"Евгенес"

Стайлз утром долго и хмуро рассматривает себя в зеркале в одной из комнат: водит пальцами по шее, там, где была татуировка и шрам от поставленной Питером метки - теперь на светлой коже нет и следа ни от того, ни от другого. Стайлзу это кажется неправильным и даже обидным, и именно поэтому он укоризненно смотрит на подошедшего к нему Питера. Тот, кажется совершенно пришел в себя после того, как расстался со столь привычной ему силой - если еще вчера и день назад Стайлз явственно ощущал окутывающее Хейла беспокойство и совершенно непривычную неуверенность, то сегодня от всего этого не осталось следа, разве только взгляд был чуть более мрачным, настороженным, чем обычно. - Какие планы на сегодня? - в голосе Питера слышится странная насмешливость, когда он останавливается за спиной Стайлза, не касаясь его, только глядя на отражение его лица. - Это странно - то, как резко меняется статус с укусом, - Стайлз поднимает взгляд на Питера, все еще удерживая ладонь на своей шее. - Теперь у меня могут быть какие-то планы. - Раньше не могло? - Хейл слегка кривит губы, не двигаясь с места, медленно разглядывая волчонка в зеркале. - Не так ощущалось. Не знаю, альфа, - Стайлз не считает плохой приметой не привыкать называть Питера как-то по-новому, - у меня нет никаких планов. Я себе не представляю, как должна протекать моя жизнь теперь. - Все ты знаешь, - в голосе оборотня слышится слабый оттенок раздражения. - Больше прав, больше свободы. Что еще ты хочешь знать? Стайлз пожимает плечами и опускает руку, соскальзывая пальцами по шее и ключице. - На мне теперь нет твоей метки, - Стайлз сам удивляется тому, как звучит его голос - глухо и расстроенно. Сам он не уверен, что это должно его расстраивать, подросток вообще не уверен, что должен чувствовать сейчас по отношению к Питеру, к себе, к происходящему. Все чувства и мысли спутались в клубок, Стайлз сам понимает, что ему нужен какой-то толчок, какое-то воздействие извне, чтобы определиться окончательно. Питер пока не делает ничего, но Стайлз ждет. Хейла, кажется, тоже удивляет его голос, тем более, что бывший альфа чувствует охватившее подростка смятение. Сейчас в Стайлзе уже нет тех отголосков ненависти, от которых волку хотелось взвыть дурниной, нет апатии, даже злости почти нет. Но смотреть в глаза молодого волчонка Питеру сейчас неприятно, непривычно и мерзко не видеть в них ставшей уже чем-то обыденным, но, как оказалось, очень необходимым, влюбленности, граничащей с обожанием. - На тебе всегда есть и всегда будет мой запах, - Питер осторожно ведет пальцами от шеи к плечу Стайлза, наблюдая за тем, как тот прикрывает глаза, вздыхая. - Мне показалось, что сейчас это для тебя неважно. Стайлз морщится, широко распахивая глаза, в которых явственно читается злость, и Питер убирает руку, вздергивая голову и легко кривя губы в холодной усмешке. Во взгляде волчонка что-то меняется, как-будто он пугается чего-то на короткое мгновение, но боится он не Питера и не того, что тот может сделать со своим щенком. Стайлз уже очень давно не видел этого холодного, на грани с неприязнью, изгиба губ. Так Питер мог смотреть на кого угодно - от родственников до курьера, приносящего продукты, но уже очень давно Хейл не смотрел так на Стайлза. Но больше Питер ничего не говорит, только перед тем, как уйти, уточняет, что вернется не слишком поздно. - Будь осторожен, Стайлз. Постарайся избегать встреч с Марси или Сильвейн. И мне бы хотелось, чтобы ты был здесь, когда я вернусь, - произносит ровно, мягко, но так, что Стайлз кивает на автомате, даже не подумав возразить. Об этой возможности он задумывается только когда за Питером закрывается дверь, да и то невсерьез. Планов у Стайлза действительно не