Мост

(отбечено) Новый год - странный праздник. Двадцатый век отобрал у людей большинство мистерий, сведя светлые народные праздники, жившие еще до принятия христианства, до красных дней календаря. Но можно ли лишить народ извечной тяги к чудесному и таинственному? Его стремлению участвовать в жизни земли, смене времен года и солнечных циклов. Жизнь становится такой, какой мы хотим ее видеть. И чем больше людей верят в то, что формальная дата конца одного года и начала нового является чудесной и волшебной, тем больше она такой и становится. Люди своими чаяниями и надеждами строят мост, по которому в наш мир приходят чудеса. Эпилог. Драко. Не поскупилась в этом году зима. Малфой-мэнор засыпан снегом. А я вернулся. На самом деле, по-настоящему я никогда и не уезжал отсюда. Множество нитей привязывают меня к этому месту. Зря я боялся, что брак моего отца будет преградой в моих с ним отношениях. Я боялся, что мне будет тяжело их видеть вместе, и боялся, что им мое присутствие будет в тягость. А получилось так, что именно Гарри послужил причиной тому, что я лучше стал понимать своего отца. Это, наверное, особый талант, присущий только ему - налаживать отношения в самых странных и тяжелых ситуациях. Я уехал, а из дома потянулись посылки и письма отца с обязательной запиской от Гарри с какой-нибудь пририсованной забавной рожицей и свежей новостью от Грыха. Последний раз я видел Геро в день, когда вышла мерзостная статья в «Ежедневном пророке». Она называлась: «За что величайший светлый волшебник современности положил свою жизнь?» Пасквиль, подписанный мадам Тонкс, утверждал, что невеста лорда Малфоя — крестраж, то есть, носитель души Темного лорда. И старик не хотел убивать, а только ранить, чтобы вывести нечисть на чистую воду. А еще между делом приводились примеры жутко порочного поведения невесты известного аристократа. Явно сказано не было, но между строк читалось, что может и лорд не так невинен, как может показаться на первый взгляд. В этот же день явился отряд авроров для задержания преступницы. Первый раз в жизни я видел, как мой отец приходит в бешенство. О, Геро и тут справилась. Она встала на цыпочки, что-то сказала, поцеловала мужа и пошла к воротам одна. Я помню, я смотрел в окно: какое-то время ее провожал Грых, а потом открылись ворота, и она скрылась. Тут как наваждение слетело с папочки. Он встрепенулся и рванул в министерство. Там мы узнали, что Геро держат в Мунго. Никого к ней не допускают. Сначала ее обследовали отечественные специалисты, потом пригласили продвинутого американца по черной магии, и, наконец, старого еврея из Пражского магического гетто. Этого спеца мы с отцом видели. Древний, как Мафусаил, он прошел из закрытого отделения, остановился около отца и, бормоча что-то на идиш, поцеловал ему руку.       - Он говорит, что счастлив прикоснуться к чуду! - растерянно перевел министерский переводчик. - Берегите её! Отец поклонился старику, положив руку на сердце. Еврей мигнул слезящимися глазами и пошел дальше, судя по всему, призывая гром и молнии на головы нечестивцев. Испуганный переводчик поспешил за ним. Судебное заседание я вспоминаю с удовольствием. Гарри никогда не был незлобивым агнецом. Да, он избегал конфликтов, но умел постоять за себя. И во что он превратил этот фарс, было просто феерично. Все свидетели защиты, и я в том числе, вынуждены были принимать сыворотку правды, что, конечно, не коснулось свидетелей обвинения. Прежде всего было зачитано заключение комиссии по черной магии. Ответ был однозначным: леди Малфой, в девичестве Поттер, не является крестражем и, скорее всего, не была им, да и вообще в жизни не использовала черной магии. В этом все эксперты были единодушны. Тут бы обвинителю и