Deathbeds

http://cs627320.vk.me/v627320222/35168/n6ixELlHgrU.jpg This Patch of Sky – With Morning Comes Hope - Идиот, я не позволю тебе сделать это! Ты вообще в своем уме? Это не шутки, Гарри. Смерть - это не шутка. Это не смешно. Я не эгоист, я не могу утянуть тебя за собой, да твои родные просто вознена... - Луи, заткнись ты ради всего святого! - перебивает разволновавшегося голубоглазого Стайлс. - Я абсолютно точно, на все сто пятьдесят процентов из ста уверен в этом. Если ты чувствуешь, что скоро... уйдешь - я уйду с тобой. И точка. Томлинсон несколько секунд смотрит на своего парня, после чего, не сдержавшись, начинает истерически смеяться, вытирая со щек соленые слезы. Гарри крепко зажмуривает глаза, пытаясь не впасть в истерику точно так же, как его возлюбленный. - Нет, Стайлс. Я не скажу тебе, и ты не уйдешь вместе со мной. Ты останешься. Ты будешь жить, ясно? - произносит Луи, когда перестает смеяться. - Луи, не глупи. Если ты не позволишь мне сделать одновременно с тобой - я сделаю это в тот момент, когда узнаю, что ты... что ты умер. Я в любом случае сделаю это, хочешь ты того или нет. - Я не эгоист. Я не могу забрать твою жизнь. Блять, это ведь как убийство. Гарри, прошу тебя, не надо. - Луи, я уже все решил. Это не обсуждается, я не хочу жить в мире, в котором ты не улыбаешься, а разлагаешься под землей. - То есть ты, правда, серьезно? - Томлинсон вновь начинает смеяться, но с каждым вздохом смех заменяется каким-то скулежом. - Я не хочу жить без тебя. Не хочу видеть тебя мертвым, понимаешь? Я хочу умереть одновременно с тобой. Но я не могу быть рядом каждую секунду, чтобы проверять, жив ты или нет, поэтому, если ты хочешь, мы можем убить себя? Луи вдруг как-то слишком резко перестает издавать любые звуки, и на его лице не осталось ни единой эмоции. Он просто будто застыл, закрываясь в себе своих собственных мыслях. Спустя почти минуту молчания, он очень тихо спрашивает: - А как мы сделаем это? - Я могу попросить Зейна и он достанет нам снотворное, чтобы не было проблем с врачами. К тому же я искал много информации в интернете, и этот способ самый гуманный. Луи тяжело вздыхает, опустив голову вниз. Стайлс, не медля, берет его подбородок пальцами и поднимает голову так, чтобы голубые глаза смотрели на него. - Все будет хорошо. Мы не сделаем это, если ты не уверен. Если ты начнешь сомневаться в том, что не выживешь - мы не будем умирать, ясно тебе? Но я не хочу жить без тебя, и если ты скроешь от меня свои чувства, чтобы я остался жив - знай, я сделаю это после твоей смерти. Возможно, со стороны Гарри напоминает сумасшедшего. Возможно, так и есть. - Я... я не выживу. Я чувствую это. Не знаю, как описать, но я просто чувствую, что не выживу. Я... мне так страшно. Мне так блядски страшно. Но я не хочу, чтобы ты тоже умер. Не тогда, когда ты такой блядски красивый и такой молодой. Гарри смеется, а после тихо говорит: - Честно признаться, я всегда мечтал умереть молодым. Не хочу, чтобы люди оплакивали мое сморщенное тело. Стайлс крепко обнимает возлюбленного, прижимая его до невозможности худое тело к себе. Кудрявый начинает слегка покачиваться из стороны в сторону, успокаивая Луи. - Все будет хорошо. Представь, мы будем первой гей-парой, которая любит друг друга настолько сильно! - добавляет Стайлс, когда понимает, что Луи опять сейчас начнет отговаривать его. Томмо посмеивается в шею Гарри, слегка прикусывая кожу. - Да уж, отличный способ прославиться, Стайлс! Не рок-группа, так самоубийство из-за какого-то педика с лейкемией. Гарри резко и даже немного грубо берет лицо Томлинсона в свои руки и говорит ему прямо в губы: - Ты не педик, ясно? Не смей называть себя так. Я люблю тебя. Л-Ю-Б-Л-Ю. - по буквам произносит кудрявый, после чего впивается поцелуем в любимые губы. Луи начинает посасывать нижнюю губу младшего мальчика, осторожно