Новый год

Новый год. Время подарков и веселья. А так же общения с близкими, радости, некого рождественского волшебства, сближающих людей, когда-то не имеющих ничего общего, и делающих их счастливыми. Но… как я ненавижу Рождество! Эти дебильные гирлянды, фонарики, ёлочки, Санты Клаусы, завезённые с Запада, эти счастливые люди, их дети, подарки, наигранная любовь, банальность во всех отношениях… как всё меня бесит! Я никогда не отмечал Рождество. Никогда. Даже когда жил с родителями и братом. Меня спасал только шикарный ужин и новогодние подарки. Но когда я переехал в отдельную квартиру, я и этого лишился! Я вообще перестал отмечать Новый год. Да и зачем? Подарка ни от кого ждать не приходится, так, брат иногда что-то пришлёт, да и то, гастроли, посылку доставляют только весной. Кажется, в прошлом году я напился в баре и уснул. Помню только бой курантов, а дальнейшее развитие событий как в тумане… домой пришёл только к обеду, да и голова болела ужасно… одни только проблемы от этого Рождества! Ну уж нет, дважды на одни и те же грабли я наступать не буду. В этот Новый год я хорошенько высплюсь! Всё равно, у меня выходной выдаётся только на 31-ое и 1-ое число, так почему бы и не поспать? Да, холодно сегодня на улице… но вот она, моя квартирка! Тёплая, уютная, приветливая… да и зачем что-то отмечать? Мой дом – моя крепость! Вот в крепости сидеть и буду… Я перешагнул порог своей квартиры, снял куртку и повесил её на вешалку, быстро разувшись, я прошёл в зал и улёгся на диван, положив руки за голову. Дома так тепло и уютно… стены приятного жёлтого оттенка так и разливались теплом, а люстра, висевшая на потолке, казалось, просто светилась солнечным светом. Пушистый ковёр под ногами, тяжёлые шторы цвета красноватой охры были плотно закрыты, и свет от уличных гирлянд не проникал в комнату. Как хорошо! Никуда не хочу уходить… вот бы это спокойствие продолжалось вечно… Но, как назло, раздался раздражительный звонок в дверь. Наверное, соседи… Да ну их, небось опять зовут гулять. Будто своих троих детей не хватает! Меня нет дома… А звонок всё не утихал, только звенел всё настойчивее. Начали барабанить в дверь. «Откройте, это полиция! Мы знаем, что вы здесь, откройте!» — глухо раздалось за дверью. Я лениво приоткрыл один глаз и неохотно посмотрел на входную дверь. Покидать эту обитель спокойствия мне очень не хотелось, но долг перед страной заставил подняться с уютного дивана. Неторопясь, я подошёл к выходу, открыл дверь. Щёлкнул замок. Раз, два. Опускаю ручку вниз, тяну дверь на себя. Она неохотно, тяжело открывается. Потом всё потемнело в глазах, я даже не успел заметить, как меня грубо прижали к стене и заломили руки за спину. — Какого чёрта?! – заорал я, шокированный происходящим. — Хейваджима Шизуо, вы арестованы за нарушение городского порядка и разбойного нападения на пятерых человек, трое из которых скончались на месте, а двое с тяжелейшими ранениями находятся в больнице и ещё не могут прийти в себя от сильного избиения. – Отчитался офицер. Прямо как по сценарию… — Да какое нападение?! Вы что, издеваетесь? Это наверное какая-то дебильная новогодняя шутка! Да раз те двое без сознания, кто же дал показания? – не унимался я. Нет, только не сегодня… В ответ щёлкнул замок наручников. Офицер тихо сказал: — У нас есть свой информатор. Это слово мне ой как не понравилось… Меня грубо собрали в охапку, взяли под руки и вывели из дома. Затолкав в полицейскую машину, мы направились в участок. Я с грустью смотрел на окна своей квартиры и сожалел, что всё-таки открыл им дверь. А ведь я даже свет не выключил… О чём я думаю? С очень