***
- Ну что, вы готовы? Путь предстоит не близкий, но, надеюсь, мы его преодолеем за две ночи. - В твоем голосе уже нет той обреченности, что была утром. - Бабетта, прищурившись, стала вглядываться в лицо аликрца. - Расскажи, что произошло, ну пожалуйста. - несмотря на свой солидный возраст, Бабетта во многом отвечала своему внешнему виду. Порой она вела себя как совсем маленький ребенок. Вот и сейчас она дергала Назира за рукав и постоянно повторяла " расскажи, расскажи пожалуйста" - Мисс Бабетта, прошу перестаньте дергать меня. Мне, между прочим, сегодня пришлось изрядно попотеть. Вы даже не представляете, как было сложно найти извозчика, что согласился везти нас в Данстар по ночам. Но Бабетта права, кое-что произошло. К нашему величайшему счастью, гроб с телом Матери ночи не пострадал в огне.***
- Тут кто-то есть. Эй, вы! Я вас слышу. Безумный Цицерон слышит. Слышит ваши шаги, но не Мать. Ах, бедный Цицерон! - громкий голос раскатами пронесся по всему Убежищу. Внутри было холодно и сыро. Стены за долгие годы замшели, деревянная мебель сгнила и стала трухой. Внутри царил мрак. - Хранитель, - крикнул Назир, - мы пришли за твоей помощью. Ты уже наверно слышал, о том, что имперские солдаты зачистили наш дом под Фолкритом? - Слышал ли шут? Может и слышал. А может и нет. Безумец не помнит! Но Цицерон знает одно - вам тут не рады! - Зря, - прозвенел детский голосок Бабетты. - Назир, вообще-то, выполнил твою работу! Он жизнью рисковал, чтобы вытащить Мать из объятого огнем укрытия! - Мамочка? Значит в пришли с милой Матушкой? Цицерон рад, Цицерон счастлив! - До чего же у него противный голос, - прошипела себе под нос Ма'иша. Остатки Семьи обрели новый дом. Прошла всего пара недель, а в Убежище многое поменялась. Каким-то образом Назир достал новую мебель и договорился о ремонте разрушенных стен. В центральной и жилой частях теперь было светло и сухо, но верхнюю часть Цицерон менять запретил. Именно там в холодном полумраке Хранитель разместил гроб с телом его любимой Матушки. Правда теперь там пахло не только сыростью, но и различными маслами, которыми он натирал тело Матери. Назиру удалось наладить связь с информаторами Астрид, и Братство продолжило свою работу. Цицерон, конечно же, был против такого расклада, но Мать не желала ни с кем говорить, а они отчаянно нуждались в деньгах. Именно это обстоятельство вынуждало Цицерона терпеть. Но все же шут поддерживал Назира в его стремлении соблюдать Догматы. Молчание Матери злило и огорчало Хранителя. Бабетта часто видела, как он подолгу стоит у гроба и о чем-то разговаривает с телом. Но Мать не желала говорить со своим верным сыном. Цицерон приносил ей цветы, много красивых-красивых цветочков. Но ответом на его любовь и заботу был лишь хохот. Звонкий безумный хохот. Порой шуту казалось, что даже во сне он слышит этот хохот. Иногда Цицерон выходил из Убежища, чтобы собрать цветов и немного поохотиться. Во время этих прогулок шут думал над тем, почему Мать не говорит с ним. - Бедный Цицерон так любит свою Матушку. Милосердную Матушку, жестокую Матушку. Почему она не желает говорить со мной? Я мог бы спасти семью! Ведь еще не поздно. Глупая Матушка! - он оглянулся вокруг, словно испугался, что кто-то услышит его. Но вокруг никого не было. - Нет, это Цицерон глупый! А Матушка милосердная. Она не позволит никому загубить своих детушек. А Цицерон - дурак, Дурак Червей. Он обидел Матушку. Да, давно обидел.***
Тот день все еще не стерся из памяти безумца. Это было одно из первых его заданий. Ему предстояло убить семью: мать, отца и их дочь. "Делов-то!", - подумал он тогда. Но все оказалось не так просто. Умелому убийце не составило труда проникнуть в дом под покровом ночи. Полную Луну скрывали тяжелые, свинцовые тучи. Убить крепко спавших мужчину и женщину было крайне просто. Но стоило Цицерону пронзить кинжалом сердце женщины, как он услышал скрип за своей спиной. Обернувшись он увидел стоящую в дверях девочку - бретонку. Вопреки его ожиданиям, она не стала кричать, а стала внимательно рассматривать его. Одним прыжком убийца подобрался к ребенку, и, окровавленной рукой, зажал девочке рот. Убийца тихим голосом сказал девочке, что ей надо бежать из Сиродила, если она хочет жить. В следующую секунду ассасин растворился во тьме.***
- Ситис не простил жалости к жертве? Глупому Цицерону надо было убить девчонку! А Дурак Червей пожалел и отпустил ее. Теперь бедный шут никогда не услышит голоса любимой Матушки! Это так печально! - шут опустил глаза и стал разглядывать цветы голубого горноцвета. День был на удивление хорошим - с самого утра в небе светило яркое Солнце, изредка по небу проплывали облака, ветер, свистевший среди скал и вздымавший воды у берега, стих. Воздух был свеж и морозен, Цицерон дышал полной грудью. Где-то вдалеке слышался волчий вой. Волки Скайрима крайне жестокие твари, которые способны загнать в угол не только оленя или человека, но и мамонта. Именно поэтому, шут с опаской огляделся вокруг, но никого не увидел. Он был так увлечен сбором цветов для своей Матушки, что не заметил фигуру девушки, стоявшей среди деревьев. Неслышно ступая по снегу она почти вплотную подошла к шуту и протянула ему цветок ядовитого колокольчика. - Давно мне не доводилось видеть скоморохов здесь, в Скайриме. - Девушка немного слукавила - она сама прибыла в Скайрим только месяц назад. - Что тебе надо от Цицерона?- в голосе шута слышалось презрение. - Говорят, что тебя видели на дороге у Вайтрана, когда ты вез свою мать в новый склеп. Цицерон был явно удивлен осведомленностью этой девчонки, ведь тогда, на дороге он никого не видел. - И что тебе надо от бедного сына, похоронившего свою любимую Матушку? - Я просто хотела спросить тебя, - девушка замялась на секунду, - спросить Вас, уважаемый, Хранитель... - Что?! - мужчина громко закричал и стал размахивать руками. - С чего ты это взяла, девчонка? - Я наблюдала, долго наблюдала за вашим с Матушкой путешествием. Я хочу стать частью Семьи. - Принять сестру или не принять решает не Цицерон, а Назир, - пробурчал себе под нос шут, словно этот факт обижал его. - Тогда передай Назиру, что я встречу его в таверне Данстара.