успокоиться, но заместитель главы аврората, здоровенный негр, некто Бруствер Кингсли, вытащил на свет Божий древний закон времен королевы Виктории о недостойном поведении. Это надо знать британское законодательство. Там существуют еще и не такие уродливые законы, но их никто не применяет, хотя и не отменяют почему-то. Я так думаю, что это была попытка министерства лишить отца влияния, ну и, конечно, реванш «Ордена феникса», так сказать, страшная месть за смерть Дамблдора. Геро сидела посреди зала, как скорбящий ангел, кутаясь в шелковую шаль. В подземельях министерства и летом достаточно прохладно, даже без дементоров. Первой вызвали миссис Молли Уизли, та суетливо установила на трибунке свою кондовую сумочку и безапелляционно заявила:       - Поттер — распутница каких мало!       - Поясните, - потребовал председательствующий.       - Ее привезли в дом ее крестного, а эта нахалка не захотела делить комнату с моим дорогим Роном, мальчиком во всех отношениях замечательным, другом избранного, а нагло так потребовала отдельную комнату. Типа, мой малыш ее компро-ме-ти-ру-ет, - по слогам проговорила она, очень довольная собой.       - Она - что? - судья подумал, что ослышался. В зале послышались смешки.       - Компро-ме-ти-ру-ет! - повторила Молли. - И представляете себе, с нормальными детьми не играла, сидела у себя в комнате, выползала только поесть и в библиотеку. Это нормально по-вашему? В зале уже откровенно смеялись. Судья застучал молотком, призывая всех к тишине:       - Это все, что у вас есть донести до суда?       - Нет, ваша честь, я еще хотела сказать, эта Поттер точно распутница, она училась на Слизерине!       - Я тоже учился на Слизерине, - прервал ее председательствующий. - Это все? Молли посмотрела на посеревшего обвинителя и неуверенно кивнула.       - Заслушивается свидетель защиты Северус Снейп. Господа авроры, предоставьте свидетелю Веритасерум! Зельевар окинул судей и публику недобрым взглядом и демонстративно принял зелье.       - Я бы на вашем месте уволил штатного зельевара, - язвительно заявил он прежде всего. Сложил руки на груди и добавил. - Большей гадости даже мои старшекурсники не готовили. В зале опять захихикали. Председательствующий застучал молотком, призывая к тишине и кивнул обвинителю. Чернокожий аврор прокашлялся и спросил:       - Почему ваш подопечный был заявлен как мальчик, когда фактически он был девочкой? Она хотела жить среди студентов мужского пола? Вы знаете, что это строжайше запрещено уставом школы? Это было ваше или ее решение? И как долго она прожила в мужских спальнях?       - Господин обвинитель, вы бы определились, на какой вопрос вы хотите услышать ответ. Или мне отвечать на все сразу?       - Отвечайте, свидетель! - крикнул разозленный Бруствер.       - Я не буду говорить о дуоморфах, как я понял, наше просвещенное министерство и не слыхало о подобном, поэтому начну с изложения фактов. Мисс Поттер никогда не жила в общих спальнях. С первого курса она жила в отдельной комнате, со скрытым лично мной входом.       - Вы что? Определили ее пол еще тогда?       - Нет, ваша честь, у меня нет привычки лазить студентам под мантии. Причина ее отдельного заселения была другой. Я боялся, что на моем факультете убийце Темного лорда могла грозить опасность, я, знаете ли, и в мозги к студентам не лазаю.       - У вас есть причины считать поведение вашей подопечной безнравственным?       - Нет, ваша честь, у меня нет таких причин. Поведение мисс Поттер безупречно, если не считать любовь к посиделкам на крыше с собственным котом. Недовольный обвинитель дал знак выдать Снейпу антидот и заявил, что у него есть сомнения в правдивости данного свидетеля, так как его знания в зельеварении могли препятствовать правильному действию сыворотки правды. Следующим вызвали Лонгботтома. Не знаю, что он должен был говорить, но начал он совсем не так, как ожидал обвинитель.       - Эта Поттер совсем не такая, как хочет казаться, она все время мне мешала. Я был рожден победить Темного лорда. И Дамблдор так считал, а она... Типа тихоня, типа ни при чем, а Воландеморт почему-то именно ее хотел видеть. Так и говорил, приведешь... я друзей отпущу и Джинни... Бедной моей невесте столько пришлось хлебнуть в плену... а все из-за нее!       - Минуточку, мистер Лонгботтом, вы же говорили, что на кладбище темный лорд практически не мог разговаривать?       - А я и не про кладбище... Это он мне в министерстве говорил. И потом, когда я эту... ему приволок. Дал по голове и приволок!       - Ничего себе герой! - крикнул кто-то из зала.       - Мистер Лонгботтом, напоминаю вам, что вы не обязаны свидетельствовать против себя... Это совсем другое разбирательство... Что вам есть сообщить по существу?       - А я и говорю по существу. Я, видите ли, ему не нужен, а она — нужна! И зачем, спрашивается?! Председательствующий как-то скучно спросил у этого свидетеля:       - Вы подтверждаете, что это вы доставили мисс Поттер Воландеморту?       - Я должен был спасти друзей! А кому была нужна эта малфоевская подстилка? В зале снова послышался ропот, публике не понравилось высказывание свидетеля. Пришлось снова наводить тишину.       - Вызывается Драко Малфой. Ну... наступила моя очередь. Мне выдали зелье правдивости. Если честно, я тогда струхнул, но, как ни странно, говорить было легко.       - Свидетель, это правда, что в школе вы встречались с мисс Поттер?       - Уточните... Конечно, мы встречались, мы же учились на одном факультете.       - У вас были близкие интимные отношения с будущей супругой вашего отца?       - Ни разу, - сказал я. Говорить правду было приятно. - Пришлось довольствоваться услугами мисс Уизли. Она, насколько я знаю, никому не отказывала.       - Мистер Малфой, это совсем не по-джентльменски обнародовать такие сведения! - попенял мне обвинитель.       - Так это не я. Виратасерум, знаете... жуткая гадость.       - Он врет, Джинни не такая!       - Моя дочь не могла!       - Ну так она и не так просто, - я аж замер от восторга. - Она говорила, что девушке надо и о себе позаботиться. А когда узнала, что я не собираюсь жениться, брала деньги за сведения о Поттере, которые узнавала у меня. А я, наивный дурак, ей их поставлял. Леди Малфой, я сожалею. Геро даже не дрогнула, даже глаз не подняла, только на щеках у нее заалел румянец. У всех, кто это видел, создалось впечатление, что девушке ужасно стыдно за меня.       - Никогда директор Дамблдор не платил за сведения, - это уже не выдержал обвинитель.       - А разве я говорил, что она поставляла сведения Дамблдору? - пожал я плечами. - Мне она сказала, что директору, кроме сохранения невинности и верности идеалам, ничего не нужно! Это было как раз в тот день, когда предыдущий свидетель разыскивал ее в министерстве.       - Ложь, она была в плену! - заревел Лонгботтом со своего места.       - А вы ее спросите. Только уж тоже с сывороткой правды, - ответил я.       - Мистер Малфой, известны ли вам факты распущенного поведения мисс Поттер в школе с третьими лицами?       - Нет, ваша честь, этого не было.       - Откуда такая уверенность?       - Я следил за ней, она мне нравилась, - ответил я, и почувствовал как загорелись мои щеки. По знаку мне протянули антидот. И я с удовольствием выпил. Конечно, я говорил правду, но не уверен, что без чар Гарри обошлось. Уж больно удобна была эта правда. Может, она отправила веритасерум Снейпа Лонгботтому? С чего бы это ему так откровенничать? Допросили Джинни. Та шипела и плевалась, но подтвердила мои слова. Поднялся жуткий шум. Маги всех возрастов и политических взглядов высказывали свое возмущение. Долбил председательствующий молотком. У Геро с плеч соскользнула легкая шаль и все увидели, что тонкие запястья леди закованы в кандалы. Шум усилился еще, хотя казалось что это невозможно. Только отец сидел неподвижно, сжимая в ярости свою трость.       - Тихо! - усилил голос судья и снова стукнул своим молотком. Это помогло.       - Леди Малфой, ваше сиятельство, с вас сняты все обвинения, я от лица юридического и аврорского корпусов приношу вам свои извинения! Как только отзвучала эта фраза, кандалы опали и уползли под стул. Леди Малфой легко встала, ей навстречу кинулись отец и Снейп со своим Блэком. А потом и все остальные в зале. Они тянули к ней руки, кричали что-то. В общем это было столпотворение. Эти трое стояли, как скала, и постепенно выводили свое сокровище из зала. Я тогда не пошел за ними. И мне было жаль, что я не смогу поговорить с Гарри. Чтобы не травить душу, я уехал в тот же день. Именно с этого дурацкого суда началась сумасшедшая популярность «маленькой леди» в магическом мире, которую можно сравнить с популярностью принцессы Дианы у магглов. Куда бы я ни приехал, я встречал плакаты с таким знакомым и в то же время незнакомым лицом. И вот я вернулся. В Малфой-мэноре идет снег, нежный свет из окон озаряет знакомый до последнего кустика двор. Сейчас я отдышусь и войду. Там папа, там Гарри, их потешные близнецы. Один из которых, кажется, тоже будет девочкой в будущем. Там Грых со своей малолеткой. Там мне будет хорошо. Горькие мысли отступят, я — дома. Только как мне объяснить отцу, что жениться, как положено наследнику, я не могу. Может, я бессердечный, как и положено Малфою, а может, тот, на ком бы я женился, давно и глубоко замужем и счастлив в браке как никто. Эпилог. Северус. Жизнь учит таких дураков, как я, особенно цинично и безжалостно. Как будто нарочно беря мои устоявшиеся убеждения и ломая их об колено. Куда делось мое предубеждение о сыне Поттеров? Разлетелось прахом под ясным и серьезным взглядом этого чудесного ребенка? Было съедено, как старый ботинок, его ручным гремлином? Да кто его знает? В одном я уверен точно: если бы Гарри не было в моей жизни, в ней не было бы ничего. Будто его зеленые невозможные глазищи, его уникальные способности и не менее ценный взгляд на мир вернули мне краски жизни. Я научился доверять и доверяться, ведь Гарри поверил мне... Он верил, даже когда я и слова ему ласкового не сказал. Верил просто потому, что чувствовал во мне нечто, чего я и сам о себе не знал. И я не откажусь ни от одного дня с ним. Вместе с тревогами, трудностями и даже дурацкой отцовской ревностью, которую мне тоже пришлось ощутить на своей шкуре. Нет, я ничего не имею против Малфоя-старшего, я согласен, что он заслуживает мою девочку, но это головой... а дурацкое сердце не согласно отдавать свое чадо во взрослую жизнь даже ему. Она же такая еще маленькая, такая.. Черт, вот и говорите, что жизнь не сунула меня носом в мои прежние заблуждения, как щенка в собственную лужу. Мне пришлось признать «зятя» в полном объеме. Так получилось. Нам бы, недоумкам, еще тогда, после позорного судилища понять, что не всех устраивает победа Малфоя и его маленькой леди. «Орден Феникса» получил свое. Начались судебные разбирательства. Организацию директора признали террористической и запретили. Джинни Уизли получила срок. Пусть небольшой, но получила. Беднягу Лонгботтома признали душевнобольным. Теперь он рядом с родителями. Спокоен и рассудителен, но все равно считает себя героем и обвиняет Поттера во всех грехах. А остальные отделались легким испугом. Только Рон Уизли оказался умнее многих