Демонам не место в людях

Спускаясь со скалы юноша спотыкался, хватался и без того израненными ладонями о грубые камни, ехидно впивающиеся в высушенную работой и солнцем кожу, врезался перекошенными от многочисленных переломов пальцами ног в жесткие выступы, жмурился, стараясь прикрыть глаза от мощных брызг, падающих белесыми полосами на темную кожу. Он бежал. Несся по грубым окостенелым камням, не щадя самого себя. Мчался изо всех сил, последний раз в жизни. А кому сдалась осторожность в последние мгновенья? Какой разумный христианин будет щадить сосуд демона, коим он стал? Габриэль никогда не знал, да, и особо не прислушивался, к россказням о высших силах. Где-то внутри он верил, что существует Бог, что Дьявол, его противостояние, тоже имеет право быть реальным. Только вот почему-то не верилось в эти рассказы. В эти многочисленные поверяя. Что-то в них казалось Габриэлю чуточку невозможным. Разве возможно верить в то, что ты никогда не видел? Как можно знать, что дым от весеннего костра на праздник цветения, доходил до самых небес и несся к Богу, показывая ему веру и любовь народа? Что каждая мнимая просьба, каждая пролитая слеза, каждый умерший возвысится к Отцу, а каждый опороченный и прислушившийся к шепоту Дьявола вернется в Ад? Юноша нервно всхлипнул опуская потрёпанные ступни на более ровную поверхность. Холодный камень обжигал окровавленную плоть из-за чего Габриэль согнулся пополам, завывая от жгучей агонии охватившую конечности. Ветер забирался под порванную рубаху, хлёстко ударяя на пару с брызгами по смуглой коже. Мерзко. Противно. Живо. Габриэль чувствовал, как внутри сердце дико грохотало о ребра. Слышал, как кровь с каждым ударом мощными рывками приливает к голове. Ноги заплетались и не слушались предательски сгибаясь в коленях. Слишком низко он пал поддаваясь этому демону. Наивно позволил наполнить свое содержимое чужим естеством. Отдать свое тело и разум маленькому Дьяволу, позволяя пользоваться своей чистой душой, как ему вздумается. Попасться на крючок, обвести самого себя вокруг пальца, и не заметить этого. Габриэль больше всего сожалел о том, что он был изначально слеп. Не видел, что теплые чувства, которые рождались в нем на самом деле были игрой высшего существа. Глухой удар колен о землю, и юноша гулко всхлипывает упирая ладони в темные камни. Он разбит. Он потерян. Он умирает. И не по своей воле, а потому что таким как он нельзя жить с остальными людьми. Этот мир пропитан любовью. Яркой, пестрой, цветущей, как кусты яблони. Каждая частичка внутри блещет счастьем, искренностью. Любовь - это неповторимое, потрясающее чувство. Любовь олицетворяет все живое, все самое прекрасное на человеческой земле. Любовь для каждого человека своя, но никто не сможет сказать, что это нечто плохое. Это внутренний блеск, голос, внутренний цветок, который следует поить водой и солнцем. Ах, любовь. Огонь в голове, радостная улыбка на лице и предательски звенящее сердце в ушах. Не важно сколько судеб он проживёт, не важно сколько раз он будет убит и снова воскрешен. Цветок потянется к теплу всегда. Цветок потребует огня и верной муки, ради него. Любовь - убийственна, жестока. Но не смотря на это, она живет и будет жить все то время, пока жив человек. Габриэль никогда не забудет то, как он понял, что такое любовь. Это было летом, под конец сбора урожая. Его отправили помогать девушкам, нести корзины наполненные спелыми, душистыми яблоками. Как же чесались руки откусить хотя бы маленький кусочек от наливного плода. Во рту скапливалась слюна, а в глазах плескался не интерес, а предвкушение. Сочные, крепкие, они манили мальчишку подбивая ступать быстрее, и подгонять остальных девочек шустрее собирать фрукты в подол пыльных фартуков и разноцветных юбок. А вечером был костер. Несколько столов, которые специально для торжества были вынесены на улицу ломились от яств. Пироги, выращенные плоды, жаренные гуси источали невероятный аромат, зазывая каждого попробовать что-то из предложенного блюда. Когда животы были набиты, а время пришло для выпивки и голосистых песен, юноши и девушки попрятали яблоки в карманы или юбки собираясь запечь их у огня, когда все веселье закончится. Хохот, гомон и гвалт не прекращался. Взяв за руку двух красавиц, Габриэль прыгнул к костру запевая одну из шуточных песен излюбленною всей деревней. К девушкам подскочили другие, а к ним подоспели и юноши хватая за тонкие руки красавиц, и хоровод закрутился вокруг символа благодарности. Босые ноги яро ступали по крепкой, хрустящей траве, отбивая четкий, быстрый ритм, который забирался в самую глубину, проедал плешь в голове и заставлял всех стариков, развалившихся на земле, широко улыбаться от гордости и отстукивать ритм одной ногой, подсвистывая детям пустившимся в пляс. Цветочки переплетенные в нежные венки в волосах бегающих, ниспадали на землю, устилая зеленый клад ласковыми тонами. Казалось, начался сам конец и само начало. Дождь из прекрасных растений усыпал весь взор стеною. Маленькие комочки, которые попадали в высокий столб огня, вылетали черными, обугленными катышками и кружили в своем хороводе мертвецов. Именно в тот момент Габриэль не мог остановиться. В нем заиграла истинная любовь ко всему живому. К заливисто смеющимся красавицам, к смуглым юношам, к гусям гордо расправлявшим свои крылья, к пчелкам огибающим языки пламени, к старикам курящим большие трубки, к бирюзовому небу покрытому серебреной паутинкой, к высушенным