"Евгенес"

- Ты занят? - Стайлз осторожно заглядывает в кабинет альфы, не решаясь зайти без разрешения. - Пока свободен, - Питер сворачивает окна на ноутбуке, поворачиваясь к подростку. - Что ты хотел? Стайлз проскальзывает в кабинет, зябко вздрагивая, скашивая взгляд в сторону распахнутого настежь окна. Есть у Питера такая привычка - вымораживать свой кабинет до каких-то откровенно минусовых температур, и Стайлз втайне радовался, что эта привычка не распространяется на остальную квартиру. - Извиниться, - неожиданно для самого себя произносит Стайлз, ловя на себе удивленный взгляд вервольфа. - Мы оба знаем, что я не должен так с тобой разговаривать. - И мы оба знаем, что я слишком много тебе позволяю, - взгляд Питера смягчается, и Стайлз подходит ближе на пару шагов. - Это тебе судить, Питер. Просто я не хотел отвечать на твой вопрос, - четко проговаривает, опуская голову. Хейл молчит, скрещивая руки на груди, и насмешливо смотрит на подростка, откинувшись на спинку стула. - И вообще это было глупо. - Что именно? - Ревность. Это глупо. Я не имею права тебя ревновать. - Меня? - альфа прищуривается, плавным движением вставая с кресла. - Ты меня ревнуешь? К ведьме? - Прости, - мальчишка пугается, отступая. - Я не должен. - Боишься, что я ее оставлю, а тебя верну "Евгенесу"? - Немного, - юноша предпочитает не лгать. - Да, немного боюсь. - Несмотря на то, что по твоему мнению мы с ней никогда не сможем прийти к взаимопониманию? - Я был неправ. У тебя же талант - убеждать окружающих делать то, что тебе нужно. - Ты снова начитался новостей? - Питер приподнимает брови, и Стайлз невольно улыбается в ответ, кивая. - Ты глупый мальчишка, Стайлз, - Хейл качает головой, сдерживая желание подойти ближе и обнять испуганного, взволнованного ребенка. - Да, наверное, - подросток нервно переплетает пальцы, передергивая плечами. - Может быть. Глупый и бестолковый. - Ты же сам убедил меня в том, что Лидия нужна мне, - альфа все же подходит вплотную, сверху вниз глядя на человека. - Да, я хотел помочь. Тебе и ей... - И ты помог. Ей, во всяком случае. - Она может управляться с заклинаниями в той книге, - Стайлз поднимает взгляд на мужчину, замечая, как у того чуть дрогнули губы. - Так что, и тебе, наверное, тоже. Во всяком случае, у нее сходу получается сделать то, что у меня не выходит до сих пор. Правда она сильно устает. - Магия изматывающа, она отнимает много сил, - Питер кивает. - Особенно, когда еще не можешь контролировать себя. Стайлз вопросительно приподнимает брови, и Питер продолжает, пожав плечами. - И я не собираюсь ее торопить и заставлять валиться в обморок от перенапряжения. - А ты не боишься давать ей такую власть? Все эти заклинания в книгах, они ведь... они могут быть опасны для тебя. - Ты думаешь, я этого не знаю? - альфа хитро прищуривается. - Но это книги моей семьи. Они написаны теми, кто защищал мою семью, для тех, кто должен был бы ее защищать. - Но защита может быть разной, Питер. - От людей, от охотников, от существ более сверхъестественных, чем мы. Но с оборотнями оборотни предпочитают разбираться... самостоятельно. Она не найдет в этих книгах ничего конкретного. И, как девочка умная, она должна понимать, что ей нет резона идти против клана, взявшего за неё ответственность. Я могу её убить, Стайлз, без какого-либо вреда для своей репутации - она ведьма, и на нее не распространяются права, которые предоставлены людям. Я тебе больше скажу, Стайлз, у ведьмы в этом мире прав нет, потому что её самой не должно здесь быть. Но я умею быть благодарным, а Дерек вполне представляет себе ценность преданной стае ведьмы - если Лидия будет достаточно умна, то... у неё будет возможность жить вовсе неплохо. Альфа замолкает, проводя ладонью по щеке внимательно рассматривающего его мальчика, поглаживая большим пальцем уголок изогнувшихся в мягкой улыбке губ. - Что-то с тобой не так, Стайлз. Мальчишка хмурится, вскидывая брови в немом удивлении, но не отстраняется, продолжая смотреть на альфу. - Может не со мной? Питер делает шаг назад, напрягаясь. - Твоя наглость границ не знает, мальчишка. Стайлз кивает, делая шаг к альфе, почти прижимаясь к мужчине. - Почему ты считаешь, что со мной что-то не так? Хейл молчит, зная, что это не с мальчишкой что-то не так, а с ним самим, воспринимающим без нужды купленного человека, как нечто весьма ценное для себя; с его волком, видящим в чем-то нелепого и нескладного подростка неотъемлемой частью своего существования. Уже два полнолуния проходят ровно, без обычных коротких вспышек ярости, и даже без грызни с племянником, потому что альфа непривычно успокаивается от мысли, что дома его ждет - и ждет по собственному желанию, а не по приказу, - теплый, пахнущий шоколадным молоком и печеньем, крошки которого наверняка рассыпаны по всей кровати мальчишки, всегда немного обеспокоенный Стайлз. Беспокойство его испаряется почти сразу - стоит ему окинуть цепким взглядом вернувшегося домой оборотня, - и быстро сменяется возбуждением, предвкушением и искренним, просто сводящим с ума, желанием. Простая гормональная неуравновешенность, присущая шестнадцатилетним подросткам, такого эффекта дать не может. Питер слегка вздрагивает, чувствуя прикосновение холодных, просто ледяных пальцев к своему запястью. - Ты замерз? - Конечно, - Стайлз не поднимает опущенной головы, продолжая скользить кончиками пальцев по руке оборотня. - Ты же снова выморозил всю комнату. Стайлз произносит всё это так, будто имеет на это право - имеет право указывать альфе, что тот сделал не так, имеет право укорять его за это, имеет право на свое мнение в стенах этого дома. А альфа позволяет - немного растерянно, потому что подобное более чем ненормально, и еще более ненормально желание извиниться перед человеком, сказать, что забыл о том, что мальчишка не переносит холода - потому что Питер действительно знает об этом и действительно забыл. Морозный воздух позволяет сосредоточиться, отбросить лишние эмоции - например неуместную, уже остывшую, злость на мальчишку. - Иди, накинь что-нибудь. - Ладно. Я просто хотел... Точнее, я не хотел, чтобы ты сердился. Не люблю, когда ты на меня сердишься. Альфа невольно улыбается такой детской искренности, возвращаясь к ноутбуку. - А ты скоро освободишься? - Стайлз замирает на пороге кабинета, потирая замерзшие руки друг об друга. Питер удивленно вскидывает брови, отвлекаясь. - Ты хотел что-то? Стайлз мотает головой, коротко, неловко улыбнувшись, и выходит в коридор, тихо прикрывая за собой дверь. Питер подходит к окну, закрывая его, и прислушивается к происходящему в квартире: Лидия у себя в комнате неспешно переворачивает потрепанные страницы старой книги, а Стайлз чем-то снова гремит на кухне. Вообще, мальчишка, на взгляд Хейла, невероятно прожорлив, а его страсть к молоку просто всепоглощающа.