50/50

Кто мы? Незнакомцы из разных миров? Или, может быть, мы – случайные жертвы стихийных порывов… Знаешь, как это сложно – нажать на курок… Этот мир так хорош за секунду до взрыва… Флёр “Русская рулетка”

Я снова получаю приказ убить тебя. Почему? Что случилось такого, из-за чего Джу-о-сама тебя ненавидит? Да и ненависть ли это?.. Я ищу в астрале хотя бы отголосок твоего имени, чтобы понять, какую таверну твоя безбашенная команда сейчас разоряет. Может, ты опасна? Конечно, ты жадная любительница денег, власти и её атрибутов, ты смеёшься над жизнью, и даже своего лучшего друга ты постоянно обзываешь и награждаешь подзатыльниками. Ты же прекрасно знаешь, что он не глуп… Сколько раз я ловил его эмоции – не лёгкий десерт беззаботности, а микс из разнообразнейших чувств. Ты бы возразила, что такое может быть даже при отсутствии мыслей, и мы бы начали бессмысленный спор… Найдя друзей в Сейруне, я не удивился – у Амелии и Зелгадисса скоро помолвка. Друзья? Что такое друзья? Это то нежное чувство ответственности, заботы и восхищения, как у юной сейрунской принцессы и “бессердечного мага-воина”? Или крепкое, с лёгким флером раздражения, твоё отношение к Гаури? А может, щемящее душу даже мне (в последнее время я начал сомневаться в её отсутствии), любовь Сильфиль? Да, вы здесь – не считая готовящейся пары. Ты хлопочешь вокруг мечника, наводя лоск на костюм. Целительница из Сайраага любовно чистит его туфли на стуле. В соседней комнате Филия, стоя в одном белье, пытается выбрать между жемчужно-белым и розовым платьями, определённо отдавая предпочтение любимому цвету. Мелькнула мысль – зайти? Да нет, я не голоден. Глупый золотой дракон… Я убил столько её родичей… Уничтожил весь её клан… А она всё равно мечется между ненавистью ко мне и чем-то ещё, что я не могу осознать… Возможно, она и представляла интерес, но не теперь. А что сейчас? Мне нужно всего-то остаться с тобой наедине и вогнать посох в твою грудь, разрывая тонкую кожу, дробя рёбра и вонзаясь в сердце, столь рьяно держащееся за жизнь. Вы вышли из комнаты. Я привык убивать. Это даже приносит удовольствие, особенно если не марать руки. Но… Я представляю тебя – лежащей сломанной куклой на мягком ковре. Рыжие огоньки волос нимбом рассыпались вокруг головы, а на лице смесь разочарования, грусти и… неверия. Ты не ангел, но в твоей душе живёт ребёнок… Бесстрашный, подвижный, наивный ребёнок… Алые глаза открыты, но не распахнуты от ужаса – оставим глупые романы, ты знала, что этим окончится, и последний взгляд выражает только непонимание – почему именно сейчас… А в груди зияет кровавая рана. Нанесённая мной. Пришлось отогнать ненужные образы. Становлюсь сентиментальным. Я подошёл к шкафу – в нём висело только одно платье. Оно превосходно смотрелось бы на твоей хрупкой фигуре. Я сел на стул и посмотрел в окно – слишком яркий, свежий день для смерти. — Кселлос? – в голосе растерянность, плохо прикрытая раздражением. Пришлось мило улыбнуться. — Тебе чего надо? – довольно грубо. Радует несоответствие интонации и участившегося дыхания. Я уже шагнул к тебе, открыл рот, отвёл руку с посохом чуть назад… И не смог. Ты всё так же смотришь на меня. И я понимаю, что никогда не подниму на тебя руку. — Хорошего дня, Лина-сан! – я чмокнул тебя в щёку и ретировался, успев заметить румянец и лёгкую улыбку. *** В задумчивости Кселлос вернулся на Волчий остров. Мы друзья? Он зарядил пистолет тремя патронами. Пятьдесят на пятьдесят. Слабый шанс… Магически усиленное оружие может убить даже священника-полководца… И всё же… у мазоку есть душа… У меня есть душа… Кселлос закрыл глаза и поднёс дуло к виску. Отчего-то я слышу твои мысли… Галлюцинации? Ловить глюки перед возможной смертью – вполне в моём стиле… Ты не можешь меня любить… Три на три. Умру или буду с тобой. Мазоку зажмурился сильнее и нажал на курок. Прогремел холостой выстрел.