***
- Странный парень был, - Люк передаёт кружку с кофе в руки ведущему, - тот самый первый звонивший. С хриплым голосом. Моррисон беззаботно пожимает плечами. Улыбающаяся рожица с кружки смотрит тупым, ничего не выражающим взглядом. - Эти писатели — помешанные люди. Тараканов не травят, вот они и вьют гнёзда в черепных коробках. Люк натянуто улыбается, всё ещё ощущая беспокойство. Моррисон машинально улыбается в ответ и подмигивает, не отдавая себе в том отчёта. - Не боишься, что это плохо закончится? Его настрой показался мне каким-то... угрожающим. Особенно последняя фраза. Моррисон усмехается. - Что он мне сделает? - Да что угодно, я слышал, много бывало случаев... Ведущий хватает кулаком по столу. - Нет! Этому мелкому червяку никогда не добраться до меня! Что он может? А? Запугивать? Ха! Я лишь посмеюсь над ним, как высмеял его книгу! Моррисон демонстративно запрокидывает голову и громко, неприятно смеется. - Но ведь я читал «Повешенных», - осторожно начинает Люк, - и мне... ну... ничего так, понравилось. Есть некоторые моменты, но в целом... Книга, чтоб её, неплоха. Тогда почему? Моррисон придвигается поближе, искусственно улыбаясь, шепчет оператору на самое ухо: - Понимаешь, Люк, это моя работа, - негромким голосом поясняет он, - я могу назвать шедевром работу какого-нибудь политика, даже если он выдаст такое дерьмо, которое стыдно разорвать и кинуть в лоток коту. Я могу назвать величайшим творением книгу его жены, какого-нибудь киноактёра, бизнесмена, Стива Джобса, королевы Елизаветы, наконец! - лукавая улыбка скользит по его губам. - Смекаешь? -Да, - Люк кивает. - А в сторону таких, как Дик Морган, я никогда головы не поверну. Потому что - кто такой Дик Морган? Смекаешь? Люк снова кивает, на этот раз осознавая степень возрастающей неприязни к критику. - От этого никому нет вреда. Жизнь Моргана не станет от этого короче, ни единого человека жизнь не станет от этого короче. Просто его «бестселлер» будет обрастать пылью в какой-нибудь типографии, уступая место ничтожному творению знаменитости, выпускающемуся тоннами экземпляров. Книжные полки сейчас занимает классика или глупое показушное чтиво. Мне очень жаль, но постепенно последнее восторжествует, а первое выйдет из моды. Увы. Моррисон допивает кофе, с грохотом ставит чашку на стол. Поднимается со стула, отряхивает пиджак и направляется к выходу. - Мою машину. К главному входу. Живо! - приказывает он парковщику и снова оборачивается к Люку. - Я не боюсь Дика Моргана, - повторяет он, - потому что такие, как он, приходят и уходят со своими угрозами. Ты знаешь, сколько слышал я угроз? А, Люк? Но вот он я, живой, - Моррисон вздёрнул указательный палец кверху, - и невредимый! Довершив речь, ведущий уходит.***
Вода наполнила ванную до краешков. Моррисон наблюдал за тающим в воздухе паром, слушал тишину и мысленно прокручивал сегодняшний случай. Ему вдруг стало чертовски не по себе. В голове всё ещё звучал хриплый голос, натянутое молчание и фраза... Последняя фраза Дика. Моррисон фыркнул, отгоняя от себя тревожные мысли. - Ерунда, - прошептал он, но почему-то слова эти отбились в его памяти. Дику ни за что не найти его, не добраться до него. Парень даже не будет тратить своё время... Хлопнула входная дверь. Моррисон поёжился, привстал, настораживаясь. Более никаких звуков, ничего не происходило. «Показалось?!» Но Моррисон не расслабился — отчётливый звук шагов внизу заставил продюсера вздрогнуть. «Кто здесь, чёрт побери?!». Вопрос не распространился дальше его головы. Он понял одно — лучше не произносить его вслух, если не хочет раньше времени попасть в могилу. Дверь заперта, Моррисон отчётливо помнил это. Инстинкт самосохранения заставил его резко вскочить, шлёпая босыми ногами по полу, прокрасться ко двери и бесшумно прикрыть её. Сердце вылетало из груди. Моррисон знал, он догадывался, кто за ним придёт. Ведущий поспешно обмотался полотенцем — другого варианта он не видел, все вещи остались снизу. И притаился... Шаги послышались вновь. Теперь — на лестнице. Моррисон затаил дыхание, стиснув зубы. Звук открывающейся двери. «Не сюда, - мысленно вздохнул он, - не сюда...» Моррисон беглым взгялдом окинул комнату, он не мог представить, чем можно защищаться. В ванне ничего не было, кроме самой ванны, окна, груды полотенец и вешалки для одежды. С суеверным страхом, что его услышат, он направился к вешалке. Схватил ее. С ужасом покосился на дверь. Шаги, вновь шаги. Он идёт сюда. Дверь медленно открывается. Он заходит в ванну, осматривается, словно собирается купить дом. Плавно закрывает дверь. И улыбается. Черти б его побрали, он улыбается, этот сукин сын Дик! Моррисон пятится, словно запуганный зверь, угрожающе выставляя вешалку перед собой, как олень — свои рога. На Дике — рубашка с закатанными рукавами, не до конца затянутый галстук. Он засовывает руки в карманы, подходя ближе. Моррисон пятится. - Я повесил пиджак у тебя в прихожей, если ты не против, - говорит