Ночь с женщиной в красном кимоно

- Разве ты мужчина после того, как проиграл этому мальчишке? – уверенный тон бархатистого женского голоса нарушил застывшую атмосферу. На замечание капитана четвертого отряда Кенпачи только фыркнул, а она в ответ туже затянула бинты, обмотанные вокруг мощной грудной клетки, невесомо передавая электрические разряды огрубевшей мужской коже через фаланги тонких пальцев. - Он – довольно сильный противник, - сделал небольшое умозаключение Зараки после небольшой паузы, вставая с больничной кушетки и набрасывая на полуголый торс капитанское хаори. Ночные бараки медицинского отряда спали в полумраке и тиши, а единственными свидетелями его уставшего сна были перебинтованный воин и искусная целительница. - Именно поэтому ты заставляешь свой отряд тренироваться вот уже вторую неделю чуть ли не до потери пульса? – произнесла женщина, убирая со стола медицинские принадлежности и пригвождая собеседника к месту весьма «дружелюбной» улыбкой. – Они ко мне штабелями поступают. Но ты – герой, всегда последний в очереди, - сказала, не окончив фразу, брюнетка, засучив рукава домашнего кимоно, расписанного алыми астрами, и принимаясь доделывать оставшуюся часть работы по собиранию использованных бинтов и обеззараживанию хирургических приборов. Женщина стояла у белоснежной раковины, завершая привычную рутину действий, устремив взгляд в зеркало, висящее над керамической посудиной, в котором отражался постоянный клиент ее гениальной целительной силы. Кенпачи вглядывался в черты до боли знакомого лица, выдерживая тяжелый взгляд свинцовых глаз. Но не в состоянии выстоять против их пронзительности, принялся медленно обводить мягкие черты лица женщины: скулы, нос, губы… Затем взгляд медленно опустился на шею, путаясь в прядях толстой косы цвета вороного крыла. Закрыв глаза, тем самым отпугнув невыносимые воспоминания о давнем и лучшем бое, мужчина резко очнулся от наваждения. - Они все слабаки. Подохнут еще, - прорычал Зараки, подходя к Рецу со спины. Та, в свою очередь, уже перестала заниматься насущными делами, обернувшись к капитану одиннадцатого отряда и облокотившись о края раковины. - И что же вы предлагаете, великий капитан одиннадцатого отряда, Зараки Кенпачи, мне, простому офицеру-целителю из слабого четвертого отряда? – чуть ли не пропела женщина, явно издеваясь над собеседником. - Сразись со мной, снова. Как тогда, - прохрипел Зараки, сжимая гарду своего занпакто. *** Битва была в самом разгаре – обломки некогда целой мебели отлетали в углы помещения и успокаивались там под пылью сражения. Лязганье стали наполняло сбившийся воздух эхом наслаждения от силы. Он не пытался действовать на полную мощь – именно сегодня Зараки к этому не стремился. Да, этот мужчина чувствовал истинное удовольствие только в бою, в пылу смертельной схватки, но уже вторую неделю его тело требовало чего-то другого. С женщиной, которой он восхищался, как знаменитым Кенпачи. Но дойдет ли это сражение до погибельного исхода? Ему этого не хотелось. Лицо исказила опасная ухмылка, руки действовали резко и рвано, будто не по велению хозяина. Он хотел зацепить ее… Легкая фигура женщины уклонялась от каждого грубого выпада в ее сторону, будто даже не касаясь окружающей ее поверхности. Рецу скользила по больничной палате бесшумно, ускользая от оппонента, будто играя и смеясь над ним. Не используя занпакто. Она наслаждалась силой мальчика, который на ее глазах вырос в удивительного мужчину. Ведь только он один мог сделать ее счастливой… Рык брюнета наполнил помещение, безымянный меч пролетел в сантиметре от груди бывшей воительницы. Взгляд, наполненный мягким