меланхоличным состоянием души я просидел всю дорогу. Мне хотелось узнать, кто же донёс на меня. Да ещё и такую ложь… в последнее время у меня вообще массовых разборок не было. Так, на кого прикрикну, кто при одном моём виде сразу деньги отдаёт… Я даже пальцем никого не трогал. Наверное, какая-нибудь старушка-маразматик, слепая от рождения, или запуганная шизофреничная девчонка, которая своих родителей от своры собак отличить не может, перепутала меня с кем-то, или просто моё лицо очень схоже с портретом преступника.... Мои размышления опять прервали. Полицейские вытащили меня из машины и повели в большое, старое здание полиции. Мы зашли внутрь, я для себя отметил, что интерьер полицейского участка больше на театр какой-то походит… расписные рельефные стены, тяжёлые металлические подсвечники, которые они даже не используют по назначению, отлетевшая штукатурка… да, здание действительно старое… и неприветливое. Уж больно мрачно это смотрится, да тем более когда вокруг полно полицейских, которые косо смотрят на тебя… Не дали мне полюбоваться красотой интерьера, грубо толкнув вперёд. Повозмущавшись, я всё-таки последовал за ними. Не хотелось портить отношения с полицией… Я бы мог всех их уложить на лопатки, но потом мне бы жить спокойно не дали. Так что придётся выслушать их обвинения. Ведь всё равно я ничего не делал… А кто невиновен, того же не могут посадить, верно? …Это моя последняя надежда. Но что-то я начинаю сомневаться в этом. Они подвели меня к огромной массивной лестнице, и мы пошли наверх. Я уже сбился со счёту, сколько этажей мы прошли. А вот эта жирная свинья в полицейской форме, что справа, уже выдохся… Какие ленивые полицейские пошли! Я начал мысленно ругать всех полицейских за их халатность и лень, потом добрался до государства с их ужасной системой управления, а потом уже на Бога, который оставил меня лет эдак десять назад. Чёрт возьми, да сколько можно… Мы подошли к деревянной двери, неаккуратно отделанную жёлтыми панелями по краям. «Куросава Гай» — успел прочесть я надпись на двери. Один из полицейских открыл дверь, и я перешагнул порог. Ужасный скрип двери. Звук моего каблука. Звон железных наручников за спиной. Тихий гул, который постепенно превращается в понятные слова. Голос. Знакомый до боли. Высокие нотки, вперемешку с фальшивой улыбкой, которую я чувствую, даже не поднимая глаз. Этот запах… дикий, острый, но такой… приятный. Орихара Изая. Я даже открыл рот от удивления. Следователь полиции стоя разговаривал с Орихарой, пожимал ему руку, благодарил за прекрасную работу по поимке… опасного преступника?! Это меня что ли?! Изая!!! Он будто почувствовал мой гнев, тут же повернулся и еле заметно ухмыльнулся. Я весь напрягся. Но Изая только прищурился. — Спасибо, господин Орихара! – кажется, полицейский был счастлив, что ему удалось кого-то поймать, потому что на вид ему было лет двадцать, да и глаза такие большие, наивные, он просто пожирал ими Изаю. Чёрт… и о чём это я думаю? – Ваша помощь неоценима! Мы вам вышлем… премию! Да и то это не окупит моей признательности к вам. — Ой-ой, господин Куросава… не стоит благодарности. Я уже счастлив, что смог устранить это беззаконие, свершаемое таким тираном, как Хейваджима. Он же состоит на учёте и… — Боже, вы действительно гениальный сыщик! Навели все справки… да вы буквально всё о нём знаете! – он опять схватился за его руку. – Я так рад, что смог с вами встретиться! Орихара улыбнулся. Со стороны кажется искренней улыбкой, но я знаю, что этот фрукт парит здесь всем мозги… — Спасибо… я очень польщён такими словами… — А как вы смотрите на то, что бы работать у