Я просто должна быть

      После окончания этой жуткой войны, которая растянулась на десять веков охоты, кровавых сражений и жестоких убийств между первыми стычками и последними битвами, всё довольно быстро вошло в прежнее русло. В ожидании, когда дочь предыдущей королевы пройдёт полноценное обучение в Алфее под присмотром Фарагонды (несмотря на то, что ей уже восемнадцать, а на первый курс обычно принимают на год или два младше) и достигнет необходимого возраста для восхождения на престол, четыре земные фаты правили своими владениями. Ну а их подданные выполняли редкие приказы и, в основном, занимались своими привычными делами: помогали людям, в жизнь которых было твёрдо решено вернуть волшебство, просто развлекались и, конечно, общались между собой. Именно благодаря этому общению рождалось очень много слухов о последней битве на Омеге, ведь тогда на планету-тюрьму отправились только феи Небулы, а остальным уж очень хотелось знать все детали. Из-за их любопытства и слухов подробности того дня дошли и до фат, хотя могли бы остаться лишь между непосредственными участниками, ведь ни бывшая, ни новая королевы не планировали делиться с подругами этой информацией. Незачем.       Счастливой по итогам войны стала одна лишь Моргана. Добровольно лишившись короны и власти, она ощутила невероятную лёгкость, какой ещё никогда не было в её душе. Несмотря на страх перед Небулой и тем, на что она способна, женщина почему-то была уверена: фата мира и войны действительно станет замечательной королевой, которая сохранит Землю, пока Рокси не будет готова занять своё законное место. Сейчас на первый план для Морганы вышла её семья и обычная земная жизнь. Она ужасно соскучилась по Клаусу и его невозможным синим глазам. Мужчина, конечно, изменился: для него прошло около тринадцати лет. Но всё равно, эти глаза были такими же яркими, а их взгляд — таким же любящим и родным. Дочка не отходила от обретённой матери ни на минуту, зная фату лишь по тем снам, в которых она являлась к ней в течение всей разлуки. Однако, так или иначе, пришло время, и юная фея была вынуждена отправиться на обучение в Магикс, чтобы стать опытной волшебницей.       — Я просто должна быть матерью, — эти слова согревали Моргану, ведь только это было по-настоящему важно для неё.       Первое, что сделала Аврора, когда узнала о печальном, но всё-таки заслуженном финале магов Чёрного Круга, — отправилась на Омегу. Ей хотелось выяснить окончательную судьбу заключённых в глыбы мужчин, ведь они провалились в пропасть, и больше никто ничего не знал. Подобный поступок можно было назвать любопытством и даже безумием, если бы это касалось кого-то другого. Найти место, где проходило само финальное сражение, труда не составило: магический фон на этом участке до сих пор мерцал гремучей смесью светлого и тёмного волшебства и зашкаливал, по сравнению со всей остальной планетой. Оставалось спуститься глубоко в бездну и отыскать павших магов. Ну или то, что от них осталось. Это не составило для фаты Севера никакого труда, ведь она совершенно не боялась холода или чего-то ещё. Она, к счастью или сожалению своему, не испытывала страха ни перед чем, как не испытывала и каких-либо иных чувств.       Она бы удивилась, если бы могла, спустившись на следующий уровень Омеги и обнаружив там три абсолютно целые глыбы льда, в которые были закованы живые (Аврора ясно чувствовала это сквозь толщу льда) мужчины. Преступники обречены на целую вечность во льдах жестокого измерения, и им отсюда не выбраться. Если, конечно, им кто-нибудь не поможет. Кто-нибудь, но только не она. Хотя, пожалуй... Никто не смог бы объяснить, почему фата решила это сделать, даже она сама, но вернулась в свой замок она уже не одна. Теперь в тронном зале был потайной ход, с помощью которого можно было добраться до комнаты, где хранилась ледяная глыба с замороженным в ней Гантлосом.       