***
Макото ещё раз внимательно вгляделась в листок. Убористым почерком и даже по-английски Момо в сердцах расписывала нечто такое, что никак до самой старшеклассницы дойти не могло. Позади неё стояла почти доделанная сцена, велись последние репетиции, а сама она сейчас служила манекеном – девочка из театрального клуба подшивала юбку на её бело-сером платье. Впрочем, верх всё также оставался неизменным – рубашка школьной формы. - Так в чём, ещё раз, смысл всего этого? – с прищуром неуверенно спросила Джонс, поднимая взгляд с букв на жизнерадостную Момо. - Всё тот же клуб по интересам, только каждый может зайти туда и излить как бы душу. Мне кажется, музыкальная терапия для души – самое то, а ведь в Америке за это даже деньги платят, - довольно, как кот, объевшийся сметаны, заключила она. - И, кхм, прости – ау! – она зашипела, почувствовав укол булавки. – Но я не психолог, а соревнований с наименованием «Волонтёрская психотерапия для школьников» не существует. - Я всё продумала! – победоносно сказала Наканиси и открыла большую папку на кольцах, демонстрируя подруге. – Несколько лет назад в вашей школе был популярен хор, который неоднократно занимал всяческие призовые места в крупных музыкальных конкурсах среди школ и певческих коллективов. Причём несколько поколений подряд. В общем, те, кто захочет остаться и спеть, чтобы отвести душу, наверняка захочет поучаствовать и в конкурсе. Наверное. Это всё на теории. Бантик пролистнула пару страниц, обрисовывая красивыми словами сводки из газет и старые фото, но Макото всё равно считала эту затею абсолютно идиотской. Момо была умницей, но порой её идеи заходили за рамки разумного. - Послушай, если кто-то решится поведать о своих проблемах узкому кругу людей, мне конкретно, это ещё не значит, что он будет раскрывать душу публике. Да и… к тому же, в хор необходимо большое количество людей. С музыкальным слухом хотя бы. Просто… просто смирись уже с этим, ладно? Ай! - Но мы должны попытаться! С Макото наконец сняли колючую часть костюма, а малютка всё крутилась вокруг старшеклассницы, даже когда та стала пробираться сквозь декорации на сцену, дабы проконтролировать репетиции танцев и некоторых сцен. - В общем, у меня пока есть занятие, так что можешь обсудить все эти… клубы с кем-нибудь ещё, - она остановилась, преграждая путь Момо. – После фестиваля они про меня забудут. Вся моя помощь – это мишура, жест доброй воли. Когда меня опять кинут, я займусь твоим клубом, а пока… дай насладиться моментом в последний раз. Сказала она и ушла на сцену. Бантик растерянно опустилась на пол, прислонившись спиной к нарисованному на картоне «замку». - Всё никак не привыкнешь, что за работой она становится акулой? Девушка подняла голову. Кисе в спортивной форме нависал над ней, сложив руки в карманы и оперевшись на полусогнутую ногу. На его лице была миниатюрная улыбка, а уставшие глаза всё также светились, как и всегда. - Кисе-кун… эм, здравствуй. - Я могу?.. – он указал на место рядом, спрашивая разрешения присесть. Момо кивнула, а парень опустился рядом, положив вытянутые руки на согнутые ноги. Идеальные ноги – одна из девушек, что пыталась повторить движения за Макото, оглянулась, чтобы улыбнуться парню, но не рассчитала движения и упала. - Как всегда, привлекаешь слишком много внимания, - бесцветно пролепетала Наканиси. И тут же захотела прикусить себе язык – больше похоже на ревность и желание съязвить, чем простое подтверждение реальности. - Такой уж я, - улыбнулся он в ответ пострадавшей девушке и даже ухом не повёл на двусмысленную фразу. Бантик чуть повернула голову, чтобы бросить взгляд на блондина, и, удивлённо захлопав глазами, всем корпусом развернулась в его сторону, анализируя с ног до головы. - А разве сейчас не идёт примерка костюмов? Почему на тебе его нет? – аж ошарашенно спрашивает она. Парень тут же выдаёт смешок. - Раз я модель, то обязательно должен участвовать во всех театральных постановках? – наткнувшись на взгляд, прямолинейно заявляющий «Да!», он стушевался, хмыкнув. – У меня пока нет времени. В агентстве готовят какую-то новую рекламу, всё ближе зимний кубок, в учёбе аврал… Да и не люблю я этот балет. Лицо Момо вытянулось. - Я что, совсем тупой по-твоему? – в привычном тоне обиженно вопросил тот. – Конечно я знаю эту легенду. И балет я смотрел тоже – моя сестра училась в балетной школе. И… короче, она мне не нравится. - Почему? - Потому что она несчастливая. И построена на лжи, на внешней красоте и самообмане, что якобы любовь с первого взгляда обоснована самой красивой особью в стае. Как-то уж эгоистично и поверхностно, ты так не считаешь? В последних словах так отчётливо сочилась ирония, что Наканиси даже поморщиться захотелось. Это был упрёк. Хотя, однако же, в её защиту скажу, что это не она его первой поцеловала. - Пожалуй, ты прав, - она опустила голову. – Но… кто тогда играет Зигфрида? И тут, словно по сценарию, громогласным божественным гласом разразилось: - ИКЕДА! С этой постановкой всё было черезвычайно сложно. Мало того, что на виду работали только те, кого уважали за заслуги перед спортом и вкладом в школьный инвентарь от родительской стороны, поэтому вся задумка целиком изначально была провалом, так ещё и все выдающиеся «театральные деятели» разбежались