***
Весь следующий день Стайлз почти не видит Питера. Он успевает поболтать с Эрикой, выпить кофе с Айзеком, невольно заражаясь от этих двоих атмосферой нервозности, пропитавшей дом. Питер кажется неестественно спокойным, чем наверняка раздражает светловолосых француженок, почти неприкрыто приглядывающих за бывшим альфой - Стайлз, проходя по дому постоянно натыкается то на одну из сестер, то на другую, тихо радуясь про себя, что они не имеют желания с ним заговорить. Пару раз за день Стайлз случайно сталкивается с Питером в коридорах дома. Тот задумчиво треплет своего волчонка по волосам, спрашивая все ли в порядке и, убедившись в положительном ответе, отпускает его, уходя дальше по своим делам. Стайлзу страшно. До тошноты, до нервного тика, до трясущихся пальцев и холодного пота, стекающего вдоль спины. Страшно, потому что Айзек нервничает, страшно, потому что Дерек неприкрыто злится, не имея возможности воздействовать ни на одну из сторон конфликта, страшно, потому что волчицы-близнецы переглядываются с обольстительно-самодовольными улыбками, и потому что Стайлз в глубине души совершенно не верит, что Питер может выиграть бой за статус альфы. Стайлз бы никогда не сказал об этом вервольфу, но он действительно в это не верит. Наверное, Хейл догадывается об этом, потому что не заговаривает со своим волчонком ни о чем, требующим подтверждения веры Стайлза в благополучный исход завтрашнего предприятия. Стайлз не верит, Питер не спрашивает. Стайлзу приходит в голову, что они двое всегда на удивление тонко чувствовали друг друга. Ночью Питер возвращается к себе поздно, уже глубоко за полночь, удивляясь тому, что Стайлз по-прежнему не спит. Юноша сидит на одном из диванов, поджав под себя ноги и закутавшись в плед, несмотря на то, что в комнате достаточно тепло, перелистывая какую-то книгу с сильно выцветшими иллюстрациями. - Почему не спишь, волчонок? - Питер садится рядом, мельком бросая взгляд на книжную страницу, где нарисованная жирная гусеница, выкрашенная почему-то в синий цвет, восседала на большом красно-коричневом грибе, выдыхая, судя по всему, клубы дыма. - Книжку читаю, - мальчик ровно пожимает плечами, одним движением перелистывая несколько страниц, раскрывая книгу на картинке с широко улыбающейся кошачьей головой. - И тебя жду. - Волчонок, - Хейл ведет ладонью по гладкой горячей щеке, поглаживая уголок губ большим пальцем. - Мне нужна твоя поддержка. Я хочу, чтобы ты мне верил. Ты можешь? - Могу, наверное, - Стайлз хмурится, вглядываясь в породистое, красивое лицо, в утомленный, немного мрачный взгляд. - Но мне страшно, Питер. - Не бойся, - Хейл коротко касается губами лба своего волчонка, и рывком поднимается на ноги, стаскивая с плеч пиджак. - Пообещай, что все будет в порядке, - Стайлз аккуратно откладывает книгу на диван, воинственно скрещивая руки на груди и исподлобья глядя на оборотня. Обернувшийся Питер смотрит на него с удивлением, но Стайлз совершенно точно не чувствует себя виноватым. Ему просто нужно обещание. Не лживое, серьезное и конкретное. Стайлз правда чертовски хочет домой, хочет препираться по мелочам со своим альфой, хочет готовить вкусные штуки со странными названиями, раскладывать перед Питером списки того, что нужно купить - хотя теперь можно будет ходить за покупками самостоятельно. И, кстати, совсем не обязательно, чтобы Питер при этом был альфой - Стайлзу не обязательно. Хейл отворачивается снова, так ничего и не ответив, уходит в сторону ванной, и через несколько минут оттуда слышится шум воды. Стайлз на несколько долгих минут, пока Питер принимает душ, застывает каменным изваянием на диване, осмысливая произошедшее, затем все-таки находя в себе силы встать на ноги и пойти в спальню, приготовить постель. Волчонок слишком озадачен и потерян, чтобы адекватно реагировать на происходящее вокруг, Стайлз слишком погружается в свои мысли, и поэтому совсем не слышит, как мужчина тихо подходит к нему со спины, только чувствует влажный жар чужого