Жили-были, или Путешествие в сказку

Глава 13 — Боги, — прошептала Маня. Званые гости приняли хорошо видимые очертания. Затянутое молчание… — Эээ, мам, а это точно боги? – с сомнением покосился на Ягу Гриша. — Точно, — с усмешкой ответила Руфина, посмотрев на недоверчивые лица ребят. — А как же неземное великолепие, красота и все такое? — присоединился к допросу Андрей. — Я же тебе говорила, муженек мой дорогой, что не поверит молодежь в нашу божественность с таким безалаберным подходом к делу! Все на свой «авось» понадеялся, а потому гони мою халявную денюшку, честно тобой проспоренную. — Ууу, транжира, да держи-держи, — произнес в ответ тот, увидев обиженное выражение на лице любимой супруги. — А ну тцыть! Вы как перед гостями предстали, а? Охальники! Что про нас детишки подумают? Не знаете? Хо-хо. А я вам расскажу. Наши юные друзья… Так, а чего это мы тут глаза закатываем и зеваем украдкой? Что, мои лекции уже надоели вам, господа хорошие? Ну так кто же, если не я, будет учить вас уму-разуму-то? Пока боги разбирались между собой, наши герои с недоверием рассматривали Великого и Могучего, Русского Авось и Халяву. А посмотреть было на что! Как все нормальные люди/маги/просто дети, ребята представляли богов… сказочными, величественными, неотразимыми, божественными, в конце концов, а тут все было… обыденно-обыкновенно. Хотя композиция получилась знатная. Великий и Могучий выглядел как массивный мужчина в возрасте, с небольшой аккуратной бородой, в просторной белой рубахе, подпоясанной кушаком, коричневых льняных брюках, и почему-то он был босиком. Если бы юные волшебники разбирались в русской литературе, то заметили бы, что сей бог был ну очень похож на известного писателя Льва Николаевича Толстого. Далее они внимательно рассмотрели супружескую пару. Русский Авось предстал обычным среднестатистическим мужчиной за 35. Рыжий, с веселыми веснушками и добрым лицом. В простой рабочей одежде он выглядел… как обычный, ничем не примечательный (ну, разве только явной ленцой во взгляде) рабочий. Халява оказалась молодой статной женщиной, но не какой-нибудь там худышкой, а нормальной, в теле. В ярком цветастом платье и таком же пестром платке она выглядела потрясающе. У нее была шикарная русая коса, доходящая до колен. В карих глазах светилась явная смешинка, а также ум и (тссс!) даже хитрость. Но несмотря ни на что, всех троих нельзя было назвать простыми людьми. От них за километр веяло силой и могуществом. Между тем боги перестали спорить и также разглядывали ребят. И тут Руфина решила ответить на вопрос слизеринца: — А вы и не можете сейчас полностью осознать их силу, ценность и божественность. Вот когда сроднитесь полностью с русским духом, тогда и поймете. А до этого времени вы просто должны мне верить. Маня задумчиво кивнула, Гриша улыбнулся, а Андрей, еще не забывший про свои аристократичные замашки, лишь слегка прикрыл глаза, показывая, что, так и быть, он примет ее предложение. Впрочем, на его снисхождение никто не обратил внимания, только Нафаня дал подзатыльник и снова сел на спинку дивана, невинно болтая маленькими ножками. — Ну что ж, раз все успокоились, думаю, можно и познакомиться наконец, — в Руфине проснулась гостеприимная хозяйка. — Это, как вы уже поняли, наши многоуважаемые и всемиобожаемые боги, Великий и Могучий, — тот кивнул и улыбнулся, — Русский Авось, — рыжий помахал ребятам ручкой, — и Халява, — женщина весело подмигнула еще не привыкшим к подобному «божественному» поведению юным волшебникам. — А это мои «ученики», любимый сыночек Гриня, — парень смутился от такого представления, — сестренка Маня, — девушка поудобнее расположила кота у себя на коленях, — и подопечный, которого я сейчас отучиваю от высокомерия, Андрей, — блондин хмуро покосился на шатенку, но промолчал. — Мы двое в представлении не нуждаемся, — усмехнулся домовой, самодовольно поглаживая бороду. — Как же нам не знать входящую в состав Тринадцати Руфину Рыжую и одного из старейших и мудрейших домовиков Нафанаила Прокопьевича Бандалыгмина, — повторяя его жест, дружелюбно