Волны и Скалы

Снег все падал и падал – мягкий, белый и совсем не холодный. Он запорошил верхушки деревьев, колючие кусты и стены старого замка. Валентин шел по снегопаду, удивляясь тому, что вокруг так тепло. Впереди мелькнула знакомая фигура. - Джастин! Брат обернулся. На лиловом колете красное пятно казалось почти черным. А на губах не таяли белые крупные снежинки. Младший вспомнил, что выходцев нельзя звать по имени – уведут с собой. Но старший улыбнулся с легкой грустинкой во взгляде. - Я не за тобой пришел. Я просто пришел к тебе – повидаться, потому что соскучился. - Забери меня, - попросил Валентин. И почувствовал, что плачет – слезы катились из глаз, но не застывали. Они шли вдвоем среди мягкой и удивительно теплой зимы. - Нет, братик, тебе пока рано, - сказал Джастин. Так он уговаривал пятилетнего братишку не поднимать тяжелую шпагу в оружейной. - Почему? Я так хочу к тебе. - Тут у тебя есть тот, кому нужен ты. И кто нужен тебе. И, помолчав, добавил: - У тебя все будет хорошо, братишка. А мне пора. И вскоре исчез за деревьями. А Валентин Придд шел, думая, что заблудился среди заснеженных деревьев. *** Они познакомились в Лаик. Подружились ли – трудно было сказать. Оба не нарушали запрет на общение друг с другом, и не навлекали на себя гнев капитана Арамоны. Не то, что нагло переговаривающиеся отпрыски «навозных» герцогов, да щебечущие по-своему кэналлийцы. Детям старой знати было лучше не привлекать к себе внимания. Но оба ловили на себе взгляд другого. Глаза Валентина – как море под слоем льда. Глаза Ричрада часто пылали гневом, порой смотрели беспомощно и растерянно. А когда Дик был спокоен, казались частью серой скалы. Волны и Скалы. Герцог Окделл и граф Васспард. Несмотря на разные увлечения, разное воспитание и черты характера, они поддерживали друг друга. Мимолетное касание руки, легкий взгляд перед тренировкой, взмах ресниц и полуулыбка. Ничего запретного – и все-таки общение. Порой лишь кивок головы Валентина придавал уверенность Ричарду на сложном уроке, когда тот путался в датах и именах. Валентин заговорил первым. И еще не окончился срок испытания. В то вечер Арамона ушел напиваться и спать, слуги следили за унарами вполглаза. Эстебан и его дружки от нечего делать принялись дразнить Ричарда, хохоча над тем, как он гневно сжимал кулаки. Они знали – им все сойдет с рук. А вот сына мятежника вышвырнут из Лаик за первую же выходку. Но даже у скал терпение не безгранично. Дик шагнул к смеющемуся «навознику», намереваясь ударить с размаху кулаком. Вдруг на плечо легла тонкая рука. Даже сквозь ткань рубашки чувствовалось, что ладонь холодна, как лед. - Они не стоят вашего внимания, унар Ричард, - сказал Валентин и отошел. Это помогло – Дик постоял еще пару мгновений и тоже отошел к окну. Но Валентин уже взял книгу и отгородился ею от внешнего мира. Дик спросил, что он читает. Тот молча показал обложку – какой-то трактат по землеописанию. Больше они не разговаривали - но у Ричарда появилась мысль о том, что он, Дик Окделл, небезразличен Валентину Придду. Эта мысль грела в холоде и темноте келий, помогала пережить насмешки Эстебана и его дружков, придирки менторов и ругань непохмелившегося капитана Арамоны. Тренировка по фехтованию. Все греются во время поединка. Сегодня Валентина поставили в пару с Ричардом. Они еле заметно улыбнулись друг другу, отсалютовали шпагами. Как спокойно, уверенно фехтовал Придд. Ни одного лишнего шага, все выверено и отточено до мельчайшего движения. Взять защиту, полшага назад, из нижней позиции атаковать. Но на одной классике не уедешь – как говорил капитан Рут, - надо играть бой, как пьесу. Что же - сыграем. Поворот, атака, перевод в верхнюю позицию. И вот – шпага Повелителя Скал уперлась в плечо будущего Повелителя Волн. Наклон головы – Придд признал свое поражение. - Еще раз! – слышится команда. Еще, так еще. Снова быстрый взгляд, взмах шпагой, быстрая атака. И вот победа на стороне юноши с аккуратными каштановыми волосами, которые растрепались во время тренировки. - Один-один. Поменялись партнерами. Теперь перед Диком – ухмыляющееся лицо Эстебана. Тот фехтует так, будто родился со шпагой в руке. И вскоре шпага Ричарда, выбитая нечестным приемом, катится по полу, а сам Дик зажимает онемевшую кисть правой руки. Эстебан торжествующе смеется, поглядывая с чувством превосходства. Сжать бы кулаки – но рука еще болит. И лишь взгляд серо-голубых глаз успокаивает. Валентин фехтует с Берто, марикьяре ловок и быстр. Одно движение – и Валентин проиграл бой. Придд спокойно пожимает плечами и стоит, пытаясь отдышаться. «Кто