было, разве что пройтись по особняку, найти Эрику и поговорить с ней о том, что происходит в клане. За прошедшие с полнолуния дни Стайлз выходил из комнат Питера только один раз, вместе с ним, когда тот навещал дочь. Сейчас юноша тоже не горел желанием выходить в особняк, не хотел столкнуться с кем-то из стаи, особенно с картавыми сестричками, но за эти несколько дней однообразная обстановка комнат Стайлза начала просто выводить из себя. Тем более, что-то новое, проснувшееся в нем после полнолуния, настойчиво требовало новых эмоций, новых запахов, новых событий. Молодой волк, глядящий на мир глазами Стайлза хотел увидеть больше, чем анфилада комнат и мрачноватый лес, виднеющийся из окна. И Стайлзу еще и от этого страшно, он ощущает себя будто расколотым надвое, собираясь в единое целое только рядом с обратившим его волком. Мальчик не хочет признаваться в этом Питеру, почему-то смутно надеясь, что Хейл этого не чувствует. Это сложно, непривычно, страшно - быть зависимым от кого-то не в физическом плане, как было раньше, а на эмоциональном уровне. Стайлз не может и не умеет с этим справляться, а Питер пока ничему его и не учил - не захотел, не посчитал нужным, решил, что еще рано, - и единственный выход, пришедший ему в голову в тот момент, когда он увидел топящее радужку глаз золото в отражении - пойти в спальню Хейла и уткнуться лицом в его подушку. Еще только падая на широкую кровать, Стайлз думал, что это странно, что это не то, что должно успокаивать. Да и вообще - не то, что должно приходить в голову, когда тебя обуревает странная смесь из страха, злости и тоскливого отчаяния. Волчонок успокаивает дыхание, мерно втягивая в себя запах оборотня - терпкий, с привкусом моря и цитрусов, - и постепенно действительно чувствует себя лучше, настолько, что все же решается пойти, найти Эрику. И Стайлз даже готов полчаса выслушивать её восторженно-удивленные возгласы, а Стайлз на сто процентов уверен, что они будут.

***

Где искать девушку волчонок представляет плохо, поэтому решает спуститься на первый этаж, поспрашивать у кого-нибудь из людей. Стайлз почти не поднимает головы, сосредоточенно рассматривая узорчатый паркет, стараясь не прислушиваться к происходящему в особняке, хотя он и уверен, что даже не особо напрягаясь может услышать происходящее этажом ниже. Но только в коридорах - любопытство все-таки пересилило Стайлза в какой-то момент, но ничего, что могло бы происходить за закрытыми дверьми комнат так и не услышал. Замерев на втором этаже, Стайлз попытался услышать-найти Лидию, хотя вообще плохо представлял себе, как это может работать. Он хорошо запомнил её запах, но здесь его не чувствовал. Голоса же слышно не было, сколько Стайлз не прислушивался. Зато внезапно окружающее пространство взрезал урчащий французский выговор, хрипловатое насмешливое сопрано: - Ты разве не знаешь, что подслушивать невежливо, мальчик? Стайлз оборачивается к Марселин, невольно делая шаг назад. - Я не подслушиваю, - Стайлз трясет головой, отгоняя странное, томное наваждение, окутывающее его вместе с пряно-сладким запахом волчицы. - Разве? - женщина подходит ближе, обдавая волчонка новой волной пьянящего аромата. Стайлз нервно облизывает губы, пытаясь сосредоточить взгляд на лице волчицы, а не на её обтянутой сапфирового цвета платьем груди. - А похоже, что подслушиваешь, мальчик. - Меня зовут Стайлз, - подросток хмурится сильнее, стараясь отойти на шаг, вспоминая предупреждение Питера о близняшках. - И я не подслушиваю. Я просто ищу кое-кого… - Здесь очень специфическая звукоизоляция… Стайлз, - Марселин протягивает руку, укладывая тонкие пальцы на шею волчонка, - я бы хотела поговорить с тобой. Думаю, у тебя найдется несколько минут. Подросток