кто куда, поняв, что дело пахнет жареным. Когда за руль села Макото, вроде как что-то да поплыло: художественный кружок уселся пилить декорации, театральный разделил обязанности по костюмам и сценарию, даже вроде кто-то из бывшего кружка по интересам сел за фонограмму, но… с актёрами была беда. Джонс не считала себя актрисой, да и в рекламе та снялась только раз на заднем плане, но пришлось примерить к лицу роль «злодейки» - типа иронично, смекаете? Конечно, роль принца все прочили Кисе, но тот, как ни странно, отказался сам, а потом ещё и попросил тренера выписать записку, что ему некогда заниматься всей этой «мишурой». Ох, везде сарказм. В общем, прошлись буквально по всем – чуть ли не бульдозером, учитывая, что Джонс со своей учёбой и бестолковыми книжными червями, ничего не смыслящими в хореографии или хотя бы простой нотной грамоте, совсем свихнулась, став острой на язык не только в переносном, но и в буквальном смысле. Что касается Одетты… после первоначальной заявки, что Зигфрида будет играть Рёта, на роль сбежались все первокурсницы школы. Хару, Макото, Такеши и ещё пару ребят ждал увеселительный отбор в течение трёх часов, за которые те лишились не только слуха и зрения, но и здравого смысла. В конце концов Энди настояла на том, что неплохо бы было поставить на роль главной героини Араки, потому что она – что оказалось для Шапки открытием – занималась в любительской балетной школе. Да и пела хорошо. На чём и порешили. И затем им нужно было найти принца ростом с нашего лебедя… - Кобори. Макото сглотнула, глядя на перепуганного чуть ли не до смерти старшеклассника. Он постоянно бледнел, а то и совсем менял цвет на зеленоватый, теребя ворот футболки. Морияма усиленно старался не смеяться, сидя рядом с ним на скамейке. Справа от Йошитаки притих хмурый Касаматсу. Все они были вспотевшие и уставшие – разгар перерыва между тренировками, а Джонс, пришедшая сюда, чувствовала себя… скажем так, неуютно по нескольким причинам. Но сейчас не об этом. - Ты… вот, попей водички, - она протянула ему бутыль с водой, прихваченную с другого конца скамейки. Все вещи в данном обществе подписывались, ибо внешне были абсолютно одинаковы. – Я понимаю, ты и так загружен, но… есть и хорошая новость! Мы урежем твою партию до минимума. Парни из фотокружка обещали достать образец предварительных тестов в два университета, которые ты собрался подавать документы, я предоставлю тебе скидку в фирменных спорттоварах, а Энди научит тебя танцевать сальсу. Ну как? Кобори запрокинул голову, жадно глотая спасительную жидкость. Будто она отравит его и лишит всех горестей реальности. - Джонс! – заорал Такеучи с другого конца зала. – Ты отвлекаешь моих парней! Убирайся к чертям отсюда, если не собираешься покидать мяч. Макото обернулась на крик, а затем к парням, перед которыми стояла. В течение секунд 15 она раскрывала и закрывала рот, как рыба, а затем зажмурилась, дёрнулась и резко направилась к выходу из спортивного зала. - Ладно, ничего. Найдём кого-нибудь ещё. - Стой! Девушка обернулась. Парень уже стоял, сжимая в руке бутылку и хмурясь. - Слушай, не стоит заставлять себя, раз с первого раза не согласился. Бегать с мячом по корту и играть роль перед зрителями – вещи разные, и ты… - Просто дай ему сказать! – рявкнул Касаматсу, а затем поджал губы, поняв, что не хотел повышать тон. - У меня… у меня есть идея получше, - улыбнулся шатен. Для того, чтобы услышать, в чём она заключалась, девушка прождала парней до конца их «рабочего дня». Точнее… Юкио попросил тренера не выгонять её и её помощниц. В число которых – к удивлению всех – входила и Манэми. Она сама вызвалась, когда отказалась играть роль Одетты. Джонс даже напрямую её спрашивала, что ей нужно, но та лишь отнекивалась. И пока Такеши с двумя своими одноклассницами молча раскладывали на бумаге образцы ткани, всё внимание Макото было приковано к площадке. Поджав ноги и положив подбородок на колени, она одними глазами следила за бегающими туда-сюда парнями. Ёсиока тоже следила за ними, но в тоже время ещё и помечала что-то в блокноте. Ух уж эти японцы, вечно с бумажными носителями везде носятся. А ещё страна технологий называется. После тренировки центровой Кайдзё был немного на нервах, так как душевная рана с того времени, когда Макото видела его в душе, всё ещё давала о себе знать. Девушка поклялась, что больше так делать не будет. - Что? - Это не секрет, брось. Все знают, что Араки нравится Одзава, а Одзава с ума сходит по Араки, - Морияма поправил полотенце на голове. Джонс всё же пробралась в раздевалку, но лишь когда большая часть мужского клуба уже ушла. – Они ведь наши Ромео и Джульетта. Удивительно короткий Монтекки и очаровательно высокая Капулетти. - Да, вот только мы пытались уговорить его, но он отказался, - пожала плечами Шапка. - Вот в чём суть, - Коджи натянул футболку пониже, хотя в чём смысл этого, никто так и не понял. – Они друг другу нравятся, но Одзава упорно делает вид, что игнорирует её и не переносит. Мы с классом даже хотели поговорить с ним, потому что его подколки из-за неспособности говорить комплименты порой очень сильно её расстраивают… - Очень сильно? – возмутился Йошитака. – Она рыдала за трибунами, а Энди утешала её. Я свидетель. - Боже, я не знала, что он ей