Хэй, сестренка!

Док устало потянулся за компьютерным столом, сидя в одних трусах и смотря очередной боевик с Вин Дизелем. Фильм закончился в два ночи, и парень, наполненный тестостероном и моральным удовлетворением, направился к своей огромной кровати. Но едва Док блаженно прикрыл глаза, укутываясь одеялом по самый подбородок, как услышал звонок. На дисплее телефона высветилась фамилия друга. — Да, — лениво зевнул он в трубку. — Док, приезжай, у меня проблемы, — шепнул в трубку Стас. Парень тут же вскочил с кровати, прижимая телефон плечом к уху и одновременно натягивая джинсы. — Где ты? Сколько их? Кастеты брать? Ты жив? Кому звонить еще? — Док по-солдатски быстро одевался, на ходу запихивая в сумку ключи, права, деньги. — Нет, — так же тихо сказал Стас, — езжай к тому же дому, откуда забирал меня в прошлый раз и заскочи в круглосуточный магазин. Мне нужны живые дрожжи, какао и молоко. — Что?! — Док настолько опешил, что чуть телефон не выронил. — Беркут, ты больной?! Два часа ночи, а ты просишь меня привезти тебе живые дрожжи через пол Москвы?! — Не ори, — все тем же шепотом говорил Стас. — Док, вопрос жизни и смерти, за мной должок. Только привези то, что я прошу. Мне нужно захватить объект. — В больницу тебе нужно, идиот! — буркнул парень, закрывая квартиру на ключ. — Ладно, что такое живые дрожжи?! Flashback Примерно за пять часов до этого… — Может, уже отпустишь мою руку и объяснишь, что тебе от меня надо? — раздраженно спросила Оля, пытаясь вырвать свою руку из прохладной ладони сводного брата. — Стас, я серьезно, пусти меня, — возмущалась девушка. Виски бил в голову посильнее молотка, придавая храбрости и желания нарваться на неприятности. — Сколько ты выпила? — резко спросил Стас, разворачиваясь к ней за пустым школьным двором. И хоть, мысленно парень и хотел начать разговор вовсе не с этого, его вдруг до дрожи взбесило, что его Оля напилась и танцевала с каким-то парнем, которому все еще хотелось съездить по физиономии. — А тебе какое дело?! — взорвалась негодованием Оля. — Ты меня не особо спрашиваешь, куда идти, что пить и с кем общаться! Я больше не собираюсь тебя слушать, ясно?! — Оля все же вырвала руку из вмиг расслабившейся кисти Стаса. На самом деле, Оле было до дрожи обидно от его непонятного для нее отношения к ней. Алкоголь лишь добавлял недосказанности и сумбурности чувствам. Бешенство на Стаса тут же улетучилось, как только не совсем трезвая девушка упрямо посмотрела ему в глаза. Что греха таить, Стас был красивый, особенно сейчас, особенно в черной футболке с серебристо-черной тату на руке, с невероятно дурманящими, как афродизиак, духами. В этих стильных панковских штанах, белых конверсах и безумной лохматой прической, которую вдруг захотелось пригладить. Оля попыталась отвести взгляд, что-то еще сказать, только забыла свой гнев. Остался только невидимый отпечаток в душе, от касания его руки, и ожог в самом сердце, куда посмотрели темно-шоколадные глаза. И что-то внутри болезненно сжалось при мысли, что парень просто играется в заботливого брата. Долбанное сердце некстати пустилось в галоп, а пьяные мозги все собирались и собирались с мыслями, чтобы сказать колко и обидно, чтобы он понял, что делает ей больно, что не просто окатил из лужи водой или засунул мыло в рот, а что пьяным поцелуем накануне разрушил мир, который уже никогда не станет прежним. — Мне есть дело… Слова пробиваются в затуманенное сознание постепенно, со скрипом. Сердце отчаянно пробивает грудину изнутри, вырываясь наружу, а остатки самообладания шепчут: ‘Не верь ему. Он врет.’ — Мне не просто есть дело, — Стас сделал опасный шаг вперед, сокращая расстояние между ними, отчего Оля застыла. — Ты мне нравишься, — выдохнул он, словно падая в пропасть. — Что? — Оля от неожиданности практически протрезвела. — А чему ты удивляешься? — искренне недоумевал Стас. — Ты мне нравишься, я убить за тебя готов всех и каждого. Я хочу быть с тобой. Я выбрал тебя. Земля сошла с орбиты спокойствия Оли. Сердце перестало стучать совсем, прося дефибриллятора. Злость и негодование стало медленно клокотать где-то в горле. — Во-первых, я тебе не вещь для выбора, — медленно произнесла она. — Во-вторых, я тебе не верю. В-третьих, если даже допустить такую мысль, у тебя явные проблемы с выражением чувств! Не такого ответа ожидал Стас. Он-то думал, что как только признается, Оля все поймет, станет с ним встречаться нормально. Больше не будет удивляться, почему он так за нее беспокоится и никуда не пускает. ‘Вообще, что на ней надето?! Чертова Милена, куда лучше будет, если Оля всегда будет ходить в свитерах и штанах посвободнее. А то пялятся все на ее ноги. Когда будет со мной встречаться, будет каблуки и юбки только со мной носить. Ах, да, блять, она не хочет со мной встречаться! ’ — Ты не поняла, — попытался объяснить Стас, — я серьезно. Ты мне очень нравишься. Я поцеловал тебя… — И больше не смей так делать! — оборвала его Оля. — Повторяю, я тебе не верю, и встречаться с таким психом-диктатором не буду! И ты, кажется, забыл, мы родственники! — Плевать, кто мы! — Стас обхватил брыкающуюся девушку за талию, притягивая к себе. — Ты была права, не надо считать меня братом, потому что… — губы парня потянулись к губам Оли, но девушка успела отвернуться, подставив щеку. — Хорошо, — Стас зло отпустил ее и отступил на шаг назад. — Дай мне шанс. — Что?! — Давай заключим пари. Если после всего, что я сделаю, ты с уверенностью скажешь, что я тебе противен, — ‘я все равно не сдамся’ — а вслух продолжил, — и я тебе всего лишь брат, я отвалю от тебя, уеду жить в дом отца, сразу, как там закончится ремонт и, вообще, сокращу с тобой общение до минимума. Идет? — У тебя двадцать четыре часа, — ехидно пропела Оля, смотря на часы. Время пошло. Конец Flashback *** — Что на тебе надето? — Док чуть по дверному косяку не съехал от смеха, при виде Беркута в пижамных штанах в черепушку, розовом фартуке на голое тело, с руками в муке. — Тихо, — шикнул Стас. — Оля спит в дальней комнате, пошли на кухню. — А если она проснется и пойдет попить водички и увидит меня? — Док хмыкнув, расставлял на усыпанном мукой столе, купленные по списку продукты. — Что происходит-то? И что ты готовишь в три часа ночи? — Док заглянул в открытый ноутбук. — Шоколадный торт?! — Док, не ори, Оля не выйдет, она спит и я, на всякий случай, запер ее в комнате… — Че?! Стас вкратце рассказал ситуацию по захвату объекта. — И вот, — подытожил он, — я подошел к делу нестандартно. Все эти цветы, кино, домино-херня, — Стас выпустил колечко сигаретного дыма в вытяжку на кухне. — Она — анимешница. Я распечатал с форума трактат на тему того, как завоевать девушку-анимешницу. — Ты больной?! — Док тоже закурил. — Лучше цветы и кино. — У меня двадцать четыре часа, уже меньше. Она будет моей! — Ладно, торт тут при чем, пикап-мастер?! Стас протянул распечатанный листок с кучей пунктов. Быстро, пробежав глазами по нему, Док не выдержал и заржал, давясь дымом и смехом, отчего получил по лбу. — Тихо, ты. Да, знаю я, что