Величайшее пророчество

Тёплый ветер обдувал чуть вытянутое лицо, с сильно выступающими скулами. Глаза цвета морской волны смотрели вдаль, на прекрасный замок, стоящий неподалёку от озера. Оуэн Грифиндор смотрел на замок, выстроенный братом и его друзьями, и размышлял о том, для чего его брат выкрасил магией свои тёмные волосы в рыжий цвет. Оуэн направился по недавно появившейся тропе к замку. «Во всяком случае, Годрик моим мнением никогда не интересовался, да и к советам не прислушивался» - думал юноша лет двадцати, одетый в походный костюм и тёмно-синюю мантию. Благодаря наложенному заклинанию, мантия создавала прохладу в жаркий августовский день. Вообще Годрик любил брата, но был настолько уверен в собственном превосходстве, что редко прислушивался к кому-либо. «Что ж, обратная сторона присущей ему храбрости» - думал Оуэн, проходя через кованые ворота замка. Практически не раздумывая, он свернул в подземелья, направляясь к Салазару. Его лучший друг, конечно, был помешан на чистоте крови, но с чистокровными магами общался очень даже охотно. Оуэн не разделял его мыслей на счёт «благородства, заключённого в крови» как говорил сам Сал, но выбор его был невелик. Вечно находясь в тени своего брата, у него практически не было друзей, и хотя назвать Сала вынужденным другом было нельзя, Годрика вечно удивляла та крепкая дружба, связывающая его брата, и его соперника за лидерство в их Великой Четвёрке. Постучав в дверь одного из создателей Хогвартса, Оуэн не дожидаясь приглашения, вошёл в обставленную со вкусом просторную комнату в серебристо-изумрудных тонах. Салазара там не оказалась, тогда он достал палочку из дуба с сердцевиной из частички меча Годрика «ещё одна демонстрация своего превосходства» как думал об этом сам Оуэн. Наведя по очереди на все чуть-чуть выпирающие изумруды в серебряной змее, пригревшейся на стене, произнося для каждого свои заклинания, Оуэн открыл проход в Тайную комнату. Так сказать служебный ход. Только два человека на всём свете знали о существовании Тайной комнаты, это был сам Оуэн, ну и конечно Салазар. Когда Оуэн создал ему эту комнату, Салазар попросил никогда и никому не рассказывать о существовании этой Комнаты. Оуэн поклялся, и теперь радовался тому, что у него есть ещё одна ниточка, связывающая его с Салазаром – тайна. Зайдя в Комнату, Оуэн обратил внимание на то, что прежде правильной прямоугольной формы коридоры, образующие катакомбы под замком, теперь идеально круглые. Недовольно хмурясь, Оуэн проследовал к центру комнаты, и тут его ждал ещё один сюрприз. Перед ним лежала кладка яиц, и на каждом яйце совершенно неподвижно сидела жаба. Как только до него дошло, что здесь происходит, он занёс палочку, чтобы покончить с этим. -Экспелиармус! – Холодный низкий и тягучий голос эхом отразился от каменных стен. -Сал, что ты делаешь?! – поворачиваясь к высокому худощавому человеку с черными, как сама ночь волосами и глазами, прокричал Оуэн. -Я что делаю? Это ты что делаешь?! - в глазах Салазара Слизерина пылал яростный огонь. -Зачем тебе василиски? Ну, то есть я понял, что ты хочешь оставить их здесь, раз ты изменил форму тоннелей, но зачем тебе это? -Во-первых, василиск останется только один, несколько василисков всегда дерутся между собой, пока не останется сильнейший. Во-вторых, я ничего тебе не расскажу, пока ты не успокоишься. - Уже спокойно проговорил Салазар, хотя огонь в его глазах ещё не затух. -Ладно, хорошо, я спокоен – пробормотал Оуэн. -Слушай внимательно. Я считаю несправедливым то, что у каждого из моих кхэм…друзей, есть особые вещи, а у меня нет. Вот у твоего брата – меч. Я, конечно, считаю это пустым бахвальством, примитивное оружие маглов, даже очень красивое, не требуется, когда есть волшебная палочка, но всё равно. У Кандиды – диадема, прибавляющая ума. У Пенелоппы – чаша, выпив из которой, восстанавливаешь свои силы после длительного труда. Но я не настолько глуп, чтобы тот предмет, по которым тебя будут вспоминать через века, был обычной вещью. Я хочу, чтобы все будущие ученики школы вспоминали меня со страхом, что мой наследник вернётся, и откроет Тайную комнату, и выпустит ужас, находящийся там! Фанатичный блеск в глазах пугал Оуэна. Он понял, что не так хорошо знает своего друга, как хотелось бы. За разговором, два товарища вышли из Тайной комнаты в комнату Салазара. Тут раздался настойчивый стук в дверь. -Войдите – с достоинством произнёс Слизерин. Вошедшая Кандида была в длинном синем платье, под цвет её глаз. Каштановые волосы резко контрастировали с аристократической белизной кожи. -Здравствуйте, Салазар, Оуэн – с полупоклонами произнесла Кандида. -Оуэн, выйди, пожалуйста – почему-то с хрипотцой произнёс Слизерин. -Зачем? – с недоумением спросил Оуэн. -Тебе незачем это знать – холодным голосом ответил Салазар. -Эмм.