Поделись своим теплом

Женщина крепко держала его за руку, искренне радуясь их возвращению домой. Они снова здесь, снова вместе. И её мальчик согласился остаться с ней. Решил провести свою первую ночь после долгого и утомительного путешествия в доме, где ему всегда рады. Наконец-то она стала ему нужна! Нужна ему, как мать. Он признал её. Понял, как дорог ей. Сказал: "Люблю тебя, мама" – такие долгожданные, желанные для неё слова. И сердце невольно замерло в груди. Чёрное, как уголь, оно постепенно оживало. Благодаря её мальчику, оно снова становилось человеческим. Словно слабые лучи света пробивались сквозь тёмную, вязкую оболочку, даря тепло и маленькую толику радости. Но и этого Регине вполне хватало. Она была готова на всё, лишь бы Генри был счастлив. Согласилась бы на все условия ради спасения единственного родного человека в этом пустом мире. Ради него хотелось продолжать жить и бороться. Королева отдала бы душу за своего дорого сына, если бы это было необходимо. В тот самый момент, когда остальным казалось, что они проиграли, Регина не верила в это. Она знала, что вернёт домой своего мальчика. Иначе и быть не могло. Даже если бы пришлось заплатить высокую цену – плевать. Отдать жизнь кого-то из её временных соратников или собственную – не имеет значения. Главное – вызволить Генри. Спасти его. В те мучительные мгновения только это было важно и ничего больше. Всё ради него, любимого, родного. И вот сейчас судьба впервые была благосклонна к ней. Они снова вместе. Здесь. В их доме. И ничто не сможет отнять его у женщины. Ничто и никто. – Ты не голоден, милый? - ласково спрашивает она, вешая свою и его верхнюю одежду в шкаф. – Нет. Но, впрочем, я бы не отказался от лёгкого перекуса, - ответил Генри, улыбаясь женщине. – Хорошо, я что-нибудь придумаю, а ты пока займи себя чем-нибудь, - улыбнулась Регина ему в ответ, приобняв за плечи. – Если хочешь, можешь подняться в свою комнату. Он кивнул и ушёл наверх, прижимая к себе книгу сказок. Проводив взглядом мальчика, бывший мэр Сторибрука направилась к холодильнику, искренне надеясь, что после их долгого отсутствия он не окажется пустым. К сожалению, её опасения оправдались. Удручённо вздохнув, Регина закрыла дверцу и задумалась, постукивая пальцами по холодной поверхности холодильника. Неожиданно в её голову пришла одна мысль, возможно, не самая лучшая, но всё же проверить стоило. Женщина зашла в кладовую и вытащила оттуда маленькую плетёную корзинку. Улыбнувшись своим мыслям, она открыла заднюю дверь дома, ведущую в сад, и вышла на улицу, встретившись с порывом тёплого ночного воздуха. Регина лёгкой походкой прошествовала к деревьям. Сейчас её сложно было принять за ту самую Королеву, которая мучила и убивала людей, упиваясь их страхом. Нет, сейчас она была похожа на обычную молодую женщину, добродушную и милую. Если бы кто-то из жителей города увидел её такой, то в одно мгновение закрепившийся стереотип "Вселенского зла" Регины разбился бы вдребезги. Но это не имело значения. Она чувствовала то, что, как ей казалось, никогда не смогла бы почувствовать вновь. То, чего её лишили много лет назад. Счастье. Ведь он был здесь, рядом с ней. Всё так, как и должно быть. Улыбка озарила лицо женщины: несколько ярко-красных и сочных плодов сохранилось на яблочном дереве, несмотря на то, что хозяйка очень давно не ухаживала за ним. Яблоко. Её символ. Символ Королевы. Такой же сладкий, притягательный. Такой смертельный и опасный для врагов. Но не сегодня. Не этой ночью. Сегодня этот запретный для многих плод послужит вполне безобидной цели.

