Новый Аллен Уолкер, или "меня зовут Ред!"

Канда и Ред шли по коридору, который, казалось, никогда не кончится. Наконец-то они дошли до кабинета смотрителя. Канда был в неком состоянии задумчивости, поэтому собирался открыть дверь привычным способом. Ред же плёлся следом, разглядывая ничем не примечательную стену. Чем она заслужила его внимание? Да в общем-то ничем. Просто на Канду смотреть было всё ещё неловко, а других объектов для разглядывания не наблюдалось. Сейчас этого мальчика мучают очень важные, по его мнению, вопросы. Правда все они несли примерно один и тот же смысл: «Зачем я это ляпнул?!». В такой глубокой задумчивости он не заметил, что мечник остановился, и врезался в него. – Ай, – столкновение было не очень мягким, Ред даже чуть не упал, но, благо, координация у него всегда была хорошей, и ему удалось избежать встречи с холодным полом. – Чёрт, мелкий, смотри, куда идёшь! – А Канде вот повезло меньше. Он от неожиданности дёрнул рукой и подался вперёд, что привело к неизбежному столкновению его лба с дверью. Вот и постучались. Метая молнии и, кажется, убивая взглядом всё, что только можно убить, разозлённый мечник вошёл в кабинет. Ред, виновато опустив глаза, вошёл следом. Почему-то грубить этому парню совершенно не хотелось. Комната встретила их грудами бумаг, которые были снова составлены в неаккуратные стопочки, а так же привычным диванчиком и столом, за которым сидел Комуи, попивая кофе. – Привет. Зачем пришли? – Комуи только начал изобретать противоядие, так что старался говорить спокойно и уверенно. Ведь Канда в таком «хорошем» настроении и не посмотрит на то, что Комуи его начальник, а просто начнёт читать лекцию по поводу того, какой он безответственный и что за это бывает, а ему и Ривера хватает сполна. – Зачем пришли?! А то ты не знаешь, – прошипел мечник. Явно недовольный сложившийся ситуацией, он сел на диван и уже более спокойно добавил: – Противоядие готово? И нам нужен ещё один спальный комплект. – Ну, противоядие ещё не готово, а спальных комплектов больше нет, – ответил Комуи, ожидая неизвестно чего. – Почему нет? Вот недавно же были, – насчёт противоядия мечник даже не сомневался, а вот нехватка комплектов его удивила. – В последнее время поступило много новых искателей, вот и не хватает, – Комуи про себя облегчённо выдохнул, ведь, похоже, Канду сейчас больше волнует спальный комплект, а не противоядие. – Тч, – было не понятно: расстроился мечник или же наоборот обрадовался. Многие уже поняли, что у Канды «тч» – вместо тысячи слов. Комуи, расслабившись, посмотрел на сидящего рядом с Кандой Реда. Тот, как ему показалось, слегка вырос, или не слегка, а, может, просто показалось. – Канда, нам нужно поговорить. Наедине, – Комуи всё же решил обсудить неестественно быстрый рост шатена. – Никуда я не пойду! – Тут же возмутился Ред. Ему показалось, что он обязательно должен услышать этот разговор. – Просто выйди за дверь и подожди Канду там, – попросил смотритель, но Ред только сильнее вцепился в обивку дивана, своим взглядом показывая всю решимость, на которую только был способен. – Быстро. Вышел, – Канда сорвался. Пусть он не хотел, но всё равно сорвался. Слова были произнесены спокойно и тихо, но сам того не желая, он вложил в них всю злобу, которая накопилась. Обычно в таких случаях помогали медитации, но сегодня он проспал и решил, что сначала наведается к Комуи, о чём сейчас сильно пожалел, видя, что происходит. Ред вздрогнул, а глаза начали наполняться страхом. Он знал, что Канда не хотел его напугать, по крайней мере, надеялся на это. Однако, воспоминания поглощали его всё сильнее. Его пугали не слова, а холодная злоба, что просачивалась вместе с ними. На тот момент во всём: в его глазах, в интонации и даже в движениях сквозил холод. Скользкий и всепоглощающий холод, как и у его матери, однажды приходившей в цирк. «Мояши? Он испугался? Чёрт, само собой испугался, он же сейчас маленький. Хотя раньше он не так реагировал. Или… Он же доверился мне. А я? А что я?! Я напугал его. Единственного человека, кто доверил мне не свою шкуру, а душу. Я напугал того, кто стал мне дороже всех. Какой же я идиот! Нужно что-то сказать. Почему я просто сижу и смотрю на него, как баран на новые ворота? Говори. Говори! Говори же!». – Мояши? – Голос резко сел и казался сильно встревоженным. Слишком сильно для такого нелюдимого мечника. Комуи это заметил и решил не встревать. Ред же сидел, низко опустив голову, от воспоминаний дрожали руки, но вдруг ему послышалось встревоженное «Мояши?». «Канда. Это голос Канды. Почему он был встревожен? Из-за меня. Он беспокоится?. Я ему не безразличен. Если вспомнить, тогда было хуже. Намного. Так, не стоит думать о плохом. Раз заботится, значит, я ему нужен. Значит, он просто волновался поэтому и сказал так. Всё-таки не со зла. Почему меня это так радует? А неважно, будь, что будет. Раз он сказал, что бы я шёл, то я пойду». Вдруг шатен встал и направился к двери. Он вышел, даже не обернувшись. И Канда бы ещё долго смотрел на закрытую дверь, если бы не слова Комуи: – Канда, то о чём я хотел поговорить, это о Реде, – мечник тут же обернулся, серьёзно смотря на смотрителя. – Говорите, – голос уже пришёл в норму, и Канда