за мной бегать?! - А я тебя хочу. На остальных мне наплевать, - прозвучал эгоистичный изрядно попахивающий юношеским максимализмом ответ. Оторопевши от такой наглости и самоуверенности, я решил съехидничать, как оказалось после себе во вред, а может и на счастье: - Не боишься, что я тебя съем? Я зверь, меня не так легко удовлетворить. Только позже я понял, что этот вопрос выглядел, как нескромное приглашение. Когда до меня, как бы со стороны, дошел мой голос, а позже догнало и осознание смысла моей фразы, как опаздывающий отъезжающий автобус, я чертыхнулся от собственных мыслей, которые разбежались в разные стороны в моей голове, и из-за этого ничего стоящего не мог придумать и сказать, чтобы перекрыть предыдущую фразу. Но сказанного не воротишь, и он с плотоядной улыбкой мне ответил: - Об этом не беспокойся, я что-нибудь придумаю. Я лишь с чувством ударил себя по лбу ладонью, осознавая, какой же я идиот и на что подписался. С тех пор он окончательно ко мне приклеился, абсолютно везде со мной ходил, как только в туалете меня над унитазом не держал! Каждый день ко мне приходил, и каждую ночь я не высыпался, и все мое тело хоть и приятно, но ныло. Уходил только на время моей работы, либо в университет, либо на подработку¸ как выражался он. На день рождение я ему купил дешевый сотовый телефон, потому что он постоянно ныл, что его «ветеран молодежной жизни и войн», как он называл свой старенький мобильный, жутко глючит, и он, бедняга, не может до меня родного дозвониться! Как он был рад этой дешевой модельке, я чуть не рассмеялся в голос, и старался отделываться смешками, наблюдая за его счастливой и радостной мордашкой. Я даже ему новую симку купил, но номер сохранил. Ему оставалось только забить номера телефонов, нужных ему. Но к своему удивлению, я заметил позже в его телефоне только свой номер. Он мне после объяснил, что этот самый нужный. Польстило, не стану врать. Едва месяц прошел, как он переехал ко мне жить. Просто пришел с небольшим рюкзаком и с воинственным видом заявил, что будет жить здесь. Я опешил от такой наглости, но, в конце концов, не смог его вытолкнуть из дома. Причем Женя пришел поздно ночью, я как раз доделывал работу, которую взял на дом, чтобы уйти с работы пораньше, не встретиться с ним после работы и провести хотя бы один день спокойно. Не хотелось в лицо говорить ему, что он меня, мягко говоря, достал. Я смотрел на этого парня и тяжело вздыхал. Ой, как я ошибся насчет него. Теперь он постоянно контролировал мой приход с работы, чем я питаюсь и гневался, что я ем меньше мыши, поэтому такой худой. Позже, я все-таки вбил ему в голову, что я привык кушать мало, и что я уже пытался хотя бы потолстеть, но из этого ничего не вышло. И что не стоит гробить мой желудок и поджелудочную железу обилием пищи, к которым они не привыкли. Почистил ли я зубы? А позавтракал? Постоянные звонки на работу: пообедал или нет? Устал ли? Хорошо себя чувствую или нет? Боже, я готов был по каждому приходу домой его убивать и убивать! Но этого почему-то не случалось. Я лишь ругался с ним, и постоянно повторял, что не нужно за мной так присматривать. А он лишь мне отвечал, что он просто заботиться. Я не понимал, к чему такая забота и присмотр. Контроль… Не любил я это слово. Меня родители до 25 лет контролировали, как маленького 5-летнего ребенка, считали, что я не постою за себя, что я еще малыш и не знаю жизни… Я с ними постоянно ссорился, как сейчас с Женей - только с ними намного хуже - доказывал, что я уже достаточно взрослый, и не надо меня так жестко контролировать. Родители не понимали меня: отец кричал и тряс ремнем, а мама плакала, причитала, что в сыночку бес вселился. Я не