он. - С каких пор мы на ты? - Моррисон пытается сделать свой голос твёрдым и мужественным. - С тех пор, - Дик откашливается, - как ты облил грязью мой роман. Запамятовал, Моррисон? С каждым шагом расстояние между ними сокращается. А стена тем временем ограничивает отступление Джима. Он врезается в неё, с ужасом осознавая это. Глаза Дика, водянистые и блеклые, как лёд, останавливаются на нём. В них смешливое выражение. - Стра-ашно, - игриво тянет он, - тебе не должно быть страшно, критик, нет. - А что, ты можешь дать гарантию, что не причинишь мне вред? Дик отрицательно качает головой. - Неужели ты думал, оскверняя мой роман, что тебя не настигнет возмездие? - Нет, - хохочет Моррисон, - потому что это чистейшая правда! Твой роман — отстой. Фуфло, - он улюлюкает, опустив большой палец вниз. Он играет с огнём. Он плюёт в огонь. Он раздувает его. Дик в ярости, хоть выражение лица не выдает этого. - Фу-у-у-у, - тянет Моррисон, - ерунда. Сюжет сухой. Во фразах — много воды. Твои персонажи — скука, твоё описание отталкивает, твой роман не хочется читать! - Ты не внушишь этого мне, - рычит сквозь зубы Морган, - толпе внушишь. Всем, кому хочешь, но только не мне. С этими словами он делает уверенный шаг вперёд, в его руке блестит маленький складной ножик. Моррисона от блеска металла начинает тошнить. - Стой! Не подходи! - кричит он, делая выпад вперёд. Дик неприятно ухмыляется, играя ножом так и сяк. Тогда Моррисон без предупреждения хватает его вешалкой по боку. Дик крючится, но не падает. - Сухой сюжет, значит... - кряхтит он, дотронувшись до бока. - Скучные персонажи, скучный сюжет, скучный писатель... Лучшая защита — это нападение. Моррисон замахивается, не собираясь ждать атаки. Дерево сталкивается с виском Дика, заставив того пошатнуться. С ужасом Моррисон замечает, что из разбитой скулы писателя течёт кровь. Выставив своё оружие вновь, Моррисон угрожающе рычит, почти как зверь. Дик скалится. - Знаешь, что, критик, я всегда считал, что легко быть тобой. Знаешь, я думаю начать писать новую книгу, славы «Повешенных» я, так уж и быть, добьюсь. Я понял одно: чтобы лучше написать, надо лучше понять роли, надо лучше вжиться, ты так не думаешь? Моррисон отказывается понимать, куда он ведёт. - О чём ты? - О, ты хочешь знать? - Дик изображает удивление. Следующее, что он делает — кидает в ведущего свой нож. - И ты, уж поверь, узнаешь.***
Моррисон со стоном открыл глаза. Вокруг, в серых сумерках забвения плыла студия. Вон, декорации, вон — пустующие кресла для зрителей. Почему он здесь?.. Ведущий не мог вспомнить, что делал до того, как отключился. Он сидит в кресле. В тёмнй пустой студии. Что он здесь забыл?... Он попытался встать, но понял, что не может. Руки и ноги были чем-то крепко схвачены, а от попытки пошевелиться тело прошило жгучей болью. - Э-эй! - попробовал заговорить Моррисон, но понял, что никаких звуков выдать не может. Во рту ощущалось явное отсутствие чего-то... важного. Вместо крика помощи вырвалось только неразборчивое мычание. Оно и привлекло внимание тени, сидящей почти на заднем ряду. Моррисон не сразу её углядел. - Очнулся! - торжественно объявила тень и встала. - Очнулся, господин ведущий! Моррисон в ужасе завертел головой, узнав силуэт Дика. - Твой образ не очень подходил для моей студии, пришлось тебя... подправить. Моррисон замычал в ответ. - Кое-что было тебе не нужно, кое-что ты использовал чрезмерно, поэтому я был вынужден лишить тебя такого удовольствия. В руках у Дика был микрофон. - Наслаждайся шоу, гость моей программы, Джим Моррисон! Он встал, принялся спускаться по ступенькам, имитируя беззаботную походку ведущего. Резко наклонился, приставил микрофон к губам несуществующего зрителя. - Может, скажете что-то? Говорите, как вам наш сегодняшний гость? Он... говорлив, - Дик хохотнул, подражая знакомому смеху, - не так ли? Тишина. Несуществующий зритель не оценил иронии?.. Для Дика смеялся весь зал. - Камеры, камеры! - воскликнул он. - Где вы? Я хочу подмигнуть! Моррисон мотал головой, отчаянно пытаясь высвободиться. - Не трудись, Джим, с кресла ты не встанешь, - учтиво проговорил Морган, - ты буквально... пригвождён к нему. Как тебе такое? - М-м-м-м! - было ему ответом. Дик быстро сбежал по ступенькам, плюхнулся в кресло напротив Моррисона. - Всегда мечтал почувствовать себя в твоей роли. Думал, каково это — поливать людей грязью и выходить сухим из воды. Но вот ты попался, друг мой. В ответ на слова Дика — немое молчание. - Что ж вы молчите, мистер Моррисон? Почему не говорите? Или ваша тарахтелка заводится только в девять утра? Моррисон, из глаз которого лились слёзы, что-то невнятно промычал. Дик по-шакальи улыбнулся. - Что ж, начнём наше шоу? - Дик придвинулся поближе. Заехал микрофоном Моррисону по скуле, лишь затем поднёс его к губам критика. - Очень любопытны ваши мысли по этому поводу, если вам, конечно... есть, что сказать. Давайте, Моррисон, докажите свою правоту! Говорите, вы в эфире!