***
"А что же будет дальше?" — спросите вы. Воистину, неисповедимы пути мерлиновы. Но никакие сложные взаимоотношения не помешают этим двоим найти друг друга в темных подземельях ещё раз. Расчет верен: одному из них признаться помешает гордость, другому — откровенная нелюдимость.Часть 1
12 мая 2014 г. в 17:00
Профессор Зельеварения Северус Снейп, как всегда, засиделся в своем кабинете за полночь. Не то чтобы этого требовали его служебные обязанности, не то что бы ему доставляло великое удовольствие наблюдать за потугами мысли неучей и недорослей, нацарапанными на свитках, высокими стопками громоздившихся на его рабочем столе... Но идти, если подумать, было некуда. Строгий профессор с неприятным характером боялся лишь одного — возвращаться вновь в холодную одинокую спальню, где по стенам расползались пятна сырости, углы были заплетены многолетней паутиной, а в центре, подобно гробу в разверзшейся могиле, затаилась кровать. Там, в спальне, расположенной в подземельях Хогвартса, его ждал лишь один-единственный спутник — могильный холод. И Северус вовсе не жаждал вновь кидаться в его объятия. Потому он и привык так долго просиживать за сочинениями студентов — даже задавал им специально побольше, чтобы обеспечить фронт работ.
Да, взглянем правде в глаза — наш профессор был суров и холоден, в нем не было места ни наглым зеленоглазым Мальчикам-Которые-Выжили, ни растрепанным девчонкам, которые знают все на свете, ни даже платиновым блондинам всех возрастов, учившимся на факультете Слизерин. Сердце его сковало льдом. Льдом давним, вековым, какой можно увидеть разве что на просторах Антарктиды. И оттого профессор не знал пощады, страха и упрека.
Был только один-единственный человек во всей школе колдовства и чародейства, могущий соперничать с ним в этом. Звали этого человека Аргус Филч. И его сердце не было ледяным. Оно было каменным. Из гранита, наверное, или холодного кварца с острыми ребрами его кристаллов.
Сложно сказать, чем Аргус Филч занимался в школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс». Высокий, седой, с длинными нечесаными лохмами и орлиным носом, этот сухощавый старик появлялся время от времени, но большинство преподавателей и старших учеников считало его чем-то вроде предмета мебели. Временами он чистил что-то, временами ловил особо расшалившихся мальчиков и девочек, заставляя их после всегда дрожать и тихо плакать при своем появлении... Должность, одним словом, аналогичная российскому завхозу. Там прибрать, тут почистить, здесь накричать на домовиков — вот и все его нехитрые обязанности. Обыкновенно его можно было увидеть шаркающим по коридорам и бормочущим себе под нос нечто вроде: "Ходют тут, ходют... А чого ходют — сами не знают..."
Но что-то мы с вами отвлеклись, а с профессором Снейпом — засиделись. Стрелка часов уже перевалила час с четвертью, все опусы были прочитаны и снабжены соответствующими неутешительными оценками и язвительными комментариями, а значит, пришло время следующего средства оттянуть время, чтобы не идти в кровать: ночного шляния по коридорам.
Иногда во время этих прогулок в темноте удавалось выловить очередную парочку целующихся старшекурсников, и хорошо, если не одного пола. Случались и конфузы — однажды, например, профессор, наткнулся на профессора МакГонагалл в анимагической форме и крикнул ей: "А ну брысь отсюда!", приняв её за кошку Филча, Миссис Норрис. Вот неудобно-то было ему наблюдать на следующее утро её укоризненный взгляд, сидя в учительской!
Кстати, о Миссис Норрис. Если самого Аргуса Филча Снейп предпочитал не замечать, то это шипящее злобное создание просто ненавидел. Кошка отвечала ему то взаимной неприязнью, то холодным равнодушием.
Вот и сейчас, зайдя в одну из кладовых при своей лаборатории и в полной темноте пробираясь мимо старых грязных котлов и залежей другого хлама, Снейп обо что-то споткнулся. Темный клубок шерсти с пронзительным "Мяяааау!" шарахнулся у него из-под ног, заставив потерять равновесие. Профессор растянулся на полу во весь рост, точно подстреленная летучая мышь. Шлепнулось рядом несколько свитков и пергаментов, глухо загудел чугунный котел, который он задел при падении. Хуже всего было то, что упал он, вновь приземлившись на эту проклятую кошку! Та не преминула зашипеть и вцепиться в него всеми клыками и когтями. С трудом поднявшись, Снейп скинул злобное создание с себя.
— Кыш! Кыш, блохастая! Тьфу ты! Помоечное создание.
Нечеловечески хотелось дать ей хорошего поджопника, чтобы та пролетела метра три и навсегда отучилась путаться в ногах у известных профессоров. Ничего, сейчас он претворит желание в жизнь... Разумеется, шепнув "Люмос!" и направив волшебную палочку в сторону шипения, Снейп обнаружил в углу Миссис Норрис. Теперь-то уж он ни за что не перепутает её с Минервой МакГонагалл (та определенно выглядела ухоженнее) и вышвырнет её из своих владений! Но стоило ему взмахнуть рукой, чтобы схватить животное за шкирку и выкинуть прочь, как сбоку раздалось чье-то сдавленное рычание. Уже совсем не кошачье.
