Мир в ладонях

Первый раз в жизни Эрик не знает, что делать. Он озадачен и растерян. Эти эмоции совсем не нравятся мужчине. Они контрастируют с его натурой и его характером, с тем, как он привык жить. Такие как Эрик не сомневаются, такие как Эрик всегда уверены в каждом своем шаге и выборе, такие как Эрик не умеют трусить и бояться. Но он знает, что если бы все было так просто, то сейчас внутри не сидело бы это странное чувство растерянности. Оно щекочет нервы. Давит. Эрик хочет от него избавиться, и для этого существует лишь один способ — пойти на свой страх и риск. Тори права. Она так ясно и открыто видит ситуацию, словно читает закоулки души Эрика, бежит глазами по печатным буквам, черной краской въевшимися в бумагу. Он никогда не думал, что так прост. Но одна умная и мудрая женщина прочитала его за пару недель их странной связи. Теперь Эрик знает, что этой связи, замешанной на страсти, похоти и боли, конец. Эта связь пуста. Выжата. Ничего не осталось. Даже физического желания. Эрику нужна другая, а у Тори есть гордость, чтобы не приходить к нему снова ради секса. Не тогда, когда он влюблен в другую. Эта мысль ошпаривает все закоулки сознания. Эрик морщится. Осознание собственной слабости ему не нравится. Любые чувства, любые эмоции — это слабость. Он вытравлял их год за годом. И для чего? Чтобы одна девчонка вздернула его мир за ноги, заставила планету вращаться в ином направлении? Эрика это раздражает. Но поделать с этим пресловутым «влюбился» не может ничего. Это как клеймо «непроходимый дурак» на лбу. Наверное, он такой и есть, раз позволил себе думать чем-то еще, кроме головы. Когда Эрик впервые видит Кристину, то думает, что это слепая похоть, проникшее под кожу желание отодрать девчонку так, чтобы она кричала. Он думает о том, какова на вкус и ощупь ее кожа, как меняется ее лицо на самом пике наслаждения, как дрожат пальцы и сбивается голос после. Он — дурак. Увяз по самые уши. А теперь об его проколе, его слабости известно постороннему человеку. За это Эрик готов ненавидеть и себя, и Тори. Но также он благодарен ей. Ведь если бы не она, то он бы еще долго бегал от химер, прятался за суррогатами чувств и жил в иллюзиях собственного разума. В чувствах признаваться всегда сложно даже самому себе. Наверное, Эрик — не трус. Он ведь влюбился в Кристину. И он это не отрицает. Мужчина совершенно не знает, как ухаживать за девушками. Не знает, что им нравится, какие вещи и поступки они любят и ценят. Обычно, в таких случаях обращаются к сердцу. Но сердце Эрика покрыто коркой отчуждения, пеленой ненависти, заковано в агрессию и злобу. Сердце его настолько черное, что свет не может пробиться туда и позволить родиться хотя бы одной истинно правдивой мысли. Но это черное сердце теперь бьется не только ради него одного. Оно стало биться и ради нее. Впервые эта мысль не пугает Эрика. И он решает действовать. Мужчина обращается к Четыре. — Слушай, — Эрик старается казаться максимально непринужденным и расслабленным, даже небрежно вертит деревянные четки в руках, перемещая их меж пальцев, но в его движениях нет легкости. И Четыре это замечает. — Ты ведь умеешь нравиться девчонкам. — Брови Четыре ползут вверх от удивления. — Чем ты их цепляешь? Слышать такие вещи от Эрика кажется странным. Четыре прокашливается, чтобы заполнить паузу, повисшую в воздухе, а потом внимательно смотрит на Эрика. — Ты серьезно? — наконец, выдыхает молодой человек. — Абсолютно, — слова подтверждают и голос, и мимика лица, и взгляд. Эрик не шутит. Четыре открывает и закрывает рот, а потом смеется. Эрик хмурится. У Четыре звонкий и чистый смех, открытая улыбка, ясные глаза — от него веет теплом, надежностью и уверенностью. Всем тем, чего не может дать Эрик. Этим