нас, в полиции? Я замолвлю за вас словечко. И вот уже через пару дней мы будем бок о бок сражаться с преступностью в городе! – Куросава встал в позу «А-ля супер герой», но Изая только усмехнулся. — Нет, спасибо… я лучше останусь в стороне и буду помогать вам в роли информатора… — скромничал Изая. Гай округлил и без того большие глаза, в которых накапливались слёзы, и просипел что-то вроде «Как благородно!». Орихара даже закрыл глаза от удовольствия… гад ползучий! — Ой, смотрите-ка, уже одиннадцать часов! – воскликнул Изая. – Ещё надо опросить преступника, составить протокол… А то придётся встречать Новый год в управлении. Куросава погрустнел и сказал: — Да уж… а я живу так далеко, что мне в метро полчаса ехать, и потом пешком идти минут двадцать… не успею я попробовать маминого тортика… — совсем расклеился следователь. Изая положил руку ему на плечо и ответил: — Не переживайте. Если вы дадите мне полномочия на эту ночь, то я могу сам составить протокол и опросить преступника. Так вот чего он добивался… Чёртов извращенец! Но у Куросавы глаза засветились от счастья. — Правда?! Но как же вы? — Я спокойно встречу Новый год здесь. Всё равно, ещё много лет впереди. Успею отметить. — Спасибо, огромное вам спасибо! – опять запричитал он. Сказав пару слов своим подопечным, они грубо повели меня в соседнюю комнату, которую от этой отделяла большая тяжёлая железная дверь. Зайдя в комнату, я даже содрогнулся от холода… практически вся отделка была из… железа! Даже стол посередине из железа, стулья тоже… Да что это за управления такое! Будто гестапо… Полицейские посадили меня на железный стул, я даже прогнулся от леденящего прикосновения железа к спине. Я был одет как обычно, в своём костюме бармена, ведь эти изверги из полиции даже не дали мне куртку надеть… В это время Куросава что-то говорил Изае. Через пару минут и зашёл мой мучитель. Ничего, как только мы останемся один на один, я из него всю дурь вытрясу. Орихара положил стопку бумаг на стол. Полицейские, пожелав счастливого Рождества, удалились. Дверь со скрипом захлопнулась. Замок щёлкнул пару раз. И наступила гробовая тишина. -Изая! Что всё это значит?! Какие убийства? Да ты в своём уме?! – заорал я. Он ехидно улыбнулся и присел на край стола. — Да ладно тебе, Шизу-тян… что ты так расстроился? Подумаешь, посидишь Новый год здесь, а потом лет пятнадцать на зоне… — Я ненавижу тебя, Орихара! – зарычал я и начал со всей силой и злостью, что накопилась за время пребывания здесь, раздвигать руки в стороны, что бы порвать наручники. Но они не поддавались. Что за чёрт… — Ой-ой, Шизу-тян, это не просто наручники… титановый сплав, прямиком из Соединённых Штатов… всё ради тебя… — последнюю фразу он сказал слишком задумчиво, томно посмотрев мне в глаза. Я застыл. Не знал, что делать. Я обречён. Я не могу выбраться отсюда. Да и Изая, кажется, не собирается уходить. — Что ты от меня хочешь? – более податливо спросил я. Но такое ощущение, что после его взгляда я знаю ответ… — Тебя. – Недолго думая ответил Орихара и плавно, но быстро подался вперёд. – Я хочу, что бы ты стал моим на эту ночь… — Он расставил ноги и мягко опустился мне на колени. Прям как баба… но, чёрт, будет получше любой девушки. Я со злостью взглянул ему в глаза. Как я ненавижу его, это смазливое личико, эту слишком нежную кожу, эти чёрные шелковистые волосы, но… Если признаться, я боюсь его. Это единственный человек, с кем я могу бороться на равных… пускай он хитрый и только этим добивается своих целей, но я понимаю, что в последнее время даже в открытом бою не могу сравниться с ним… И этот страх… страх, что я так