Мой парень - лягушка

Стрелка на часах показывает половину третьего, и я раздражённо отбрасываю швабру, усаживаясь на краешек парты. Сегодня моя очередь дежурить после уроков, но что хуже всего - в пару мне поставили Бён Бэкхёна, который внезапно исчез после звонка с последнего урока и больше в класс не заявлялся. Бросив взгляд на закрытую дверь, я осторожно выуживаю сидящую в сумке на учебниках лягушку и подношу к лицу, рассматривая её глаза-бусинки. - Ты бы сейчас очень пригодился, - бурчу я, всматриваясь в застывшее на руке существо. – Чувствую себя Золушкой. Лягушка протяжно квакнула, продолжая сидеть как ни в чём не бывало. - Забыла спросить: понимаешь ли ты в этом обличии то, что я говорю? – будто сама себе проговариваю я и не замечаю, как дверь с тихим щелчком открывается. - Фух, не засекли, - слышу я знакомый голос одноклассника и поспешно прячу свою лягушку обратно, пока он её не заметил. – И давно ты здесь? - Да уж подольше твоего, - неожиданно для себя самой довольно грубо отвечаю и, хмурясь, отворачиваю лицо к окну. Бэкхён быстро подходит ко мне и легонько щёлкает пальцами по плечу, заставляя дрогнуть от неожиданности. - Что ты делаешь?! – возмущённо вскрикиваю я, но беззаботная улыбка парня просто сбивает меня с толку. - Хватит дуться, - отвечает он и подхватывает оставленную мной швабру, направляясь к ведру с водой. – Просто посиди, пока я помою пол, ладно? - С чего такая доброта? – хмурю брови, но он только молча пожимает плечами и принимается за мытьё паркета. Я внимательно наблюдаю за быстрыми движениями одноклассника, улавливая исходящий от него тонкий запах апельсина, возможно, просто жвачки с этим вкусом. Он же, не замечая моего пристального взгляда, продолжает драить пол, едва слышно напевая под нос какую-то, наверняка популярную, мелодию. Я бросаю взгляд на затихшую в сумке лягушку и протяжно вздыхаю, чувствуя себя самой несчастной девушкой в мире. Меньше всего я хотела оказаться дежурной в паре с Бэком, и, хоть он взял всю мою работу на себя, мне неприятно находиться с этим человеком в одном классе. Ещё до недавнего времени он то и дело искал всякие поводы задеть меня за живое или же просто притирался к Канне с Лим Ри, которым не нужны никакие причины, чтобы досадить мне. Так с какой же такой радости я должна относиться к нему иначе, как с презрением? Всё, чего мне хочется - это поскорее покинуть этот кабинет и поспешить к пруду, чтобы освежить Сехуна, которому наверняка уже дурно от плотной ткани моей школьной сумки, ограничивающей его движения. Раз уж он не может и дня без влаги, я должна ему хоть как-то помочь получать свою дозу водных процедур. Бэкхён продолжает медленно отмывать пол от обувных следов и мусора, в то время как я просто мрачно слежу за тем, чтобы моей лягушке не стало ещё хуже. Спустя ещё каких-то двадцать минут в класс внезапно забегает мелкий с виду паренёк, скорее всего, первоклашка, и возбуждённо машет руками, зазывая нас бежать на задний школьный двор. Я удивлённо смотрю на ошарашенного Бэкхёна, застывшего в двух шагах от меня со шваброй в руках, неопределённо качнув плечами, слегка застёгиваю сумку, оставляя её немного открытой, чтобы Се было чем дышать, и намереваюсь последовать за парнишкой. - Что там? – спрашивает Бэк у него, но мелкий только отчаянно машет руками, надувая губы на раскрасневшемся от бега лице. Отложив средство для мытья пола, он, видимо, тоже решает пойти с нами. Когда мы оказываемся в нужном месте, нам открывается просто невероятная картина. Посередине площадки, окружённые другими учениками, дыша, словно разъярённые львицы, стоят Канна и Лим Ри, пронзая друг друга свирепыми взглядами. - Что здесь происходит? – негромко спрашивает Бэк у ближайшего парня, наблюдающего сцену, и тут