выдержал. Ночью я сбежал, хотя планировал демонстративно хлопнуть дверью у них перед носом. Я боялся, что не выдержу боли в их глазах: я их единственный выживший сын. У мамы было трое выкидышей и одно мертворождение. Я самый последний, недоношенный, родился, и меня еле выходили. Я часто болел, со мной мама заработала хронический недосып и усталость. У нее во взгляде всегда читалась усталь от жизни и постоянная грусть. Уже подростком я хотел начать жить самостоятельно, с другом. Учится, работать, зарабатывать на жизнь сам. Я всегда считал, что они устали от меня и им нужен отдых. Не нужен им был отдых. Им нужен был я… Здоровый и живой. Но нельзя ломать жизнь ребенку, он тоже хочет жить свободно. Он тоже хочет построить свой дом жизни и свою семью, чтобы порадовать родителей своими детьми и достижениями. Не дожили они до внуков,… не успели они погордиться моими достижениями… Год назад они умерли. В автокатастрофе, отец так психанул после разговора со мной, что я не приеду к ним в свой отпуск, потому что у меня более важные дела, и поехал вместе с матерью ко мне в другой город. Шел сильный ливень, дороги скользкие… Отец не справился с управлением. Я дождался, когда уснет уморенный ласками Женя, и ушел на кухню. Тихонько сел, достал их последнюю фотографию, где они выглядели на все 80, хотя им было всего лишь едва за 50 каждому. Достал тихонько водки и налил себе рюмочку, чтобы помянуть их. Женя уже жил со мной больше двух месяцев. Он объяснил своим друзьям, что он после «многочисленных наших встреч» решил полностью из общежития переехать ко мне, на что они очень громко возмущались. Они не хотели его отпускать, а я им объяснял, что я не знаю, что такого он нашел во мне, что ему страсть как надо быть со мной. Однажды один парень тихо сказал, с бессильной злобой в голосе: - Любит он тебя… Я лишь удивленно моргнул. Меня никто не любил, кроме моих родителей. Бабушек и дедушек я толком и не знал: всех выкосило болезнями еще в моем раннем детстве. Видя, с какой чуть ли ненавистью смотрит на меня паренек, я лишь усмехнулся: - Ревнуешь? Прибить меня хочешь? Ты бы лучше к нему пошел, чтобы завоевать, а не мне разборки устраивал. Доставая меня, ты лишь крепче привязываешь его ко мне. Хотя… - я даже сощурился, понимая, что получаю удовольствие от того, как быстро сменяются эмоции на лице у парнишки. – Ты мне не соперник. Зачем я это сказал? Я мог использовать эту самую ниточку к спасению! Этот парень примерно его возраста, мог бы его увлечь, а я бы смылся куда-нибудь к друзьям на недельку в другой город, взяв один из неиспользуемых отпусков, которые копятся уже давно, потому что все свое время я заполняю работой. И отделался бы от этого назойливого парнишки! Но нет, привык я к Женьке. Уже за своего его считаю. Отпускать не хочу… Я сидел, думал о Жене, думал о родителях. Ведь я опять думаю о побеге, как в тот раз ушел от родителей. Да, мне стало легче, но не настолько, чтобы было хорошо. И тут я понял, что плачу. Горячие солоноватые слезы стекали по моим щекам, падая на стол и скатываясь к уголку губ. Я плачу только в этот день, в день смерти моих родителей. Как будто всю боль, которая собиралась и копилась во мне, я могу выплеснуть только сегодня. Я почувствовал теплые руки на моих плечах. Почувствовав поддержку, я дал слабину и разрыдался, не сдерживая чувств. Сейчас же не могу вспомнить ничего, кроме своих горячих слез, льющихся рекой по щекам, ощущения теплоты в желудке от водки… и его горячих нежных рук, которые прижали ласково к груди и не отпускали до того, пока моя душа полностью не выплакалась, опустошив себя. Это было больно, будто слезы вытягивают гной из всех уголков моего бытия, моих