из этой компании: он выскочил замуж, причем за жениха своей подружки. Их брак с болгарским знаменитым ловцом Виктором Крамом был шоком и темой для разговоров очень долго. Рыжий вечный друг героя свалил за границу, и общие трудности соратников директора его не коснулись. По слухам, ему пришлось на своей шкуре узнать варварские нравы этого дикого славянского народа. Но судить не берусь — это только слухи. Избежала проблем и Грейнджер, она работает секретарем у Долорес Амбридж, вечной заместительницы министра. Министры меняются, а заместительница — нет. Говорят, и за столом Грейнджер стоит колдография с любимым котом. И она полюбила розовый цвет. Для ее уровня это неплохая карьера. Но я отвлекся. Мы тогда как-то непозволительно расслабились. Мой Гарри носил уже небольшой животик, ужасно страдал от токсикоза, а я был страшно рад быть ему полезным. И даже к Люциусу стал относится мягче, видя, как тот переживает и носится с ним. Ну, уж если совсем честно, то это заслуга Блэка. Никогда не думал, что этот человек может меня научить, а он именно научил. Промолчать, когда надо, и сказать, когда без этого нельзя. Ведь Сириус мучился со мной, я знаю, но терпел, не теряя достоинства. Оказалось, что можно его сохранить, не кидаясь в драку каждый раз, когда тебе показалось, что тебя задели. Но в той истории мы все виноваты. Мы отправились в Малфой-мэнор с самого утра, ведь Геро нужно было зелье на голодный желудок. Как только мы вошли, я понял, что что-то не так. Мы побежали к спальне Малфоев. Никогда в жизни не забуду, что увидел. Окровавленный Люциус, накинув на оставленную спальню чары тишины, дрался из последних сил с бывшими соратниками, которые пришли посчитаться даже не с ним, а с его женой. Их было человек восемь во главе с Беллой Лестрендж и Сивым. Они нашли в Европе Нарциссу и заставили ее провести их в поместье. И за свою беспечность Люциус платил по полной. Как умудрился Малфой устоять против этой толпы, да еще держа чары тишины, мне до сих пор непонятно. Втроем мы справились быстро. И, стоя среди трупов, в разбитом заклинаниями коридоре, я еще успел исцелить его сиятельство и сказать: - Я к Гарри, а вы... У вас есть десять минут. Здесь должно быть чисто. Люциус взглянул на меня с благодарностью, ничего не сказал, но, видит Мерлин, я почувствовал, что приобрел не просто друга... Да и я. Вот не поверите, меня по-настоящему тронуло, что Люциус не только был готов умереть, но и принял меры, чтобы его Геро, не дай Бог, не разнервничалась. Потом Сириус мне сказал, что гордится нами. Глупо, глупо ужасно, но мне понравилось. Оказалось, что привязанности делают нас не слабее, а наоборот. В этом отношении мне до Сириуса далеко, он и не пытается скрывать, что я ему нужен и дорог, что он обожает Геро, что легко отдаст жизнь, если надо будет.       - Сири, блохастый ты мой друг, а давай поженимся, - говорю я ему небрежно. Он улыбается как обычно, и отрицательно качает головой.       - Но почему?! - меня это задевает. И вдруг я вижу, что у моего Блэка совершенно седые виски и усталые морщинки возле глаз.       - Прости, - шепчу я ему, - прости... Я думал, у нас скоро внуки, а мы... Мне почему-то больно, и хочется сказать еще что-то важное и ценное, чтобы прогнать вечную грусть из синих глаз. Я чувствую себя молодым и глупым. Бесконечно молодым и глупым.       - Мне у Кричера твоей руки попросить? - вопрос был грубоват. Не умею я… правильно говорить такие вещи, а Блэк обнимает меня и шепчет жарко:       - Не надо у Кричера... Он в день "взятия вершины" тоже стоял под окнами и тоже что-то загадал. Если это важно для тебя, то, конечно, да...       - Я надеюсь, твой эльф достаточно разумен, чтобы загадать что-то вполне достижимое? - язвлю я, стараясь чтобы голос не дрогнул.       - Не уверен, - смеется мой суженый.       - Я так и думал, - отвечаю я. Мы поженились очень тихо. Геро и Люциус были нашими свидетелями. Это мало что изменило. Я по-прежнему невыносим, Блэк великодушен и терпелив. Иногда мы ссоримся. Одного не пойму, почему так доволен старый Кричер, будто все у нас идет как надо. Через два дня после нашей свадьбы Геро-Гарри родила близнецов. Люциус, пьяный от волнения и радости, сунул мне одного на руки.       - Красивый, - сказал он гордо. - Сын! Я смотрел в красное страшненькое личико младенца и не мог постичь. Как это? Не было ничего, и вдруг... человек! Внук!       - Чудо, правда? - тут же сует свой нос Сириус.       - Самый красивый, - соглашаюсь я и понимаю, что это так и есть. Эпилог. Грых "Бойтесь желаний, ибо они исполняются!" Я попрошу это высказывание выбить на стене моего дома, если он когда-нибудь у меня будет. Теперь-то я понимаю, что переживал Северус со мной и мажонком. Эта моя суженая... этот малолетний кошмар лишил меня сна и отдыха. Как она умудряется постоянно влипать в истории?! Жрать что ни попадя и столько, что только диву даюсь, как не лопнула еще моя невестушка. Да еще и язык без костей. Залепила тут, что за лысого не пойдет. Я, конечно, не преминул ей заметить, что я не горю желанием жениться на безбашенной обжоре и хулиганке, но все-таки дал Северусу поручение поработать над этим. Она сейчас при малышах. Тянет ее к этим близнецам. И они сейчас вполне сложившаяся банда. Не думайте, я не ревную. Я понимаю. Моя мажонка ни капельки не изменилась. Она такая же, как и тогда в чулане. Она гладит меня между рожек:       - Грыхчик, ты потерпи... Она вырастет, и все будет как надо. Она ж одна такая, какая тебе нужна. Я верю ей. Раз мой мажонок говорит, что так будет, значит, так оно и есть. Соглашусь, пожалуй, поехать в Египет, разрушить парочку заклинаний, меня давно гоблины приглашают. Пусть эта мелочь поскучает, а я попасусь на воле... И кто этих баб придумал?! Эпилог. Люциус. Интервью, которого не было и быть не могло.       - Ваше сиятельство, вы счастливы?       - С вашего позволения, я не буду отвечать на этот вопрос. Счастье не любит, когда к нему привыкают... Но мы слишком долго ждали...       - А есть ли недостатки у Гарри и Геро?       - Ого! Ну и вопросики у вас. Конечно, есть. Моя Геро — ревнивица,- говорит Люциус, и в его холодных глазах мелькает что-то похожее на гордость. Этот человек, похоже, гордится, что его избранница его ревнует.       - А Гарри терпеть не может светские условности, и ни за какие коврижки не готов их терпеть, - это тоже ему нравится. - Геро готова помогать в палате лордов, а Гарри - нет.       - Какое главное достижение в вашей жизни?       - Семья, Геро, дети, наши родные и близкие.       - Что бы вы хотели еще от жизни?       - Хотел бы. Да, хотел... Я хотел бы и дальше жить с красной нитью Норн, чтобы и в следующей жизни... не ошибиться. Не пройти мимо.       - Как вы думаете, у вас получится?       - Я надеюсь... Это мост в будущее, который мы вместе строим каждый день. И для этого совсем не обязательно быть волшебником.       - Вы уверены?       -Нет. Я совсем не уверен. Но это и неважно. Я все равно буду строить, ведь это единственное, что нам остается. Не правда ли? Конец ------------------ От автора: Спасибо бете моей, незаменимой Теххи. За немыслимый такт, терпение и выносливость. Спасибо тем, кто пихал меня и толкал, кто просил проду, я все-таки закончил свой мост) Ура! Музу моему за великодушие и терпение. То что я закончил, на самом деле на 60 процентов ее заслуга. Мерси-мерси, зубастый! И всех с наступающим. Счастья вам и удачи. Мира и процветания. И мостов нужных и разных. Олег Егоров. 31 декабря 1.30