тела и ощущает, как руки скользят по коже, ныряя под темную, совсем не нравящуюся Стайлзу футболку. - Стайлз, я тебе обещаю, что всё будет в порядке, - ровно выдыхает Питер в порозовевшее ушко, прихватывая губами мочку. - Никогда не сомневайся в этом, - пальцы несильно сжимают мягкий сосок, заставляя подростка тихонько, сладко всхлипнуть. - Во сколько завтра бой? - успевает выдохнуть Стайлз прежде чем окончательно отдаться во власть ласковых и умелых рук. - В полдень, - Питер касается губами виска, мягко толкая Стайлза на кровать. - Навряд ли это продлится дольше получаса. Стайлз послушно падает грудью на постель, неловко вскидывая бедра и раздвигая ноги, оглядываясь на довольно осматривающего это зрелище оборотня. - Замри, - с явственным оттенком веселья шикает Питер на завозившегося, собравшегося раздеться Стайлза, и волчонок послушно затихает, только покручивает бедрами - почти неосознанно, но очень соблазнительно. Горячая ладонь ложится на грудь, придерживая, заставляя сесть на пятки, и Стайлз слушается, понятливо поднимая руки вверх, чтобы мужчина стянул с него футболку. Отбросив вещь в сторону, Хейл мягко толкает волчонка в плечо, и Стайлз снова распластывается грудью по кровати, приподнимая бедра, через несколько мгновений оставаясь совершенно обнаженным. Стайлз невольно жмурится от горячей, тягучей пульсации в паху, разгорающейся от одних только взглядов Питера, пока еще даже не коснувшегося толком распростертого перед ним волчонка. Хейл мягко гладит упругие бедра, сжимая ягодицы и разводя в стороны, любуясь изогнувшимся, взволнованным и возбужденным мальчиком, жаждущим его прикосновений. Стайлз пахнет так одуряюще, пряно, жарко; так дрожит в руках мужчины, что сдержаться невозможно - Питер, приспустив домашние штаны, прижимает головку налитого твердого члена к розовой, слабо пульсирующей дырочке, прислушиваясь к тихому, протяжному стону Стайлза. Волчонок заводит руки назад, укладывая ладони на ягодицы, впиваясь пальцами в молочную кожу и раскрывает себя для Питера, хныча, когда тот снова и снова ведет членом по ложбинке, слегка надавливая на жаждущий проникновения вход, но так и не удовлетворяя желаний Стайлза, до тех пор, пока он сам не начинает просить. Тихо, со стонами, с негромким и неловким рыком. Член входит плавно и туго только по естественной смазке, но Стайлза это не волнует, он слишком доверяет Питеру, отдается в его власть, принимая разгоряченную твердую плоть в себя, сжимая медленно толкающийся глубже член нежными гладкими стенками. Хейл не сводит взгляда с растягивающейся вокруг его члена дырки, почти рассеяно поглаживая дрожащие бедра и шепча что-то нежное, успокаивающее, пока Стайлз сокращается вокруг его члена, потеряв возможность дышать после долгого плотного прикосновения головки к набухшей простате. - Возьми меня с узлом, - невнятной скороговоркой выдает Стайлз, и Питер невольно вжимается когтями в округлую ягодицу, едва успев удержаться, чтобы не пропороть нежную гладкую кожу. Хейл кивает, не заботясь о том, видит Стайлз его или нет, и медленно ведет бедрами назад, полностью вытаскивая член. - Дай смазку, - короткий шлепок по бедру, и Стайлз послушно тянется под подушку, протягивая флакон Питеру. Хейл щедро наливает гель прямо в приоткрытую дырку, и Стайлз протяжно, ошарашенно стонет, сжимаясь, выталкивая часть смазки наружу. Питер собирает её на пальцы и толкает обратно, придерживая Стайлза за бедро, чтобы тот не завалился набок от избытка ощущений. Смазка холодная, и волчонок дрожит, сжимаясь и постанывая, внезапно пропуская момент, когда Питер одним толчком погружает член полностью, до яиц, глухо шлепнувшихся о подставленную задницу, идеально заполняя Стайлза собой. Стайлз начинает подмахивать через несколько толчков, сминая пальцами простынь и сильно прогибаясь в спине. Питер удерживает его кончиками пальцев, трахая сильно и размашисто, заставляя мальчика рычать и кричать от удовольствия. Нагревшаяся смазка течет по поджавшимся яйцам, щекоча