… Ну ладно – сказал Оуэн, выходя из комнаты. Оуэн направился к своему брату, для того чтобы навестить его. Придя в гостиную, где располагался Годрик, он почуял запах корицы. -Привет, Годрик – весьма сдержанно сказал Оуэн. -Где ты шлялся, чёрт бы тебя побрал! – гневно воскликнул Годрик. -Да ты пьян! – с усталостью в голосе пробормотал Оуэн. Высокий, крепкий мужчина с длинными рыжими волосами и рыжеватой щетиной сидел за столом чёрного дерева и допивал третью бутылку виски с корицей. Годрик был очень привлекательный, но с девушками у него не ладилось, как считал Оуэн, из-за его безбашенного характера. -Неважно, в каком я состоянии! Я спрашиваю у тебя, где ты был? – звонкий голос Гриффиндора был слышен, наверное, по всему замку. -Я был у Салаза…. -Не произноси это имя при мне! Никогда! – закричал Годрик ещё громче, хотя казалась бы это уже невозможно. -Что случилось? – обеспокоенно спросил Оуэн. -Тебе незачем это знать – внезапно успокоившись, ответил Годрик. -Да что вы сговорились все? - Оуэн был настолько возмущён, что не стал дослушивать брата, а развернулся и, хлопнув дверью, вышел. Не обращая внимания на догонявшие его возгласы брата, он бежал всё дальше от его покоев, и вдруг налетел на Кандиду. Он очень удивился, увидев, что она вся в слезах, платье в некоторых местах разорвано, а волосы подпалены. -Что с тобой? – взволнованно спросил Оуэн -Салазар – только и ответила Кандида, спрятав лицо в ладонях и зарыдав. Оуэн, стремясь успокоить её, приобнял её и повёл к брату, но Кандида стала отпираться. -Не надо к Годрику, не надо – голос её прерывался рыданиями – Не надо! -Хорошо, хорошо, мы пойдём к Пенелопе – бормотал Оуэн, поворачивая то направо, то налево, направляясь к покоям основательницы факультета Пуффендуй. «Хорошо, что сейчас лето, и ученики ещё не приехали» думал Оуэн, стучась в дверь. Пенелопа, открыв дверь и увидев состояние Кандиды, без лишних вопросов усадила её в кресло, и, напоив успокаивающим зельем, спросила у Оуэна, стоявшего в это время у камина и осматривающего комнату. -Что произошло? -Не знаю – честно ответил Оуэн – я столкнулся с ней в коридоре с Филиусом Старком на четвёртом этаже, она пробормотала что-то про Салазара. Больше я ничего не знаю. Пенни, понимающе посмотрев на Кандиду, сказала Оуэну. -Тебе незачем это знать. Оуэн возмутился до такой степени, что на некоторое время потерял дар речи. Но когда заговорил, его голос оказался на удивление спокойным. -Ну, уж нет. Я хочу знать, что здесь происходит. -Хорошо, только поклянись мне, что никогда не расскажешь никому в мире об этом – с дрожью в голосе промолвила Пенелопа. -Я клянусь. Слово Гриффиндора! – торжественно произнёс Оуэн. И тогда Пенелопа начала свой рассказ. -В те времена, когда ты только родился, и твоя мать, к сожалению, умерла при родах, а отец твой скончался от горя, мы ещё даже не думали создать Хогвартс, но уже были друзьями. Салазар влюбился в девушку по имени Роза. В совершенно обычную девушку. Тогда он ещё не был блюстителем чистоты крови, как сейчас. Она тоже полюбила его. Салазар никогда ещё не был таким счастливым. Он везде ходил с ней, рассказывал ей всякие сказки, писал ей стихи. Ночами он приходил под её окна и пел серенады. У Салазара была только одна проблема – он не рассказал своей девушке, что он волшебник. Он познакомил Розу с нами, она была очень милой девушкой с каштановыми волосами до плеч. Кожа её была бела как снег. Васильковые глаза прекрасно сочетались с её любимым синим платьем. Тут рассказ прервался громким всхлипом Кандиды. Оуэн с ужасом смотрел на её каштановые волосы, синие глаза, и бледноватую кожу. -Когда Салазар узнал, что Роза беременна – продолжала Пенелопа печальным голосом – Он всё никак не мог успокоиться, гадая, говорить ли ему Розе, что он волшебник, или умолчать об этом до рождения ребёнка. Твой брат посоветовал ему ничего не рассказывать, чтобы этот факт, вызвав переживания Розы, не нарушил развитие ребёнка. Девять долгих месяцев Салазар молчал об этом. После рождения прекрасной девочки, которую родители назвали в честь бабушки Джоан, Салазар открылся своей возлюбленной. Вопреки страхам Слизерина, Роза восприняла это с радостью. Салазар был счастлив. Но в прошествии семи счастливых лет, стало ясно, что девочка сквиб. Салазар очень тяжело воспринял этот удар. Он всё больше замыкался в