Твоя дедукция

«Как там Джон?», - спрашивал у миссис Хадсон каждый, кто приходил на Бейкер Стрит после гибели Шерлока Холмса. Все знали, насколько доктор был привязан к детективу. Женщина лишь кивала головой, произнося «нормально», и предлагала посетителям чего-нибудь выпить, сменяя тему разговора. «Доктор Ватсон в порядке?», - задавал вопрос Антее Майкрофт. Он всё ещё следил за лучшим другом своего брата, упорно твердящего, что у него нет друзей. Но это было совершенно неверное утверждение. Шерлок прекрасно понимал, что у него есть тот самый друг, но признать высокоактивный социопат этого не мог. Каким же социопатом он тогда был бы? Джон Хемиш Ватсон действительно был в порядке. С ним было всё нормально. Война научила его жить, несмотря на всю невыносимость существования. Он должен был смириться с утратой. И Джон смирился. Но в глубине души при одном упоминании слов, что ассоциировались с детективом, ледяная рука перехватывала дыхание, приостанавливала биение сердца. Внутри все холодело, на мгновение мысли становились неясными, но туман уходил. Доктор научился отрезвлять себя от боли потери, что гулко отбивалась в висках при каждом вдохе. Жизнь снова начала налаживаться. Она словно синусоида скользила то вверх, то вниз. Иногда проскальзывали действительно хорошие дни. Джон заканчивал их бокалом вина, разделяя волшебные моменты с солнцем, которое уходило за горизонт, давая ночи захватить своими сонными объятьями вечно шумный город. Но у Ватсона бывали и плохие дни, когда хотелось скрыться ото всех, закрыть глаза, заткнуть берушами уши и исчезнуть раз и навсегда. В такие дни память особо обострялась. Она заставляя сердце щемить, изнутри резать грудную клетку, словно ему там мало места. Такие дни были испытанием. И Джон мужественно проходил через это, улыбаясь, несмотря ни на что. Нужно было учиться быть оптимистом. И он научился. Просыпаться с улыбкой, веря, что сегодня будет лучше, чем вчера. Боль станет менее ощутимой, а мысли более свежими. Ватсон отчаянно продолжал бороться. Он пообещал себе, что не сдастся, не бросит всё от того, что ему плохо. Джон твердо решил, что будет жить и работать на Бейкер Стрит. Это место за короткий срок стало его настоящим домом. Тут он всё ещё мог ощутить тот дух дружбы, что призраком отзывался в самых дальних уголках его сознания. У него никогда не будет такого друга, как Шерлок. Холмс навсегда останется для него единственным, неповторимым, гениальным. Доктор решил продолжить дело своего соседа. Он искал интересные дела. Возможно, они бы не казались для Холмса особенными, но для Джона каждое дело было необычным, своеобразной диковинкой, потому что он ещё никогда не распутывал дело в одиночку. В один из хороших, по определению Джона Ватсона, дней, доктор, убедившись, что клиентов больше нет, достал бутылку вина из холодильника, где уже полгода лежали исключительно продукты питания, взял бокал и, усевшись в кресло, принялся распивать красную терпкую жидкость, наслаждаясь каждым глотком. Раньше он не был так привязан к алкоголю. Но смерть друга почему-то вынудила его выработать эту пагубную привычку. Нет, он не напивался до чертиков, не пугал миссис Хадсон погромами посреди ночи. Джон просто делал несколько глотков, опустошал бокал и делал глубокий вдох, улыбаясь закату. Но сейчас ему захотелось выпить больше, чем бокал. Сегодня был особенный день. Полгода, как нет лучшего друга. Три месяца, как доктор Ватсон освоил новую профессию, созданную Шерлоком. Два месяца, как он распутал своё первое дело. - За тебя, - прошептал Джон, делая несколько глотков вина. Потом ещё несколько и ещё, бокал за бокалом, пока бутылка не стала совсем пустой. Язык заплетался, речь уже была не связной, когда Ватсону позвонил Лестрейд. Инспектор все понял и обещал позвонить утром. Доктор как только мог мысленно поблагодарил Грэга и, свалившись на диван, умостив голову на подушку, закрыл глаза. «Осталось только расслабиться и выспаться, - подумал Джон, сладко зевая, - выс-па-ться». - Я бы на твоём месте поднялся и позвонил Лестрейду. Нечего время даром терять, - до боли знакомый