свинцом, был главным ее оружием. Нет, он не устал. Он должен ее достать. Все те тренировки – ничто по сравнению с тремя минутами в сражении с ней. Наполнив грудь раскаленным воздухом, капитан одиннадцатого отряда повернулся к женщине, что не давала ему покоя. Замахнувшись катаной с высоты своего двухметрового роста и изобразив животное предвкушение на лице, Зараки замахнулся, и… Безмолвный меч безмолвно рухнул на пол. Безмолвная улыбка отражалась в зеленых глазах воителя. *** - Ну что? Наигрался? – вопросила Рецу, поправляя нетронутую косу и облокачиваясь на все ту же раковину. – Я же знаю, что ты дрался в пол силы. Не надо было устраивать весь этот цирк, - женщина взглянула на Зараки в ожидании ответа, посылая ему успокаивающую бурлящий пульс улыбку. Но это не утихомирило бешеную кровь бойца – она подогрела его скрытые желания. А их у него имелось предостаточно… Отбросив меч в сторону и подойдя к нахальной целительнице вплотную, Кенпачи коснулся правой рукой разреза расшитого алыми астрами кимоно. Растаявший взгляд серых глаз женщины тонул в стойком взгляде зеленых мужских. Одним рывком развязав некрепкий узел ее одеяний, мужчина запустил кисть под прохладную ткань, касаясь нежной кожи огрубевшими пальцами. Рецу пока что не издала ни единого звука – не сопротивлялась, а выжидала. Да, она ждала этого момента. Кенпачи поселился в ее сердце, как отважный воин, и та его страсть, с которой он сражался тогда, давным-давно, пробуждала глубоко внутри потаенные желания, полные вожделения. Брюнетка истосковалась по разрушительной силе, которая наполняла его жилы. Не отрывая взгляда от пронзающих душу женских глаз, Зараки притянул хрупкое тело к себе, пробегаясь пальцами по позвонкам, словно играя на них. Левая рука принялась распускать косу Рецу, из-за чего та заметно напряглась, отрывая от искусителя томительный взгляд. Черные пряди обрели свободу и раскинулись волнами по плечам капитана четвертого отряда. Шрам, нанесенный когда-то в пылу легендарной битвы, оголился, принося болезненную отдачу в сердце его обладательницы. Он знал о ее боли; и сегодня Зараки был сам не свой. Раскрыв цветастый халат почти полностью, оголяя желанные участки аристократически бледного тела, он прильнул сухими губами к сердцевине ужасного шрама, чем вызвал у Уноханы болезненный стон. Оставляя Рецу в забытьи на долю мгновения, воин воспользовался шансом, отрываясь от грубоватой кожи шрама, слегка надавливая на то место ладонью правой руки. От давления фигура женщины осела, опускаясь поначалу вдоль умывального шкафчика, а затем и вовсе ложась на пол, устланный щепками от битвы двух Кенпачи. Брюнет смахнул выступивший на лоб пот, разминая затекшие плечи. Картина, представшая обволоченному страстью разуму, была крайне эротичной: Унохана смотрела на бывшего оппонента бесстыдно и прямо, но женское тело, томимое многолетним желанием, испускало феромоновый аромат, граничащий по силе с запахом властной рейацу целительницы. Опустившись на колени перед полностью обнаженным телом, Зараки навис над своей добычей, расставляя руки по обе стороны от головы Рецу. Чернильного цвета волосы рассыпались шелком по полу, а прохладная алая ткань остужала разгоряченное, но остающееся бледным тело красавицы. Мужчина не отводил взгляда от чуть приоткрытых глаз капитана четвертого отряда, воздух над парой накалился, рассекаемый прерывистыми женскими вздохами. Сейчас он забыл, что значат сражение, бой, смерть, выигрыш. Он чувствовал себя хозяином; хозяином той, которая была так далека на пьедестале восхищения его сердца. Господским, уверенным движением он провел указательным пальцем правой руки