тут хуйня написана. Эти анимешники меня напрягают, ебанько. Но если я сделаю такое для Оли, в лучших традициях Японии, мать ее, то она не устоит. — Нет, подожди. Тут написано, что японские школьницы дарят шоколад тем, кто им нравится на 14 февраля. Ты не японская школьница, сегодня 23 сентября, и ты — мужик! — Это детали, — отмахнулся Стас, готовя опару с сигаретой в зубах. — Суть в шоколаде. — А что такое семпай? Это ругательство? — Док все читал список. — А обязательно терять сознание, когда температура 37? Что они делают? — Док, вот за этим ты мне и нужен, — Стас протянул другу наушники и усадил за ноут. — Ты должен за пару часов посмотреть лучшее любовное аниме для девочек, пока я готовлю. А потом рассказать мне, в чем там суть. Давай. Я буду читать на википедии, что такое Наруро или Нарута, в общем Руту. — Беркут, бля, совсем с ума сошел? — Док нехотя уткнулся в наушники и тут же чуть не взвыл от бешеной японской песни. — Нет, — прошептал парень, помешивая опару. — Не понимаю, что со мной. Раньше такого не было. Что она со мной делает? *** Выпихнув друга из дома в девять утра после краткого курса, какой Стас мудак и японцы — психи, парень понял то, что ничего не понял, поэтому решил действовать по обстоятельствам. Проглотив четвертую кружку кофе, Стас посмотрел на дело рук своих. Торт выглядел крайне подозрительно, а кухня была буквально взорвана после его ночной готовки. Не унывая, парень отправился в душ, чтобы не уснуть. Леденящая вода привела в чувство, и, одевшись, как интеллигентный подонок, Стас направился в комнату Оли будить ее. Подойдя к ее кровати, парень невольно остановился, жадно рассматривая спящую звездочкой сестру. В уголке рта Оли засохли слюни, а на лице было выражение сладкой неги. Одеяло съехало с кровати на пол, показывая парню красивые худенькие ноги и черное нижнее белье, потому что свободная футболка задралась под грудь. Стасу перестало хватать воздуха при взгляде на впалый живот с красивым пупком и немного торчащими ребрами. Хотелось провести пальцами по каждой самой маленькой родинке. Хотелось зацеловать нежную бледную кожу, коснуться губами каждого изгиба и сжать в своих объятьях. Не контролируя себя, Стас приблизился вплотную к кровати, опускаясь на колени перед спящим лицом девушки. Пушистые ресницы Оли подрагивали во сне, хотелось поцеловать даже их. Стас вдруг осознал, что стоит на коленях, склонившись к губам девушки, любуясь ее острым подбородком. ‘Отчего ты ставишь меня на колени, пускающее слюни создание? ’ — подумалось ему с усмешкой и одновременно страхом. Длинные пальцы потянулись к прядке волос, осторожно убирая их со лба, а в следующее мгновение, пересилив себя, парень встал с колен и чуть грубее, чем хотел, потряс Олю за плечо. — Подъем, спящая красавица, — ухмыльнулся он. — Что? Что опять? — Оля сонно потянулась и тут же со стыдом натянула футболку до колен, под пристальным взглядом Стаса. — Тебя не учили стучаться? — Нет, у меня, вообще, плохие манеры, — белозубо улыбнулся парень. — Подъем. Завтрак на столе. Время тикает, мы должны успеть в кино. — Я не хочу в кино утром в воскресенье, — ехидно сказала Оля, осознавая, как тяжко похмелье. Стас, словно прочитав ее мысли, протянул приготовленный стакан воды с таблеткой. — Это поможет. Больше не пей столько. Вообще больше не пей. И…фильм тебе понравится. Оля ворча, побрела в ванную мыться. Собравшись и специально нацепив обычные джинсы и джемпер, девушка с еще влажными волосами хотела зайти на кухню, но Стас, схватив