оглаживая руками его талию и спину, в то время как руки Стайлса медленно опускаются на задницу Томмо. Парни с тяжелым вздохом отрываются друг от друга, облизываясь и пытаясь привести дыхание в норму. - Интересно, сможем ли мы целоваться после смерти? - задумывается Стайлс, но Луи прерывает его своим смехом. - Я хотел бы еще потрахаться, ну, знаешь, может там и сил больше будет? Только теперь, когда все сказано, Луи понимает, что вырвалось из его рта. Блять. Блять. Блять. - Лу, любимый, не беспокойся об этом. Да, я безумно хочу тебя, но не тогда, когда тебе так плохо. Я спокойно обхожусь без секса, правда. Мне кажется, это не столько важно в нашей ситуации. Я в любом случае безумно люблю тебя, малыш, ясно? - Гарри ложится на кровать и тянет на себя Томмо. Он укрывает их одеялом, прижимая бледного мальчика к себе. - Ты кого малышом-то назвал, Гарри Эдвард Стайлс? Напомнить, кому в этой комнате уже исполнилось восемнадцать лет? Не будем указывать пальцем. - и, вопреки своих, хоть и шуточным, но все же слов, Томмо тыкает аж двумя пальцами на свое лицо, широко и как-то глупо-мило (если такое слово вообще существует) улыбается. Гарри, издав стон умиления, нависает сверху над парнем и начинает целовать его губы так нежно и одновременно страстно, будто от этого зависит вся его оставшаяся жизнь. *** - Блять, зачем вам снотворного столько, парни? Что вы задумали? - спросил Зейн, выкладывая из внутреннего кармана своей куртки две пластинки с желтоватыми таблетками среднего размера. Томлинсон тут же берет их в руки, рассматривая, пока Гарри решает ответить на вопрос друга. - У меня проблема со сном из-за стресса, так что... - Стайлс неловко потирает затылок, прикусывая губу. - На самом деле, я боюсь докторов, которые могут иметь дело со мной, поэтому пытаюсь избегать их, вот и попросил тебя... Малик на секунду нахмурил брови, и парням, которые лишь притаили дыхание, уже успело показаться, что Зейн не поверил им, но тот лишь пожал плечами, скорее, для себя самого, и, сняв куртку, сел на кровать Луи, чтобы немного побеседовать с друзьями. Через полтора часа Зейн ушел на поезд, чтобы поехать обратно в Донкастер. Проводив друга, парни лишь молча сидели на кровати, думая об одном и том же. Это их последняя встреча с Зейном Маликом. - Хазз, - тихо позвал парня Томлинсон. Когда кудрявый поворачивает голову на голубоглазого, тот продолжает: - Через 15 минут у меня назначен визит психиатра... так что тебе, вероятно, придется выйти... мне жаль, что так получается, просто, ну, нельзя ведь, чтобы кто-то посторонний был во время сеанса, ну, рядом... не то, чтобы ты посторонний, просто... Стайлс перебивает его, нежно поцеловав в щеку. - Я все понимаю, малыш, так что я просто схожу, пожалуй, к... Джемме и Эффи. Блять. Они живут в паре кварталов отсюда. Томлинсон понимающе обнимает кудрявого, утыкаясь носом ему в шею. - Передавай им привет от меня... надеюсь, они не будут злиться, что я не увижу их перед тем, как... Их разговор прерывает молодой парень в идеально белоснежном халате, что, постучав два раза, входит в палату парня. - Я Найл Джеймс Хоран, и я твой психиатр, Луи Томлинсон. - смотря на папку, отстраненно произносит молодой человек. Гарри быстро чмокает Луи в губы, после чего выходит из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. - Итак, Луи. Как ты себя чувствуешь? Найл садится на стул, стоявший неподалеку от кровати парня, и поправляет нелепо-милые очки на своей переносице. - Прекрасно. - ложь. - Это значит, что лекарства действуют, я полагаю? - Да, это действительно так. - вновь ложь. И даже не краснеет. - Тебя беспокоят приступы паники? Депрессия? Апатия? Чрезмерная агрессия? Кажется, психолог произносил бы термины вновь и вновь, если бы Томмо не перебил его: - Нет, мистер Хоран. Я чувствую себя просто прекрасно. - очередная гребаная ложь. На