Let Me

Высокий темноволосый мужчина стоял у окна фешенебельной квартиры в пентхаусе, отрешенно глядя с высоты небоскреба на панораму мерцающих огней ночного Сент-Луиса. Горечь и усталость сквозили в резких движениях Рамона Гальварры, когда он, дернув за узел, ослабил галстук и, подняв бокал скотча, одним глотком почти осушил его. В тускло освещенную гостиную стремительно ворвался взволнованный молодой блондин. — Ну, что они там решили, Томас? — нетерпеливо спросил он. — А ты как думаешь? — огрызнулся Том. — Своя рубашка ближе к телу, дорогой Роджер. — Вот сволочи! — взорвался Роджер. В бессильной ярости он запустил руку в волосы, затем решительно шагнул к бару. — Думают, пока старый черт был с тобой, деньги сыпались сами! — Роджер со злостью плеснул в бокал бурбон. — Что ж, тут они принципиальны, — саркастически заметил Томас. — Если бы золотой дождь продолжался, они стояли бы за меня горой. Роджер щелкнул выключателем: при виде мебели в стиле Людовика XIV его передернуло. Сейчас она казалась насмешкой. — Если бы ты только рассказал, в каком состоянии был отец перед смертью… Я уверен, банкиры поддержали бы тебя. Нельзя же валить на тебя все его грехи! Отвернувшись от окна, Том прислонился плечом к оконной раме, какое-то мгновение смотрел на оставшийся в бокале скотч, затем залпом выпил его до дна. — Но я же не помешал ему грешить. — Не помешал! — яростно повторил Роджер. — Да как ты мог все предвидеть?! Этот человек всю жизнь вел себя как Господь Бог, а под конец, кажется, в самом деле себя им вообразил! Глупость за глупостью, пока все не пошло коту под хвост! Ну хорошо, пусть бы ты оказался ясновидящим! Что ты мог сделать? Контрольный пакет акций — у него, а не у тебя. До последнего дня он всем в корпорации распоряжался единолично. У тебя руки были связаны. — Теперь развязаны, ну и что? — Том пожал плечами. — Слушай, — в голосе Роджера звучало отчаяние, — я не заводил этот разговор раньше, чтобы не задевать твою гордость, но ты же знаешь, я далеко не беден. Сколько тебе нужно? Если у меня нет таких денег, может быть, я смогу достать. Впервые за это время безжалостно-властное лицо Томаса Гальварры — холодный слепок древнего испанского благородства — смягчилось. Он улыбнулся одними глазами: — Миллионов пятьдесят помогли бы, а лучше — семьдесят пять. — Пятьдесят миллионов? — растерянно повторил Роджер, уставившись на своего старого приятеля по гарвардской студенческой скамье. — Помогли бы… или спасли бы? — Помогли бы, Роджер. Не очень сильно. Резко поставив бокал на мраморный стол, Том повернулся и направился в комнату, которую он занимал с того дня, как на прошлой неделе появился в Сент-Луисе. — Томас, — озабоченно сказал Роджер, — тебе нужно встретиться с Сидом Грином, пока он здесь. Он сможет достать эту сумму, если захочет, и к тому же он тебе обязан. Голова Рамона резко дернулась. Его лицо исказила гримаса. — Если бы Сид хотел помочь, он связался бы со мной. Он знает, где меня искать. Что я сижу в луже, он тоже знает. — Ты уверен? До сих пор ты хранил в тайне, что корпорация терпит крах. — Знает, будь спокоен. И вместе с правлением банка не хочет, чтобы мне продлевали выплату ссуды. — Но… — Нет! Если бы Сид хотел помочь, он не бездействовал бы так красноречиво. Просить я не стану. Через десять дней я собираю аудиторов и адвокатов корпорации в Пуэрто-Рико и объявляю о банкротстве. Повернувшись на каблуках, Томас стремительно вышел из комнаты, с трудом сдерживая гнев. Когда он вернулся, его густые черные волосы были влажны после душа. На нем были старые потертые джинсы. Роджер молча смотрел, как Томас закатывает рукава белой рубашки. — Том, пожалуйста, задержись на неделю. А вдруг Сид что-нибудь предпримет? Кажется, его сейчас и в городе нет. — Он в городе, а я уезжаю в Пуэрто-Рико через два дня. Это решено. Роджер тяжело вздохнул: — Какого черта ты собираешься делать в Пуэрто-Рико? — Нужно проследить за банкротством корпорации, а потом я займусь тем же, что делали мои предки, — с трудом ответил Томас. — Я собираюсь обрабатывать землю. — Ты в своем уме? — вспылил Роджер. — Обрабатывать клочок земли? Уж не та ли это лачуга, где мы с тобой однажды развлекались с девочками? — Довольно! — прервал Томас. — Этот клочок земли — все, что у меня есть. Вместе с домом, в котором я родился. — А что с домом около Сан-Хуана, виллой в Испании, что с островом в Средиземном море? Продай один из домов или остров — и будешь купаться в роскоши до конца дней своих. — Они проданы с аукциона, иначе корпорация не смогла бы возместить ущерб. А банки, которые ссужали деньги, кружат, как стервятники. — Черт бы все побрал! — беспомощно пробормотал Роджер. — Если бы твой отец не умер, я бы сам его придушил. — Боюсь, тебя бы опередили акционеры, — горько улыбнулся Томас. — Как ты можешь стоять тут и острить, как будто это тебя не касается? — Я уже смирился с поражением, — хладнокровно произнес Томас, — я сделал все, что мог. И я не вижу ничего страшного в том, чтобы работать на своей земле, среди людей, которые веками работали на нашу семью. Зная, что друг не выносит сантиментов, Роджер отвернулся, скрывая выражение своего лица: — Томас, я могу сделать для тебя хоть что-нибудь? — Да. — А что именно? — радостно спросил Роджер, бросая взгляд через плечо. — Давай говори, я все сделаю! — Ты не смог бы дать мне на время твою машину? Я хотел бы поехать один. Просьба была пустяковая — Роджер полез в карман и бросил ключи другу. — Есть проблемы с подачей топлива и с фильтром, а ремонт сделают только через неделю. Так что, если тебе повезет, машина заглохнет посреди улицы уже сегодня вечером. Том пожал плечами, его лицо было отрешенным. — Если это случится — пойду пешком, нужно привыкать к сельской жизни. — Слушай, не строй ты из себя бедного крестьянина! Ты был и остаешься крупной фигурой в международном бизнесе. Том стиснул зубы, ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы усмирить бушующую в нем ярость. — Фигурой крупного неудачника. В международном бизнесе у меня теперь репутация неудачника, и этого мне не простят. Не попросить ли у друзей рекомендацию «великий неудачник»? А может, стоит прийти завтра на твою фабрику и подать заявление на работу в брючный цех? — Не юродствуй! Но ты можешь что-нибудь придумать! Ты за несколько лет построил финансовую империю. Найди теперь способ спасти хотя бы ее часть. Мне не верится, что… — Хватит с меня миражей! — отрезал Томас. — «Лир» стоит в ангаре в аэропорту. Не в порядке один из двигателей. Как только его починят и в воскресенье вечером вернется мой пилот, я улетаю в Пуэрто-Рико. Роджер открыл рот, чтобы возразить, но Том взглядом заставил его замолчать. — А возделывать землю, мне кажется, — это куда большая честь, чем иметь дело с банкирами. Пока мой отец был жив, я не знал мира в моей душе. Он умер, но я не нашел покоя. Теперь пришла пора поисков.