отметил Великий и Могучий. — Да ну что вы, можно просто Нафаня. Все же как давно мы не виделись, друг мой, — тронутый таким вниманием к своей столь незначительной персоне (это все скромность, да-да, это все она), Наф кинулся к мужчине на шею, пытаясь обхватить ее своими короткими, но жутко, в данный момент, сильными ручками. — Да, право, не стоит, — засмеялся тот. В это же время Ягу уже оккупировала Халява, явно тоже успевшая соскучиться по дорогой подруге. Ребята и глазом не успели моргнуть, как в комнате уже раздавался смех, велись бурные дискуссии и не прекращались объятия. Авось тоже недолго стоял в стороне, скоро и ему надоело лениво оглядывать ставшее столь тесным помещение, так что, удобно устроившись в свободном угловом кресле и поболтав немного с Цыпой, он благополучно уснул. — А что это у нас здесь? Новый котик? Твой, как я понимаю? А зовут как? – Халява совершенно неожиданно оказалась прямо перед Маланьей, напугав ее так, что та дернулась и разбудила разомлевшего от поглаживаний полукниззла. — Да, мой. Жорик он, — слегка нервно кивнула девушка. — Ммм, — протянула женщина, разглядывая рыжую животинку. – И правда ведьминский. Да и ты, сестренка, — перевела она взгляд на Маню, — тоже. Зеленая еще, конечно, но потенциал есть… Кстати, Руфина, а где Мотенька? Что-то я его нигде не вижу. Вы опять поссорились? — Опоздала ты, подруга, мы уже помирились, — усмехнулась в ответ Яга. – Просто задание для него нашлось, вот и выполняет. Все с интересом покосились на шатенку. — Цыпу охраняет наш соколик, да-да. Особенно восточную часть леса. На западной-то серые разместились. Вот все понять не могу, чего им здесь понадобилось… Ну да авось уйдут скоро, — теперь все перевели взгляд на спящего рыжего. — Авось уйдут, — махнул он во сне рукой. Баба Яга довольно улыбнулась. — Восточную, говоришь, да? Ну-ну. Хотя да, правильно говоришь, правильно, — протянул, прищурившись, Нафаня. Шатенка только невинно похлопала глазками, да поправила выбившийся из прически локон, незаметно показав такому умному домовику кулак. Божества хитро переглянулись между собой, заподозрив завуаленную хохму. Ребята только пожали плечами, не понимая, что опять задумали эти взрослые. Те же решили-таки познакомиться с юными волшебниками. Халява стала расспрашивать Маню о ее увлечениях (ну а вдруг в реальном мире все давно поменялось! Нельзя отставать от цивилизации!). Нафаня смылся на кухню, проворчав, что остальные, может, и могут позволить себе почесать языками, но к нему, практически хозяину дома, это не относится. Все же Цыпа – это не просто избушка, как-никак, живое существо. Та явно была не против такого к себе отношения, а потому вежливо открывала перед домовым двери. Андрей, заметив, что Великий и Могучий остался без компании, сам подошел к нему, надеясь, что хоть он, такой старый и мудрый, сможет объяснить ему разницу в поведении нормальных людей, к коим он себя раньше причислял, и русских, чьи переменчивые нормы и порядки также являлись для него тайной за семью печатями. Гриша же остался сидеть, грустно рассматривая заснувшее рыжее недоразумение, непонятно за что (только для него, естественно) ставшее богом, и вспоминая такое же чудо в перьях, оставшееся где-то за гранью. Благо, кресло, на котором разместился Авось, стояло прямо рядом с диваном, так что ничто не отвлекало парня от воспоминаний. — Скучаешь по другу? – неожиданно спросил мужчина, все так же не открывая глаз. — Угу, — грустно согласился почти не дрогнувшим голосом брюнет. — Не понимает? – продолжил бог расспрос. — М? Вы о чем? — Говорю, не понимает он тебя? Что вокруг тебя девчонки так и вьются, а ты не пользуешься. — Ага, — вздохнул Гриша, — не понимает. У него же сейчас только одно на уме… — …как бы затащить кого в кровать и похвастаться потом перед другими такими же озабоченными, — продолжил мужчина то, что вертелось на языке у парня, но не решалось вырваться. — И вы опять правы. — Расскажи о том, что тебя тяготит. Облегчи душу, — предложил Авось после минуты молчания. – Только не надо ко мне на «вы». Мы к этому