Ты слишком много болтаешь.

Вечер. Теплое арканское солнце постепенно угасало, словно роза сворачивает свои лепестки перед сном. Легкий ветер играл металлом доспехов тех, кто еще не ушел домой. Лавочки Регенсхайна закрылись, работали лишь паб да кузница. И если в пабе чревоугодничали последние посетители, то в кузнице работа только начиналась. Там пыхтели стрелок и маг. Очередной рейд сорвали своей руганью, вот и получили наказание. -Шевелись быстрее, еще около пяти дюжин пушек чинить. -Сам бы булками двигал реще, тебе еще и доспех жизни латать. -Заткнись. -Сам затыкайся, я тебе не банка с зельем, что.. -Заткнись! Не завалишься, углей в штаны насую. -Пфи. Какие мы злые. Ну и сиди с кислой рожей, я просто разговор поддержать хотел. - продолжил тараторить стрелок, чья задница рисковала получить пару добрых пендылей от сапога мага. -Вер, дурака кусок...убью... -Че... - не успел произнести стрелок, как получил по носу кочергой. Она была холодной, пожалуй, единственным холодным предметом в кузнице, так что место удара сразу слегка охладилось, и это смягчило боль. -Ты чего творишь? Больно ведь... - вытирая кровь, сквозь слезы просипел Вермиллион. Вообще, рыдать, тем более перед парнем, не в его компетенции, но удар был таким внезапным и тяжелым, что сдерживаться просто не было сил. - Почему ты так сильно злишься на меня? Мы же давно друг друга знаем. Я для тебя жизнью рискую, а ты мне все кости переломать готов... - уже кричал стрелок. Он толком и не понимал, от чего ему больнее: от того, что нос от удара горит или же от того, что его обидел друг. -Идиот. Слезы вытри. Не гоже стрелку 87 лвла реветь.-как всегда холодно произнес Больжедор. Маг взял какую-то тряпочку и протянул ее стрелку.-Вер, прости. Не знаю почему, но когда мы с тобой наедине остаемся, я сам не свой. -Охренеть. Я, конечно, все понимаю, но на кой черт меня кочергой долбить надо? Ай...-прервал свою речь Вермиллион потому, что колдун попытался аккуратно промокнуть кровь, но аккуратно не смог. -Потерпи. Надо жричку найти, или водичку у кого отжать. -В у меня посмотри. После десяти минут охов и ахов нос стрелка стал прежним, даже скотча не надо было. -Спасибо. - прохрипел Вермиллион - И извини, что мешал тебе. -Это ты прости меня, дурака. Больжедор склонился над стрелком и уперся ему лбом в лоб. -Ты это чего э... - опять не успел договорить Вермиллион, как губы накрыл поцелуй мага. Поцелуй был нежным и сладким, сразу стало ясно, кто варенье сожрал, но было так приятно. -Эй, это же неправильно. Вроде как. -Да кому какая задница? - порезала воздух отрезвляющая реплика Больжедора. -Ну, почему на полу тогда? Тут же грязно. -Ты рассуждаешь как девченка. -Не бухти. Я тоже могу тебя кочергой огреть. - обиженно произнес стрелок. Он начал думать, что поцелуй был просто плодом воображения. -Не дуйся, Вер, тебе не идет-более ласково прошептал Больжедор. -Больж? Ты ли это? Ты умеешь не язвить? Где камера?Куда сме... - и вновь слова прерываются поцелуем. Этот поцелуй сильно отличался от первого. Он был более крепким, но все так же со вкусом черничного джема. -Раздевайся. -Что? Вот это совсем не смешно, Больж... -Мне самому тебя раздеть?-вопрос прозвучал так, будто от него зависила судьба всего мира. -Да. Я сам стесняюсь. Маг кропотливо начал расстегивать ремешки и заклепки на стрелка. Таким напряженным и сосредоточенным он еще никогда не был. -Ты только не дергайся, когда я войду, ладно? - попросил Больжедор. Ему не хотелось, чтобы их услышал хозяин кузницы, Дин Кеплер. -Мне хоть как больно будет. -Раз такое дело, сдерживай вопли, а то нам обоим потом молотком так же сделают. Пока проходил ряд предупреждений, со стрелка уже полностью исчезла верхняя часть доспеха. Маг пристроился сверху и начал разглядывать свою жертву. -Когда на тебя сверху смотришь, ты кажешься совсем маленьким. -Ты издеваешься даже в такой ситуации. Ну сколь... И снова Больжедор одарил своего уке поцелуем. В этот раз оружие меняется: в ход идет французский поцелуй. Ощущения абсолютно иные, но сладость все та же. -Хватит меня уже затыкать. Я, конечно, много болтаю, но это не повод красть у меня первые поцелуи. -Тебе противно? Прости, я поторопился. - снова холодно сказал Больжедор. Он испугался, что вновь сделает Вермиллиону неприятно и начал уже подниматься, но стрелок заключил своего семе в объятия, не давая двинуться. -Не уходи. Пожалуйста. -Ты ведь сам дал понять, что тебе противно. -Я не то хотел сказать. Я просто не люблю, что мне не дают договорить. -Никто ведь не виноват, что ты слишком много болтаешь. - с насмешкой сказал колдун, опускаясь над стрелком и расстегивая молнию на штанах. -Штаны снимай. Я не до такой степени магией владею, чтобы через штаны кого-то трахать. Дико смутившись, Вермиллион начал стягивать с себя все, что осталось. Закончив, парень закрыл лицо руками, он не хотел, чтобы на его наготу пялились, тем более колдун. Видимо, когда лицо закрыто, он чувствует