грубит, - Макото ошарашенно переводила взгляд с одного парня на другого, хмурясь и строя планы по кастрации одного особого индивидуума. - В общем, я согласен участвовать в этой заварушке, чтобы… чтобы… - он резко покраснел, повторив последнее слово чуть ли не раз десять. - Чтобы заставить мелкого ублюдка ревновать, - весело заявил Морияма и снял с головы тюрбан. – За то, что он обидел даму, я готов ему врезать. Лицо Макото вытянулось: обычно Йошитака лишь шуточно флиртовал, выставляя себя идиотом. Видимо, он относился к Тошико очень хорошо, раз хотел даже помять лицо Кенме. Макото бы и сама это сейчас с удовольствием сделала, но она обещала подруге, что больше людей – по крайней мере, в школе – бить не будет. - То есть нам нужно сделать так, чтобы он согласился на эту роль как можно быстрее, учитывая тот факт, что он к ней и на пушечный выстрел не подойдёт, потому что отрицает на людях свои чувства?.. – решила пролить на этот план ясность Джонс. - Он дебил, но при всём при этом дебил-собственник. Дверь раздевалки была распахнута, а в её проёме с папкой в руках стоял Такеши. Позади него появился вроде как ушедший домой Касаматсу. Видимо, он его и позвал. Или наоборот, кто знает. - Помнится в детстве мы часто дрались, потому что он по какой-то причине меня ненавидел и задирал, но при этом обрезал всем путь в попытке подружиться, - он вздёрнул брови, отпустив саркастический смешок. – На прошлой неделе кто-то из другой школы пытался узнать эмейл Тоши, когда мы развешивали флаеры, приняв её за модель. Она отказалась, отошла, а затем вмешался Кенма и чуть не затеял с ним драку. - Это всё здорово. Но вы не учли факт, что Коджи – ты уж прости – просто так с девушками не находит общий язык, так и флиртовать на людях вообще не сможет. Да и вы же с ней друзья, как ты себе это представляешь? - Именно потому, что мы друзья, я постараюсь сделать всё, что в моих силах, - отважно сказал Кобори. Кисе закончил свою историю, а Момо нахмурилась. - Так всё же, кто играет главную роль? - Сама посмотри, - он кивнул на сцену, откуда только что убежал весь вспотевший и нахохлившийся Икеда. Спустя какое-то время он же вернулся и привёл на сцену Коджи. С его волос капала вода, а сам он был весь красный и взбудораженный, за что только что и получил нагоняй. - Боже мой, я же сказала тебе, что ты можешь приходить в любое время… на вот, - Макото протянула парню полотенце, сняв его со своей шеи. – Ладно, помнишь движения? Так, вы, клоуны, смотрите на принца спорта и повторяйте. Ох, как так получилось, что ты играешь в баскетбол, а не танцуешь в мюзиклах?.. - Макото-чи рассказывала, что Кобори-сэмпай занимается степом. Вот кто бы знал, а… - с усмешкой проговорил Кисе. И Коджи был великолепен. Несмотря на все свои габариты, он так легко повторял всё за Макото, что Момо невольно позавидовала парню. Но внезапно всё остановилось – музыка, танцоры, костюмеры. Икеда кричал, размахивая руками, чтобы все встали по местам. Откуда ни возьмись появилась Араки, вся такая волшебная в балетном платьице и пуантах, с алыми губами и украшением из цветов на пучке волос. Наканиси считает, что Тошико выглядит как королева красоты даже в обычной школьной форме, а тут… что-тот неясное с ней произошло, от чего её профиль казался будто взятым из учебника по истории, где приводилась сводка о какой-нибудь графине или баронессе, повлиявшей на ход истории. Все уселись вокруг Кобори и Тошико кружком, задрав головы и состроив блаженные лица. Центровой Кайдзё нервно сглотнул, но всё же взял нежно улыбающуюся Тоши за руки, взглянув той в глаза. Заиграла нежная музыка, а Макото встала у края сцены, достав откуда-то платок и приложив его к губам. Кисе аккуратно толкнул Наканиси в плечо, указывая за кулисы. Оттуда на сцену шёл взвинченный как чёрт Кенма, несущий в руках стопку бумаги. - О, прекрасный лебедь, во всём моём королевском дворе нет девушки, которая бы смогла сравниться с тобой по красоте. Назови мне своё имя… - Коджи нервничал, но зрительного контакта с Араки не прерывал. Сразу по кругу сидевших послышались звуки умиления, похвала и прочее, а Одзава остановился перед данным зрелищем, стиснув зубы. Стоило Тошико приоткрыть губы, чтобы что-то сказать, как парень зарычал, бросая об пол бумагу. Момо хотела вскочить, чтобы прекратить это безобразие, но Кисе удержал её. Пробубнив себе что-то под нос, он ушёл. Труппа разошлась по своим делам, как ни в чём не бывало. Араки снова, как и все разы до этого, почувствовала себя отвратительно, посему, вздрогнув, сразу убежала за кулисы. Макото последовала за ней. - Ужасно, - заключила Наканиси, поднимаясь на ноги. - Ради поддержания стабильности приходится быть жестокими. Школьные порядки: ты либо в общей куче и кидаешь оттуда камни, либо же эти самые камни летят в тебя, - хмыкнул блондин. Бантик так не считала. Однако нельзя было игнорировать тот факт, что большая часть школьников абстрагировалась и гнобила Джонс, чтобы выдавить её из Кайдзё и жить себе припеваючи без всяких выскочек. Как странно, что она присоединилась к этой банде. «Даже несмотря на свою боль, она решила ею снова поступиться. Из-за Араки-сэмпай?». - Мне казалось, она сама может постоять за себя, - подала голос Момо. – Не припомню и дня, чтобы сэмпай жаловалась на окружение