не привыкшие, у нас все проще, не заморачивайся. — Хорошо. Но тогда, кажется, придется начинать с самого начала, а это долго, — предупредил гриффиндорец. — Я никуда не тороплюсь, да и тебе все же надо выговориться. Правда, некоторые подробности можешь пропускать, говори только то, что считаешь нужным. Авось лег поудобнее, свесив ноги с одной стороны, а голову положив на подлокотник с другой. Гриша же решил воспользоваться советом «не заморачиваться» и сел на пол рядом, прислонившись к креслу спиной, начал свой рассказ. — Да что ты говоришь? И сколько же книг ты умудрилась протащить? — Да всего ничего, ну, подумаешь, пару дюжин… — смущенно. — И ты думаешь, что мы будем давать тебе времени их читать? Манюш, вы здесь всего на год, а учить вас надо ну ооочень многому. — Честно говоря, я думала, что, если что, буду ночью этим заниматься… — Ага, так тебе и дали. Это сейчас вы сидите, практически ничем не занимаетесь, а что будет потом? Руфина, она ведь такая, у нее чуть ли не вся методика основана на эффекте неожиданности! И не косись так на нее, она же не виновата, что этот метод всегда был и остается самым действенным. Ты думаешь, ей просто вот так вот толкать вас на баррикады? Нет, конечно! Да вот только и времени на обучение совсем мало, и ее должность ко многому обязывает. Она же еще и Баба Яга, не забывай об этом… Так что, думаю, про книги свои, совершенно у нас в Сказке бесполезные, ты можешь благополучно забыть, — подвела итог Халява. — Нет, так нельзя! Я дала себе слово, что прочитаю их в любом случае. К тому же они содержат много чего полезного для нашего мира, особенно в условиях войны. Да и не могу я без серьезной литературы теперь. Хоть я и признала свое поведение немного глупым и собираюсь начать жить с нового листа, но мозг-то мой привык к регулярной загрузке новых сведений, и через некоторое время у него просто может начаться информационное голодание. И… — Все, хватит, я поняла, отмазки и причины ты искать умеешь. Фух. Ладно, все-таки это моя работа – делать все за других… Ведь это с моей помощью вы смотрели наши сказки во сне, — подмигнула она. — Ой, а как вы смогли такое устроить? – глазки Маланьи загорелись от интереса. — Стопка книг под кровать и одно мое слово-благословение. Ничего особенного, что стоило бы твоего внимания, — легкомысленно махнула рукой богиня, которой на самом деле все это внимание ну очень импонировало. — Хм, а в моем случае это может подействовать? — Прости, Манька, но ночи ваши уже заняты, а твои толмуты воспроизведению не поддаются, — огорчила гриффиндорку женщина, но, заметив ее искреннее разочарование и печаль, смягчилась: — Де не боись ты, я же все-таки Халява, русское божество, это вам не хухры-мухры! А с проблемой твоей в два счета разобраться можно, просто, как я поняла, ты не знаешь, как правильно читать. И все, — радостно улыбнулась она, даже не представляя, какой эффект произведут на девушку ее слова. Та же была почти на грани обморока. — Эй-эй, Манюш, очнись! Все нормально, не принимай так близко к сердцу. Я сейчас все объясню, — заметив, что Маланья пришла в себя и готова ее выслушать, она продолжила: — Просто ты раньше воспринимала только слова, напечатанные на страницах, так? Так. А я могу сравнить это с распознаванием характера человека по его внешнему виду, не обменявшись с ним и парой слов. Вот, ты понимаешь меня, так делать нельзя. С книгой то же самое. Ее даже можно не открывать на самом деле, чтобы узнать все, что тебе необходимо. Призови одну из своих, будем учиться сразу, не отходя от кассы. Молодец. Теперь возьми ее в руки и закрой глаза. Ощути всю шероховатость обложки, почувствуй запах пергамента, попробуй понять книгу: как ей бывает тоскливо, когда ее оставляют на полке, как волнуется она вместе с читателем, как радуется новому человеку, взявшему ее в руки, как грустит, когда ее возвращают на место. Ведь ее не зря называют другом человека, она ведь всегда и всем хочет пригодиться, помочь. Ты умная девочка, ты можешь понять. Попробуй слиться с книгой, передать ей свое желание подружиться, свою