ее за руку, повел в гостиную. На журнальном столике стояла тарелка с гренками и яичницей и кофе. Тут же Стас ушел на кухню, а когда вернулся с тортом в руках, Оля задумчиво глядела в окно. — Это тебе, — Стас горделиво поставил шоколадный торт на стол. — Торт? Серьезно? С утра? Нет, спасибо. Кстати, вкусные гренки. ‘Я готовил этот ебаный торт полночи, а ты восхищаешься пятиминутной гренкой?! Это же японское признание в любви! ’ — Стас украдкой заглянул в список, ничего не понимая. Торт — беспроигрышный вариант. — Я сам его испек, тебе, — ‘Ну же, долбаные японцы! ’ — Спасибо, я попозже съем, — Оля ошарашенно смотрела на злого Стаса, не догоняя, что на него нашло. Конечно, она не связала его кулинарные подвиги и так нагло перековерканную японскую традицию. — К черту торт! Пошли в кино. *** Стас быстро отошел после провала, думая, что уж фильм-то ее удивит. — Так что за фильм? — Твой любимый Микаки, — самодовольно улыбнулся Стас, стоя в очереди за попкорном. — Знаешь, я посмотрел трейлер, меня заинтересовало. И ты же хотела пойти. — М-м-м, да, только не Микаки, а Миядзаки. И ты же не любишь аниме, — скептически ответила Оля, выбирая сладкий попкорн. — Очень люблю, — ‘блять, ненавижу сладкий попкорн! Но если купить два ведра, то я не смогу с ней есть из одного и касаться ее руки, как в списке. Черт’. — я вот вчера полночи смотрел…э-э-э…’бездомного бога’. — Фуу, оно отстой, — Оля явно издевалась над Стасом, решив доказать этому мачо, что его ужимки и вранье не сработает. — Мне нравится аниме про войну. Проклиная всех анимешников и себя, Стас уселся на последний ряд, держа ведро со сладким попкорном. Свет погас, Стас офигел сразу с заставки, с имен, с рисовки и со всего. Ненавистный сладкий попкорн жвачкой клеился к зубам, но сам того не ожидая, ненамеренно, он случайно коснулся руки Оли в ведре с попкорном и всего на долю секунды и чуть сжал ее пальцы своими. Оля же вдруг вспыхнула от смущения, забыв и о Миядзаки с его последней работой и обо всем на свете. Стас перестал смотреть на экран, хотя честно хотел вникнуть в происходящее. Бессонная ночь и полумрак кинозала сделали свое дело, и смотря на красивый профиль Оли, Стас, улыбнулся, расслабился и как-то уснул. На середине фильма, Оля с улыбкой увидела, что ее спутник спит. Сначала, ей показалось, что он прикалывается, но вдруг голова Стаса съехала с жесткой спинки и опустилась ей на плечо, заставив сердце замереть. Возмущаться не хотелось. Стас настолько тихо и мирно посапывал, утыкаясь виском в худенькое плечо Оли, что девушка до конца фильма думала о том, какой он милый. Непроизвольно она сделала то, что давно хотела. Провела легонько пальцами по татуированной цепи парня. Когда фильм закончился, и включили свет, девушка мягко потормошила спящего сводного брата. — Просыпайся, спящая красавица, — ехидно пропела она, вспомнив свое утреннее пробуждение. — Что? — Стас подскочил с места, выронив пустое ведро из-под попкорна. — Ты все проспал, — засмеялась счастливо Оля, смотря в его безумные глаза. — Как?! *** Стас мысленно проклинал себя в сотый раз. Список хотелось сжечь, себя тоже хотелось сжечь. Время утекало песком сквозь пальцы, а Оля и не думала в него влюбляться. — Куда теперь? — невинно поинтересовалась девушка. ‘Решительные действия. Мне нужны решительные действия. Мать его, колесо обозрения! В списке это-очень важный пункт’. На выходе из кино, парню захотелось перестрелять все и всех. На улице пошел сильный мерзкий ливень с пронизывающим ветром. Стас