Женщина спрашивала себя, зачем забрала своего рыцаря из тюрьмы, ведь освобождать его она не собиралась. Она приходила к нему даже слишком часто, если подумать. Приходила, чтобы поговорить, поделиться своими мыслями по тому или иному поводу, да и просто помолчать, посмотреть на него... Это было странно, но почему-то Авроре хотелось, чтобы мужчина стал её молчаливым собеседником, слушателем, чтобы был где-то неподалёку. Конечно, она не любила его, лёд на сердце не треснул и решение не изменилось, но... Как бы там ни было, теперь не только лилия в её покоях напоминала о том, что есть в этом мире человек, который готов на всё ради фаты. Кто-то мог бы сказать, что это жестоко по отношению к Гантлосу, но это не совсем так. Он ведь мечтал о чём-то подобном, он сам просил женщину, чтобы та позволила просто быть рядом с ней, как можно больше времени. Пусть несколько иначе, но она всё-таки выполнила эту его просьбу, почти мольбу.       — Я просто должна быть собой, — говорила она.       Похожее сумасшествие, хоть и не в такой степени, захватило не только Аврору. У новой королевы всех земных фей, Небулы, появилась своя привычка, связанная с магами. В этом ей помогло древнее зеркало в королевских покоях. В первый же день, когда она только получила корону Морганы, она с помощью артефакта нашла охотников и убедилась в том, что их «клетки» не разбились при падении в пропасть, а целы, как и сами заключённые. Теперь её ежедневным ритуалом стало подходить к зеркалу и смотреть на одного из них. Это приносило, возможно, ещё большую боль, но в то же время, помогало её терпеть. В один не самый прекрасный день она обнаружила, что Гантлос исчез. Не надо быть гением, чтобы понимать: сам он сбежать не мог, да и никогда не бросил бы друзей. Это серьёзно взволновало новую королеву фей и пошатнуло и так хрупкое душевное равновесие. Сплетая воедино магию зеркала и короны, женщина почувствовала лёгкий, почти неуловимый волшебный след Авроры, что окончательно вывело её из себя.       Появление разгневанной Небулы в ледяном дворце не стало таким уж огромным сюрпризом для фаты Севера. Это был лишь вопрос времени. Женщина заподозрила, что новую королеву с одним из магов связывает нечто большее, чем месть, когда среди прочих слухов появилась информация о том, что Небула не хотела покидать Омегу. Иного объяснения не было. Вот догадка и оправдалась. Её подтвердила целиком и полностью сама фата мира и войны, в бешенстве крича на Аврору, мечась по тронному залу и размахивая руками, искря магией, бурлившей от злости.       — Когда-то давно Гантлос присягнул мне на верность и стал моим рыцарем, так что я всего лишь почтила его память, — бросила фата, когда женщина прекратила кричать.       — Да ну, серьёзно? — ядовито прищурилась Небула, но, наткнувшись на непроницаемую маску лица Снежной Королевы, как-то поникла и вдруг разрыдалась. — Помоги мне, пожалуйста... Верни мне его... — различила Аврора между судорожными всхлипываниями.       — Я не могу, — покачала она головой.       Фата и не думала, что окажется настолько права, что женщина не просто связана с магом... а любит его. Пожалуй, это стало сюрпризом для всевидящей Авроры. Она не назвала имени, но это было и не нужно. Слишком очевидно, здесь не могло быть другого варианта. Огрон и Небула были даже чем-то похожи. Вот и сейчас, словно забыв о слезах, что ручьями бежали по щекам, покрасневшие глаза вспыхнули яростью и обидой, и Аврору ждал новый взрыв.       — Что? Как ты смеешь мне врать?! Да ещё и так нагло... Ты просто не хочешь мне помогать! — горло уже саднило от криков, но внутри было так больно, так жгло, что иначе нельзя.       — Я говорю правду, — холодно ответила фата. — Я едва успела уйти с Гантлосом. Меня сразу же почуяли стражи Омеги, чья сила абсолютно равна моей. Теперь магов Чёрного Круга сторожат круглосуточно, каждую секунду там находится несколько змей. Даже если бы я искренне хотела тебе помочь, то не смогла бы, — на миг женщине показалось, что голос Авроры дрогнул.       — Мы можем отправиться туда вдвоём! Ты сдержишь змей, а я заберу его и помогу телепортировать тебе... — лихорадочно забормотала Небула, но та снова покачала головой и отвернулась, отходя и показывая, что не изменит своего решения.       — Отпусти его, — фата говорила тихо, но каждое слово будто обжигало женщину. — Так будет лучше для всех, и ты это знаешь. На твоих плечах теперь гораздо больше ответственности. Ты отвечаешь за всех земных фей, за нашу планету... за новую жизнь, что скоро даст о себе знать.       