радость от встречи, и она откликнется, может не сразу, но обязательно откликнется. Потому что книга чем-то похожа на бездомного пса, который, хоть все и бьют, и не замечают, и презирают, все равно тянется к теплу, к доброте. Вот. Я вижу, у тебя получается. А теперь попроси рассказать о чем-нибудь, поделиться с тобой знаниями. Только придержи ее сначала, чтобы не захлебнуться в потоке информации. Ну вот, весь процесс займет где-то 10-15 минут, а раскладывание полученных сведений в голове по полочкам – еще полчасика. И, считай, книга прочитана, — тихонько закончила свой урок богиня и положила голову девушки, прижавшей к груди свою ценную ношу, себе на колени, чтобы той было удобнее. Маня улыбалась. — Эх, молодежь, всему вас учить надобно. Ну я еще раз тебя спрашиваю, зачем тебе знать наши нормы поведения и правила приличия? Я, может, и старый уже, и повидал многое, но не понимаю тебя, и все тут. Поэтому еще раз повторяю: первого у нас нет, а насчет второго могу сказать только одно – будь проще. У нас не надо притворяться кем-то другим, нам важен сам человек, какими бы недостатками он не обладал. У нас даже к Царю все на «ты» обращаются, потому как Батюшка, ну да это вам Руфина потом расскажет. Наш человек говорит и делает то, что хочет, и при этом знает, что если будет самим собой и не станет предавать самого себя, то никто ему и слова плохого в жизни не скажет. Потому как мы знаем, что не должны стыдиться своих желаний, наклонностей и мыслей, ведь мы – это мы, и других таких больше нигде нет. Так почему же у вас принято надевать маски? Неужели ваши лица настолько ужасны, что вы сами предпочитаете не видеть их лишний раз? Я не верю в это, потому как такого просто не бывает. Притом сравни эти самые маски. По моему скромному мнению, они все очень похожи, если не сказать даже – одинаковы. Так неужто вам не скучно жить в мире, полном клонов? К тому же вы почему-то стремитесь подражать вашим лидерам или иным известным людям. Зачем? Вы не станете столь же известны и вряд ли займете главенствующие места. Вы же не становитесь при этом лучше, оригинальнее, интереснее, вы просто пополняете ряды таких же копий-пустышек. Тебе это нужно, парень? Почему-то я уверен, что нет. Так будь собой, будь проще, и люди к тебе потянутся, — закончил свое повествование Великий и Могучий, с улыбкой глядя на задумавшегося Андрея. — Не знаю, почему неприятности сыплются на меня, как из рога изобилия. Я ведь вроде никому ничего не сделал. Не подумай, что я жалуюсь, но это кажется мне странным, потому что, хоть я и не так хорошо знаю историю, но не сомневаюсь, что такого раньше не случалось ни с кем. И ладно, черт с ней, с историей, но смогу ли я в следующий раз выйти сухим из воды, принимая во внимание то, что с каждым годом испытания, сваливающиеся на мою голову, все усложняются. А что если в следующий раз я буду один? Вдруг мою палочку сломают? Если я окажусь среди Пожирателей без возможности выбраться? Поможет ли мне снова моя извращенная удачливость? Русский Авось, все это время внимательно слушавший и вникавший в суть отнюдь недетских проблем парня, на этих словах вздохнул и потрепал гриффиндорца по голове. — Авось поможет, — сказал он как бы в ответ. При этом непонятно было, на каком именно из двух слов мужчина сделал ударение. Оранжевая искорка, соскочившая в этот момент с указательного пальца рыжего, шустро спряталась в густой шевелюре парня. Тот же, не ожидав от сонного бога ничего, кроме внимания, впервые посмотрел ему в глаза и улыбнулся от найденной там теплоты и понимания. — Так, время уже позднее, а дети некормленые. Непорядок! А ну-ка все быстро на кухню, ужинать будем, — громко возвестила вошедшая в комнату Руфина, довольно оглядывая сложившиеся парочки взглядом разноцветных глаз. Никто не был против. Только прибыв на место назначения, ребята удивились новому меню и как обычно посмотрели на Ягу, ожидая объяснений. — Первое ваше знакомство с нашим миром мы праздновали с чаем. Это второе, и отмечать мы его будем квасом! Ничего, глядишь, и до водки с самогоном дойдем!