В этот момент Снейп посмотрел направо. Всё внутри похолодело. В дверном проеме отчетливо вырисовывалась фигура Филча. И он, как видно, вовсе не пришел в восторг от его криков в адрес своей любимицы:
— Как ты назвал мою кошку? — тихим угрожающим голосом начал он.
Та с тихим мурлыканьем вскочила завхозу на руки. Он заботливо наклонился к ней, точно выслушивая жалобы и сплетни своей хвостатой наперсницы.
— Что? Он захотел пнуть тебя, моя прелесть? Швырнул тебя о пол? — воскликнул Филч, поднимая глаза на Снейпа. Во взоре его не было ничего человеческого — одно лишь желание мстить.
В этот момент впервые за прошедшие тридцать лет Северус вновь ощутил себя не облеченным властью преподавателем, а малолетним первокурсником. По спине, как уже было когда-то давно, пробежали мурашки. Страх заставил его похолодеть. Филч меж тем, аккуратно отпустив кошку обратно, с самым угрожающим видом надвигался на него. Снейп дернулся было, чтобы достать палочку или хотя бы принять оборонительную позу, но тот и бровью не повел.
"Магия! Используй магию! — шептал Снейпу внутренний голос. — Филч же сквиб, он не сможет ничем тебе ответить! Просто наложи на него заклинание забвения!"
Увы, проклятый перфекционизм и щепетильность в вопросах морали и этики помешали ему применить Обливиэйт, Сектумсемпру или какое-нибудь другое оборонительно-наступательное заклинание, чтобы одержать верх над завхозом. Это было... Ну, примерно, как пнуть лежачего или отнять леденец у младенца. Кроме того, со времен детства Северус несколько отвык от стычек с грозой хогвартских хулиганов и оболтусов. И забыл, что представляет собой Филч, и его отнюдь не ангельский характер, понадеявшись, что возраст и должность преподавателя возвысят его в глазах сурового школьного стража. "Ах, Северус, Северус! — покачав головой, обратился к нему со стены портрет какого-то пожилого волшебника в остроконечной шляпе. — Как это, право, наивно с вашей стороны!"
Филч, издав тихий рык, кинулся в этот момент на нашего Снейпа, и никакой опыт перенесения Круцио и Окклюменции от Волдеморта не помог ему вырваться из цепких рук пожилого хогвартского завхоза. Эх, терпила ты, Северус, терпила. Тот за несколько секунд скрутил его, заломив руки за спиной.
— Аргус, я прошу вас! Это негуманно! — взмолился из последних сил Снейп, взывая к суровому стражу Хогвартса.
— Моя киса сказала бы тебе то же самое! — отозвался Филч.
Он навалился на него сзади, больно выкручивая запястья. Северус слышал его хриплое дыхание у себя за спиной — зловещее, такое ужасающе близкое. Он рванулся вперед, пытаясь освободиться, но далеко убежать не удалось — мешала куча хлама.
— Ну и грязь же ты тут развел. Грязный, немытый... Настоящая свинья, — зашипел злобным голосом Филч. — Сейчас я хорошенько накажу тебя... Узнаешь, как обижать мою киску!
Северус хотел было закричать, возразить что-то в ответ, но из горла, как назло, вырывался лишь жалкий и едва слышный писк, точно у попавшейся в западню мышки. Продолжая удерживать профессора со спины, Аргус заставил его нагнуться ниже. Вскоре Снейп понял, что тот, задрав полы его широкой мантии, откинул их наверх, а затем расстегнул и приспустил на нём штаны. Он с ужасом и отвращением ощущал, как сухие и холодные старческие ладони касаются его кожи, нащупывая застежку брюк — каждое прикосновение заставляло вздрагивать.
— Тише, тише, — ехидно прошептал ему на ухо Филч, ободряюще похлопав грозу Гриффиндора по заднице. — Я ещё даже не начал.
Северус до боли в груди боялся услышать свист розги. Той самой, как в далеком детстве, когда он попался ему первый раз, нечаянно совершив какую-то мелкую провинность. Но в этот раз Филч приготовил для наказания нечто другое. На секунду отойдя в сторону, он вернулся к профессору, волоча по полу большую старую швабру с длинной ручкой. Как, бывало, сжимал её в потных ладошках Невилл Лонгботтом, отмывающий после очередных своих неудачных экзерсисов кабинет Зельеварения! Теперь смотреть на него Снейпу будет вдвойне невыносимее.
— Аргус, не надо! Я больше не...
— Ну, ну... Спокойнее, — погладил его по спине Филч. — Будешь напрягаться — будет больно.
Он с ужасом ощутил прикосновение холодного отполированного сотнями касаний дерева к своей бледной нежной коже. Вынудив его принять эту унизительную позу и раздвинуть ноги пошире, Филч определенно был намерен довести дело до конца.
И Снейп, сжавшись изо всех сил, ощутил, как черенок швабры, больно оцарапывая кожу, протискивается вглубь. В этот момент Северус мысленно пообещал себе непременно отравить проклятую кошку самым хитрым ядом из всех, что мог сварить у себя в лаборатории.
Наложи на него Обливиэйт, пока не поздно, Северус! Одумайся! Крикни ему: "Остолбеней!" — и сможешь беспрепятственно вырваться и скрыться! Но нет. Господин Снейп твердо решил пустить дело на самотек. Устал, быть может. Бывает, и на сильнейших накатывает такая минутная слабость. Он расслабился и начал получать удовольствие.