Имя

– Может, Патрик? Или Ричард? – А может, что-то менее вычурное? И вообще, если это девочка? – Это мальчик. Я точно знаю. Сильвия машинально поглаживает округлившийся живот. В последнее время она почти всегда касается его, словно защищая или успокаивая малыша. – Давай выберем имя попроще. Не забывай, он обычный парень из гетто, а не наследник из Нью-Гринвича. – Думаю, теперь мы можем называть этот город Олд-Гринвичем. Упоминание о гетто наводит ее на новую мысль. – Как звали твоего отца? – Брайан. – Брайан Вайз-Салас. Звучит… – Глупо. – Да, немного. А как бы ты его назвал? – М-м-м… Уилл припоминает своих приятелей и известные ему мужские имена. – У тебя был лучший друг? Как его звали? – Борел. – Борел? Что это за имя? – Обычное. Борел Вайз-Салас. – Лучше я соглашусь на Брайана! Они молчат некоторое время. В машине прохладно, хотя вовсю жарит летнее солнце. Они приехали на свое любимое место, за городом, у реки, как всегда, когда хотят побыть одни. Только теперь они втроем. Уилл замечает, как Сильвия ощупывает живот, и накрывает ее руку своей. Гладит поверх платья, невольно прислушиваясь, не толкнется ли ребенок. Но еще слишком рано. Интересно, мистер Вайз знает, что скоро станет дедушкой? Он мог заметить это на записях с камер слежения. В последнее время платья Сильвии становятся ей малы. – Может, Филипп? – Вот это уж точно имя для Гринвича! – Как будто у вас нет хороших имен и хороших людей. – Не помню ни одного человека, который мог бы тебе понравиться. Уилл притягивает ее к себе и целует в висок. – Вообще-то я хочу, – начинает Сильвия и осекается. – Ты только не смейся, ладно? Я хочу, чтобы имя нашего ребенка что-то значило. Чтобы в нем был смысл… – Какой, например? – Он будет одним из первых, рожденных вне временных зон. У него будет столько времени, сколько он сам захочет. Для него все только начинается. Как и для нас. Уилл задумчиво касается губами ее виска. «Все только начинается…» С чего все началось? Где та поворотная точка, которая привела их к сегодняшнему моменту, к настоящему? С того, что Уилл пришел в дом ее отца? Нет, гораздо раньше. С его решения мстить за смерть мамы и смерти остальных людей из гетто? Нет, это все было потом, потом… А сначала был вечер в баре и сумасшедший парень из Гринвича, раздающий часы и недели направо и налево. Человек, подаривший Уиллу сотню лет и рассказавший правду о часовых поясах, подавший идею для мести. Пожалуй, если бы не он, Уилл и Сильвия не сидели бы здесь сейчас. Он оплакал бы маму и продолжил жить как жил, между домом и заводом, она скучала бы в Нью-Гринвиче под присмотром охраны. Если бы не этот человек… Это именно то, что они искали. Уилл наклоняется к ее уху и шепчет имя: – Генри.