постарался придать ему равнодушный тон, что у него совсем не получилось. – Мне кажется, что Аллен, то есть Ред, подрос, – Смотритель до сих пор не привык к новому имени, но расспросить о нём решил уже взрослого Аллена. – Ну да. Он стал повыше, и не скажешь, что пять лет, но дети же быстро растут, – мечника слегка удивил вопрос, ведь он искренне верил, что дети растут, как на дрожжах. – «Слегка»? Он подрос года на два, не меньше, – Комуи отхлебнул немного остывшего кофе, предполагая уже несколько вариантов развития событий. – С чего вы взяли, что на два? Может меньше, – поинтересовался Канда, опрокидываясь на спинку дивана и скрещивая руки на груди. Он уже догадывался, к чему клонит Комуи, но лучше дослушать. – Я в одиночку воспитывал Линали, и, конечно, я знаю, как меняются дети за два года. И тем более, посмотри, как у него волосы отросли, из-за того, что он в хвост их собрал, ты, наверное, и не заметил, – ответил смотритель. – Вы ведь уже предположили, что случилось? Если я вас достаточно хорошо знаю, то это так, – Канда наклонился вперёд, ставя локти на колени. Он просто не мог усидеть на месте, когда за дверью совершенно один сидит испуганный Ред. Но сейчас обсуждается очень важная тема, так что он понадеялся, что ничего страшного случится не успеет. – Да, предположил. Прошёл примерно день, после того, как изменился Аллен. А Ред вырос на два года. Скорее всего, завтра в это же время ему будет девять лет, сейчас он выглядит на семь. Пока этот скачок роста не особо заметен, так как он ещё не начал активно расти, а вот дальше будет заметнее, – пояснил свою теорию Комуи. – Так, стоп. То есть, вы хотите сказать, что каждый день он будет расти на два года? А потом? Когда он достигнет своего возраста? – Канда, внимательно слушавший Комуи, всерьёз заволновался о Мояши. – Скорее всего, он просто станет собой, вернётся в наше время, – высказал одно из предположений Комуи, который был почти уверен в его достоверности. – Понятно, – Канда не смог сдержать облегчённого выдоха и опрокинулся на диван, но тут же сделав безразличное лицо, собирался выйти к Реду, и услышал вслед: – Зайдите завтра ко мне. Канда только кивнул и вышел из кабинета. Ред тут же встал перед Кандой и уже без страха спросил: – О чём говорили? – Канда удивился такой перемене настроения, но даже был рад, что Ред на него не злится и, - самое главное, - не боится. – О твоём росте, – усмехнулся Канда, скрывая волнение. – Я серьёзно! – Мелкий шёл рядом с мечником, хотя и не знал, куда. – Я тоже, – с каменным лицом сказал Канда, в очередной раз поворачивая влево. Ред решил, что потом обязательно узнает об этом поподробнее, а сейчас, вспомнив то слово, которое услышал в столовой, он спросил: – Что такое «экзорцист»? Канда, подумав, стоит ли рассказывать, решил, что ничего страшного не случится, если он узнает немного больше. – Экзорцист – это человек с чистой силой, который сражается против Тысячелетнего Графа, а точнее его созданий – акум и его семьи – Ноев, – закончил Канда свой мини-рассказ. – Кто такие «акума» и «Нои»? – Реда очень это заинтересовало, и он решил узнать побольше, пока есть возможность. – Нои – это люди с тёмной материей, которые выполняют поручения Графа. А акума – это живое оружие графа, ну, или, как говорит Мояши: «Акума – это страдающие души, которых захватил Граф и заставил убить самого близкого человека», – Канда знал, что вопросов будет море, поэтому говорил кратко. – А кто такой «Тысячелетний Граф» – так и не умолкал Ред, желая стать экзорцистом и помогать Канде. – Тысячелетний Граф – это толстожопый засранец, желающий уничтожить мир, но фиг ему, а не мир, – Канда нахмурил брови и как-то недобро усмехнулся. Ред ни с того ни с сего разошёлся детским, звонким смехом. – Ты чего? – удивился реакции мечник, ведь, обычно, при упоминание Графа не смеялись. – Нет, ничего, - сквозь смех проговорил Ред. - А можно поподробнее про толстожопого старика? — утирая выступившие слезинки, попросил Стручок. – Поподробнее спроси у Кролика, он у нас, как кот учёный, всё знает, – сказал мечник, еле сдерживая смех. – А как звать Кролика? – Посмеиваясь в кулак, спросил шатен. – Лави, – выдал имя Кролика Канда. – А это тот рыжий заяц? – Просмеявшись спросил мелкий. – Да. А почему заяц? – Канде, правда, стало интересно, с чего вдруг такое прозвище, он же его один раз видел. – Он был на зайца похож, когда я его первый раз видел, да и потом тоже. Я не знаю, как объяснить, – широко улыбаясь, ответил Ред. Канда, глядя на него, тоже улыбнулся, но быстро нахмурился, заметив искателя, так не вовремя появившегося за поворотом. – Марку держишь, да? – Скорее утвердил, чем спросил шатен, видя, как изменилось выражение лица Канды. На что Канда только «тчикнул» и пошёл дальше с кислой миной. «А ведь он так красиво улыбается, но почему скрывает? Бля-я-я… Я хочу ещё раз это увидеть. Ну почему именно сейчас кому-то приспичило пройти именно этой дорогой? По закону всемирной подлости, наверное. Единственный закон, который всегда работает. Ладно, не расстраиваемся, я буду и дальше стараться заставить его смеяться. И у меня это обязательно получится». Из обдумывания «Наполеоновских» планов его вывел голос Канды: – Мы пришли.