***
Утром Стайлз умудряется свалиться с кровати, что удивительно, учитывая, что здесь она еще больше, чем в городской квартире Питера. Но тем не менее, мальчишка начинает утро с соприкосновения с полом, смягченного одеялом, в которое он умудряется завернуться по пути. Питер тихо рычит, приподнимаясь на локте, и со странным, хмуро-насмешливым выражением лица оглядывая подростка, деловито выпутывающегося из одеяла, и потирающего ушибленное бедро. - Извини, - Стайлз виновато переводит взгляд на большие настенные часы, показывающие четверть седьмого. - Снилось что-то... Мальчишка вопросительно смотрит на оборотня, и тот, тихо фыркнув, кивает на постель, для большей убедительности хлопнув ладонью по месту рядом с собой. Стайлз мгновенно забирается обратно, сталкивая одеяло куда-то в ноги, жмется к альфе, расслабляясь, когда тот притягивает его к себе, забирая боль от ушиба. - Спасибо, - мальчишка сонно улыбается, мягко, почти неосознанно, притираясь пахом к бедру мужчины. - У тебя был такой вид, будто ты был уверен, что я тебя отправлю в твою комнату, - насмешливо проговаривает Хейл, проводя ладонью вдоль по-сонному теплого, прижимающегося тела. - Это я просто не проснулся, - подросток устраивается удобнее, готовясь, кажется, снова размеренно засопеть оборотню в плечо, но у Питера явно другие планы - он мягко подминает мальчишку под себя, переворачивая его на живот, сильно сжимает ладонями узкие, но еще по-детски мягкие бедра, аккуратно смыкая зубы на доверчиво подставленном загривке. Стайлз тихо, сонно стонет, мычит что-то неразборчивое, мягко двигая бедрами, и в воздухе разливается сладковатый запах человеческого возбуждения, куда более тонкий и ненавязчивый, чем мускус животного желания. - Я думал... - Стайлз тихо ойкает, послушно приподнимая бедра, помогая оборотню избавить его от остатков одежды. - Ну, то есть... Это же дом полный оборотней... Питер тихо, согласно рычит, подкладывая одну ладонь под грудь подростка, немного болезненно пощипывая чувствительные соски. Стайлз кусает губы, чувствуя приятный, привычно сильный жар, томление в паху. Влажные губы, скользящие по плечам, чуть охлаждают разгоряченную еще со сна кожу, создавая приятный, пробирающий до дрожи контраст, особенно когда альфе вздумывается подуть на влажные следы собственных губ. - Тебе не придется отвечать на вопросы, типа "спит ли Питер Хейл с тобой", - кажется, альфу это всерьез заботит. - Ты привлекательный мальчишка, так что это оградит тебя и от чьих бы то ни было намеков. - У меня метка на шее, Питер, - Стайлз слабо усмехается, понимая, что волку физически необходимо оставить на том, что принадлежит ему, новые следы, новые метки, оставить свой запах. - Но... постой, ты считаешь меня привлекательным? Ты никогда не говорил, что я привле... - альфа несильно, скорее предупреждающе вжимает мальчишку лицом в подушку, отчего он, полузадушенно пискнув, замолкает. - Тем более, ты все равно меня разбудил слишком рано. И уже поздно снова засыпать, - оборотень тихо, возбужденно рычит, притираясь членом к приятно-упругим небольшим ягодицам. - О, это наказание, я понял, - Стайлз бормочет все еще сонно и немного невнятно, заводя руки за спину, чтобы уложить ладони на плавно двигающиеся бедра мужчины. - Ты же теперь занят с утра до вечера... Буду будить тебя пораньше... Чтобы от меня пахло тобой. Каждый день. - Чтобы от тебя пахло сексом со мной, - тихо и серьезно уточняет Хейл, - я хочу, чтобы от тебя пахло сексом. Желанием. Удовлетворением. Полученным подо мной оргазмом. Мальчишка тихо скулит, вслушиваясь в пошлый, возбуждающий шепот оборотня, а альфа замолкает, наблюдая, как уши, шею и даже спину подростка заливает румянцем. В тусклом утреннем освещении Стайлз выглядит еще беззащитнее, чем обычно, особенно распластавшийся по огромной кровати, покорный, прерывисто дышащий. Непривычная, не домашняя обстановка будоражит, желанием стягивает в долгой, почти томной судороге все мышцы тела, и альфа едва находит в себе терпение, чтобы подготовить хрупкого человека. Мальчишка, кажется, возбужден не меньше своего хозяина - чувственно выгибается под малейшими касаниями, жадно принимает в себя пальцы, туго сжимая в себе, хныкая от ощущения пустоты в хорошо растянутой заднице, стоит альфе убрать руки. Питер в очередной раз поражается абсолютной искренности эмоций мальчишки, с трудом сдерживаясь дразнит его, проводя набухшей, почти