просто могу умереть от рук этого злодея… Это заводит меня. Заставляет к чему-то стремиться. Заставляет жить, не стоять на месте, а быть только ещё изворотливее, ещё умнее… заставляет идти вперёд. И сейчас мой тиран расположился у меня на коленях и открыто смотрит мне в глаза. О чём он думает? Собирается ли унизить меня, сделать больно? Или же… Я не успел додумать. Изая положил руку мне на грудь и ехидно подметил: — Что, Шизу-тян, задумался о чём-то? А то глаза такие умные стали… — Послышался звук раскрываемого ножа. Орихара ещё ниже склонился ко мне и поднёс холодное лезвие к шее. Страх тут же овладел мной, взял в свои цепкие руки. Я не могу ничего поделать с ним… Боже, неужели я… дрожу?! Но Изая, поняв моё состояние, только довольно улыбнулся. Нож скользнул по шее и направился к воротнику рубашки. Ловким движением руки он разрезал мою бабочку, отстранился, и нож начал спускаться вниз, только пуговицы отлетали в разные стороны. Господи, что будет дальше…почему я так боюсь? Изая дотронулся рукой до моей обнажённой груди, от чего я невольно вздрогнул. Его холодное прикосновение слегка отрезвило меня, и я наконец-то взял себя в руки. Он провёл рукой вверх, обвёл линию вдоль ключиц, дотронулся ладонью до моей шеи и сильнее сжал её. Страх опять начал подкрадываться. Я невольно судорожно вздохнул. Опять усмехнулся… — Чего ты так боишься, Шизу-тян? Неужели я такой страшный? Или, может, ты просто не знаешь, что тебе делать?.. – он постепенно переходил на шёпот и склонялся к моему уху. – Что тебе делать… — повторил он. Его горячее дыхание, влажные губы изредка касаются уха… я не знаю, чего ожидать от него дальше… но это так меня заводит, что я начал учащённо дышать. – Отдаться воле желания… или сопротивляться… что же выберешь ты? – продолжал он ещё тише, ещё ближе прижимаясь ко мне. Я зажмурился. Нет, он мой враг, я его ненавижу, нельзя путать его с другом, все эти ласки мимолётны… Вдруг он провёл языком по уху и прихватил губами мочку. Это была моя крайняя точка. — Нет! Прекрати! Хватит!!! – вдруг закричал я. Изая отстранился. Глаза Орихары нездорово блеснули в свете лампы. Он дико улыбнулся и сказал: «Ну, наконец-то вернулся Шизу-тянчик, а то я думал, что спутал его на улице с кем-то». Я ошарашено посмотрел на него. Так вот чего он добивался… Изая резко толкнул меня вперёд, и мы полетели вниз со стула. Он навис надо мной, стул оказался где-то далеко позади. Брюнет опёрся обеими руками о мои плечи и вдавил в пол. Наручники больно впились в кожу. — Я уже и не надеялся увидеть вновь тот злобный взгляд! Как же он меня заводит!.. – громко говорил Изая с таким увлечением, будто рассказывает заядлому рыболову о пойманной рыбке. Резко отдёрнув руку от одного плеча, он направил лезвие ножа к области ключиц и начал водить, с каждым разом всё глубже проникая ножом под кожу. Эта боль… не такая острая, но она так приятно меня возбуждает, будоражит мои чувства. Рождает во мне страх, которым теперь я наслаждаюсь. Давно я не был так испуган. Уже забыл, как правильно надо бояться. Еле заметно усмехнулся, но мои мысли прервала более резкая боль в области солнечного сплетения. Кажется, Орихара ещё глубже вонзил нож. Он опускал лезвие всё ниже, огибая мои выступающие «кубики» пресса, медленно, с особым увлечением надавливая на рукоять ножа, который в свою очередь податливо слушался хозяина, и затем, наблюдая, как из порезов тут же струится алая кровь. Изая ослабил хватку, когда лезвие достигло низа живота, и далее следовала только пряжка ремня. Вдруг я почувствовал тёплое, вязкое, но такое приятное ощущение, которое сопровождалось лёгким