и добавляя какого-то нездорового возбуждения, и Стайлз готов кончить уже сейчас, не прикасаясь к себе, только от ощущения близости и ритмичного, очень правильного давления на простату, но Питер хочет от него не этого, и, когда Стайлзу кажется, что он уже начинает тонуть в нахлынувшем удовольствии, на его задницу обрушивается сильный, хлесткий шлепок, возвращающий его к реальности, где он все еще на грани оргазма и где его задницу распирает большой член с начинающим набухать на основании узлом. Стайлз узнает это ощущение - несколько следующих толчков будут больнее предыдущих, мышцы будут неохотно растягиваться еще сильнее, а потом Питер будет двигаться короткими толчками, не вынимая растущего узла из запечатанной задницы. - Посмотри на меня, - ладонь внезапно перемещается с бедра на горло и немного сжимает. Стайлз старательно выворачивает шею, чтобы взглянуть на Питера, но получается не очень хорошо. Поэтому уже в следующее движение Хейл рывком отстраняется, резко переворачивая охнувшего от неожиданности Стайлза на спину, и наваливается сверху, обнимая выгнувшегося ему навстречу мальчика, проталкивая растущий узел в сокращающуюся задницу. Стайлз ошарашенно смотрит на Питера, любуясь совершеннейшим безумием в голубых глазах, задыхается в долгом возбужденном стоне, цепляясь руками за шею Питера, пока тот, не отрывая взгляда от лица своего волчонка, двигается короткими мелкими толчками, толкая набухший узел по эластичным стенкам. Стайлз всхлипывает, когда пульсирующая горячая плоть в очередной раз проезжается по простате, и, сжавшись, бурно кончает, вцепившись руками в волосы Питера. Хейл по инерции делает еще несколько движений, подхватывая своего волчонка под поясницу, прижимая к себе, и кончает следом, протяжно зарычав и сминая ладонями упругие гладкие ягодицы. Через несколько минут, когда дыхание уже выравнивается, а удовольствие все еще плещется по венам, становясь острее, почти болезненнее, от каждого движения сцепленных тел, Стайлз аккуратно вытягивает руки, обнимая ладонями лицо Питера, любуясь его неожиданным спокойствием, умиротворением, мешающимися с наслаждением. Волк позволяет юноше притянуть его чуть ближе и довольно фыркает, когда Стайлз нежно касается губами переносицы.***
Стайлз вообще не знает, как у него получается пережить момент, когда Дерек, зайдя в комнаты Питера, приваливается плечом к одному из дверных косяков и, скрестив на груди руки и поджав губы, роняет веское и мрачноватое: - Пора. Стайлзу больше всего охота когтями вцепиться в руку Питера, потянуть его обратно, в спальню, в постель, а еще лучше - домой, подальше от всего происходящего, кажущегося юному волчонку сущим кошмаром. Питер оборачивается к Стайлзу, коротко ероша его волосы, и кивком приглашает следовать за ним. Стайлз не очень хочет идти, вообще не хочет видеть, как все будет происходить, но Питер настаивает, с короткой улыбкой разрешая Стайлзу закрыть глаза на время боя. На Хейле серая футболка и простые черные джинсы, ничего лишнего, ничего яркого или вычурного. У Стайлза легкие сводит непонятным спазмом, чем-то граничащим с ужасом, когда он смотрит на такого Питера. - Будь хорошим волчонком, - шутливо фыркает Питер. Стайлз потеряно кивает, всю дорогу до выбранного места прижимаясь к Питеру. Лица присутствующих Стайлз узнает почти все, только трое кажутся незнакомыми, но знак фирмы на одежде объясняет их присутствие - наблюдатели “Евгенеса”, двое мужчин и одна женщина, внимательно рассматривают пришедших, что-то записывают. Стайлз неуверенно становится поближе к Айзеку, и тот ободряюще треплет его по плечу, хотя Стайлз прекрасно чувствует, как у молодого волка подрагивают пальцы. Малии среди присутствующих Стайлз не видит, но видит стоящую чуть в стороне Лидию, сосредоточенно наблюдающую за всем происходящим. Заметив Стайлза, ведьма коротко приветственно кивает, снова переводя взгляд на Питера и его противника. Тот не выглядит крепче или опаснее Питера - не по-хейловски светловолосый, часто