себя лучше. -Не смущайся, чего я там не видел? - Больжедор сказал это так, будто специально застаставляя смущаться -Так-с, начнем, пожалуй. Мне кажется, нам обоим будет удобнее, чтобы ты перевернулся. Раком вставай. - с видом абсолютного профессионала скомандовал Больжедор. -Вер, не бойся. Я постараюсь быть нежнее. -Ты просто обязан. Колдун смочил пальцы слюной и начал массировать дырочку стрелка, чтобы легче было войти. Вермиллиону хотелось завопить, но он сдержался, издав лишь несколько глухих стонов. Маг вводил пальцы все глубже, от чего становилось еще больнее, но веселье было только впереди. -Привык уже? -Еще не совсем. Не двигай пальцами так быстро, это не очень приятно. - заикаясь и тяжело дыша просил стрелок. Больжедор продолжил растягивать отверстие под стоны своего уке, но контролировать себя с каждой секундой становилось все тяжелее. Не обращая внимания на просьбы Вермиллиона о передышке, сухо выпалил: -Я вхожу. Сначала стрелок не совсем понял суть происходящего, но почувствовав резкую боль до парня дошло, что с ним творится. Из горла вырвался звук, который был нечто средним между стоном и криком. Просить Больжедора остановиться было бесполезно, поэтому оставалось только принимать действительность. Сведенный с ума от возбуждения колдун входил резко и рывками, от чего у уке слезы на глаза наворачивались. -Пожалуй, тебя на спину повернуть надо. Не собираясь ждать ответа, Больжедор так и сделал. Стрелок еле успел заслонить лицо руками, смущение никак не хотело его оставить. Пока Вермиллион разбирался со своим благополучием, колдун начал ласкать его член. Нежно поглаживая, потирая меж пальцами головку, колдун попросил: -Потерпи еще немного и не кончай быстро. Стрелок уже не понимал, как сдерживаться, но пытаться надо было. От такого напряжения из носа снова пошла кровь. Но это сейчас была самая ничтожная проблема. Тело не слушалось, извивалось под магом подобно змее. Больжедор понял, что от него требуют. Он нагнулся над Вермиллионом и уткнулся ему носом в шею. Колдуну самому уже было тяжело терпеть, но кончить никак не получалось. Чего-то не хватало. -Вер, убери руки, хочу поцеловать тебя. Стрелок выполнил приказ. Но теперь руки надо чем-нибудь занять. Парень обнял колдуна так крепко, как только смог. Хотелось впиться ногтями в спину Больжедора, но интуиция подсказывала, что за этой вольностью последует жестокое наказание. Колдун видел, что делает Вермиллиону больно, и чтобы сделать боль не такой острой и заткнуть стрелка, вновь начал целовать своего уке. Поцелуй был долгим, нежным. Стрелок возбуждался все больше, но сил оставалось все меньше. В такт движениям колдуна Вермиллион отрывисто прохрипел: -Я...больше...не...могу... На глазах у стрелка висели бусинки слез. Знает, что слезы не спасут, но так легче терпеть. Больжедор чувствовал, как что-то теплое катилось по щекам уке и оторвался от поцелуев. Милая картина: светловолосый парнишка, едва ли не мальчик, с красивыми золотыми глазами тихо постанывает и плачет. Вот чего Больжедору не хватало: прекрасных видов, которые ласкают душу садиста. Он кончил. Телу было легко и приятно. А в это время Вермиллиону чувствовал себя совсем не сладко. Внутри внезапно стало горячо, стало больнее. Да и кончить так и не получилось. -Вер, ты прелесть. - улыбнувшись и тяжело дыша шепнул Больжедор. Он крепко обнял Вермиллиона, снова уткнулся носом в шею. Стрелок почувствовал запах волос колдуна: они пахли какими-то духами и сигаретами. Запах дурманил. Не хотелось никуда уходить, хотелось пролежать так вечно. Через десять минут ласк и объятий, сперма стрелка наконец излилась Больжедору на живот. Еще немного передохнув, парни поняли, что им еще очень много всего чинить, да еще и убрать за собой надо, а первые лучи солнца уже начали обнимать регенсхайнскую землю. Из спальни господина Кеплера, которая находилась за большой дубовой дверью правее камина, послышался стук. С кровати, кажись, навернулся. Понимать, что сейчас выйдет огромный дядька и будет лицезреть двух трахающихся парней, было очень страшно, тем более, что нужно еще работу доделывать. Любовнички смекнули, что надо бы одеться, но наряжаться перед вот-вот откроющейся дверью было как-то страшновато. Караван голых задниц капитулировал под стол. -Как думаешь, он пьяный? -Только бы пьяный, нашим легче будет. -Может притвориться, что мы спим? -Мы ж работать должны. Нам за сон еще хлеще леща навернут. -Тогда дружно ищем гаечку. Пытаясь косить под дурачков, парни искали ту самую, несуществующую "гаечку". На деле искали спасение. Никто и подумать не мог, что поддатый Кеплер рухнет прям перед дверью. Поняв, что опасность миновала, уселись за работу. Весь день, до самого вечера, из кузницы слышался стук молотков и ругань. Конечно, как же без срача. И снова вечер. Снова солнце, подобно розе, сворачивается в бутон. Уставшие маг и стрелок еле ноги волокут по дороге. -Вер, пошли, повторим. -Почему бы и нет.