болезненно чувствительной головкой между ягодиц, которые мальчишка сам нетерпеливо разводит руками, двигаясь навстречу, стараясь насадиться на крупный горячий член. - Питер, - выдыхает еле слышно, дожидаясь вопросительного рыка альфы. - Я ведь знаю... это твое состояние... - Знаешь, - звуки мешаются с рыком, а вылезшие против желания когти слабо покалывают тонкую кожу под ребрами, от этого юноша слабо выгибается, застонав, наконец-то почувствовав в себе возбужденную плоть оборотня. - Обратись... если хочешь, - возбужденный тихий выдох, скорее полупросьба-полуразрешение, но волк почему-то воспринимает иначе, реагирует как на приказ, но не со злостью, а с готовностью исполнять - вервольф отстраняется, по телу проходит мощная волна быстрой трансформации - Питер никогда не обращался во время секса так быстро, предпочитая плавно переходить из одной фазы в другую, - и альфа, не дойдя до полной трансформации в волка, замирает, хрипло, надрывно дыша. Стайлз совершенно точно не понимает, что произошло, он немного испуган, но по-прежнему возбужден, и оборотень довольно рычит разглядывая приятно пахнущее изогнутое тело. - Господи... - запах возбуждения усиливается, стоит альфе накрыть мальчишку собой, и этому полустону зверь вторит довольным урчанием, не мешая подростку привычно направлять в себя член. Когтистые, покрытые темной шерстью ладони привычно-осторожно ложатся по обе стороны от головы человека, влажное, по-звериному жаркое дыхание опаляет давно уже поалевшую ушную раковину подавшегося назад, самостоятельно насаживающегося на член подростка, с оскаленных клыков терпким ядом стекает почти томный, полный удовольствия рык, и в ответ ему слышится стон - негромкий, заглушаемый подушкой. Подушку у Стайлза альфа отбирает, тихонько рыкнув, чтобы не смел глушить свой голос, и медленно толкается навстречу вскинутым напряженным бедрам, аккуратно подхватывая человека под грудь, выпрямляясь, прижимая его к себе, и глубже насаживая на свой член. Мальчишка скулит от давления внутри, заполошно заводя руки за голову, хватаясь за шею рычащего зверя, извивается, совершенно, кажется, не опасаясь острых когтей. - Только без узла, альфа... Я же не смогу ходить нормально... пожалуйста, - мальчишке, кажется больно - Хейл затуманенным удовольствием рассудком улавливает кисловатые резкие ноты чужой боли, и слабо раздражается - зачем было гнать оборотня в альфа-форму, если сам не готов? С другой стороны мальчишка не мог знать, что волк послушается, а Питер, вообще-то и не собирался обращаться сейчас. Обратная трансформация медленнее, и сильнее отвлекает, сбивает возбуждение, потому что контроль возвращается, а в этом для зверя приятного мало. Но Стайлз благодарно ерзает, сжимая в себе член, и Питер с тихим полурыком-полустоном откидывается на спину, удерживая мальчишку на себе, плавно приподнимая бедра, чтобы толкнуться глубже. Стайлзу понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться со своими разъезжающимися от возбуждения и непривычности позы конечностями, и, когда Хейл снова толкается бедрами навстречу, мальчишка уже вольготно и удобно лежит на груди оборотня, постанывая от каждого поглаживания, каждого движения. Широкая теплая ладонь ложится на шею, почти не сжимая, лишь намекая на такую возможность, и Стайлз тихонько, восторженно стонет, лаская себя в ритме движений альфы, подрагивая от сдавливающего грудь удовольствия, жаркого, плавящего ребра и внутренности, отдающегося в голове яркими неоновыми вспышками. Юноша выгибается, застонав, когда сдерживаться больше не представляется возможным, глубже насаживается на пульсирующий внутри член, чувствуя, как альфа крепко сдавливает его бедра, заставляя двигаться, доводя себя до пика. Почти томный мягкий звук оборачивается громким, полным удовольствия вскриком, когда оргазмом вышибает все мысли, когда альфа рычит, и в его рыке отчетливо слышится стон, когда внутренности обжигает семенем, а Питер порывисто-крепко обнимает дрожащее от удовольствия тело, переворачиваясь набок и прижимая человека к себе. Мальчик продолжает тихо постанывать, слепо шаря рукой за спиной, притягивая отстранившегося, чтобы выйти из него, оборотня обратно. Хейл молчит, прерывисто выдыхая в темные влажные волосы на макушке подростка, обнимает его, тесно прижимая спиной к своей груди, наслаждается скользнувшей мягким шелком по телу истомой, стараясь не думать о том, что произошло, о