голос заставил доктора открыть глаза, - можешь не смотреть на меня так? Ватсон пялился на Шерлока, не скрывая своего удивления. «Боже мой, насколько я сейчас пьян?», - промелькнуло у Джона в голове перед тем, как детектив снова заговорил. - Бутылка вина. Всего лишь семьсот пятьдесят миллилитров, Джон. Вот насколько ты пьян, - Холмс словно прочел его мысли. Доктор крепко зажмурился. Раскрыв глаза, он никого не увидел. Друг исчез, а значит, это оказалась лишь проделка его собственного пьяного мозга. - Больше никогда не буду пить, - вслух пробормотал Ватсон и, поправив подушку, снова закрыл глаза и, спустя несколько секунд, уснул. Утро встретило Джона Ватсона проливным дождем за окном и ужасной головной болью, которая, казалось, никогда не уйдет. Голова гудела, пульсировала, слух резал неприятный звук, доносящийся с кухни. Миссис Хадсон готовила ему чай. Она всегда так делала по утрам. Женщина тихонько проскальзывала на их с Шерлоком кухню и каждое утро, перед тем, как Джон проснется, она делала ему этот горячий напиток с лимоном. - Миссис Хадсон, доброе утро, - произнес Ватсон настолько громко, насколько мог повысить тон своего хриплого голоса. - Доброе утро, юноша! – ответил звонкий голосок женщины, - чай на столе, бутерброды под салфеткой, приятного аппетита. Я сейчас ухожу к миссис Тернер, открывать двери своим клиентам будешь сам. Дверь громко захлопнулась. Джон поморщился, потер виски и направился в ванную, в надежде, что душ поможет его физическим страданиям. Вода сделала своё дело. Доктор освежился. Но головная боль никуда не исчезла. Одевшись и добравшись до кухни, Ватсон потянулся к чашке с чаем, но как только рука коснулась ушка, Джона снова ошарашил знакомый голос. - Ты звонил Лестрейду? – повернувшись, доктор увидел хмурящегося друга. Он стоял у стола, держа руки в карманах. - Нет, я определенно больше никогда не буду пить. Ни капли алкоголя, - закрыв глаза, пробормотал Джон, но Шерлок никуда не исчез. - Лестрейду позвони. Наклёвывается хорошее дело. Ватсон не мог поверить своим глазам. Ужаснувшись, он попытался отойти дальше, но тумба так не вовремя оказалась позади. Снова закрыв глаза и потерев их, Джон молил, чтобы это видение исчезло, но эта кудрявая галлюцинация всё ещё хмурилась и смотрела на доктора оценивающим взглядом. Увидев, что друг перепуган не на шутку, Холмс закатил глаза. - Я не призрак. И меня нет в живых. Я просто твоя дедукция. Результат вчерашней пьянки, хотя от одной бутылки с тобой бы такое вряд ли произошло бы. Но что есть – то есть. Алкоголя в твоей крови уже почти не осталось, но голова всё ещё болит. Значит, у меня есть время. Звони Лестрейду. - Что за чёрт! – выругался Ватсон. Он взял в руки чашку с чаем и швырнул её в «призрака», но та лишь звонко разлетелась на кусочки, ударившись об стену. Она пролетела сквозь детектива, а это значит, что лучший друг совсем не материален. Джон схватился за голову. Единственной мыслью доктора было вызвать скорую, но перспектива его пребывания в психиатрической больнице его не очень радовала. Оставалось только надеяться, что он не сошел с ума, а Шерлок лишь остатки алкоголя в его крови. – Ты не настоящий. Ты – воображение моего все ещё пьяного мозга. - От того, что ты будешь повторять это вслух, ничего не изменится. У нас мало времени. Звони. - Но как ты… я брежу? Я сейчас разговариваю сам с собой? Боже, миссис Хадсон может услышать и подумать, что я не в своем уме. Господи! – Ватсон размахивал руками, не понимая, что происходит, Шерлок был настолько реален и убедителен, но доктор упрямо отказывался верить в то, что говорил его друг, которого уже полгода не было с ним. – Ладно, - Джон крепко сжал кулаки и, в который раз прикрыв глаза, достал из кармана телефон, - я позвоню Лестрейду, чёрт возьми. - Алло? – послышалось в трубке. - Инспектор Лестрейд? Это Джон Ватсон. Вы вчера хотели поговорить, - начал разговор доктор, а Шерлок тем временем довольно улыбнулся и, взъерошив волосы, одобрительно похлопал друга по плечу. Джон нервно дернулся, ощутив прикосновение Холмса, глубоко выдохнул и продолжил беседу с Грэгом.