девчонкам и нравится Четыре. Обаяние. Не угрюмость. Галантность. Не грубость. Открытость. Не замкнутость. Четыре нравится девушкам просто потому, что он — Четыре. Эрик зло сплевывает на землю. Его вопрос был глуп. — Ладно, — Четыре продолжает улыбаться. — Если тебе кто-то нравится, то просто дай ей это почувствовать. Эрик смотрит хмуро и никак не комментирует. Он сам себя по собственной воле выставил полным идиотом. Это его злит и раздражает, а еще невыносимо тянет закурить. И он достает сигарету и щелкает зажигалкой. Дым поднимается к потолку и закрывает его лицо от пронзительных глаз собеседника. Четыре слишком внимательный, и так Эрику спокойнее. — Сделай то, что ей понравится. Удиви как-то. Порази. Сделай приятное. Эрику кажется, что Четыре говорит на иностранном языке, кажется, что произносит звуки, которые Эрик понять не в силах. Он никогда и никому не делал приятного, просто не хотел этого делать. И вдруг мужчина ясно осознает одно — сейчас хочет. Для нее. Только он понятия не имеет, что нравится девушкам, от чего на их лице расцветает улыбка, тоненькими лучиками расходится от глаз и преображает все лицо. Он бы хотел увидеть, как Кристина улыбается ему. Романтичный дурак. Эрик тушит сигарету двумя пальцам, опаляя кожу. Собственное состояние ему совершенно не нравится. Дважды дурак. Теперь о его слабости известно и Четыре. Мужчина переключает свои мысли на Кристину. Все, что приходит в голову, кажется сущей ерундой. Он привык воспринимать всех девушек как неотъемлемую часть фракции Бесстрашных, а значит как сильных, независимых, уверенных в себе. Он забыл о том, что девушки — это девушки. Женственные, чувственные, мягкие и хрупкие создания. И любая из них хочет чувствовать себя такой. Даже если она из фракции Бесстрашия. Кажется, Эрик знает, что делать. Мужчина встает со своего места и кладет руку на плечо Четыре, тот поднимает на него глаза. — Спасибо, — слова звучат правдиво и искренне. Четыре в ответ едва склоняет голову и провожает Эрика задумчивым взглядом. В другой жизни они могли бы быть друзьями. Равноценными, равноправными, настоящими, именно теми, кто смотрят на этот мир одними глазами и жмут друг другу руки при встрече. Они могли бы быть друзьями. И первый раз в своей жизни Четыре понимает, насколько эта мысль реальна. Эрик меняется. Меняется и сам Четыре. Только прошлого не стереть. — Эй, ты! Идем со мной, — Эрик находит Кристину в окружении друзей. Они смеются, говорят о чем-то. Глаза девушки блестят, и легкий румянец касается щек. Мужчина ощущает, как в нем поднимается зверь. Его раздражает, что такой счастливой она выглядит с другими. Не с ним. Ревность. И от этой мысли Эрик готов застонать вслух. Старый бы Эрик схватил Кристину за волосы, выкрутил их бы до слез на ее глазах, больно бы мял ее тело, оставил бы синяки на коже и просто бы взял свое. Она бы кричала и плакала от боли. Но новый Эрик никогда не посмеет так поступить с Кристиной. — Чего ты хочешь? — ее голос насторожен. — Просто пошли со мной, — произносит Эрик, а потом добавляет сквозь сжатые зубы: — Пожалуйста. Кристина смотрит на него удивленно. Эрик видит внимательный взгляд Трис. Кажется, Стифф все слышала. Ну и черт с ней. Сейчас это не важно. Важна лишь Кристина. Мужчина смотрит на нее. Время идет так медленно, что кажется будто вместо секунд отмеряет года. И вот, наконец, девушка слегка опускает подбородок в знак согласия. Эрик тут же хватает ее за плечо и ведет из Ямы. — Я могу идти сама, — произносит девушка. И Эрик осознает, что делает ей больно своей крепкой хваткой, что оставляет синяки на ее коже. Болван. Идиот. Непроходимый дурак. Он хочет снова извиниться, но прикусывает себе язык. Он еще не в конец сошел с ума. Мужчина ведет девушку