или давление одноклассников. - Она слишком гордая, чтобы сказать об этом, - блондин поднялся на ноги. – Макото-чи может и заметила, а может и нет, но её клуб по интересам тоже пытался защитить её от злостных завистников и подстрекателей. - Не слишком ли много ты знаешь для того, кто учится здесь не больше года? – покачала головой и сощурила глаза Наканиси. - Когда ты крутишься в бизнесе и становишься центром внимания, невольно ловишь все слухи и взгляды, которые обращены даже не на тебя, - парень пожал плечами и подал руку малютке. – Так и будешь тут сидеть? Можешь составить мне компанию на тренировке. Он лучезарно улыбнулся, ослепляя Момо своими отбеленными зубами. Девушка сконфуженно натянула улыбку в ответ и поднялась следом. Она решила, что, пока Макото не освободится, нет смысла её уговаривать на что-то. А так под конец дня она хотя бы устанет и не будет сильно отнекиваться. Относительно идеи, кстати, она решила посоветоваться с Кисе, который молча и серьёзно выслушал весь план. - Хо-хо, ты нечто, Наканиси-чи… правда, будет ли это популярно? Парень шёл очень причудливо – боком, приставляя пятку к пятке и будто бы подпрыгивая. Это мотивировалось тем, что за опоздание тренер наказал выполнить таких упражнений под сотню. Жестоко, но справедливо, как посчитала Бантик. - Слышал как-то от одноклассниц, что неплохо было бы оживить женский баскетбольный клуб, да только без Макото никто не хочет этого делать, - тот развёл руками и чуть не ухнулся на пол, сбившись с ритма. – В прошлом году наша школа дошла до финала только благодаря ей, хотя, если честно, я от этого не в восторге. Ну, ты понимаешь, почему. Момо вздрогнула, припоминая тот нелицеприятный матч. Отогнав неприятные мысли, она вернулась к вопросу, который всё хотела задать, но не находилась сделать этого в присутствии Джонс. - Слушай, Кисе-кун, по сценарию ведь Одиллия должна выглядеть похожей на Одетту? – она прислонила палец к подбородку, пытаясь хоть издалека сравнить образы изящной Макото и рослой Араки. – Не было бы приемлемее взять на роль Одетты кого-то ещё? Например, Ёсиоку-сан, хоть она и отказалась… В момент, когда Кисе хотел что-то ответить ей, они резко остановились, услышав знакомые голоса за поворотом коридора. Парочка притихла, слившись со стеной. - Да сколько можно! Издевательства одни! Как только стравили Макото, начали травить меня! Твою же мать! – бушевал Кенма. - Меня беспокоит, как это расстраивает тебя… - послышался грустный голос Араки. Момо и Кисе оглянулись друг на друга и почти синхронно вздёрнули брови в удивлении. - Блин, - голос парня оборвался. – Прости. Мне нравится, что ты играешь в спектакле. И мне тоже нравится в нём участвовать, но это так… изнуряет. - Так давай… - Мы уже обсуждали это! – Одзава перешёл на повышенные тона и тут же стих. – Я буду выглядеть дураком. Ты посмотри на меня, это же будто шутка какая! - Но я не вижу ничего плохого! - А я вижу! Низкий шибздик без имени и таланта. Я и так-то не выделяюсь, а теперь и вовсе померкну на твоём фоне… хочешь, чтобы над тобой стали подшучивать? - Этого не будет. - Посмотри на Макото! Что ты меня успокаиваешь, когда сама участвуешь во всём этом балагане? В момент, когда, казалось, второкурсник перешёл черту, Наканиси и Рёта ворвались в личное пространство парочки, желая предотвратить любые непредвиденные трагедии. Араки не выглядела слишком удивлённой, скорее уж утомлённой, а Кенма вообще схватился за волосы, выпустив медленно воздух изо рта. - Замечательно! – выдал тот и был таков. Шатенка опустила взгляд. Момо почувствовала себя неуютно, будто ворвалась в чью-то чужую квартиру. Кисе облизнул губы. Стало тихо. Араки молчала. Ей, в общем-то, нечего было сказать. И не потому, что любые оправдания к этой ситуации казались бы глупыми, просто слова здесь были ни к чему. Так странно скрывать свои чувства, потому что они обделяют чьё-то эго, заставляют чувствовать себя ущемлённым, хотя на самом деле это всего лишь эгоизм, причиняющий боль не только потенциальной второй половинке, но и всем окружающим. Возможно, именно поэтому целое полчище школьников ополчились против Кенмы: Араки была душой компании, доброй и отзывчивой девушкой, которую все любили за её улыбку и лёгкие слова, за скромность и мягкость, редко присущую холодным и чопорным японцам. Сначала это было странным, но затем вошло в привычку, и вот, она уже член твоей маленькой воображаемой семьи. Но Тоши так сильно полюбила этого задиристого мальчонку! Ах, первая школьная любовь. Наканиси даже и посочувствовать ей не могла, потому что спортсменка искренне считала, что так всё и должно быть. Тайные встречи, переписки, вылазки в потёмках, чтобы посидеть под деревом, держась за руки – Момо представляла себе всё именно так, и, я готова поспорить, что для Араки оно было точно таким же. А все мучения, что видели остальные, - просто ничто по сравнению с чувствами, которые ощущались наедине. - Это нужно прекратить… - Момо стремительным шагом направлялась обратно в зал, чтобы найти Макото. Кисе в пару прыжков догнал её и перегородил проход. - Не надо, это их секрет, мы не можем его просто так выдать, - Рёта внезапно проявил благородность, заступаясь за того идиота. - Но Араки-сэмпай страдает! - Именно из-за Араки-сэмпай мы и будем