***

Этот день был отвратительным. Вся та вежливость, которую они проявляли к нему, была невыносима. Радость, с которой они встречали долгожданную команду "спасителей", такая же фальшивая, как и любовь в их глазах. Признание. Добрые и честные, настоящие герои... Добро слишком примитивно. Оно делает тебя слепым на фоне очевидных вещей. Он раз и навсегда усвоил одну простую и неоспоримую истину: удара в спину стоит ожидать от самых близких людей. А потому он привык полагаться на самого себя. Так надёжнее. Зло же гораздо интереснее. Оно имеет основу, на которой всё построено. Злу легче выжить в этом мире. И оно, пожалуй, честнее добра. Но не сегодня. Не в этом городе. Не в этом доме. Сегодня зло ещё более коварно, чем когда-либо. Приклеившаяся намертво улыбка, восторженные восклицания, пустые разговоры... Скукота смертная. Но, к счастью для него, он обладал тем качеством, которое непостижимо для типичных "героев". Он умел ждать. И это умение всегда играло ему на руку. Вот и сейчас он ждал. Искал удобный случай расспросить сидящую напротив него женщину о всём необходимом. Но так, чтобы это не вызвало подозрений. Лишние хлопоты ему не нужны. Хотя в данный момент та, которая заработала репутацию Злой Королевы, не представляла для него никакой угрозы. Она слишком доверяла своему сыну. Слишком любила. Но, в отличие от остальных, её любовь не была тягостной, навязчивой или приторно-сладостной. Она была искренней. Настоящей. Такой, какую может подарить только мать. Мать, которую он никогда не знал. Кто бы мог подумать, что он увидит это преображение. В такое просто невозможно поверить. Да он бы и не поверил, если бы не присутствовал сам лично. Такая мощная энергия, пробирающая до костей. Силуэт женщины словно укутывал некий серебристый ореол света. Завораживающее, красивое зрелище. Эта лучезарная улыбка. Глаза, светящиеся добротой и любовью... Обращённые к нему... Нет, не к нему. К Генри. Но он и есть Генри, разве нет?... – Что-то не так, милый? - обеспокоенной голос Регины вывел его из непрошеных мыслей, заставив поднять взгляд на женщину. Она боится. Боится всё испортить. Дорожит им. Нет, не им. А Генри... – Всё хорошо. Не волнуйся, - ответил он, проглатывая комок в горле. Но Регина не поверила. Странное поведение сына насторожило её, включилось шестое чувство. Она начинает подозревать. Нельзя этого допустить. – Ты не притронулся к еде, - как бы невзначай замечает она, прожигая взглядом. Он хочет ответить, но не может. Что-то рвётся наружу, какое-то странное чувство... Желудок скрутило в тугой узел, руки похолодели. Мальчик стиснул зубы, пытаясь успокоиться. Нужно... нужно солгать. Пока не поздно. Пока ещё не поздно. Тёплое прикосновение материнских рук вызвало волну мурашек по всему телу. Он не заметил, как женщина подошла к нему и присела рядом, сжав в своих ладонях его. Нет, не его. Генри. – Ты не должен держать всё в себе. Расскажи, что тебя тревожит, - прошептала она с мольбой. Эти глаза, наполненные печалью и неподдельной болью, сдерживали застывшие слёзы. Сердце гулко стучало в его груди, отдаваясь в ушах. Разрывая перепонки. Такая любовь и забота... И снова не к нему. К Генри. – Покорми меня. Мама, - с хрипотцой в голосе произносит он. Регина с минуту замирает, но тут же через силу пытается улыбнуться. – Конечно, Генри. Руки Королевы дрожат, когда она берёт тарелку с яблочным пирогом, вытаскивая несчастную вилку из теста. Обхватив маленький кусок пальцами, Регина поднесла его ко рту сына. Он открыл его, принимая сладкое угощение. Сахарная пудра пристала к уголкам губ, крошки слоёного теста посыпались на чёрные брюки женщины. Не отрывая взгляда от лица Регины, он продолжал есть с её рук. Медленно, с наслаждением, стараясь растянуть эти блаженно-сладкие минуты. Минуты, которых никогда у него больше не будет. Никогда он больше не сможет сидеть так близко к ней. Никогда так близко не увидит её прекрасное лицо, добрые глаза и прекрасную улыбку. Не сумеет так хорошо рассмотреть каждую деталь её лица. Сейчас она не улыбается. Мягкие черты искажены болью. Никогда он не сможет уловить этот приятный аромат. Аромат яблок. Его любимый... Он не хочет признавать очевидное. Регина была идеалом. Идеалом женщины. Идеалом Королевы. Идеалом матери. И она принадлежала не ему. А Генри. Волны тоски и отчаяния поглотили его целиком. Глухая боль в сердце не утихала, словно расширив дыру глубоко внутри. Там было темно. Холодно. Пусто. – Тебе пора спать, - прошептал её голос рядом. И в то же время он будто раздался где-то вдали от мальчика. Стало ещё холоднее. Ещё страшнее. Он так давно не чувствовал страха. Он научился контролировать эти никому не нужные эмоции и ни в чём не нуждался боле. Но что же произошло? Почему всё это возвращается? Неужели Регина так действует на него? Женщина поставила тарелку с недоеденным пирогом на стол, и встала, намереваясь проводить сына в комнату. Но руки мальчика, сомкнувшиеся на её талии, не дали ей и шагу ступить с места. Он крепко прижимал Регину к себе, словно боялся, что она уйдёт. Бросит его и не вернется. – Я люблю тебя... Мама, - тихо прошептал он, сомкнув руки ещё сильнее. Щёки мальчика горели. Сладкий аромат яблок забивался в ноздри. Холод отступал. Он почувствовал, как её руки неуверенно обняли его в ответ, а губы коснулись макушки. – Я тоже люблю тебя, - срывающимся голосом произнесла она, подавляя всхлип. И он почувствовал. Почувствовал, как жар окутывает его с ног до головы, заставив отступить холод. Как ему хотелось оттянуть это мгновение. Стоять так вечно, забирая себе это тепло. Нет. Дополняя его холодом. А она бы поделилась с ним огнём. Идеальное сочетание. Он представил, как Регина обнимает не Генри, а его. Его настоящего. Его в своем теле. Если бы можно было всё вернуть назад... Если бы был шанс поменять свою судьбу на новую. Поменять прошлое. И отправиться сюда, в настоящее, где была она. Где бы она была его матерью. Позже, когда Регина уложила сына в кровать и запечатлела поцелуй на его лбу, он понял, что это конец. Питер Пэн впервые потерпел поражение.