же получает быстрый ответ. - Девчонки из-за парня дерутся. Лицо моего одноклассника вытягивается, и даже я открываю рот от изумления. Две лучшие подруги, души друг в друге не чаявшие, дерутся? Это что, мне снится? - Ты! – кричит Канна, тыча в соперницу пальцем. – Думаешь, он тебе достанется, да? Как бы не так! Он только мой! - Тебе до него как мне до Пхеньяна на четвереньках! – злобно отзывается вторая. - Думаешь, ты такая умная? Да он в жизни на тебя никогда не посмотрит! У тебя просто ужасный характер! – ядовито плюёт Канна, делая шаг навстречу. - Может, и так, но у тебя он не лучше! – парирует Лим Ри. Пока я отчаянно пытаюсь понять, о ком они говорят, девушки, уже сцепившись, оттаскивают друг друга за волосы, вырывая их целыми клоками из голов друг друга. Вот уж чего никогда не могла подумать, так это что две самые невыносимые фурии в этой школе когда-нибудь подерутся! - Эй! Прекратите! – Бэкхён бросается разнимать девчонок и попадает в самый разгар драки, из-за чего получает несколько ударов по лицу и явно обещанные синяки в области коленок. Девушки, словно осознав, кого побили, испуганно отпрыгивают от него и быстро пытаются привести себя в порядок, поправляя волосы и помятую одежду. - Вы с ума сошли?! – кричит Бэк, меряя злым взглядом то одну, то вторую. – Чего надумали-то? Драться в школе?! - Она первая начала, - недовольно бурчит Лим Ри, указывая на подругу, и обиженно отворачивается от ребят. - Если бы ты не решила, что Бэкхён уже твой, я бы не стала заводить весь этот разговор! – рычит Канна в ответ и, понимая, что сболтнула лишнего, прижимает ладошку ко рту, опуская взгляд в землю. Лим Ри всю трясёт от негодования, и она, не выдерживая, бежит в сторону школы, не оборачиваясь, потому что, по всей видимости, стыд перед парнем сковывает все её мысли. Я понимающе провожаю её взглядом, а затем перевожу его на полностью спокойного Бэка, которого, кажется, ни капли не удивили слова Канны. - Школа - не место для выяснения отношений, - ровным голосом говорит он и, не глядя на девушку, идёт вслед за Лим Ри, скорее всего, для того, чтобы успокоить расстроенную одноклассницу. Толпа понемногу расходится, и в конце концов на площади остаёмся мы с Канной, буравя друг друга неопределёнными взглядами. - Чего вылупилась? – говорит она, складывая руки на груди. - Ничего, - отвечаю, закусывая губу, и тут же добавляю: – Разве ваша дружба не важнее всяких там парней? - Да что ты понимаешь? – кривится она, поправляя клетчатую форменную юбку. – Ты даже ни с кем не встречалась, чтобы осуждать меня. - Я не осуждала, - говорю ей, прижимая сумку сильнее к бедру. – Просто мне кажется, что вы не должны ссориться по таким пустякам, как Бён Бэкхён. Он того не стоит. - Что? – взвилась Канна, направляясь ко мне. – Совсем обалдела? Да как ты смеешь так говорить о нём?! - Смею, и всё, - мрачно отвечаю я, делая шаг назад, и тут же жалею об этом. Теперь Канна решит, что я боюсь её. Впрочем, она будет права, потому что мне всё же немного страшно. Она походила на обезумевшую фурию, и, честно говоря, я совершенно не понимала, почему её так прёт от того, что я посмела плохо сказать о Бэкхёне. - Да ты и мизинца его не стоишь, поняла?! – истерично кричит она, с силой пихая меня в плечо рукой. - Я не предмет, чтобы стоить, - как можно более спокойно отвечаю я и в который раз удивляюсь собственному мнимому бесстрашию. На самом же деле чувствую, как начинают трястись поджилки. - Я смотрю, тебе наглости не занимать! – шипит Канна и, уже не сдерживаясь, толкает меня в грудь, отчего я не могу устоять на ногах и падаю, больно ударяясь о землю. У меня тут же начинают печь локти и кожа на боку. Подозреваю, что это не просто синяки, а, скорее всего, стёртости и царапины. - Ты всегда