В ожидании лета

Мерзкие жирные насекомые облепили окно. Их белый рой снаружи бросает порывами ветра о стены ветхого строения. Удар. Еще удар. Вой оглушает. Если слушать только его, молчать, сжав голову руками, можно сойти с ума. – Капитан? Дэвенпорт кутается в одеяло. Рой все плотнее облепляет окна. Рой уже в комнате. Дэвенопорт качает головой, отмахивается от влажных прикосновений холодных крыльев. – Капитан, посмотрите на меня, – просит Смит. – Закрой дверь. Какого черта ты открыл ее, хочешь заморозить нас до смерти? Пар касается его кожи, его лба, его щек. – Дверь заперта, – бормочет Смит. – Вам нужно согреться. Кружка должна обжигать пальцы. Дэвенпорт держит ее, не чувствуя ничего. – Они скоро вернутся, сэр. С добычей. С кроликом, а? Вы подтяните свои навыки кулинарии. – Смит, рыжий, неунывающий паренек улыбается ему понимающей улыбкой. – Так долго. Это как минимум олень, – кривится капитан. Смит подталкивает кружку к его рту. Растирает его спину кулаком по кругу. – Все в порядке, – дергается капитан. За стершейся чертой, разделяющей комнату на две части, стонет во сне обер-ефрейтор Шварц. Британцы смотрят на него выжидательно. Еще не умер. Дэвенпорт хочет сказать, иди, проверь его. Но язык не слушается. Иди, посмотри, не нужно ли чего этому маленькому Фюреру. Тьфу. Нет. – Я вот о чем думаю, – говорит Смит, – поют же детям колыбельные про… зиму? Про снежинки, которые кружатся на ветру. Они не стали бы петь это, побывав в наших шкурах, да? Я уже ненавижу белый цвет. И сон. Кажется, что можно не проснуться. Когда все это закончится, – Смит не уточняет что, их плен в снегах, или война, – я махну со своей девушкой так далеко на юг, как только смогу. Дэвенпорт смотрит в пустоту. – Должно быть, это ужасно толстый олень, – вздыхает он. Если бы кто-то сказал ему, что его будет волновать судьба двух немецких офицеров, особенно одного, ужасно невезучего, он рассмеялся бы говорившему в лицо. Но Смит, похоже, понимает его. Он пытается скрыть собственное беспокойство, но движения выдают его, слишком резкие, хаотичные. Он ходит по дощатому полу, раскрашенному длинными узкими дырами на меcтах, откуда были выдраны доски, пошедшие на растопку, он спотыкается, ойкает, чешет лоб. Дэвенпорт знает, о чем он думает. Нужно было пойти смешанной группой. Один англичанин, один немец. И не потому, что те могут бросить их, если вдруг найдут помощь, нет. Потому, что нет ничего более противоестественного, чем полагаться на противника. Дэвенпорт думает, что смог бы лучше, замерзший, заболевающий, он все равно верит, что от него было бы больше толку. Это глупо, это нерационально. Нельзя недооценивать врага, да? Даже если «враг» обещал добыть чертов ужин. Но, по крайней мере, там, в самом сердце белого роя, он, Дэвенпорт, не изводил бы себя, волнуясь. – Бездействие сведет меня с ума! – восклицает Смит, словно прочитав мысли своего капитан. Дров для растопки хватит еще дня на три. Шварц протянет, им удалось избежать заражения, проблема в метели. Проблема в провизии. Проблема в немецком лейтенанте. Дэвенпорт откидывается на импровизированное ложе. Их со Смитом кровати пошли на растопку. Дэвенпорт прикидывает, сколько еще продержится, прежде чем выйдет наружу, на поиски. Неоправданный риск, но проклятая метель началась так неожиданно. Скрип двери прерывает его размышления. Насекомые врываются в помещение, маленькие белые захватчики. Шопис и Штранк появляются следом. – Ну наконец-то, – ворчит Смит, срываясь на встречу. – Вас только за смертью посылать. Штранк фыркает, прикрывает за собой дверь, отряхиваясь от снега. Шопис протягивает Смиту добычу, двух кроликов, белые шкурки которых измазаны кровью. Смит забирает их, но не спешит к месту разделки, он стоит напротив них, задрав подбородок, гневно разглядывает офицеров, качает головой. Словно сварливая женушка. Дэвенпорт оглядывает эту троицу из своего вороха одеял. – Бутылку отменного пойла нашим героям, – распоряжается он. Бутылка громко сказано, на дне плещется несколько глотков. Сегодня все живы, за это стоит выпить. Лейтенант Хорст Шопис улыбается. Проблема номер один, понимает Дэвенпорт, когда улыбается ему в ответ.