неудач, каких-то обидных ошибок. Я ни при ком не плакал, даже повзрослев, мои родители не видели моих слез, не слышали всхлипы или жалобы о трудной жизни. А тут я при Жене расплакался, как маленькая девочка, которая потеряла куклу, жалобно и с обидой, доверчиво прижавшись к груди. Когда я немного приутих, изредка всхлипывая и вытирая остатки слез рукой, он погладил меня по волосам и посмотрел на фотографию. Тихо спросил: - Это твои родители? Я лишь кивнул в ответ, всхлипнув. Сейчас мне было уже абсолютно все равно, как тогда, кто рядом со мной, и я был рад его рукам, дарящим заботу, тепло и нежность. Мне больше сейчас ничего не нужно было. Завтра я вновь буду раздражительным и вспыльчивым, буду ругаться с тобой и стонать ночью от твоих прикосновений, но сейчас… Позволь мне побыть таким. Слабым, беспомощным, плаксивым ребенком, скучающим по своим родителям. Я такой и есть, внутри, я никому не раскрываю своей сущности. Никто не видел этой боли и слабости во мне. Всем я кажусь бесчувственным и жестоким, бескомпромиссным, не знающим милосердия. Я просто не проявляю чувств и слабости перед другими. Хотя бы ты… ты не считай меня таким. Вот он я, жалкий и слабый. Пожалей… Я такой только для тебя. Я ведь доверился ТОЛЬКО ТЕБЕ. Когда я успокоился, он сел рядом со мной и выпил рюмку вместе со мной за поминки моих родителей. - Сегодня год, как они умерли. Слова мне давались тяжело, голос хрипел, а большой комок в горле не прокашливался и стоял колом в горле. - Они разбились в автокатастрофе. Во мне вились змеями мысли, обиды и злость на них. Были бы умнее – остались бы до сих пор живыми! Я изо всех сил держался, чтобы не выплеснуть весь негатив на Женю, который так не вовремя появился здесь, и который так заботливо, без слов предложил свою помощь. Но я все-таки не выдержал, горько пожалев потом о своих словах. - Знаешь… - он повернул голову в мою сторону, но я все смотрел на фото моих родителей, чувствуя его взгляд, - ты похож на них… Постоянно меня контролируешь… ходишь за мной… Заставляешь чувствовать себя опекаемым маленьким ребенком… Совсем как они… Чисто по интуиции почувствовал, что он вздрогнул. Я поднял на него глаза. Он смотрел на меня, с небольшим ужасом в глазах. Неужели я такой страшный? Нет, наверно, мои глаза. Я ведь не знаю, что он видит в них. - Мне столько боли приносил их контроль, - усмехнулся я, возвращая свой взгляд к фотографии. – Они же, не переставая, контролировали меня. За что поплатились утерей сына, а я… - мой голос вновь задрожал, но я справился с новой волной удушья и слёз, не дав вырваться им на свободу. – А я родителей. Единственных родных. Я не представлял, как ранил его. Тогда я не задумывался над словами. Мне надо было выговориться, выдать все, что я думаю. А оказалось, что надо было откусить себе язык, лишь бы не говорить такое! Он ничего не сказал, не выдал своего состояния. Он молча кивнул, чмокнул меня в щечку и ушел, а я продолжал смотреть на фотографию и вздыхать. Как оказалось наутро, я уснул на кухне, в довольно-таки удобной позе, хотя тело побаливало, оттекали онемевшие конечности. И тут я заметил, что был укрыт пледом, рядом стояли чашка ароматного кофе и завтрак. И еще записка…от которой мое сердце разбилось вдребезги и я понял, что натворил… «Извини, за то, что тебя так сильно опекал. Я давно не видел столько боли в твоих глазах. Прости, что напомнил тебе о том, что неприятно и невыносимо больно. Я… я просто люблю тебя. Я лишь хотел быть рядом с тобой. Но теперь я не буду тебе докучать. Я просто боюсь не выдержать, вспоминая, сколько боли тебе приношу день за днем. Прошу, живи и будь счастлив. Я буду рад, если это будет так.

Прощай. Женя»