сумеречными улицами. Небо вдалеке алеет, солнце уступает место луне. И черная галька хрустит под их ботинками. Кристина молча идет вслед за Эриком, стараясь не думать о том, куда и зачем он ее ведет. Он действует странно, говорит странно и в его взгляде есть что-то такое. Но Эрик ее не пугает. И от этого странно вдвойне. Они проходят уже несколько пустынных улиц, когда мужчина толкает одну из дверей. Кристина заходит следом. Эрик направляется к лифту и нажимает на кнопку. Старая кабина приходит в движение и медленно ползет вниз. — Куда ты меня ведешь? — ее голос тихий и спокойный. — Молчи. Узнаешь. Когда дверцы лифта открываются, то они заходят внутрь, и Эрик нажимает на самый верхний этаж. Крыша. Он ведет ее на крышу. И от этой мысли девушка холодеет. Что он задумал? Хочет сбросить? Или просто напугать? Кристина внутренне вся напрягается, неосознанно прижимается к стене, становится на несколько миллиметров дальше от Эрика. Мужчина замечает это, и его губы трогает горькая усмешка. Когда в тебе видят монстра, трудно переубедить людей в обратном. Но он постарается открыть Кристине глаза. Лифт тормозит резко. Раздается скрип плохо смазанных вентилей, створки разъезжаются в сторону, и Кристина отрывается от стены. Эрик толкает дверь на крышу, и холодный порыв воздуха обдает молодых людей. Девушка сглатывает. — Зачем ты привел меня сюда? — она вся подобранная, словно готовая в любой момент драться или кинуться бежать. Она не доверяет Эрику. Он был к этому готов, но осознание этого факта все равно так неприятно режет чувства. — Смотри, — просто отвечает мужчина. — Куда? — не понимает Кристина. — На город. На закат. На мир. Девушка поднимает на него глаза, полные недоумения и непонимания. А потом переводит взгляд на открывшийся урбанистический пейзаж. Город утопает в сумерках и в закатном сиянии. Небо окрасилось в розово-сиреневые цвета, последние лучи солнца блуждают по домам и заглядывают в окна. Небосвод темнеет и синеет, где-то вверху загораются звезды. Для них еще слишком рано, но им уже не терпится вступить в свои права, потеснить солнце. Старое колесо обозрения, чуть наклоненное и ржавое, вырастает таинственной громадиной на фоне закатного великолепия. Маленькие кирпичные покосившиеся дома приобретают причудливые формы в сумеречных тенях. Город кажется живым и наполненным магией. Городские джунгли, дышащие кирпичным солнцем и каменным ветром. У Кристины перехватывает дыхание — она никогда не задумывалась о том, как красив мир, частью которого она является. — А там, — Эрик поднимает руку и указывает куда-то вдаль, — застенье. Место, в котором нам быть запрещено. Кристина смотрит по руке Эрика еще дальше, туда, за стену, где качают своими ветвями раскидистые деревья, и шелестит трава. Девушка молчит, а потом поворачивает голову к мужчине. — Ты это хотел мне показать? Кристине кажется. Кристина не верит. Но Эрик смущается. — Я подумал, что тебе понравится. — Здесь красиво, — шепчет она с придыханием. — Это самое высокое здание в городе. С него весь мир как на ладони. – Да, мир в ладонях. Именно так Кристина ощущает себя. Она снова поворачивает голову и смотрит, как солнце исчезает за линией горизонта, как небо темнеет, и ночь накрывает весь город, скрывая от глаз его каменную красоту, как наползают тени, и ветер начинает дуть сильнее. — Спасибо. — Произносит девушка, но ответом ей служит лишь тишина. — Эрик, — Кристина оборачивается — на крыше она одна. Мужчина ушел. Вдруг Кристина улыбается. Так широко и задорно, так искренне и открыто. Эта улыбка для него. И пусть сейчас он ее не видит, ему она улыбнется еще раз. Потому что теперь Кристина знает. Эрик не плохой и не хороший. Эрик просто человек. Человек, которому нравится она.