себе, становился злобным, хитрым, агрессивным, в общем похожим на самого себя сейчас. Особенно он злился на Годрика. Салазар считал, что именно совет Годрика не говорить ничего, сделал его ребёнка сквибом. Годрик, разумеется, отрицал эти глупые нападки, с присущим ему чувством превосходства. Это ещё сильнее закрепило неприязнь Салазара к Годрику. Мы с Кандидой считали, что это всё хорошим не кончиться, и, к сожалению, оказались правы. После какого-то праздника, в хмельную голову твоего брата пришла мысль, устроить шуточную дуэль между ним и Салазаром. С каждым заклинанием, с каждой вспышкой света, дело начало принимать нешуточный оборот. Салазар посчитал эту дуэль хорошим шансом поквитаться за всё. Вместо того чтобы прекратить эту дуэль, твой брат разозлился, и начал посылать заклинания очень тёмные, совсем неприсущие его темпераменту. Нам с Кандидой пришлось приложить все силы, чтобы поставить щит настолько мощный, дабы оградить их друг от друга. Роза с ребёнком также присутствовали при этом. Когда щит был поставлен, мы увидели, что Роза и Джоан оказались по одну сторону с Салазаром. Но я не придала этому значения. Именно за это я и виню себя до сих пор. Как только щит был установлен, Салазар крикнул нам, что не собирается жить с ребёнком сквибом и женой жизнерадостной дурой. И кинулся к ним. Слишком поздно мы поняли, что он собирается сделать. Слишком поздно мы начали распутывать сложнейший узел заклинания. Когда поляну залил яркий зелёный свет, Кандида упала в обморок, Годрик побледнел, а я, как последняя идиотка, со слезами на глазах, всё пыталась снять этот проклятый щит! Крик маленькой Джоан до сих пор звенит в ушах и кромсает моё сердце на мелкие кусочки. По щекам Пенелопы текли слёзы, Кандида уже давно рыдала, а Оуэн был в шоке. -С тех пор пошло уже много лет, Салазар, хоть и попросил прощения, нисколько не изменился. Он стал ненавидеть маглов и всех маглорождённых. Он вопрошал, почему, у такого могущественного волшебника родился сквиб, а у обычных маглов, рождаются волшебники. Также он недолюбливал и полукровок. Он нашёл себе девушку из древнего магического рода, и связал свою судьбу с ней. У него родились дети, все как один похожие на него и внешностью, и характером. Все волшебники. -А причём здесь Кандида? – срывающимся голосом спросил Оуэн. -Якобы в память о Розе, Кандида поменяла свою внешность. Совсем недавно она мне призналась, что она всегда любила Салазара, и любит до сих пор. Но при этом ей делал предложение твой брат. Она долго думала, как поступить, согласиться с Годриком или признаться во всём Салазару. Выбрав второе, сегодня Кандида рассказала обо всём Годрику и направилась к Салазару. А что там произошло, я не знаю. -Придя к нему, я всё рассказала – внезапно вступила в разговор Кандида – он очень разозлился на меня, обругал и погнал прочь. Я отказалась идти. Тогда он выхватил волшебную палочку и начал мне угрожать. Я не поверила в то, что он способен атаковать меня, но видимо предыдущая история меня ничему не научила. Мы сражались около десяти минут. Я отбила его заклятие, и оно попало в змею. Тут открылся проход, несказанно удивив меня, да и Салазара, похоже, тоже. Пользуясь моментом, я кинула в него заклятие, которое отбросила его в этот тоннель. А сама убежала – голос Кандиды снова оборвался рыданиями. Тут замок сотрясся от толчков. Послышались звуки разбившегося стекла, грохот заклятий. Пенелопа, Оуэн и Кандида, все как один выхватили свои палочки и помчались к источнику шума. На восьмом этаже, в коридоре с картиной с танцующими троллями развернулось целое сражение. Салазар, бросая свои самые мощные заклинания и в то же время отбиваясь от заклятий Годрика, успевал кричать при этом оскорбления. Кандида и Пенелопа начали плести щит, а Оуэн, откинув заклятьем Годрика, кинулся на своего единственного друга. Заклинания сливались и переплетались, образуя причудливые соединения. Один из таких странных сгустков магической энергии попал в отрезок стены, находившийся прямо напротив картины. Стены разъехались, образуя комнату, которая каждый миг менялась. И тут полыхнуло зелёным. Крик, крушивший барабанные перепонки, раздался над замком. Когда всё стихло, все увидели лежавших на полу волшебников. Салазар был мёртв. Оуэн, умирая, произнёс величайшее пророчество: «Родится одноимённое бедной Джоан дитя, и поведает всему миру сказку о волшебнике и Тёмном Лорде, сразившимися не на жизнь, а на смерть. И станет эта небылица волшебной, и настоящие последователи книги обретут силу, несравнимую с магией. И сила эта – Истинная Любовь».