Небула вздрогнула, инстинктивно положив ладонь на живот. Она не могла понять, откуда Снежной Королеве известно о её беременности, но та была права. Снова права, чёрт бы её побрал... Малышке, которая ещё не родилась, действительно будет лучше, если её отец, вечно жаждущий власти и ищущий тьмы, будет заключён. Да что же это такое?! Неужели корона так изменила её? Куда исчез тот безграничный эгоизм, та жёсткость и беспринципность?.. Ребёнок. Ну да, конечно. Прежней фата уже не станет никогда. Разозлившись и на Аврору, и на Огрона, и на саму себя, женщина резко взмахнула рукой, и вспышка перенесла её на остров, а фата Севера глубоко вздохнула, до конца ещё не веря в те перемены, что произошли с вечной бунтаркой.       Снова оказавшись в своих покоях, Небула рухнула на колени у зеркала и зарыдала. Артефакт зарябил и сам показал новой хозяйке ледяную глыбу с лидером охотников. Она подняла голову и принялась говорить, перемежая слова всхлипами и плачем. Фата говорила долго. О своих чувствах к нему, об их дочери, которая никогда не увидит его, о том, что просто ненавидит саму себя за всё произошедшее... Понемногу, боль притуплялась. Женщина медленно поднялась, пообещав держать себя в руках ради ребёнка, прислонилась разгорячённым лбом к холодному стеклу, и ушла.       — Я просто должна быть королевой, — сказала она себе, сосредотачиваясь на этой мысли.       Пройдёт время, Небула откроет на Тир на Ног школу для земных фей, а потом родится малышка Рин. Гены отца пересилили, и девочка станет ведьмой, шокировав едва ли не всех. Только фата мира и войны не будет удивлена. Окончив Алфею, вернётся Рокси, взвалив на плечи женщины заботу ещё и о себе. Когда малышка подрастёт, раскроется её аристократичная красота: белая кожа, чуть раскосые фиалковые глаза с голубыми искорками, чуть пухлые губы цвета фуксии, чёрные волосы, собранные в два длинных хвоста, бледно-голубая чёлка до плеч, которую она делит пополам... Постепенно Рин научится контролировать импульсы и сигналы, управлять звуковыми волнами. Так как школа для земных фей находится прямо в замке Небулы, ученицы частенько видят дочь королевы, и она их немного пугает своей мрачностью и неприветливостью. Характер вполне подчёркивал любимый наряд юной ведьмочки: чёрное платье в пол с V-образным вырезом и небесно-голубой вставкой под лифом, уходящей вниз до самого пола, длинный чёрный плащ и серо-лиловая шейная лента.       Однако станет ещё хуже, когда Рин исполнится шестнадцать. В ней проснётся волчья сущность оборотня, та самая, что покинула Думана в момент гибели. Единственным близким волку существом тогда оказалась фата, которая уже носила под сердцем дочь Огрона, и он решил слиться с будущим ребёнком, чтобы продолжить свою жизнь именно в этом теле. Подобное вмешательство сделало роды очень тяжёлыми, и Небула едва не скончалась. Выжить ей помогла магическая сила новорожденной дочки, которая была очень сильна, имея таких могущественных родителей с обеих сторон баррикад волшебного мира. Этот дар вызывал различные сложности, но девочка неплохо справлялась благодаря наследственному упрямству. Неоценимой стала и помощь королевы Роксаны, которая, будучи фатой животных, смогла научить её ладить со второй сущностью. Вскоре, волк с готовностью подчинялся ей, хоть и оставался независимым существом.       И всё же, Рин не понимала, как у земной фаты могла родиться дочь-ведьма, а мама ей ничего не рассказывала об отце. И никто ничего не знал. Не надеясь на успех затеи, девушка попросила зеркало Небулы показать, кто её отец и где он сейчас. Увиденное поразило юную ведьму, но многое объяснило. Она сразу поняла, кто этот красноволосый мужчина, так как знала всё о войне с магами Чёрного Круга. В сердце вспыхнула ярость. Обида на мать была столь сильна, что той же ночью Рин сбежала с острова. Вскоре её нашли среди студенток Торренуволы, но девушка отказалась возвращаться домой и не хотела видеться с матерью. Она решила стать настоящей ведьмой, и даже здесь, в ведьминской школе Магикса её побаивались и сторонились из-за волчьего взгляда.