небывалой, ненормальной послушности волка, о его четко высказанном желании подчиняться этому человеку. Питер надеется, что Стайлз не станет задавать вопросов - и мальчишка действительно их не задает, то ли не осознав случившегося, то ли не обратив внимания. Просто прижимается, тихонько вздыхая и довольно урча, гладит мужчину по бедру, легонько, игриво царапая короткими ногтями, и молчит. Редкость для Стайлза, с этим Питер уже смирился. Часы мерно отбивают семь утра, и мальчишка ойкает, вздрагивая и оборачиваясь к вервольфу, распахивая удивленные, цвета расплавленной карамели, глаза. - Они бьют с семи утра до десяти вечера, поэтому ты их и не слышал ночью, - с усмешкой поясняет альфа, лениво приподнимаясь на локте, оглядываясь на зашторенное окно. - Семь утра - это как-то рано, - бормочет подросток, никогда по собственному желанию не встающий раньше девяти часов. - Привыкай, - Хейл садится на кровати, размеренно поглаживая человека по бедру. - Я не против, чтобы ты просыпался позже, но у тебя навряд ли получится. - Очень смешно, - недовольный тон Стайлзу после секса дается плохо, в голосе слышна довольная улыбка, растягивающая его губы. На мысли о губах, теплых, мягких, припухших, альфу переклинивает на несколько мгновений, но он смаргивает это наваждение, снова оглядываясь. Время поджимает, почти весь чертов день расписан по минутам, а Дерек, всего третий год бывший альфой клана, и принимавший только вторую подобную "сходку", мог попросту не справиться с хищниками, могущими пренебрежительно обронить "Вот помню, когда твоя мать была беременна твоей старшей сестрой...". Бросать его одного больше было нельзя. Стайлз задумчиво, сонно потирает глаза, наблюдая за вернувшимся из душа, одевающимся альфой. - Кухня на первом этаже, в левом крыле - как захочешь есть, спустись туда, - Хейл придирчиво оглядывает себя в зеркале, заодно разглядывая поднявшегося с кровати и кое-как приведшего себя в порядок Стайлза. - Скажу Мартин, чтобы зашла, - Питер поворачивается к мальчишке, коротко погладив его по щеке. - Наденешь то, что она скажет, без пререканий. И не заставляй меня волноваться, понял? Стайлз демонстративно закатывает глаза, осекаясь от совсем короткого, но раздраженного рыка - смена обстановки действовала на Питера предсказуемо, от домашней вседозволенности оставалось все меньше и меньше. Мальчишка слабо улыбается, тихо вздохнув, и кивает, поднимая спокойный, доброжелательный взгляд на альфу. Питер сдается, коротким кивком разрешая приблизиться, и Стайлз привстает на носочки, мягко касаясь губами щеки оборотня, затем снова отступая. - Не нервничай, альфа. Справитесь. И да, я знаю, мне вообще лучше молчать в присутствии посторонних, - подросток улыбается шире, наклоняя голову, подставляясь ерошащей волосы ладони.***
Узкие джинсы мешают привычно широкому шагу, обтягивающая подтянутое тело футболка и вовсе заставляет чувствовать себя обнаженным, особенно под чужими взглядами, которые Стайлз умудряется замечать на себе даже идя по пустынному коридору. Кажется, даже картины со стен пялятся на него своими застывшими темными глазами, придирчиво разглядывая татуировку на шее, след зубов на ней же, и ссутуленную спину подростка. Лидия, со вздохом отобрав для Стайлза вещи, коротко помахала рукой, уходя обратно, к Малии, и пояснив, что вот у нее уж точно дел невпроворот, а Стайлз, если хочет, может сколько угодно гулять по дому, в чем она ему немного завидует. Стайлз в свою очередь завидовал Лидии, которой не нужно было придумывать, чем занять себя на ближайшие часов пятнадцать. Дойдя до лестницы, мальчишка останавливается, снова внимательно рассматривая витражное стекло. В утреннем ярком свете оно не выглядит таким мрачным, но выражение морды у волка все такое же печальное, что утверждает Стайлза в мысли, что это не игра света, а замысел художника. При этом смотрит громадный хищник не на луну и не на лес, а куда-то в сторону. - Дженим? Подросток вздрагивает, резко оборачиваясь, и хватаясь рукой за перила, чтобы не навернуться с лестницы. Утреннее падение с кровати убедило его, что стоит сегодня быть аккуратнее, смотреть по сторонам и под ноги. - Ты ведь Дженим Стилински? - невысокий темнокожий мужчина сверяется с блокнотом. - Я, - Стайлз с любопытством оглядывает человека, замечая на его шее вытравленный белым цветом триксель. - Только я предпочитаю, чтобы меня называли Стайлз. Я так привык. - Тебе