Куриный бульон

Сломанные рёбра — это крайне неприятно. Трудно дышать, лежать, да и вообще что-то делать. В общем, мерзопакостное состояние. Особенно, если над ухом то и дело что-то щебечет мать, перепугавшаяся за единственного и любимого сына. — Ну, зачем ты в драку полез? — вопрошает миссис Барнс, в сотый раз, за вечер, пытаясь уложить Баки в удобную (для неё, конечно) позу. — Сколько раз я говорила, что не доведут тебя до добра эти твои уличные сражения! Джеймс мужественно терпит все эти издевательства. И вздыхает, поглядывая на хихикающего за газетой отца. Да, он сам виноват: раскрылся, дал себя ударить, вот и получил перелом двух рёбер. Правда, и противник бежал с поля боя со сломанным носом и подбитым глазом. Ничего! Теперь будет знать, как лезть к порядочным девушкам с непристойными предложениями! Нет, не то, чтобы Баки себя к порядочным девушкам относил. Да и вообще к девушкам, просто… — Мать, успокойся, — всё же подаёт голос мистер Барнс, отвлекая сына от размышлений. Супруга тут же замолкает, с удивлением воззрившись на мужчину. — Видимо, он Сэм от шпаны защищал. — Ну, тоже мне нашёлся благородный рыцарь! — пуще прежнего начинает ворчать миссис Барнс. - Почему нельзя было всё без кулаков уладить? А если бы Сэм пострадала от этой драки? Вы бы и не заметили, как ударили её, а на ней даже царапина долго заживает. Баки краснеет. О том, что подругу могли задеть, он как-то не подумал. И ему, двадцатилетнему парню, об этом мама говорит! Вот уж точно позор. Но хорошо, что малышка Сэмми действительно не пострадала. А то совсем уж как-то стыдно было бы. И совсем уж нехорошо получилось бы. — Молодой идиот, — припечатывает отец, переворачивая страницу. — Ты хоть проводил её до дома? — Проводил… — вздыхает Джеймс и тут же морщится от боли. Да, теперь рёбра будут долго срастаться. Но Баки о полученном переломе не жалеет — главное, что Сэм защитил. Эх, малышка Саманта… Одно ходячее недоразумение, а не девушка! Тощая, слабая, болезненная художница с боевым характером, а неприятности к себе так и притягивает. То шпана с вопросами пристанет, то вор какой сумку с красками отнимет, то в драку ввяжется… А недавно так вообще на какого-то извращенца наткнулась, который голышом по переулкам бегал! Хорошо, что Баки рядом был, а то мало ли что этот псих мог сделать. — Бедная девочка… — каждый раз тихо вздыхает миссис Барнс, провожая Саманту взглядом. - Тощая, болезненная. Кто ж её такую замуж-то возьмёт? — Я думаю, найдётся всё же смельчак, — усмехается в ответ её супруг, хитро поглядывая на сына. Признаться честно, о выборе будущей подруги жизни Баки уже думал. Думал основательно. И считал, что станет ею со временем его же подруга детства. А что? Ну и что, что здоровье у неё слабое, характер слишком боевой, да и сама не такая уж и красавица (хотя с последним утверждением можно и поспорить)? Зато сердце у неё доброе, сама она ласковая, да и хозяйка более или менее сносная. По крайней мере, одежда у неё всегда чистая и выглаженная, еда не пригоревшая, а квартира убранная. Это не говоря уже о её таланте художника! Правда, жениться пока Джеймс не собирался. Считал, что ещё рано. Институт надо закончить, на работу устроиться, на ноги встать… Но Сэм от других защищать надо. Она же такая слабенькая! Кто кроме Баки поможет ей? — Ой! — вдруг охает миссис Барнс, выглянув в окно. — Это же Сэм! Даже мистер Барнс удивлённо повёл бровью, оторвавшись от газеты. Что уж говорить о Баки, так с места и подорвавшемся, услышав о том, что его подруга стоит у них на пороге столь поздно вечером. Конечно, повреждённые рёбра тут же заныли тупой болью, но парню всё равно. Что Саманта делает на улице в столь поздний час? Как вообще решилась выйти из дому, зная, что живёт в весьма криминальном районе? Вот уж… Глупая! Стоит сейчас на пороге и барабанит в дверь… ногой? — Скажи, что