машинально снял куртку и накинул на Олю, которая была в одном джемпере. — Ты же в футболке. Стас, не слушая ее, застегивал на ней молнию, укутывая потеплее и ворча, что он — мужик, ему и так нормально. Оля почувствовала тепло не из-за кожаной куртки Стаса, хотя она и была теплой от его тела. Девушка почувствовала его духи, пропитавшие кожу и ткань одежды, почувствовала искреннюю заботу и беспокойство. — Пошли играть в автоматы? — неожиданно предложила она. Стас резко развернулся к ней и так тепло по-мальчишески улыбнулся, что в груди Оли разлился жар. — Я тебя обставлю в настольном хоккее. — Посмотрим, — подмигнула девушка. Сводные брат и сестра играли два часа в торговом центре в автоматы, смеялись и дурачились. Потом Стас притащил девушке мороженое и измазал ей нос. Проходя затем мимо витрины парфюмерного магазина с рекламой новых духов, Оля без задней мысли вслух сказала, что обязательно купит их себе в следующий раз, а через мгновение под ее возмущение и мольбу не делать этого, Стас принес ей флакон духов. — Я же не к этому говорила про них, — Оля растерянная и совсем смущенная держала купленные Стасом духи для нее. — Нет, честно, у меня есть деньги, я бы сама…я… — Успокойся, -улыбнулся парень. — Ты хочешь — я выполняю. Мне не сложно, а нам обоим приятно. — Но… — Думай обо мне, когда будешь душиться ими, — шепнул он низким чуть осипшим голосом, склоняясь к ее уху. ‘У меня так тахикардия будет’ — Оля в очередной раз попыталась унять бешено бьющееся сердце. ’Я не должна ему верить. Он взбалмошный, заносчивый грубиян. Он специально, я ему не нравлюсь. Он не серьезен со мной. Он же мой брат, к тому же. Я не должна в него влюбляться. Он просто смеется надо мной.’ К вечеру распогодилось, тучи немного разошлись, и на небе появились редкие звезды с неполной луной. Оля со Стасом весь день где-то бегали, что-то смотрели, гуляли, кормили уток на пруду, фотографировались, даже прошлись по случайно обнаруженной выставке. И только к вечеру Стас понял две вещи. Первое, он забыл про список соблазнения анимешников, и скорее всего, с треском провалил захват объекта, а второе, он окончательно и бесповоротно потерял голову от своей сводной сестры. — Пошли, я кое-что покажу, — Оля сама как-то вдруг потянула Стаса за руку, расслабившись, увлекая его на крышу их высотного дома. — У тебя есть ключи от крыши? — улыбался Стас, не желая отпускать ее руки. — У меня есть ключи от многих крыш, — подмигнула девушка, открывая дверь. — Прошу, двадцать второй этаж. Стас только улыбнулся, плавя своими шоколадными глазами ее душу и сердце. На прекрасный вид вечернего города ему было плевать. Что значит жалкая панорама столицы, когда в одних серых глазах ты видишь целую Вселенную? — Но вид, правда, красивый, — пунцовая, как рак Оля, не зная, куда себя деть, засунула руки в карманы куртки Стаса, которая все еще была надета на ней. — Я сказал последнюю фразу вслух? — Стас прямо и чуть насмешливо смотрел на девушку, в душе стараясь скрыть за насмешкой собственную нервозность. — Сказал, — чуть улыбнулась Оля, нащупывая в кармане какой-то лист и доставая его. — Оль, выбрось! — Стас хотел вырвать чертов список, но Оля проворно извернулась, со смехом разворачивая его. Улыбка тут же погасла на ее губах. Черным по белому как ножи рвали душу слова: ‘Как соблазнить девушку-анимешницу’. — Оль, это не то, что ты думаешь! — Стас вырвал лист из ее руки, разрывая, как ее сердце на части. — Ты…ты просто хотел со мной… — слезы сами собой крупными, прозрачными