придется говорить об этом всем и каждому, а многим еще и напоминать по несколько раз, - мужчина протягивает ладонь, и юноша пожимает ее в ответ, вопросительно вскидывая брови. - Меня зовут Алан Дитон. - Питер мне говорил про вас, мистер Дитон. Сказал, чтобы я обращался к вам, если возникнут вопросы. - Доктор, - спокойно поправляет его мужчина. - Доктор Дитон, я врач. - Ух ты, - Стайлз расплывается в улыбке. - Мама моего лучшего друга была врачом... Ну, почти. Она была старшей медсестрой в больнице, там, дома. Сложно получить такую профессию, да? - Сложновато, - мужчина спокойно кивает, убирая блокнот в карман пиджака. - Но, если дается возможность, и если приложить достаточное количество усилий, то это вполне возможно. - Из меня врач точно не получится, я иголок боюсь, - простодушно выпаливает подросток, улыбаясь. - Это, конечно, может стать проблемой, - Алан кивает юноше, чтобы тот шел за ним, и начинает медленно спускаться по лестнице, успевая внимательно оглядывать проходящих мимо. Стайлз немного зависает, увидев двух абсолютно, кажется, одинаковых женщин в одинаковых платьях - миловидные, белокурые, тихо переговаривающиеся на французском. Одна из них равнодушно оглядывает Стайлза, чуть тянет носом воздух, и удивленно вскидывает брови, поворачиваясь к сестре, быстро, неразборчиво что-то ей шепча. Дитон провожает их задумчивым взглядом, снова поворачиваясь к Стайлзу. - Это кто? - юноша снова опускает взгляд под ноги, аккуратно шагая по ступенькам. - Сестры Леру. Из европейской части клана. И не надо так пялиться на окружающих, Стайлз, - доктор Дитон добродушно усмехается. - Они этого не любят. - Просто любопытно, - мальчишка снова оглядывается, обнаружив, что они дошли уже до первого этажа. При свете дня внутренний интерьер вовсе не выглядит менее мрачным, даже наоборот, контрастируя с ярким солнечным светом, льющимся из окон, кажется еще более тяжелым, давящим. - Здесь, наверное, нелегко жить. Я имею в виду обстановку. Все такое... огромное, старое, изысканно-давящее. - После городских квартир, наверное. Я последние восемь лет здесь живу, так что привык. Наверное, просто не замечаю. Ты голоден? Стайлз отрицательно мотает головой. - Кофе утром принесли... Немного неловко, - Стайлз невольно краснеет, вспоминая чуть испуганный, но весьма любопытный взгляд девушки едва ли старше его самого, принесшей утром кофе и яичницу. - Привыкай, - мужчина пожимает плечами. - Хотя, наверное, не стоит особо привыкать. Через пару недель вернешься к привычной жизни. - Через пару? - мальчишка возмущенно задыхается. - Сначала речь вообще шла о паре дней. Нет, не то чтобы мне была особая разница, где жить, но все-таки... Эти жуткие шмотки меня доконают! - Тише, - Алан качает головой. - Меньше эмоций. Может быть, гости разъедутся раньше, здесь сложно сказать. Мужчина останавливается перед одной из дверей на первом этаже. - Здесь мои комнаты, если я тебе буду нужен. Правда сейчас меня здесь будет трудновато застать, так что если возникнут какие-то вопросы, просто передай с кем-нибудь, понятно? - Понятно, - юноша легко кивает, покачиваясь на пятках. - А вам помощь никакая не нужна? А то мне совершенно нечем заняться до вечера. Мужчина едва заметно вздыхает, пряча улыбку, и качает головой. - Спасибо, парень, но помощь не нужна. И не предлагай больше подобного никому. - Почему? - подросток удивленно вскидывает брови, быстро отступая в сторону, ближе к стене, отходя с пути идущих по коридору мужчин. - Это не принято, почти неприлично. У тебя, Стайлз, статус. Питер - второй по старшинству в клане, и у тебя есть определенные... поведенческие рамки, за пределы которых тебе выходить не стоит. - И которых я не знаю, - юноша беззаботно пожимает плечами. - В конце концов, никто не оторвет мне голову за то, что я предложу свою помощь. Дитон укоризненно качает головой. - Дело не в том, что кто-то оторвет тебе голову. Дело в том, как твое поведение отразится на отношении окружающих к твоему хозяину. Хотя, хочу тебе сказать, европейская часть клана менее лояльна к людям, чем американская, - это мужчина говорит сильно понизив голос, хоть Стайлз и догадывается, что подобное в принципе бесполезно. Юноша растерянно моргает, не без труда засовывая руки в карманы узких джинсов. - Тогда, знаете, мне совершенно точно нужен список. Что мне можно делать, а что нельзя. Не хочу, чтобы у Питера из-за меня были неприятности.