пощипыванием. Я прогнулся под этими ласками и протяжно простонал. Только когда ощущение достигло крупной раны на груди, я понял, что это был Изая. Он водил языком вдоль моих ран, собирая кровь губами, покрывая моё тело укусами, чередующиеся с поцелуями, после каждого оставляя огненный след, будто кожа горела внутри меня. Я вздрогнул. Он аккуратно обхватил губами левый сосок, играючи посасывал его, но потом настойчивые поцелуи превратились в мягкие покусывания. Я издал ещё более протяжный стон, Орихара переключился на правый сосок. Он хватался пальцами за мои плечи, приятно поглаживая их и массируя, я уже было расслабился, как он с силой впился ногтями в кожу и провёл руками, оставляя кровавые отметины, вниз, где сейчас было так тепло и приятно, где он так старательно отдавал мне свои жёсткие ласки… Я опять простонал, только на этот раз громче. Орихара вдруг остановился и посмотрел на меня так, будто застукал ночью за просматриванием порнофильмов. Обыденный, слегка раздражённый взгляд, который он пытался наиграть, что бы заставить меня нервничать, я тут же разоблачил. Я всем своим существованием чувствовал, что он доволен. Но реальность взяла своё. На лице проступил румянец и через пару секунд такого настойчивого взгляда и напряжённой тишины я залился краской. Всё лицо горело. Неужели ему так просто удалось заставить меня покраснеть? Изая опять взял в руки нож и, довольно улыбнувшись, склонился над моим лицом. — У тебя даже уши покраснели, Шизу-тян. – он поднёс к лицу лезвие. – А ты такой милый, когда стесняешься. – Он резко повёл ножом и оставил глубокую царапину. Мне даже показалось, что весь мой стыд выливался вместе с этой кровью, она вспыхнула огнем, и я ещё больше раскраснелся. То ли от его слов, то ли от этой царапины. Орихара ещё ближе склонился над моим лицом и провёл языком по царапине, слизывая кровь. Ощущение его дыхания, аромат его кожи… всё это находилось так близко, что я возбудился ещё больше. Изая почувствовал это, потому что только что выросший бугор упирался ему в живот. Он усмехнулся. Его руки спустились вниз и медленно начали расстёгивать пряжку. Только через пару секунд послышалось шуршание молнии. Он спустил с меня штаны и… Дальше всё как в тумане… Настойчивые прикосновения, решительные, слегка грубые ласки, я бы даже сказал властные. Ловкие движения пальцев, которые умело ласкали мою разгорячённую плоть, а затем мой пыл остудили его губы… такие прохладные и влажные… и опять ласки... его язык играючи ласкал головку, изредка полностью позволяя проникать к себе в рот, всё это сопровождалось мягкими соблазняющими движениями его пальцев в области паха. Я стонал, во мне уже не оставалось ни капли совести и стыда, я кусал губы, пытаясь прекратить невольно вырывающийся поток стонов и вздохов, я не хотел, что бы он полностью завладел мной… Ещё немного… ещё немного и я не выдержу… Я уже приготовился к самому худшему, но вдруг Орихара остановился. Голова резко закружилась, я думал, что лишусь рассудка от такого бесцеремонного разрыва… Он отстранился от меня, отодвинулся и сел недалеко от стола. Я судорожно вдыхал воздух ртом. Почему… почему он остановился? Это было так приятно, так чудесно ощущать его рядом… его ласки… нежные и грубые, жёсткие и мягкие, такие властные… Такие неповторимые… Я больше не могу терпеть! Я хочу его… Даже после всех тех гадостей, что он причинил мне, я хочу его… — Изая!.. Почему… ты остановился?.. – сказал я прерывисто. Я ещё не могу прийти в себя от произошедшего. Воздух так и рвётся ко мне в лёгкие, а сердце бешено стучит в груди… почему он молчит? Обиделся? Но на что? — Изая! – позвал