невидимую линию: от лба, по левой скуле, остановившись на губах и слегка надавливая на них большим пальцем, вызывая тем самым тихий стон. Мужчина продолжал гнуть ведомую только ему тропинку – по шее, обходя ужасный шрам, остановившись у груди. Ее пышность манила потаенных мужских чертят к себе. Унохана, если мгновением раньше и сдерживала себя, то теперь ее преграды были разбиты – нежные полувздохи-полустоны, ласкающие слух ее мучителя, издавались с заметной частотой. Мягкую грудь накрыло правой ладонью, грубые пальцы которой ласкали твердую бусину соска. Спина жертвы изогнулась, демонстрируя гибкость женского тела. Тусклый свет от одного-единственного светильника играл бликами на проступивших ребрах, даря светлой коже теплый оттенок. Рецу закусила средний палец левой руки, чтобы сдержать рвущийся наружу полувсхлип. О да, именно этого он и ждал. Внутренние тормоза, которые, может, и были у этого чудовища в человеческом обличии, напрочь сорвались, выпуская на свободу невиданного доселе зверя, чье освобождение сопроводилось рыком воителя. Впившись губами в нежную кожу на шее Уноханы и оставляя за собой вмиг покрасневшие следы, Кенпачи обрывисто спускался вниз – от шеи, до свободной, не объятой в плен мужской ладони груди, царапая кожу сухостью губ. Заглотив в легкие воздуха так, что было тяжело дышать, Рецу дернулась в сторону желанного партнера, обхватывая мощные плечи трясущимися в экстазе и ожидании руками. Она сражалась с хаори капитана одиннадцатого отряда, пытаясь оголить привлекательные мускулы монстра, усеянные узорами шрамов – свидетелей побед на многих сражениях. А внутри мужчины шла борьба с самим собой, но простые плотские желания брали верх над ним. Мешающая деталь гардероба была отшвырнута на пол – подальше от творившихся на полу страстей. Кимоно, расшитое алыми астрами, теперь служило лишь ложем для творившейся на нем любви. Брюнет перестал мучить аппетитную женскую грудь, резко выгибая спину и выпрямляясь, все еще стоя на коленях. Несколько жестких прядей волос прилипли ко лбу, но это ему совсем не мешало. Мешала лишь хакама, затормаживающая и без того ограниченные движения, стягивающая рвущуюся наружу мужскую плоть. Рецу, видимо, улавливая ход мыслей партнера, помогла мужчине избавиться от ненужного элемента одежды. Он чувствовал себя ее хозяином, собственнически хватая женщину за бедра и подтягивая ближе к себе. Нутро красавицы ныло от желания, испуская на волю капли женской росы, которые опадали на помятую ткань, делая ее и без того влажной. Длинные пальцы Зараки до боли впились в податливые бедра добычи. Разгоряченная плоть касалась влажных губ искусительницы, которая в полубреду подалась вперед, чуть насаживаясь на возбужденную часть мужского тела. Стоны оглушили все вокруг, они сменили для Кенпачи райскую музыку, которой раньше служили вопли его поверженных жертв. Брюнетка, было, поднялась на локтях, очнувшись от наслаждения, чтобы стать ближе к воину и поцеловать желанные губы. Но ему не понравилась смена положения ее тела. Ускользнув от попытки быть обласканным, капитан одиннадцатого отряда прильнул губами к нежной шее партнерши, с силой собирая шелковистые волосы в своеобразный узел на затылке и оттягивая ее голову назад. Изо рта Рецу сорвался стон, граничащий с вскриком – она получала удовольствие от такого Кенпачи, такого естественного и сокрушительного. Не дав ей насладиться стихийными движениями губ по шее, рук – по груди и бедрам, монстр резко перевернул свою жертву, заставляя опереться на локти и колени. Дыхание женщины перекрылось на долю секунды, высвобождаясь надрывным выдохом, смежным с вскриком, когда