Ты обещал остановить время

Главное ведь жить? Да? Смотришь на меня, усмехаешься, и делаешь попытку ухватить за край рукава кофты. Я не поддаюсь, хотя хочу, чтобы ты схватил и увлек за собой. Но зачем тебе это? Мысли взъерошены, а озноб сводит по-своему с ума. За окном идет снег. Хотя ты сам обещал, что остановишь время. Зачем ты врал. Ты обещал, что научишь меня не считать часы, но я отчетливо слышу их тиканье, оно совпадает с капаньем воды из ванны. Такой просторно-чистой, белоснежной. Мой очередной бзик. Ты уже привык к этому? Но все равно останавливаюсь, не от осознания лжи. Так остро чувствую это одиночество. Неужели, я стал мазохистом и неотчетливо шепчу вновь. Я успел посадить за эти два дня голос, саднящая боль в горле. Нет, нет. Я не хочу потерять голос. Но ты ведь обещал остановить время, поэтому я его не потеряю. Все эти мысли лишенные логики. Как связанно потеря голоса и остановленное время? Зима будет вечной. Это страшно для многих, но не для меня. Не люблю лето. Лето открывает все свои и чужие недостатки. Своего рода, сдергивает занавес. Летом ты всегда приходишь и раскрываешь шторы, и солнце, ослепительное, жгущее полностью обличает мою кровать и пышное одеяло в свой ореол света, в свое красивое убранство. Разве я похож на вампира, чтобы боятся света? Но зимой все не так. Ты приходишь поздно. Даже слишком, ближе к вечеру. Когда я успеваю уже встать и сесть за книги. Знаешь, я люблю их перечитывать? Раз за разом. Особенно ту, что всегда прячу на высокие полки: «Маленький принц». Красивое название, совершенно не похожее на меня. Там рассказывается про маленького принца, что покинул свою планету. Ты ведь знаешь ее наизусть? Я столько раз в бреду, мучавшей меня температуры рассказывал тебе о ней. Сейчас не буду. Хриплый шепот, совершенно не тот, что нужен для этой сказки Экзюпери. И снова хватаешь за рукав. Тело инстинктивно пытается отстранится. Но ты крепко держишь, и так же резко обнимаешь, в твоих объятиях всегда душно, ощущение подобное тискам. Не совсем как в объятиях Маны, или Аки. Объятия Манны намного нежнее. И, в отличие от тебя, он их не позволяет себе, пока не проникнется человеком, пока не вскроет его суть, как умелый доктор, и лишь краткое, едва уловимое, как объятие бабочки. А у Аки, объятия теплые, негорячие, как твои. Искренние и даже какие-то детские. Он всегда улыбается, закрывая свои глаза, искрящиеся жизнью. Он почти всегда улыбается. В отличие от меня. Так много различий. Ты, наверное, замечаешь мое замешательство. Вроде бы задумчивое, вкрадчивое, но в тоже время замешательство ребенка, уносящегося в какую-то непонятную страну фантазий. И только спустя несколько минут я обнимаю в ответ, как то неумело. Мне не совсем удобно обнимать в ответ потому, что ты выше, пусть и ненамного, но выше. И все же душно, а потом я отталкиваю тебя. Твою благодетель. Ради чего ты это делаешь? Этот вопрос, кажется, прозвучал вслух. А правда, зачем он делает это все? Приходит, думает, что я нуждаюсь в утешении, а сам напоминает слона в посудной лавке, только он слон в отношениях и пониманиях. Он говорит, что уже отвечал, и тогда мой рот слегка искажает улыбка. Так всегда. Я вспомнил. Он говорит, что я ему нужен. Нужен музыке. Хотя кто еще кому больше нужен. Мне нужна музыка. Именно в ней я выражаю себя. Пора заканчивать. С музыкой? Возможно, возможно с Тадаши. Но я не могу. Он тот кто дорог мне. Он мой друг? Или не друг? Друзья это те кто рядом, те кого ты впускаешь в свою душу? Правда? И не скажешь…