я его ещё раз, уже более решительно. А это возбуждающее чувство всё не покидает, остаётся, щекочет всё тело, заставляя извиваться от напряжения. Молчание. Тишина. Кажется, он даже не дышит. — Изая! Не молчи! – не могу больше терпеть… Господи, дотронься же до меня ещё раз! Так, как ты умеешь! Чувства стремятся наружу. Им уже плевать на Орихару. Они стремятся, поступают комком к горлу, заставляют слезиться глаза, забывая про все унижения, про все нанесённые раны. — Изая!.. Почему ты остановился?.. Не молчи… — голос становится всё тише. Напряжение нарастает. – Умоляю… не молчи… Изая! Слёзы. Слёзы ручьём текут из глаз. Голос дрогнул. «Умоляю…» — сорвалось с моих губ. Я опять залился краской. Стыд. Страсть. Любовь. Послышался бой курантов где-то вдали. Кажется, скоро старый год закончится и ему на смену придёт новый. Я почувствовал тепло. Рядом. Изая опять навис надо мной. Его лицо прямо напротив меня. Он уже смотрит без тени усмешки. Он смотрит открыто и с нежностью. Раз. Тяжёлое учащённое дыхание. Два. Объятья. Тёплые прикосновения разгорячённых тел. Три. Едва уловимое касание губ. Четыре. Глубокий, нежный поцелуй. Чувственный… в каждое движение языка вложена частица души. Пять. Поцелуи переходят ниже. Ты уже покрываешь ими шею и грудь. Шесть. Проводишь языком ниже, обводишь круг вокруг пупка и нежно проникаешь в него. Семь. Опять осторожно берёшь в рот мою разгорячённую плоть. Восемь. Едва заметно стягиваешь с себя штаны. Девять. Инициатива твоя. Ты будто управляешь мной. Я пытаюсь сдерживаться и осторожно вхожу в тебя. Стон. Вздох. Десять. Набираешь темп. Движения становятся всё неистовее, и комната наполняется страстью. Одиннадцать. Очередной стон. Я уже не могу сдерживаться… Двенадцать. Терпение закончилось. Извергаюсь прямо в тебя. Всё. Я не могу больше… кровь не перестаёт течь из ран. Голова кружится, но я чувствую такое облегчение. Я наслаждаюсь этими минутами, забыв про холод, про протокол, про тюремный срок. Про врага под боком. Неужели это… счастье? Я закрыл глаза. Ощущаю тебя рядом. Ощущаю биение твоего сердца. «С рождеством, Шизуо.» — послышалось где-то над ухом. И опять сон. Усталость одолела меня, и Морфей решил забрать меня в своё царство. Только не уходи, Изая… — Э-э-эй! Господин Шизуо! Господин Шизуо! – кто-то орал над ухом. Я приоткрыл глаз и увидел лицо Куросавы над собой. Куросава… полиция… Изая… Тут же меня будто током передёрнуло. Я вспомнил, что я здесь делаю, и в каком должен быть виде. Я немедленно отрезвился и осмотрелся. Всё тело болело, раны остались на месте, но я был одет и сидел на стуле. Значит, это был не сон… Но сейчас это не важно. Куросава предъявит мне обвинения и упечёт за решётку лет на двадцать… Прощай, свобода! — Извините за принесённые неудобства. Мы нашли настоящего убийцу. Вы освобождены. Ещё раз извините. Сейчас мой ассистент вас проводит на улицу и довезёт до дома. Я вытаращил глаза и сам не заметил, как вслух сказал: — Как же? Кто настоящий убийца? Как.. как вы его так быстро нашли? Времени не было! — Господин Орихара оставил мне кое-какое сообщение… гм… впрочем, вы освобождены. – Об этом он очень странно умолчал. Но мне было всё равно. Не знаю, что такого влиятельного сказал Изая, но сам факт того, что меня с почестями отпустили, затронул меня до глубины души. Неужели он ради меня пошёл на такое? Ведь Орихара мог избавиться от меня раз и навсегда… И всё-таки всё равно в новогоднюю ночь творятся чудеса. Рождество сближает людей, когда-то не имеющих ничего общего, и делает их счастливыми. Это самое настоящее новогоднее волшебство. И я верю в него, несмотря ни на что.