отчаянно мотает головой, все еще пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь кроме приятного, возбуждающего запаха и ласковых прикосновений к шее. - Что-то вы совсем не так со мной разговаривали… раньше… - Стайлз прекращает попытки поймать взгляд женщины и смотрит на дальнюю стену холла за её спиной, внезапно понимая, что если он сделает еще несколько шагов назад, то окажется прижат спиной к противоположной стене. Стайлз шумно сглатывает, снова и снова облизывая саднящие от постоянных прикосновений языка губы. Воздуха отчаянно не хватает, есть только опиумно-сладкий дурманящий аромат, обволакивающий легкие, а за ними и каждую клетку тела. - Приоритеты меняются, - насмешливо роняет волчица, продолжая гладить мальчишку по шее. - Ты должен понимать. Раньше была одна ситуация, теперь другая. Мы с сестрой хотим с тобой поговорить. Стайлз затравленно оглядывается, ища взглядом Сильву, но в холле никого нет и, насколько Стайлз может судить, никого нет и в коридоре, некому спасти его от цепких рук и дурманящего, откровенно возбуждающего запаха. Он успевает увидеть довольную улыбку Марселин, перед тем как она обнимает его за талию, мягко притягивая к себе, осторожно проходя по коридору вглубь особняка. - Ты скажешь мне, что это за запах? - Стайлз мотает головой, когда видит перед собой знакомую деревянную дверь, ведущую в совместные покои француженок. - Что со мной… и - нет, я не хочу идти, я не хочу говорить, я… я… - Духи, - волчица неприятно, лукаво улыбается, на миг прикрывая блеснувшие лазурью глаза. - Ты же только обращен, тебе трудно справляться с некоторыми вещами… Абстрагироваться, - женщина скользит ладонью по спине волчонка, мягким, но сильным движением вталкивая его в комнату. - Да к тому же у тебя такой возраст… Как бы тебе объяснить, малыш… Гормонально нестабильный, а? - Марселин настойчиво подталкивает Стайлза в нужном направлении. Тому кажется, что дурной туман в голове немного рассеивается, дышать становится немного легче, а уж о способности мыслить Стайлз сейчас не вспоминает, сейчас главное бежать отсюда, от этих сумасшедших француженок, от их безумного хозяина, о знакомстве с которым Стайлз вспоминал разве только пару раз за все время, проведенное с Питером, от длинных ног, едва прикрытых тонким шелком халата, от глубокого декольте и откровенных прикосновений. Стайлз рычит, пытаясь вывернуться из рук сестер, но им он точно не кажется опасным - волчицы даже не рычат в ответ, вдвоем играючи роняя подростка на кровать, синхронно склоняясь над ним и одинаково улыбаясь. - Мы просто хотим поговорить, малыш, - Силвейн рычит едва слышно, пока радужка у зрачка наливается золотом. - Потом пойдешь по своим делам. - Ты же понимаешь, что не в наших интересах тебе вредить, малыш, - сладким ядом вторит Марси, тепло дыша в ухо, касаясь мягкими губами, проводя кончиком языка по коже. - А что в ваших интересах? - Стайлз делает глубокий вдох, и дергается вперед, с кровати, пытаясь вывернуться, но в глазах темнеет еще на половине рывка и он, придерживаемый волчицами, заваливается на спину, чувствуя, как две пары тонких горячих рук скользят по животу и груди. - Прекратите, - хрипит, все еще не оставляя попыток заставить себя мыслить ясно и заставить свое тело слушаться команд мозга. - Я передумал, честно… Я даже знать не хочу, просто прекратите… - В данный момент в наших интересах предложить тебе сотрудничество, милый. К обоюдному удовольствию, - кажется, это говорит Марси, она все еще касается губами уха, в то время, как её сестра уже обдает жарким дыханием шею. Стайлз жмурится, медленно мотает головой, не чувствуя в себе сил для более резких движений, пытается оттолкнуть Силвейн, вместо того неловко скользя ладонями