мне это видится, — вздыхает Джеймс, придерживая больной бок рукой. — Нет, не кажется, — Саманта как-то неловко мнётся на пороге и смущённо улыбается, прижимая к себе… кастрюлю? Что ж, теперь понятно, почему она ногой в дверь стучала. Но что-то тут не так. Зачем малышка Сэмми вечером приволокла к ним какую-то кастрюльку, из которой пахнет чем-то подозрительно вкусным и жирным? — Роджерс, ты ничего не хочешь мне объяснить? — Баки внимательно смотрит на подругу. — Джеймс, не держи нашу гостью на пороге! — из комнаты раздаётся строгий голос мистера Барнса. Саманта чуть краснеет и смущённо улыбается, пожимая плечами. — Заходи, — Баки улыбается в ответ, кивком приглашая девушку войти. - Но всё же скажи, что ты с собой принесла… — Это обычный куриный бульон, — говорит Сэмми, переступая порог. Парень удивлённо смотрит на подругу. С этой кастрюлькой она смотрится как-то… нелепо. Сама тощая, как спичка (правда, тощая не от недоедания, а от постоянных болезней), а притащила ему, здоровому парню, кастрюльку с куриным бульоном. Ну, что за нелогичное создание? Саманта несколько неуверенно — впрочем, она всегда так входит в чужие дома — проходит в гостиную. Кажется, старших Барнсов тоже насторожила эта кастрюлька. — Мама всегда говорила, что при переломах рёбер надо есть куриный бульон, — тихо говорит Сэм, пытаясь улыбнуться. - Он свежий! Я сама его готовила. Его только нужно подогреть. Мистер и миссис Барнс удивлённо переглядываются, не совсем понимая, что тут происходит. Баки улыбается. Да, Саманта порой странно благодарит за помощь. Но это как-то… мило? — Спасибо, — Джеймс обнимает Сэм за плечи, совершенно не стесняясь присутствия собственных родителей и не обращая внимания на вспыхнувшую боль в боку. Да, всё же малышка Сэмми очень милая. Саманта улыбается.

***

Ломать рёбра — это неприятно. Нет, бравый Капитан Америка это и раньше знала, но прежде почувствовать это на своей шкуре Роджерс как-то не доводилось. До сегодняшнего дня. Конечно, благодаря быстрой регенерации, переломы у девушки срастутся где-то через неделю, а может даже и раньше. И неудобства такого большого они не доставляют — хвала высокому болевому порогу. Но просто валяться без дела Саманте было крайне неприятно. Особенно, учитывая тот факт, что в Соколе включился не то режим заботливой матушки-гусыни, не то (что было даже менее предпочтительно) не менее заботливого, но крайне ворчливого супруга. — Я, конечно, понимаю, что ты — крутой солдат с суперсывороткой в крови, но это не повод идти на штурм логова вооружённых до зубов террористов в одиночку, — тихо бесился Уилсон, наматывая круги вокруг кресла, в котором расположилась Саманта Сара Роджерс, в простонародье именуемая Капитаном Америкой. — Смею заметить, ваша честь, что я шла на штурм не одна, — пытается отшутиться героиня всей Америки, но тут же натыкается на сердитый взгляд товарища. Ой, зря она ЕГО упомянула. — Нашла с кем на штурм идти… Зимний Солдат — это ведь такой хороший защитник! — фыркает мужчина. — И это ведь не он на протяжении месяца боролся с желанием убить тебя самым изощрённым способом. — Это было полгода назад! — возмущается в ответ Саманта. Нашёл, что вспомнить! — Теперь Баки точно не причинит мне вреда. — То, что твой отмороженный приятель не нападает на тебя в приступах помешательства, ещё ни о чём не говорит, — хмыкает Сэм. От этих его слов Роджерс вскидывается и морщится от боли в сломанных рёбрах. — А мне кажется, что кое-кто банально ревнует, — вдруг доносится из дальнего угла. Как они забыли про Наташу, скрывшуюся за книжкой какого-то русского писателя? Но Сокол вдруг замолкает, грозно глянув на Романофф. Саманта прикрывает лицо ладонями. Ну и дурдом вокруг творится! Хоть бы кто чаю горячего соблаговолил подать. А ещё лучше, супчику. Но нет, упрекать в переломе рёбер и делать весьма неоднозначные