яблокам обмазанных гусиным жиром. Он любил весь свет. От мала до велика. И эта любовь в нем пела и расцветала, заставляя громко выкрикивать свои признания и целовать всех в багровые от веселья щеки. Габриэль ходил колесом вокруг костра, прыгал подняв высоко руки и крепко прижимал к груди каждого, кого встречал на своём пути. Слезы скатились с острого подбородка, оставляя пару темных отметин на светлом камне. Ему пора. Не время сейчас вспоминать об этой любви. Он пришел сюда, на утёс, чтобы покончить с этим глупым чувством, раз и навсегда, а не за тем, чтобы вспоминать как оно прекрасно. Закопать его, как бренное тело измученное трудом, сжечь, как ведьму выкрикывающую безумные проклятья, утопить, как отвратительный плод человечества. Покончить с демоном поселившемся в нем. Убить это создание. Наказать его за существование. Габриэль поднимается на ноги и осторожно шагает к краю. Он подходит настолько близко, что до конца остается всего лишь один шаг. Один шаг, небольшой полет и морская пучина похоронит в себе демона. Закует Дьявольское создание на дне под водяной гладью и никогда не позволит ей выбраться из этой клетки. Голова опущена, а глаза судорожно следят за бушующей гладью воды. Она бурлит, пенится, скребется о мощенные выступы скал. Ее голос зовет... - Габриэль! - грубый, мужской, но чуточку мягковатый оклик заставляет вздрогнуть юношу. В голове проносится тысяча мыслей, тысяча воспоминаний, множество слов, прикосновений и запахов. Но все зациклено только на одном человеке. На нем. - Люцифер, уйди... - это даже не просьба, а скорее мольба. Пальцы нервно сжимаются и разжимаются болезненно сдавливая кожу на ладонях. - Габриэль... - Нет! Я знаю что ты скажешь. Вернись и живи дальше. Только вот я не могу... Даже, если ты уедешь в город, даже если ты сделаешь вид, что меня не существует, это ничего не изменит для меня! Ты даже не представляешь сколько я терпел. Сколько ждал, губил эту тварь внутри себя. Только она будет жить до тех пор пока жив я. Твоя смерть, Люцифер... даже она не сможет остановить его. Я буду продолжать подчиняться ему всегда. Это... Оно гложет изнутри, не дает спокойно вздохнуть, не то что сомкнуть глаза. При всем моем уважение, уйти должен я, и прямо сейчас. Юноша запрокинул голову. Слезы предательски выступили в уголках глаз. Единственная причина, по которой он выжидал, а не прыгал в эту бездну - прощание. Коли он здесь, то мог бы и выполнить свое последнее желание - проститься со своим братом. Сделать то, что хотел сделать на протяжении долгого времени. Но он не уверен, что обернувшись сможет сделать последний шаг вперед. - Габриэль, прошу тебя, просто... Фраза обрывается когда Габриэль, родной брат Люцифера, совсем по домашнему топчется на месте и слегка поворачивает голову. Несколько секунд, не больше. Но блондину хватает этого, что бы увидеть теплую улыбку шутника. Да, именно с такой гримасой он вытворял свои хитрости. Именно с этим выражением он бежал навстречу к старшему брату, когда тот возвращался из "далеких путешествий". На самом деле юноша не уходил так уж и далеко, просто уезжал в город торговать тем, что они вырастили. Брат мог пропадать неделями за торговлей, это была трудоемкая работа, которая и вовсе не оставляла времени, а сейчас он улыбается, так же как и всегда, но теперь только для него. Для своего, родного, запретного брата. С губ слетают слова. Последнее, искреннее прощанье. "Люблю тебя". Рывок и Габриэль закрыв глаза вольно летит на встречу со своим концом, раскинув руки в разные стороны. Он падает спиной к воде, с каждой доли секундой ощущая то, как нечто внутри него увеличивается, ревет, рвется наружу. Оно не хочет умирать, и по этому ехидно скребется о стенки сосуда, продирая кожу до кровавых дыр и с мощным рыком выплевывает всю ненависть наружу. Но уже поздно. Ему больше не поможет его не былая, великая сила. Холодные брызги опоясывают все тело, кутают своими длинными. влажными пальцами и шумно заглатывают юное тело, которое согласно умереть, лишь бы не оставлять в живых это ужасное существо. Все. Это конец. Больше оно не тронет никого. Габриэль буквально ощутил, как макушка головы со звоном ударяется о волны, как боль пронзает тонкую кожу множеством маленьких игл, и как крепкие руки Люцифера обвивают его, прижимая голову к плечу. Глаза поневоле распахиваются, и все что они успевают поймать - контур черных крыльев. Ангел. Великое, прекрасное, живое существо жмется всем телом к будущему утопленнику, грубо зарываясь пальцами в отросшие вихры. Вздох. Последний на этом свете, непозволительно долгий и самый счастливый комок воздуха, который пробирается в глотку, к легким. А теперь Габриэль тонет. Распахнув глаза, вцепившись в родную спину мертвой хваткой, выпуская пузырьки последнего воздуха, глупо, по человечески тонет. Но он счастлив. Габриэль, юноша носящий в себе демона вселюбия, счастлив прощаться с жизнью в обнимку с самым главным человеком в ней. С братом. С ее главной частью, признавшись ей в лицо, что он ее любит. Что у него не было и больше никогда не будет ничего дороже. Юноша больше не чувствует своего тела. Он лишь улыбается, хватаясь за горло одной рукой. Кислород закончился, и перед глазами затмевают мир темные пятна. Люцифер прижимается к губам Габриэля в надежде подарить ему последние крупицы жизни. Язык вяло скользнул во влажное лоно рта, аккуратно сплетаясь с чужим языком в самом первом, прекрасном и последнем поцелуе в их человеческой жизни.