по изящным изгибам женского тела. Та смеется, перехватывая одну его руку, и тихо зарычав, удерживая запястье в жестком захвате. - Какое еще сотрудничество? - хрипит подросток, в очередной раз захлебываясь сладким дурманом, быстро превращающим тело в сплошную эрогенную зону. - Ходят слухи, милый, что ты не очень хотел укус, а? - Неправда, - тихо выдыхает Стайлз, вздрагивая всем телом. - Правда, малыш, я же чувствую твою ложь за милю. Нам неважны мотивы кузена Питера, Стайлз, - подросток вздрагивает сильнее, услышав, каким приторно сладким ядом его имя стекает с клыков волчицы. - У нас с сестрой есть свои дела и ты можешь нам помочь. Обе сестры немного отстраняются от подростка, давая тому вдохнуть, воздуха, хоть немного прочистить вены неотравленным кислородом. - Я не захочу вам помогать, - Стайлз приподнимается на локтях, затем неловко и неуверенно садясь на середине большой круглой кровати. - С чего вы вообще взяли… - Мы чувствуем твою обиду, мальчик. Она просачивается сквозь полы и перекрытия, течет по стенам, оставляя мерзкие разводы. Такая обида не возникает на пустом месте, не возникает просто так. Так чем Питер Хейл так тебя обидел, Стайлз, если не укусом? - Это не ваше дело, - ладони скользят по шелковой простыне, но Стайлз не падает больше, только старается отползти, отвернуться, мечтает глотнуть чистого воздуха. - Нам не нужны твои слова для подтверждения, - Марселин покачивает головой, наклоняясь ниже, к плечу Стайлза, тепло дыша на скрытую тканью футболки кожу. - Просто расскажи хоть что-нибудь интересное о Питере и его делах. О ведьме. О его отношениях с Дереком. Расскажи нам хоть что-то и получишь награду. Хочешь - будешь работать на клан Девкалиона. Тебе уже никуда не деться от своей оборотнической сущности, осталось только продать себя подороже, малыш. Ты почувствуешь себя лучше, почувствуешь себя свободным, когда Отто раздерет глотку Питеру. Хочешь быть свободным, верно? - Откуда?.. - волчонок забывает обо всем - о своем дрожащем, превратившемся в сплошную эрогенную зону теле, о нехватке чистого воздуха, об абсурдном предложении волчиц. - Все обращенные этого хотят. Вы думаете, что получаете свободу с укусом, - Силвейн вторит сестре тихим смехом. - Такие как ты, мальчик, никогда не получают свободы. Во всяком случае, не до тех пор, пока жив обративший их оборотень. Марселин одним плавным движением оказывается совсем рядом со Стайлзом, наклоняется к его плечу, медленно проводя носом вдоль шеи, принюхиваясь, касается кромки уха, шепча: - Подумай над этим. Все, что знаешь - может пригодиться. И больше всего нам интересно, на что твой хозяин надеется сейчас, когда у него практически нет сил. Ты понимаешь о чем я? Стайлз не отвечает очень долго и почти не дышит, не шевелится - женщины его не тревожат и не торопят, отсаживась на небольшое расстояние, но не сводя с него взгляда - одинаково холодного и жесткого, расчетливого. - Идите… вы… к черту… - волчонок медленным, как в замедленной съемке, движением поднимается на ноги, едва не упав. - У тебя не так много времени, - спокойно роняет Марси. - Пока что оно у тебя есть. Сам подумай - кем ты будешь здесь? Вечным щенком на привязи - Питер никогда не отпустит тебя. Дев даст тебе ту свободу, которой ты хочешь. - Он психованный извращенец, - выплевывает Стайлз, постепенно двигаясь к двери, с удивлением понимая, что ни одна из волчиц не собирается сорваться с места, чтобы сомкнуть клыки на его горле. - В этом плане его интересуют только люди, - равнодушно поясняет Силвейн. - У тебя есть немного времени, чтобы подумать, - Марселин вальяжно располагается на кровати, наблюдая за отступающим все дальше юношей. - Ты сам поймешь, когда уже поздно будет озвучивать решение.