молчать! – блондин закричал так, что малютка аж вздрогнула. Он никогда не переходил на повышенные тона по пустякам, и такое поведение напугало девушку. – Пока она сама не захочет этим поделится, мы не имеем право ничего говорить. Может тебе и нравится вмешиваться в чужие жизни, но и сама-то ты не особо любишь, когда копаются в твоей, Наканиси-чи. Это попросту несправедливо по отношению к окружающим. На Момо словно ушат воды вылили. Она стояла неподвижно, таращась на Кисе, а Кисе смотрел на неё. Затем он чертыхнулся и молча ушёл, почти полностью повторив движения Кенмы до этого. Это было обидно. Не неожиданно, но обидно. Решив, что делать ей здесь больше нечего, так как она окончательно рассорилась почти со всеми, кроме Макото и парочки людей, которые слишком заняты, чтобы обижаться на её вызывающее временами поведение, Наканиси отправилась домой. Она шла по этажу, смотря под ноги, погружённая в свои «эгоистичные» мысли. Внезапный шум, раздавшийся в полной тишине, напугал малютку чуть ли не до икоты. Из любопытства девушка заглянула в кабинет, когда-то бывший пристанищем для клуба по интересам. Внутри обнаружилась зарёванная Куронума, обронившая на пол коробку со всякой мелочью. - Куронума-сан? Брюнетка напугалась и, не рассчитав равновесия, упала на пол с корточек, выронив из рук всё, что пыталась собралась с пола до этого. - Простите, я напугала вас. - Н-нет, что ты. Я просто… просто услышала ваш разговор с Макото сегодня, думала… что неплохо бы поговорить с кем-нибудь, - она утёрла рукавом слёзы с щеки и продолжила подбирать вещи. – У меня особо-то и нет друзей, с которыми можно поболтать о всяком. Ну… ты знаешь. Наканиси промолчала. Замешкавшись, она всё же решилась помочь: поставила сумку на пол у порога, тихо подошла к месту катастрофы, опустилась на колени и начала собирать мелкие вещицы, являвшихся самодельными глиняными фигурками, поделками из папье-маше, буквально всякой разноцветной всячиной. Каждый предмет походил то ли на монстра, то ли на зверюшку, и Момо даже находила каждую немного милой. - Знаешь, та женщина, что преподавала здесь, Ибара-сенсей. Она, эм, работала детским психологом в средней школе, а потом, когда Макото перешла в старшую, устроилась сюда же. Правда, её сочли недостаточно квалифицированной, поэтому она стала обычным учителем музыки, - Атсуко облизнула губы. – Всем, кто приходил к ней за помощью, она давала вот таких зверюшек… она называла их «внутренними монстрами». Ты должен был проходить с ним каждый день, спать, есть, пока не сможешь понять, как принять это или как избавиться. А когда всё проходило, зверюшка возвращалась к учительнице. Хару рассказывала, что она тоже получила эту зверюшку, но так и не смогла отдать её, хотя Ибара-сенсей уже навряд ли будет преподавать в школе. - Почему же? – Момо аж остановилась, вслушиваясь в рассказ старшеклассницы. - Потому что она умирает, Наканиси-тян. У неё нашли рак, дела плохи. А ведь это родная тётя Макото, такая молодая… Жаль её, но в подобном состоянии она навряд ли сможет преподавать. Куронума опустила подбородок на грудь, углубившись в грусть от сказанного ещё больше. Видимо, эта история настолько её тронула. Момо прикусила губу. Неприятно. А ведь в этом самом кабинете она и познакомилась впервые с Тошико. Узнала, что Макото может петь. И что песня может порой лечить тебя от любых невзгод. - Вам грустно из-за того, что Ибара-сенсей ушла из школы, или потому что Сугияма-сэмпай призналась вам в своих чувствах? Наверное, поэтому она и взяла одну из них, - Момо глянула внутрь коробки на все эти покорёженные кем-то страхи и несчастья. Её взгляд зацепился за желтую звезду с семью кончиками и страшной мордочкой. – Знаете, у меня тоже есть странная проблема – она и вправду похожа на монстра. В меня влюблён хороший парень, а я всё думаю о другом, которому до меня дела нет. Наканиси зажала звезду в ладони и подняла глаза на Атсуко, которая также смотрела на неё. - Пожалуй, ты права. Я просто… знаю её так хорошо, как мне казалось. И теперь растеряна, ведь… ведь как это вообще возможно, любить женщине женщину? Любить меня? Я даже и не знаю, сколько всего монстров живёт во мне. Наверное, мне и коробки-то не хватит… Они синхронно прикинули количество своих «монстров», а затем посмотрели друг на друга и улыбнулись. - Добро пожаловать в несуществующий клуб, - Момо спрятала звёздочку в карман и почти бесшумно захлопала в ладоши. Куронума аж зарделась. - И что ж мне, нужно теперь спеть? – она поозиралась вокруг, оглядывая пустую комнату. В коридоре было тихо, будто бы вся жизнь школы сосредоточилась лишь в актовом зале, где готовилась постановка. - Если тебе от этого станет легче, то пожалуйста, - Момо удобнее устроилась на полу, сложив руки в замок на коленях. Атсуко какое-то время смотрела в никуда, сидя в прострации, но Бантик ждала терпеливо. Если её мысли будут заняты чужими проблемами, в которые, по идее, та соваться не должна, она не будет думать о своих. В полнейшей тишине дрожащий голос начал больше проговаривать слова, нежели их петь.О-о, задыхаюсь, но я, Ох, я, я стойкая. О-о, теперь бегу, закрыв глаза. Ну, ох, я стойкая. И, о-о, вижу ещё одну преграду, что должна преодолеть, Но я, я стойкая. И, о-о, мне нужна другая любовь, Ведь я, я стойкая.