пылающий член вошел в изнывающее от желания лоно до основания. Сильные мужские руки схватили скатавшиеся черные волосы, а обезумевший воин, тем временем, задал агрессивный темп, будто стараясь вбить себя в само существо восхитительной рабыни. Стоны, срывавшиеся с губ Уноханы, раскатывались эхом по пустому помещению, не прерываемые ничем, кроме как тихими рыками мускулистого мужчины. Кенпачи отбросил мешающуюся копну волос в сторону, оголяя светлую спину, на которой играли блики от все еще не потухшего светильника. Созерцание ее выгнувшегося стана доставляло ему дикое удовольствие; с чувствами было настолько сложно сражаться, что мужчина уже не задумывался о силе и напоре, с которым входил в целительницу. Он властно опустил руки на узкую талию, в полувосхищении-полубеспамятстве наблюдая, как твердый член прорывает самый нежный и оберегаемый цветок тела Рецу. Следы от длинных пальцев, временами впивающихся в неподготовленную к грубым ласкам кожу, по тону подходили астрам, нарисованным на кимоно. Их ложе превратилось в сад порочности и утех, а звуки, издаваемые парой, выбивали страстный такт любовной агонии. Оторвавшись от бедер и талии женщины, Зараки вновь запустил правую руку в черненные волосы, заставляя их обладательницу приподняться и прижаться разгоряченным телом к торсу мужчины. Да, этот поцелуй она ждала слишком долго. Вдыхая-выкрикивая в лицо злодея стоны, она дала себя и свои покладистые, искусанные губы на растерзание грубому мужскому рту. Насладившись вкусом целительницы, Кенпачи вновь заставил ее наклониться вперед, надавливая на лопатки, проводя волнительно нежные прикосновения от верха спины – по предплечьям – заканчивая кистями. Резко схватив женщину за узкие запястья, он буквально натянул ее на себя, издавая нечеловеческий возглас удовлетворения в воздух. *** Руки Рецу были согнуты в локтях и прижаты левой рукой Кенпачи к спине в талии. Движения выбивали новую порцию стонов из ослабевшего тела жертвы; кульминация порочного бала была уже близко. Правая рука лихорадочно бегала по телу красавицы – от плеча к груди, от груди к талии, резким толчком пробивая еще одну преграду; от талии – к ягодицам, позволяя себе резким шлепком отрезвить от тумана безумия жертву. Капли пота бежали по мужественным скулам зверя, скатываясь по волевому подбородку, высчитывая каждую мышцу на смуглом прессе, утопая где-то в дорожке лобковых волос. Воитель устал, но не понимал этого, двигаясь к намеченной цели – он оставит след в ней. Раз и навсегда. Почти навалившись на немного притихшую женщину, брюнет сделал несколько рваных толчков, знаменующих конец любовного действа, и издал рык свободы. Хрупкое тело под ним немного оживилось, женщина впилась дрожащими пальцами в шелковую ткань бывшего кимоно, чувствуя, как по внутренним стенкам самого сокровенного растекается след силы и могущества великого мужчины. Он вышел из нее медленно, за мгновение до этого произведя еще пару ленивых движений, смакуя последние моменты их близости… Пробежался фалангами по чувствительной коже спины, краем глаза замечая движения ребер – Рецу пыталась справиться с нахлынувшими чувствами и восстановить дыхание, но эта задача с треском проваливалась раз за разом. Прильнув губами к нетронутому - не покрасневшему - участку кожи на боку, воитель оставил собственнический след, свидетельствующий о том, кто здесь хозяин, и накрыл обнаженное тело красавицы своим потрепанным хаори. *** Говорят, Зараки Кенпачи – не тот человек, который может проявлять заботу или волнение о ком-либо. Но именно этой женщине он обязан многим. Пускай она отдохнет, сраженная в бою с чертями несокрушаемого бойца.