горошинами посыпались из глаз. — Ты отвратителен! Развернувшись, Оля побежала домой. — Идиот! — Стас побежал за ней. Оля со слезами залетела в квартиру, дрожащими руками скидывая с себя куртку Стаса, и забежала на кухню попить воды. Рыдания сотрясали худенькие плечи, а нервно дрожащая рука выронила стакан, тут же разлетевшийся осколками. Тут же среди бардака, мигал компьютер Стаса. В бешенстве подлетев к ноуту, Оля решила посмотреть, что он там еще накачал по соблазнению. Но первая же открытая вкладка заставила девушку икнуть, глотая слезы. Тут же за ее спиной образовался Стас. — Это не то, что ты подумала, — хриплым голосом начал парень. — Я хотел произвести впечатление на тебя, потому что ты мне очень нравишься. Потому что я не знаю, что заставило меня печь торт ночью и идти на японский мультик в кино, и я ненавижу сладкий попкорн, просто хотел есть один на двоих. И я не понимаю, почему меня бесят все, кто к тебе приближаются. Я не знаю ничего, мне никто не объяснял, что делать, когда сердце быстро бьется от одного взгляда на тебя, а все умные слова вылетают, и делаешь одну тупость за другой. У меня такого раньше не было. И тебя раньше не было. А когда увидел на свадьбе отца, то закрываю глаза и вижу тебя. Я не люблю все эти слюни, а вот ты…. Вот что ты со мной делаешь? Посмотри на меня! — Стас приблизился к окаменевшей Оле, разворачивая за талию к себе, и краем глаза замечая, отчего она остолбенела. — Да, блять! — окончательно взвился парень. — Это я купил тебе эту уродскую куклу Лави, или как там его! Я, слышишь?! Я увидел картинку на твоем телефоне и какого-то черта купил ее тебе. Оля с покрасневшими от слез глазами ошарашенно слушала тираду Стаса, не веря своим ушам. Такого ей еще никто не говорил. — У меня не было матери, а отец никогда не объяснял мне, что такое любовь, и как она проявляется, но по-другому я эти идиотские бабочки в животе назвать не могу, — зло бросил Стас, отпуская Олю и делая шаг назад. — Я провалился. Двадцать четыре часа прошли. Я пошел, переночую у друга. Стас хотел уйти, только бы не видеть беззащитные слезы Оли, только бы не сорваться и не поцеловать ее, вытирая соль из глаз девушки. Стас вдруг возненавидел себя, что она плачет из-за него. Хотелось снова напиться, забыться в пьяном угаре и не думать о том, что она его не любит, и…кто-то потянул его теплой ладошкой к себе. Разворачивая, вставая на цыпочки и целуя. Мягкие соленые губы, по которым еще недавно текли слезы, сейчас осторожно, неуверенно целовали его губы, пробуя на вкус, неумело касаясь. Парень вдруг обхватил девушку одной рукой за талию, притягивая вплотную, чтобы она услышала, как рвано бьется его сердце, а другую руку положил ей на затылок, чуть зарываясь в мягкие немного спутанные волосы. Губы Оли были нежно невинными, а хотелось большего, и в счастье было так страшно поверить. Но губы Оли все же немного приоткрылись, позволяя Стасу углубить поцелуй, проникая языком ей в рот, сплетая с ее языком и танцуя медленный вальс. Осторожно, нежно, а затем руки Оли сами собой обняли широкую спину парня, медленно поглаживая ее сквозь футболку. Оля немного отстранилась от не хотевшего разрывать поцелуй Стаса. Парень тут же потянулся к ее губам, но девушка остановила его. — Ты мне не брат, — тихо сказала она, смотря в сторону. — И ты добился своего за двадцать четыре часа, — едва слышно добавила она. — Я тебя всю жизнь готов добиваться, — Стас снова накрыл губы Оли своими, на этот раз со всей страстью, скопившейся в его душе.