самоутверждаешься за счёт слабых? – всё ещё продолжаю провоцировать её, пытаясь не кривиться от боли. Чувство несправедливости захлёстывает всё моё сознание, и я просто не смогу сдержать поток слов, который так и рвётся осыпаться, словно град, на остервеневшую одноклассницу. - Тебе что, мало? – орёт она, снова приближаясь и хватая меня за воротник. – Хочешь прийти завтра на занятия в синяках? - А что мне синяки? Это только показывает, насколько ты слабая и безвольная личность, - словно наполнив каждое слово кислотой, отвечаю я и уверенно смотрю девушке прямо в глаза. - Да пошла ты, идиотка! - кричит Канна в ответ и больно бьёт меня по щеке, снова толкая на землю. Затем хватает мою сумку и с силой швыряет в сторону. Я испуганно прослеживаю её полёт и с ужасом замечаю, как она ударяется о металлическую трубу стоящей неподалёку качели. - Что ты сделала?! – в панике вскрикиваю я и, не обращая внимания на сильную боль в боку, бегу к своей сумке, молясь о том, чтобы с Сехуном всё было в порядке. - Так тебе и надо, дура! – достигает меня её ответ, но я не слушаю и быстро раскрываю сумку, ища взглядом свою лягушку. Она лежит на книгах без чувств, глаза закрыты, тело неподвижно. Моё сердце обрывается, и слёзы вырываются наружу, стекая по щекам. Бережно беру существо и нежно прижимаю к груди, будто это поможет вернуть его к жизни, но оно продолжает просто лежать, не подавая никаких признаков жизни. - Нет… - шепчу я и согреваю его своим дыханием, заливаясь слезами. Только не это, он не мог вот так умереть…

***

Вот уже как три часа подряд я разглядываю лягушку, которую уложила посередине своей кровати. Мне непонятно, жива она или нет, но надежда не покидает меня. До полуночи остаётся две минуты, а существо всё ещё не открывает глаз, и я уже думаю, что нужно было просто оставить его у пруда… Может быть, его родные смогли бы помочь ему? Но моему счастью нет предела, когда по достижении стрелкой цифры двенадцать лягушку окутывает фиолетовое сияние, и прямо на моих глазах её тело превращается в привычного мне Сехуна. Он уже одет, и это вызывает очередной список вопросов, которые я хочу задать своему новому другу, однако он вряд ли сможет ответить, находясь в таком состоянии. Поэтому я хватаю уже приготовленную тряпку и, окунув её в прохладную воду, складываю в несколько частей, укладывая на высоком лбу парня. Он тревожно дёргается и щурится, кусая губу до боли, и мне в который раз становится неприятно за свою глупую одноклассницу и её истеричность. В такие моменты я хочу её стукнуть, да посильнее, чтобы вправить мозги глупой Канны на место, хотя и это вряд ли хоть как-то поможет бы Сехуну. - Прости… - шепчу я и снова смачиваю тряпку, прилаживая её к коже бывшего лягушонка. – Я самая настоящая дура. - Нет, - внезапно хрипло отвечает он, не открывая глаз. Я слышу, как медленно и тяжело он дышит и как вязко сглатывает пересохшим горлом. - Сейчас, - спохватываюсь я и, хватая чистый стакан, несусь к крану с водой. Наполнив стакан, возвращаюсь к другу и заставляю его чуть приподняться, чтобы было удобно пить. Сехун разлепляет опухшие глаза и чуть приоткрывает губы, касаясь стеклянной поверхности. Я заворожённо наблюдаю, как он быстро осушивает стакан и облегчённо вздыхает, откинувшись на подушку. Затем, всё ещё корчась от боли, переворачивается на бок и уже вполне осознанно рассматривает меня сквозь полуприкрытые ресницы. - Никогда не думал, что удар может быть настолько сильным и болезненным для лягушки… - едва слышно выдыхает он и снова сглатывает, привлекая моё внимание к своему кадыку. Я нервно отвожу глаза, уговаривая себя не зацикливаться на таких вещах, а ещё ставлю мысленную галочку чуть позже прочесть пару молитв, а то мои мысли вовсе стали какими-то странными