***

      Проще всех к завершению войны и наказанию магов отнеслась, конечно, Диана. Этой женщине нужно было только благополучное существование природы и процветание Амазонских джунглей, больше её ничто не волновало. Слухи об участи магов оставили её равнодушной, и очень скоро фата совсем забыла об Анагане и о том, что между ними было, ведь это никогда не являлось любовью или даже просто серьёзными чувствами. Единственная чёткая мысль, сформировавшаяся в голове предводительницы амазонок, — никогда больше не подпускать к себе мужчин. Она опасалась, что в следующий раз может привязаться, может... влюбиться, не приведи небо, конечно. Чувства сделают её слабой, а этого никак нельзя допустить, это невозможно.       — Я просто должна быть одна, — прозвучало неумолимым вердиктом.       По части страданий и боли, с Небулой могла бы состязаться только Сибилла. Новая королева сама явилась к ней, помня о том, что фата справедливости любила метаморфа, который погиб первым и для которого уже не было ни единого шанса, в отличие от остальных охотников. Женщина рассказала всё, что было ей известно от всадников, видевших всё своими глазами: и про потерю контроля, и про то, что он кричал в бреду, пока ещё был собой... И то, что сама знала уже давно: причину его гибели. Может быть, Набу и смог бы помочь мужчине, если бы сделал это немного раньше. А так, его волшебство не излечило больного мага, оно убило его... Небуле было немного неуютно говорить с Сибиллой обо всём этом, учитывая пикантные подробности её встреч с волком Думана. Но больше некому. Никто не имеет на это права, никто не взвалил бы на себя эту ношу.       Фата слушала будто бы даже спокойно, её губы даже тронула лёгкая улыбка, когда обеспокоенная отсутствием реакции на свои слова королева взяла её за дрожащую руку. Но глаза... В них плескалось столько боли, что женщина поняла: несчастная просто ждёт, пока останется одна. Вся эта боль, эти чувства были слишком личным, чтобы выпускать их наружу, пока рядом кто-то есть. Тем более, Небула. При ней уж точно не хотелось быть ещё слабее, беззащитнее... ещё более открытой. Поняв без слов то, о чём Сибилла мысленно кричала, фата молча кивнула и исчезла в яркой вспышке телепортации, оставляя фату справедливости наедине с её горем, за что та была ей благодарна.       Сибилла медленно вышла из тронного зала. Она брела по туннелям пещеры, ничего не видя перед собой, и остановилась только у горного озера. Здесь ватные ноги не удержали фату, и она рухнула на колени. Сил не осталось. Хрупкое тело сотрясали горькие рыдания. Случилось самое страшное: Его больше нет. Вот она, плата за молчание ради баланса Вселенной... Женщина не знала, сколько провела у озера, но когда она очнулась, то уже была пустой. Во всех смыслах. Глаза стали сухими, слёзы уже не струились водопадами, осталась лишь пустота и ноющая боль в груди. Она лежала, смотрела на спокойную водную гладь... и ей было всё равно. Винкс победили рыцарей Чёрного Круга, а Сибилла проиграла. Каждую битву и войну целиком.       Это было так странно. Сердце всё так же бьётся, кровь бежит по жилам, она дышит... Но не живёт. Без него фата не сможет жить, как раньше, если сможет вообще. Почему всё так несправедливо?! От этой мысли она горько усмехнулась, сетуя на каламбуры судьбы. Женщина с трудом поднялась и направилась обратно в тронный зал, на ходу приводя мысли в порядок. В голове проносились тысячи воспоминаний: разговоры и встречи, радости и печали... Почему-то вспомнился последний день, что они провели с Аркадией, первофеей, которая их обучала. Будущие земные фаты тогда выполнили последние задания, чтобы подтвердить, что они готовы к самостоятельному продолжению пути, и получили высшие баллы. После этого Аркадия по одной приглашала их к себе и долго говорила о том, что видела в ученице и что может её ждать. А потом собрала их вместе, впятером и последним, что она им сказала, было:       — Как бы ни повернулась жизнь, что бы ни случилось, вы всегда должны задавать себе один и тот же вопрос: кем или какой я должна быть, — видя непонимание в глазах девушек, первофея улыбнулась: — Если нет ответа на этот вопрос, нет и смысла. Этот вопрос — самый важный, единственный важный для каждой феи. Удачи вам в ваших поисках!       Тогда было сложно понять, что именно Аркадия имеет в виду. Сибилла не знала, нашли другие фаты ответ на этот вопрос или нет, интуиция подсказывала ей, что да... но, в любом случае, лично она собиралась сформулировать его именно сейчас. Все эти испытания, что выпали ей, вся боль, которую принесла война... каждое событие и чувство меняло её, делало совершенно другой, но не могло не остаться чего-то, что было всегда. Сконцентрировавшись, женщина тихо сказала, подбирая слова:       — Я должна быть сильной, — она слегка поморщилась, ощущая некую неточность и фальшь. — Нет, не так... Теперь по-другому, — тут лицо её разгладилось, уступая прежнему спокойствию. — Я просто должна быть...