Сейрин всё сильнее отдалялась от Момо. Ещё будучи совсем малышкой, она с упоением слушала, как старшие братья один за другим рассказывали о лучших днях своей жизни в старшей школе: друзьях, увлечениях, наставниках, новом опыте и достижениях. Но слишком большие ожидания рухнули в миг, и будни стали серыми, а выходные за семейными ссорами – невыносимыми. Сколь Макото не было бы тяжело, она старалась держаться молодцом, ну а Наканиси завидовала ей всё больше и больше. Она хотела быть здесь, быть со всеми этими людьми, которые знали её чуть ли не лучше, чем она сама. Хорошо всё-таки, где нас нет. Где нет безразличия Кагами, высокомерия одноклассников и одноклубников, третирования матери и хладнокровности Като.Не сдавайся; я не сдамся, Не сдавайся, нет-нет-нет. Не сдавайся; я не сдамся, Не сдавайся, нет-нет-нет.
В коридоре послышался топот. Пробегая мимо кабинета, кто-то резко остановился рядом с его входом и почти кубарем ввалился внутрь. Это была Хару. Хотя искала она явно не Момо с Атсуко, которая тут же резко замолчала. - Чёрт! Вы не видели Макото? Девушка часто дышала, переводя взгляд с Куронумы на Бантика и обратно. - Нет, а что случилось? – подала голос Момо. - В зале потасовка, - она помолчала немного, раздумывая, стоит ли уточнять. – Одзава накинулся на Кобори. И с этими словами она убежала, видимо, искать Макото или кого-нибудь из дежурящих учителей, способных разнять двух спортсменов. Момо было сложно представить, как Кенма вообще может каким-либо образом навредить Коджи, но, учитывая характер последнего, остаётся надеяться на лучшее. Малютка шустро вскочила на ноги и, схватив Атсуко за руку, побежала по направлению в актовый зал – сразу в центр бури. Первое, что им попалось на пути, - суматоха. Студенты толпились тут и там, переговариваясь в полушёпоте. Кто-то стоял в холле, кто-то ютился на задних рядах зала, а на сцене и перед ней находилась непосредственно труппа спектакля. Момо быстро сбежала по лестнице ближе к разворачивающемуся действу, чтобы увидеть – а может и предотвратить – всё среди первых. - Ты понял меня? Думаешь, раз я строю из себя идиота, то и другого такого не различу? – Одзава буквально брызгал слюной, крича на сидящего на полу Кобори. Баскетболист держал руку над лицом, видимо, пытаясь защититься от возможного удара, но сам ничего не предпринимал, таращась на разъярённого блондина. – Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на неё? И почему вообще согласился на весь этот фарс?Я вольна быть величайшей, я жива! Я вольна быть величайшей здесь и сейчас, величайшей. Величайшей, величайшей в мире. Величайшей, величайшей в мире.
Скорее всего, никто не понимал, что сейчас происходит. Возможно, и сам Кобори тоже. Одзава стоял на ногах твёрдо, но его сжатые кулаки предательски тряслись. Всё было довольно напряжённым, но единственное, о чём думала Момо, - как он сумел залететь ему по губе, раз та была разбита, с их-то разницей в росте? - Прошу тебя, Одзава, успокойся. Что бы ты там себе не напридумывал, это ложь, - Коджи говорил чётко, внятно и медленно, почти что по слогам. И большинство из здесь присутствующих уповали на его способности сводить конфликты к минимуму. - Зубы-то мне не заговаривай, ты… ! – блондин набросился на оппонента, схватив его за футболку и почти приподняв над полом. Тот, в свою очередь, попытался оттеснить его тычком в плечо, но адреналин коротышки настолько зашкаливал, что он и не заметил этого. И тут на сцену врывается Араки под крик «Стой!», скорее всего принадлежащий Макото. - Правильно, стой там, - приказным тоном зашипел Кенма. Тошико встала, как вкопанная. – А ты, кусок дерьма, слушай сюда. На этих словах за кулисами что-то задёргалось, послышалось недовольство, но на обзор никто не вышел. К Момо и Атсуко подбежала запыхавшаяся Харухи, спросившая у последней, всё ли хорошо. Куронума всхлипнула и прижалась к её боку, не отрывая взгляда от сцены.О-о, задыхаюсь, но я, Ох, я, я стойкая. О-о, теперь бегу, закрыв глаза. Но, ох, я стойкая. И, о да, бегу по волнам, Но я, я стойкая. И, о да, я бегу, и мне этого хватает. И, о-о, я стойкая.
- Да, я эгоист. Да, я абсолютный засранец и собственник. Но я, чёрт его побери, без ума от этой дылды, так что сгинь с горизонта, пока я тебя не прожевал и не выплюнул, - отчеканил Кенма и отпустил ткань футболки Кобори, заставив его упасть на спину и зашипеть. А затем повернулся к залу. – Все поняли?! Она мне нравится, и она – моя! А значит и в спектакле этом она участвовать не будет, потому что я так сказал! Идём, Тошико. Кенма спокойно перешагнул через баскетболиста, взял ошарашенную до остолбенения Араки за запястье и увёл в ту сторону кулис, где, как стало ясно, не было враждебного контингента баскетбольного клуба. На сцену сразу высыпали спортсмены и Макото, поднимающие Коджи с ног и расспрашивающие, как он. Кто-то норовил пойти за обидчиком товарища, но старшеклассники пререкали любые попытки расквитаться со взбешённым блондином. - Чёрти что творится, - выругалась Джонс. – Прости, Коджи, я тебя в это втянула, а вот как всё обернулось… Шатен стоял, отряхиваясь и как-то бесцельно смотрел перед собой. После слов Макото он слегка улыбнулся и покачал головой. Хотя облегчения Шапке это особо не принесло – теперь аж две роли пустуют за две недели до выступления, а значит и проект провалился. Опять.Не сдавайся; я не сдамся, Не сдавайся, нет-нет-нет. Не сдавайся; я не сдамся, Не сдавайся, нет-нет-нет.
