Больница

Это как проснуться в пустой палате, повыдирать из себя все трубки, иголки, датчики, Выбежать во двор, в чьих-нибудь бахилах на босу ногу; Что они сделают, эти чертовы неудачники, С обреченным тобой, подыхающим понемногу; И стоять, и дышать, и думать – вот, я живой еще, Утро пахнет морозом, и пар изо рта, и мне бы Хоть бы день; а уже тишина начинает сигналить воюще, Уже сердце растет, как сказочное чудовище, Небо едет вниз по дуге, и ты падаешь возле неба. Твою душу легонько сталкивают корабликом Вдоль по вечной реке, и весь мир обретает краски И рельеф; а ты сам навсегда лежишь почерневшим яблоком, Поздним августом, на ступенечке У терраски.

Белые, так надоевшей стены, которые застыли в твоем сознании. Сколько ты тут? Год, два? Кажется что век. Целый век ты лежишь в обшарпанной палате, у которой валится с потолка штукатурка. В которой воняет спиртом и сыростью. В которой солнце, едва пробиваясь сквозь обшарпанные грязные шторы, прокладывает дорожку лучиков по холодному полу. Сырость уже впиталась в кожу и засела в душе. В народе ходит легенда, что больница лечит. На самом деле это место для умирания. Нет не так, место для медленного умирания. Тут ты потихоньку сходишь с ума, но не подаешь виду. И наступает момент когда, видя мышей бегающих по палате, ты жутко им завидуешь. Они скребут стены пытаясь выбраться, даже животные хотят сбежать от сюда. От сюда, где рвота сковывающая горло не редкость. От сюда где "еду" дают в побитой посуде, которую моет тетя Варвара. Жуткая алкоголичка, со шрамами на лице. Она тоже хочет сбежать. В больнице даже врачи больные. Например, Виктория Павловна страдает астмой. И когда говорит, в ее голосе слышен свист, от которого мурашки по коже. Это место определенно не для жизни. Иногда лежа в своей скрипучей потертой койке, и смотря в окно, думаешь не о том. Представляешь, как берешь простыню и, закручивая ее в незамысловатую петлю... Но сил нет даже на это. Со временем, проведенным тут, кости стали неестественно сильно выпирать из под голубоватой кожи. Голос стал настолько сиплый, что похож на звук сквозняка гуляющего по коридорам больницы. А недавно случилось чудо - принесли книги. Это огромная роскошь. Пожелтевшие страницы и мокрые переплеты, дарили немного разнообразия. Однако вскоре все книги были прочитанные по несколько раз, и подобие жизни опять стало серым. Как же осточертели все люди находящиеся тут. Соседние больные уже и на людей не похожи. Они куклы, которые могут только открывать рот для приема таблеток. Больше всего было жаль девочку лет семи. Сюда ее привезли родители примерно месяц назад, привезли и не забрали. Это создание отличается от других тут, оно может плакать. По ночам можно услышать рваные всхлипы, приглушенные подушкой и тихие завывания. У неё проблемы со зрением, и ей уже повезло, что не может увидеть свою среду обитания. Но в один день ты осознаешь, как мерзко будет умереть тут. Просто, однажды заснув на негнущейся от крахмала простыни, и не проснувшись. И ты повыдергивав всякие иголки, трубочки, датчики продираешься на волю. Выбегаешь к крыльцу, в чьих-то бахилах на босу ногу. И дышишь. Заглатываешь свежий воздух, без примеси лекарств или вони. И за несколько лет, впервые ты понимаешь, что жив! А доктора... Что сделают эти чертовы неудачники, с обреченным тобой погибающим по немного? А ты стоишь и думаешь: вот, я живой ещё, видите! Но стоя на крыльце здания, и смотря. как пар вырывается изо рта, ты чувствуешь. Чувствуешь, как сердце растет, словно сказочное чудовище, вырываясь из груди. И небо катиться вниз по наклонной дуге, и ты падаешь... к темноте. Чувствуешь, как твоя душа маленьким корабликом отчаливать от тела. И плывет в низ, по вечной реке с холодным прозрачным потоком. А весь мир, обретает краски. Странно, не правда ли? Всю жизнь прожить в сером, а после смерти узреть все разнообразие красок. Лежа на ступеньках больницы, и смотря невидящим взглядом вдаль. Когда ветер позднего августа колышет твои редкие волосы. В такие моменты человек особенно широко открывает себя, показывая всю свою сущность. И очередной раз, убеждая нас в том, что он не более чем прогнившее яблоко. Однако есть колоссальная разница: сгнить, находясь на дереве, или потихоньку внизу.