намёки, конечно же, проще! Роджерс вздыхает и тут же морщится от дискомфорта в боку. А давненько она не следила за собственным дыханием! Астма, с детства мучавшая девушку, исчезла благодаря сыворотке доктора Эрскина ещё в далёком сорок втором. А тут нате! Перелом, полученный в совершенно идиотской ситуации… Саманта Баки (именно Баки, а не Зимнего Солдата, что бы там ни говорил Сэм) прикрыла щитом, а о себе как-то позабыла. Или на собственную выносливость понадеялась? Действительно до смешного по-дурацки получилось. Да кто же знал, что нападающий террорист Капитана Америку по рёбрам железным ломом приложит? Повезло ещё, что только два ребра треснули. Врачи утверждают, что всё могло быть намного хуже, будь Саманта нормальным человеком. Тогда бы не только рёбра треснули, но и лёгкое отбито было бы, а может, даже и печень повреждена… Но этого не произошло, потому что Саманта — суперсолдат. В отличие от Баки. Эх, милый Баки… Скольких же трудов врачам стоило привести его в относительно удовлетворительное психическое состояние. Что было настоящим чудом, учитывая то, через сколько обнулений прошёл Зимний Солдат! Ничего, правда, Баки толком не вспомнил, иногда только фрагментами прошлое являлось ему во снах, но это бывало не часто. Хорошо хоть мужчина теперь позволял называть себя по имени — по настоящему имени, — что уже было настоящим прогрессом. Ещё одним прогрессом был тот факт, что прошли приступы внезапной агрессии. Теперь хотя бы можно не бояться ходить с ним на задания. Вдруг раздаётся звонок в дверь. Кого ещё принесло? Не то, чтобы было слишком поздно для посещений, или наоборот — слишком рано. Просто Саманта, после длительного полоскания мозгов в исполнении Сэма, как-то не была настроена на общение с внезапным посетителем. — Я открою, — Наташа изящно подпархивает (по-другому и не скажешь) к входной двери, опережая Уилсона. На пороге стоит Джеймс Барнс собственной персоной. Как обычно — как в последнее время обычно — хмурый и серьёзный. Прячет бионическую руку (ту её часть, что не скрыта рукавом куртки) в карман, а в живой держит… термос? А вот это что-то новенькое! — Зачем явился? — Сокол тут же складывает руки замком на груди и грозно смотрит на гостя. Ну, почему они с Баки вечно ссорятся, как подростки? — И тебе привет, негритёнок, — Зимний Солдат Барнс не удостаивает Сэма и взглядом. — Что-то случилось? — спрашивает Наташа, помогая Саманте, придерживающей больной бок ладонью, подняться из кресла. — Вот. Это для Сэм, — некогда сержант Барнс подаёт девушкам свою ношу. - Я сам… приготовил. Роджерс хмурится, но молча — почти молча, не считая лёгкого кряканья, когда пришлось напрячься — открывает термос. Пахнет оттуда чем-то странным: жирным, корично-мускатным (что Барнс туда добавил, мускатный орех и корицу?!), но определённо съедобным. Саманта улыбается, поднимая взгляд на старого друга. — Что это? — вопрошает Наташа, переглянувшись с Сэмом. Опять Капитану Америке и слова не дали сказать! — Куриный бульон, — Баки не смотрит ни на Уилсона, ни на Романофф. Только на свою давнюю подругу. — Самое то, когда сломаны рёбра, — ещё шире улыбается Саманта, вспоминая, как как-то заявилась к Барнсам с кастрюлькой такого же, только более грамотно приготовленного куриного бульона. Забавно… Сам Зимний Солдат, Призрак и легендарный боец ГИДРЫ с металлической рукой, а ныне агент Щ.И.Т.а и Мститель, таскает собственноручно приготовленный бульон «приболевшей» коллеге. Это мило и приятно. И даёт надежду, что Баки в конечном итоге всё вспомнит. — Сам додумался, или в книжке какой прочёл? — фыркает Сокол. Наташа права: Сэм банально ревнует. — Вспомнил, — Барнс продолжает смотреть только на Саманту, и девушке кажется, будто что-то в его глазах изменилось. На секунду исчезла холодность, и вернулось прежнее тепло. — Спасибо, — благодарит Роджерс друга. Баки улыбается.