минутку в голове Томлинсон проскальзывает мысль, что если бы этот крашеный блондин был действительно хорошим специалистом, то понял бы, что парень ему врет. Хотя, он, может быть, и понял. Луи не разбирается во всех тонкостях его профессии, на самом деле. Побеседовав еще полчаса, Найл говорит, что для первого раза вполне достаточно и, быстро записав что-то в папку, уходит из палаты парня. Луи решает, что самое время вздремнуть. Когда Томлинсон просыпается на часах уже 3:17 pm, а это значит, что скоро должен вернуться Гарри. Ну, время, на самом деле, ничего не значит, потому что парни не договаривались, во сколько Хазз вернется, но Луи нравится думать, что это будет скоро. Так ему менее одиноко. В голову Луи вдруг прокрадывается мысль, что он не хочет видеть своих родных перед смертью. Это ведь слишком больно, не так ли? Видеть самых дорогих сердцу людей и знать, что больше ты их никогда не увидишь, никогда не вытрешь слезы усталости с красных, опухших глаз. Никогда не обнимешь и не выслушаешь. «Блять, как же трудно все это» - вдруг думает Томмо. «Луи, какой же ты трус! Хватит жалеть себя. Тебе нужно оставаться сильным для Гарри, настолько сильным, насколько хватит сил.» Томлинсон откидывается на подушку и вновь проваливается в сон. На самом деле Луи каждое мгновение винил себя. Винил за то, что болеет, за то, что начал встречаться с Гарри, зная, что скоро умрет. Луи винил себя за то, что из-за него Гарри хочет умереть. Он отберет жизнь у самого дорогого его сердцу человека, и даже не пытается его еще раз отговорить. Вернее, он пытается, но Гарри даже не слушает его. Он либо просто затыкает парня поцелуем, либо говорит, что уже все решил. У Луи просто нет выхода. Когда он просыпается в очередной раз за окном уже темнеет. В палате слышится шум, а это значит, что кудрявый только что вернулся от Джеммы, и... и он плачет. Блять. - Милый, хэй, иди ко мне. - нежно говорит Луи, откидывая уголок одеяла в сторону и протягивая руки для объятий. Гарри, вновь тихо всхлипнув, быстро раздевается до нижнего белья и ложится в теплую кровать, отогревая холодное тело. - Я люблю тебя, Луи, безумно люблю. - шепчет Стайлс, выводя узоры подушечкой пальца на груди Томмо. Луи улыбается и, поцеловав своего парня в макушку, обнимает его еще крепче. - Я тоже люблю тебя. А теперь давай, пожалуйста, спать. *** Pasha Swan – Forever - Я просто не могу поверить, что уже через 3 часа... Луи резко закрывает рот Стайлса рукой, не давая ему договорить. - Молчи, блять, пожалуйста, молчи об этом. Давай просто постараемся не думать про это хотя бы несколько часов. Иначе я опять начну отговаривать тебя и мы поссоримся. Я все еще не верю, что согласился сделать это. Я хочу посвятить время, что у нас осталось, только тебе. «А не винить себя за то, что я такой эгоист, позволяющий тебе умереть.» Гарри кивает и, подумав секунду, подается вперед. Он захватывает своими губами губы Томмо, немного посасывая, после чего врывается в его рот языком. Луи не соврал бы, если бы сказал, что это его любимое чувство на свете. Нет, правда. То, как язык его возлюбленного, такой горячий и влажный, скользит у него во рту, очерчивая ряд зубов и небо, сталкивается с его собственным языком - неописуемое, но от того еще более приятное чувство. http://data.whicdn.com/images/24354343/large.gif - Какой же ты красивый. - между поцелуями шепчет Хазз, поглаживая пальцами щеку возлюбленного. Тот лишь смущается, начиная целовать кудрявого вновь, будто ему это необходимо как кислород. А может все дело в том, что это последние часы, когда они могут чувствовать друг друга? - Нам нужно написать записку родным. Потому что они всю свою жизнь будут думать о том, почему мы сделали это, и выдавать свои версии. Так что лучше нам просто объяснить все. - предлагает Луи, оторвавшись от любимых губ. - Да, ты прав. - кивает