щурящийся, он выглядит ровно таким же опасным, как и Питер Хейл, и Стайлзу от этого становится еще беспокойнее. Потому что Стайлз хорошо усвоил одно - Питер непредсказуем. Дерек говорит что-то традиционное для подобных случаев и Стайлз, все-таки не выдержав, закрывает глаза, наблюдая за происходящим из-под ресниц - понятно мало, только мечущиеся образы. Зато слух не подводит. Стайлз слышит рычание на два голоса, слышит шорох листвы под ногами, слышит хруст трансформации, звуки падения, ударов, ломающихся костей, чует запах крови, азарта, боли. Айзек вжимает пальцы в плечо Стайлза, а сам аккуратно жмется к Дереку. Стайлз про себя считает секунды, складывая их в минуты, и на исходе двадцать пятой, понимая, что что-то изменилось, все-таки раскрывает глаза, глядя на залитую кровью поляну, на двоих мужчин, застывших посреди этого безумия. Стайлз не сразу понимает, что изменилось - стало очень тихо. Затихли все за пределами вычерченной кровью поляны, и даже Питер с Отто не рычат друг на друга. Оба напряженно, с хрипотцой дышат, экономя силы. Питер сжимает горло соперника, сдавливает, медленно отрывая его от земли, выпуская длинные когти, но все еще медля, Стайлз не сразу понимает почему. Одной рукой Телхейм судорожно цепляется за руку Питера, стараясь разодрать, заставить ослабить хватку, а вторая хозяйничает где-то в межреберье, в глубокой рваной ране, становящейся все глубже под напором когтей. Стайлзу хочется повернуться, посмотреть на Айзека или Дерека, уловить, о чем они сейчас думают, но больше всего он боится пропустить что-то важное из происходящего на поле боя. Волчонок вцепляется в руку Айзека, потому что ему кажется, что по венам вместо крови внезапно потекла раскаленная лава. Дышать становится слишком больно, словно что-то раздирает легкое, и Стайлз внезапно понимает что происходит. Чувство собственной беспомощности выжигает изнутри не хуже чужой боли, и волчонку приходится приложить все силы, чтобы не закричать. Айзек внезапно обнимает по-настоящему - сжимает ладонью плечо, тянет Стайлза к себе, глубоко, взволнованно дыша, кажется, даже тянет часть боли на себя. Стайлзу сложно фиксировать происходящее, но он улавливает какое-то короткое, резкое движение противников навстречу друг к другу, после которого оба замирают. Наблюдатели из “Евгенеса” синхронно подаются на полшага вперед, когда Отто Телхейм оседает заваливаясь набок - из разорванного в клочья горла хлещет кровь не оставляя сомнений - вервольф уже мертв. Стайлзу это не приносит облегчения, как и Айзеку, как и шумно, несдержанно вздохнувшему Дереку - Питер оседает рядом, неловким рваным движением пытаясь зажать рану в груди. Глаза на мгновение полыхают алым, но тут же потухают - даже силы альфы недостаточно для регенерации. У Стайлза в горле застревает то ли рык, то ли вой - Айзек вцепляется в плечо, глухо шепча: “Тихо. Не надо. Не сейчас”. Стайлз судорожно, мелко кивает, оставаясь на месте все из-за того же, из-за руки Айзека, почти выламывающей дрожащее плечо. Еще несколько минут проходят в потерянной, полной горечи и неопределенности тишине, до тех пор, пока один из мужчин с нашивкой “эпсилон” не подходит к Дереку, протягивая бумаги. - Оба мертвы, - у незнакомого оборотня заинтересованный голос, будто он искренне наслаждается редким в практике случаем. Хотя, наверняка, так и есть. - Нарушений в ходе боя не выявлено. Распишитесь здесь. “Евгенес” останется на вашей территории до вечера, чтобы уладить документы. Имеете возражения? - Никаких, - заторможенно, низко отвечает Дерек, не глядя расписываясь на предложенных листах бумаги. Стайлз смотрит на Лидию, по-прежнему стоящую в стороне с удивительно спокойным лицом. Ни у кого из окружающих нет такого спокойствия, никто не ждал такого исхода, даже наблюдатели от корпорации, а Лидия совершенно спокойна - достает из сумочки небольшой конверт, раскрывая, пробегается глазами по строчкам и, почти незаметно кивнув самой себе, убирает бумагу обратно в сумочку.