для моего возраста. - Прости меня, - повторяю я и беру его прохладную ладонь в руки, прижимая к своей щеке. – Я не хотела её провоцировать, но внутри словно что-то щёлкнуло и… - Я бы тоже так поступил, Золушка ты моя, - уголки его губ немного растягиваются в еле заметной ухмылке, и моё сердце снова странно ёкает в груди, заставляя щёки залиться краской. - Значит, ты всё-таки понимаешь меня? Всё, что я говорю? Ну… когда являешься лягушкой? – спрашиваю я, старательно рассматривая плакат с любимой актрисой у него над головой. - Да, я всё понимаю. А ещё я вижу и слышу всё… И, кстати, тот парень, который дежурил с тобой сегодня… Он влюблён в тебя, – медленно растягивая слова, говорит Сехун и пристально смотрит на моё совершенно пунцовое от волнения лицо. - Что за глупости? Этого не может быть, - выпаливаю я и отпускаю его ладонь, чтобы нервно жамкать свою клетчатую юбку. - В таких вещах я не ошибаюсь. И те две дурочки, которые подрались… они обе в него влюблены. Но ему нравишься только ты. - Никогда бы не подумала, - с хрипотцой в голосе отвечаю я и, быстро поднявшись, хватаю первый попавшийся учебник, делая вид, что собираюсь заниматься. – Тебе нужно отдохнуть. Поспи немного, а то выглядишь помятым… В этом моя вина, поэтому ещё раз прости. - Кажется, я замёрз, - вдруг произносит он, сильнее подтягивая подушку. – К тому же здесь ещё много места, а ты небось хочешь поспать сильнее меня. День сегодня и вправду был очень тяжёлым… - Нет, всё в порядке… - отвечаю я, но встречаюсь с ним взглядом и ужасаюсь своему непослушному телу, которое, несмотря на мои слова, уже движется в сторону парня, готовясь примоститься рядом с ним. Невероятным усилием воли заставляю себя остановиться и застыть как вкопанная посередине комнаты. – Тебе нужно отдохнуть, потому что тебе сильнее досталось, чем мне… - Да какая разница, глупышка. Я же всё равно лягушка, чего ты боишься? – улыбаясь, произносит Се и продолжает сверлить меня непроницаемым взглядом. Сердце уже пропускает несколько ударов подряд, и я начинаю задумываться о возможности аритмии, потому что, скажем, ещё немного, и я начну икать, а потом и вовсе сознание потеряю от волнения. - Боюсь тебя утром задавить… случайно, - отвечаю я и закусываю губу, ругая себя за то, что снова болтаю глупости. - Не задавишь, - сдерживая смех, говорит Сехун и вытягивает руку мне навстречу. – Ну же. Стою и сомневаюсь, как дурочка. Чувствую себя самой тугодумной тупицей во всём мире, но всё не рискую приблизиться. Миллионы вопросов разрывают меня на внутренние сектора: согласна-не согласна; хочу-не хочу, и так далее в подобном духе. Но самый важный вопрос скользкой змеёй смыкается вокруг моего сердца, которое словно сумасшедшее беснуется в груди: «Я нравлюсь ему? Могу ли я правда нравиться лягушке?». - А знаешь, как я различаю ауру? – разбивая неловкую тишину, говорит парень. И не дожидаясь моего ответа, продолжает: – По глазам. Если я вижу взгляд и цвет глаз человека в нужные моменты, я могу понять, какие чувства им управляют, но когда ко мне стоят спиной, я не могу ничего различать. И вот сейчас мне кажется, твоя аура немного изменилась по сравнению с той, что была утром… Я испуганно бросаюсь вперёд и, чуть толкая парня, ложусь рядом с ним, спиной к нему. Мелкая дрожь проходит по всему телу, когда его ладонь слегка приобнимает меня за плечо и застывает, отдавая своё тепло моему телу. - Правильно, - шепчет он. - Мне нельзя видеть эти изменения. - Почему? – неожиданно для себя спрашиваю я и закрываю глаза, боясь услышать его ответ. - Потому что никому от этого не будет хорошо. – Слова с болью разбиваются о безразлично пустой потолок моей комнаты только потому, что не успевают настигнуть моего уже раскрошенного болезненными эмоциями сердца.