такой Суза-муза»? – задает себе вопрос каждый унар. И никто не может подумать на тихого незаметного унара, который всегда закрыт от других какой-нибудь книгой. Все думают, что он никого и ничего не видит, кроме трудов философов и сьентификов. Но на портрете Арамоны красуется свиной пятачок, на полу горит расходная книга с навозом вместо страниц. А под потолком висят, покачиваясь и медленно кружась, капитанские панталоны. И еще вертел – с успехом заменивший шпагу на церемонии во дворце. Как мог этот незаметный юноша делать все так ловко и быстро? Пусть это останется тайной – даже для Дика. Особенно для Дика – с его старыми понятиями о Чести. Позади учеба, экзамены – и вот настал день святого Фабиана. Кто выберет в оруженосцы юного графа? Это как раз давно известно Валентину. Генерал Рокслей был эром Джастина, теперь он возьмет к себе младшего Придда. Ричарду хуже – он почти уверен, что бывшие друзья отца испугались кардинала Сильвестра и отвернулись от сына мятежника Эгмонта. И вот когда юный герцог потерял надежду совсем – над площадью слышится: - Ричард Окделл! Я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, принимаю вашу службу. И как же это разозлило Эстебана. Ричард после Фабианова дня почти не виделся с графом Васспардом. Сначала – боль в укушенной руке, вынужденное сидение дома. Потом – короткая встреча во дворце и на приеме в салоне прелестной Марианны. Тогда казалось, Валентин будет осуждать Дика. Мол, ввязался в игру, умудрился проиграть карас и лошадь. Да еще кому – Эстебану и его прихвостням. И служит убийце отца и врагу всех Людей Чести. А ведь он, Валентин – тоже один из них. Правда, он никогда не покажет то, что чем-то недоволен. Это удел Окделла – злиться и сжимать кулаки. А Придд лишь пожмет плечами, окатив собеседника взглядом - будто ледяным холодом из глубин. Но следующая встреча Дика и Валентина произошла в тот день, когда Повелитель Скал вызвал на дуэль семерых. Не успел ошарашенный Эстебан вскочит на ноги, вытирая кровь от удара, как к нему шагнул Придд. - Вы оскорбили память моего брата. Так что я разделю бой герцога Окделла. Двое против семерых все же лучше, чем один. - Как вам угодно, граф, - ответил Эстебан. Утро выдалось серым и пасмурным. Ноха была наполнена птичьим щебетом, шелестом листвы. Но вскоре эти мирные звуки заглушил лязг шпаг. Ричард был четвертым в Лаик, Валентин – восьмым, а Эстебан – первым. Он все-таки был и оставался опасным соперником. Четверо сражались, четыре шпаги звенели, скрещиваясь, четыре соперника дрались не на жизнь, а на смерть. - Ворон! – крикнул кто-то. - Вас слишком мало, господа. И в следующую минуту – сталь пробила колет, кожу и мышцы. Боль, как вспышка – и кровь толчками вытекает из раны. - Валентин! Сильные руки подхватывают падающего юношу. А где-то вдали слышен плач найери. Но слышит его только он – а другим лишь кажется, что ветер подул особенно резко. Да где-то мяукнул кот. - Монсеньор! Ведь он выживет, правда? Рана не смертельная? - Юноша, не вертитесь под ногами и не смотрите на меня и на своего друга так скорбно. Пока человек жив, надо надеяться. Лекарь мориск достал инструменты, корпию и бинты. Кончита принесла горячую воду. - Ступайте, Дикон, - говорит Рокэ уже мягче, - вы оба шпаги в руках держать не умеете. С вами начну заниматься с завтрашнего дня, а с графом – когда лекарь позволит. А снег идет, падает и кружится. Теплый мягкий снег. Но теплее и мягче – чья-то рука, что гладит холодные пальцы Валентина. Вместе с сознанием возвращается боль. Трудно дышать, повязки плотно стягивают грудь. Стон помимо воли срывается с обметанных лихорадкой губ. - Тише, Тино, - слышится знакомый голос. Ричард ни разу не называл его так раньше. Так звал его – когда-то, очень давно – старший брат Джастин. - Где я? – еле слышно спрашивает Валентин, пытаясь приподняться на кровати. Это ему не удается – боль в ране снова разрывает грудь, и юноша со тоном валится на подушку. - С возвращением в наш бренный мир, граф, - раздается приятный баритон. Рокэ неслышно входит в комнату, садится в кресло у кровати раненого. - Признаться, вы немного напугали почтенного мэтра Зауллаха, но сегодня он сказал, что вам намного лучше. - Ричард, - оглядывается Валентин в поисках друга. - Я тут, Тино, с тобой. Валентин еще слаб – он засыпает и во сне видит скалу, омываемую морскими волнами. А рядом – Лита и Унда. Они – словно сошли со старинных гравюр, которые он так любил рассматривать в Васспарде. - Волны и Скалы, - шепчет он. Или – Литт с Ундом? И сквозь сон он чувствует тепло дружеской руки, что греет его холодные пальцы.