- Какое шоу, - прозвучало откуда-то с зрительских мест. Ёсиока вальяжно сидела во втором ряду, перекинув ногу на ногу и медленно аплодировала происходящему абсурду. Кто-то смотрел на неё с непониманием, кто-то – с раздражением. Конкретно Момо хотелось её ударить. Наверное, впервые за всю её жизнь ей вообще захотелось кого-то так сильно ударить. Макото сложила руки на груди, повернувшись к Манэми всем корпусом тела. Большая часть баскетбольного клуба и некоторые зрители также не обделили девушку вниманием, немо вопрошая, чего же та хочет. - Что, снова неудача, Макото-сэмпай? – она встала, поправив юбку, и лучезарная ухмылка сдёрнулась с её лица. – В общем-то, слухи расходятся с невероятной скоростью, и это было предсказуемо - с твоей-то страстью ломать всё подряд. Предугадывая твоё желание снова завербовать меня на освободившуюся роль и пропуская весь шантаж и подкуп, сразу скажу: «Я согласна». Но с одним маленьким-маленьким условием. Первокурсница заправила волосы за уши и размеренно вышла в проход между рядами, а потом приблизилась к сцене, взглянув на Джонс снизу-вверх. Момо почему-то знала, что она не скажет ничего хорошего. Позади малютки послышался шорох. - Не надо, Хару, - голос Атсуко почти дрогнул, но скорее всего произвёл своё действие. Наканиси обернулась: Сугияма была зла и аж краснела от натуги, но подруга крепко держала её за руку обеими ладонями, пытаясь предотвратить ещё одну катастрофу. Нынче их слишком много происходит на один квадратный метр старшей школы Кайдзё. - Он, - Манэми ткнула пальцем в ошарашенного Юкио, - будет играть принца. Тогда я согласна. Ой, нет, не говори, конечно, у тебя и без меня полным-полно харизматичных претендентов на главную роль, способных выучить все реплики и па за две недели. Удачи с этим. Ты знаешь, где меня найти! И она вальяжным шагом удалилась из зала в полной тишине. В ту же минуту, как край её юбки исчез за дверьми, на сцене начался настоящий переполох – парни окружили Юкио, а Макото вцепилась в собственные волосы. Харухи залезла на сцену и попыталась ту успокоить, пока Куронума ушла то ли за водой, то ли за верёвкой и мылом. Момо же взбесилась. Мало того, что Кисе сделал ей сегодня выговор, Макото отказалась от её затеи, нацеленной, чтобы ей помочь, Араки ушла с роли, так ещё и какая-то выскочка тут главную из себя строит. Бантик тотчас пустилась за ней следом и довольно быстро нашла её неподалёку в коридоре. Ёсиока шла медленно, заложив руки за спину, словно пару минут назад не вылила на Шапку бочку кислоты. Кстати, только сейчас Момо заметила, что та отстригла свою длиннющую косу, и теперь щеголяла со средней длины каре. Ни для кого не секрет, что это значит. - Эй! – крикнула ей Наканиси. Девушка обернулась, видимо, настолько громко тонкий голосок раздался в пустом холле. – Да, ты! Зачем ты ведёшь себя так? Что сделала тебе Макото-сэмпай, а?Я вольна быть величайшей, я жива! Я вольна быть величайшей здесь и сейчас, величайшей. Величайшей, величайшей в мире. Величайшей, величайшей в мире
Манэми вздёрнула свою идеальную бровь и сжала губы. У неё на лице было такое выражение, словно бы это Бантик здесь главный злодей, а не она. - Зачем? – русоволосая быстро сократила расстояние между ними. – Да затем, что эта твоя Макото – заноза в заднице. Строит из себя обиженную и раненную в самое сердце, хотя мы все подростки и все одинаково реагируем на переломные события в нашей жизни. Подумаешь, ну подставили её на игре, ну проиграла она, вот так ужас! Команда Кайдзё по баскетболу вот как лет 10 не пробивалась на первое место никуда, а она решила сдаться от одного поражения. Я перешла в эту школу, чтобы попасть в элитный клуб, к лучшему тренеру и лучшему наставнику, а получила заносчивую девку с комплексом неполноценности и расфуфыренную мымру с эго размером с эмпайр-стейт-билдинг. У меня, между прочим, лучшие данные, я хотела посвятить себя спорту, а в итоге мне приходится лизать зад идиотке, которая слишком боится снова испортить маникюр в попытках взять себя в руки! Вот, зачем я это делаю! Момо аж вжала голову в плечи и испуганно таращилась на взбешённую от одного лишь вопроса первокурсницу, чьи глаза приобрели ужасный дьявольский оттенок зелёного, который теперь будет сниться Наканиси в самых ужасных снах. - Я пусть хоть по трупам пройду, но заполучу то, что мне нужно, - сказала та после выдоха более мрачным голосом. – И, если это значит, что мне придётся загнать Джонс в угол, я так и поступлю. Так что либо прими меры, мелочь, либо уйди с дороги. Она резко развернулась, чуть ли не ударив Момо волосами по лицу, и быстрым размашистым шагом покинула место перепалки. Малютка медленно выдохнула, приводя себя в адекватное состояние мысленными мантрами. Жизнь такая штука – ответишь на один вопрос, сразу возникают ещё несколько. Не то чтобы Момо должна была разбираться во всей этой кутерьме, следить за чужой жизнью, которой у неё самой – как она считает – и вовсе нет. Но она хотела. Хотела помочь всем и сразу, сделать правильно. Правильность относительна. Бантик не учла этого.О-о, я стойкая. О-о, я стойкая. О-о, я стойкая. О-о, я стойкая.