кудрявый. - Я буду писать или ты? - Ты. Стайлс поднимается с кровати и идет к столу, на котором лежит стопка книг и всяких журналов, но также там лежит один маленький блокнот. Гарри вырывает оттуда лист, не особо заботясь о том, как тот будет выглядеть. - Итак... что писать? - парень берет в руки ручку и смотрит прямо на Луи. Голубоглазый, немного подумав, начинает диктовать слова, которые оба парня пытаются связать во что-то нормальное и объясняющее. Bring Me The Horizon – Deathbeds http://d20tdhwx2i89n1.cloudfront.net/image/upload/t_next_gen_article_large_480/s8wsk28mcqddgw5ez0nv.jpg - Ты уже принял обезболивающее? - осторожно интересуется Стайлс, сидя напротив своего парня на кровати. Их колени соприкасаются друг с другом, и они оба могут чувствовать, как дрожит каждый из них. Это не просто отвратительное чувство. Это пиздец. - Да, конечно, а... ты? - Да... - Господи, как же все это тяжело, твою же мать. - вырывается у Гарри, и он, открывая последнюю таблетку из упаковки, кладет ее на ладонь. - Пять тебе, и пять мне, да? - с истерическим смешком спрашивает Томмо, забирая свою часть у Гарри. Кудрявый кивает, давая своему возлюбленному бутылку с водой. - Может все же не будем делать это? Я так не хочу, чтобы ты умирал, Гарри, пожалуйста... - Хватит. Назад пути нет. - твердо отвечает Стайлс. Он сам понимает, насколько его слова смешные, потому что, черт, они еще даже не выпили таблетки. Но он уже все решил и он уверен, что должен сделать это. Их руки трясутся настолько, что, кажется, вода из чашки готова разлиться прямо на постель. - Ну что, время пришло... Парни одновременно кивают. Гарри первым кладет одну таблетку в рот, следом за ним это делает и Луи. Они, не отрывая взгляд друг от друга, запивают ее водой. - Раз. Вторая таблетка. Глоток воды. Глаза в глаза. - Два. - Три. Кажется, их уже тошнит и от воды, и от самих себя. Они не отрывают глаз друг от друга, одновременно делая глотки и считая. - Четыре. Из глаз Луи начинают литься слезы. Просто, беззвучно, но она буквально ручьем стекают по его лицу. Гарри тоже не выдерживает и, всхлипнув лишь раз, роняет горькие слезы на белоснежное одеяло, лежавшее под ними на кровати. - Пять. Мальчики отставляют чашки и ложатся на кровать, лицом к лицу, все также смотря друг другу в глаза. Стайлс обнимает возлюбленного, чувствуя, что на него накатывает волна усталости и сладкой зевоты. Он последний раз целует своего парня. Томлинсон находит руку кудрявого и переплетает их пальцы. - Сладких снов. Я люблю тебя. - шепчет старший мальчик, закрывая глаза. - Добрых снов. Я люблю тебя тоже. 1. 2. 3. 4... *** Если вы читаете это, то, вероятно, нас уже нашли. Не злитесь на нас, умоляем. Не злитесь. Нам это необходимо, понимаете? Да, мы сошли с ума, но... я не смог бы быть без Луи, а он не хотел быть без меня. Он сказал мне, что чувствует, как болезнь убивает его. Это лишь вопрос времени. Либо умер бы Луи, а следом и я, либо умерли мы вместе. Боже, не обвиняйте себя. Это лишь наше решение, на него не повлиял никто из вас. Вы все прекрасные люди. Родственники, друзья, знакомые, одноклассники... как же сильно нам будет вас всех не хватать. Вы даже не представляете. Вы потеряете двоих, а мы потеряем всех. Черт, выглядит так, будто нам жалко себя. Нет, нам не жалко. Мы просто влюбленные придурки. На самом деле, Луи очень долго отговаривал меня, но я не хотел даже думать о том, как буду жить после его смерти. Я все равно убил бы себя, только вот убивая себя сейчас я счастлив, потому что мне не придется принимать его смерть. Простите нас когда-нибудь, если сможете, конечно. Передайте всем, что мы любим их, и, пожалуйста, не забывайте о нас. И не проливайте слезы, потому что для нас так лучше. Поймите. Мы будем счастливы лишь вместе. Мы любим вас, да. И мы всегда будем рядом - в вашем сердце. Так что... пока?

Гарри и Луи.