- Я приветствую всех присутствующих, - Момо чувствовала себя неуютно под пристальными взглядами школьников, но деваться было некуда. Рядом сидящая Макото не плескала энтузиазмом, хотя это именно она позвала их сюда. – Ну, эм, мы вроде как все знакомы друг с другом, так что… Такеши хмыкнул и согнулся ещё сильнее, потерев свои покрасневшие глаза. Он был единственным парнем в этой маленькой компании, собравшейся в музыкальном классе - некогда бывшим обиталищем клуба по интересам Ибары-сенсей. Правда, это мало беспокоило и его, и окружающих. Икеда был где-то в закулисье, пока всю школу трясло от случившегося скандала, и Момо увидела его с тех пор лишь сейчас: помятого, всклоченного и убитого морально. Маловероятно, что он пришёл на собрание сам… Может, его притащила Джонс? Кто знает. - Наверное… стоит начать с пожеланий? Или замечаний по поводу работы клуба, чтобы в будущем мы могли его улучшить… - слегка неуверенно продолжила Наканиси. Всё это должна говорить Шапка, но та упрямо молчала, сложив руки на груди. - Разве замечания собирают не после нескольких собраний? - спросила Харухи. Она пришла самой последней, но всё же пришла. Школьники сидели на высоких стульях – единственной свободной мебели, которую они смогли раздобыть в столь поздний час. - У меня есть пожелание, - подала голос Атсуко, на удивление сидевшая рядом с Сугиямой. – Можно сделать собрания чуть раньше по времени? Мне очень трудно возвращаться домой поздно. Блондинка тут же шепчет ей на ухо, что проводит её, и тут же резко отстраняется, поняв, что «подруга» нервничает из-за их близости. - А… хорошо, я внесу это в список на рассмотрение, - Момо сделала пометку в большом блокноте формата А4. – Начнём, пожалуй?.. Будем слушать каждого по очереди? Или есть добровольцы? - Это что, групповой сеанс психотерапии? – Макото ощетинилась, скривившись. Её настроение перешагнуло отметку нуля ещё днём, когда Манэми поставила её перед безвыходной ситуацией. Навряд ли она слышала их диалог с Момо, но с тех пор Бантик с Джонс не разговаривала, пытаясь выгадать, когда девушка остынет. Кисе она также не смогла разыскать, как и дозвониться ему по телефону. Было очень противное ощущение, будто в один момент всё, что, казалось, только наладилось, снова рухнуло. И не у неё одной было такое ощущение в этой комнате.Не сдавайся (нет-нет); я не сдамся (нет-нет), Не сдавайся, нет-нет-нет (не-а). Не сдавайся; я не сдамся, Не сдавайся, нет-нет-нет.
- Мой лучший друг оказался редкостной мразью. Голос Такеши был хриплым и поломанным, словно он недавно переболел ларингитом. Рубаха помята, костяшки слегка ободраны, силуэт ссутулен. Бантик редко с ним общалась, так как он едва ли входил в круг общения Джонс. Икеда был весельчаком и раздолбаем на пару с Одзавой, вечно спорил с Шапкой, доводя ту до белого каления, занимался футболом, задирал младшекурсников. Правда, чем ближе был сентябрь, тем реже парень попадался Наканиси на глаза вместе с Кенмой. Он либо отсутствовал вообще в её поле зрения, либо же временами переговаривал с Макото, по неизвестной причине внезапно ставшей более лояльной к парню. Однако резкая перемена в характере всегда отпугивает общество в японских школах, и Такеши изо всех сил пытался казаться обычным и беззаботным. До сегодняшнего дня. Возможно, он хотел сказать нечто другое по поводу произошедшего, но на данный момент — это максимум его возможностей. И присутствующие уважали это его желание недосказанности… пока. - На вот, - Макото протянула маленький предмет парню. Он осторожно взял его в руки и повертел перед глазами. Момо узнала одного из «внутренних монстров» Ибары-сенсей. – Все возьмите по одному. Джонс достала из карманов толстовки по одной зверюшке и передала их по кругу. У Наканиси всё ещё оставалась звёздочка, которую она взяла из коробки ещё днём, но она всё равно приняла и спрятала новоиспечённого монстрика в пенале. Взамен этой она достала звёздочку. - Ибара-сенсей учила меня так, - старшеклассница начала демонстрировать некий ритуал, и все стали на автомате повторять за ней. – Складываешь свои страхи и проблемы между ладоней, подносишь к лицу и шепчешь им их имена, чтобы обличить их существование и отпугнуть. Каждый поступил так же. Почти пустой класс заполнил полушёпот из подростковых проблем. Они говорились неуверенно, нехотя, а потому даже и не претендовали на своё «разоблачение». Такое было пока что ощущение у всех присутствующих. Неуверенность. «Моё сердце разбито». «Я хочу, чтобы мои чувства приняли». «Я запуталась в себе». «У меня всё валится из рук, я боюсь, что снова всё испорчу».Я вольна быть величайшей, я жива! Я вольна быть величайшей здесь и сейчас, величайшей. Величайшей, величайшей в мире. (Не сдавайся, не сдавайся, не сдавайся, нет-нет-нет) Величайшей, величайшей в мире. (Не сдавайся, не сдавайся, не сдавайся, нет-нет-нет)
«Я плохой человек». Когда ритуал был закончен, Макото тихо проговорила: - Добро пожаловать в Клуб одиноких сердец. Момо снова останется сегодня ночевать у неё.