Назгул страны Рун

Хотя поначалу Эрэндис кажется, что пройдет немало времени, прежде чем ей удастся восстановить силы после происшествия на Менельтарме, вскоре она начинает скучать и подсчитывать дни до возвращения к нормальной жизни. Целительница жалобы принцессы пропускает мимо ушей с понимающей усмешкой, однако, исправно отчитываясь перед регулярно посещающим госпиталь королем, не торопится предоставить ей свободу. Ар-Фаразон предательски единодушен с ней, твердо убежденный в том, что Эрэндис ничего не теряет, держась в стороне от раздираемого спорами и противоборством двора. - Ты думала, теперь я забуду о тебе? - деланно изумляется король, появившись в комнате сутки спустя после своего предыдущего визита. - Или, может быть, даже надеялась на это? Давай же, будь честна со мной. Вчера ты готова была меня возненавидеть и, должно быть, с нетерпением ждала визита леди Иштар, чтобы… нет, не пожаловаться на вселенскую несправедливость, такое не в твоем характере… но вместе придумать работающий план, способный сделать мой дальнейший диалог с Лангоном... затруднительным. Эрэндис не в силах возражать этому голосу, рассуждающему о ее планах со спокойной и всепрощающей уверенностью. Ей никогда не удается обвести короля вокруг пальца в чем-то глобальном - мертвые грызуны и полузабытые молитвы всего лишь не входят в сферу его интересов, иначе недолго бы ей довелось наслаждаться прогулками в нижний город Роменны. Благодушие короля может быть обманчивым, поэтому Эрэндис смущенно опускает глаза и выжидающе молчит. - Могу лишь отметить твое умение выбирать эффективных союзников, - похвала звучит более, чем неожиданно. - Лангон немногим внушает доверие. Кто-то видит в его появлении признаки сближения с эльфами - обликом, как ты скоро убедишься, он отчасти напоминает эльдар. Кто-то считает, что он стремится ввергнуть Харад в бесконечную братоубийственную войну и возвыситься в этом хаосе. Ее величество не далее, как вчера, поделилась со мной сомнениями, будто Лангон рассчитывает использовать меня, чтобы ослабить жрецов и самому занять место правителя Харада - стать настоящим государственным мужем, не в пример нынешней марионетке. Всеми этими людьми движут разные соображения: одними честолюбие, другими - жажда легкой наживы, третьими - стремление приблизиться к властьимущим. И только леди Иштар управляет самый настоящий и неподдельный страх. А это делает ее сильнее любого прагматичного и дальновидного политика. - Я думала, вы считаете страх слабостью, - осторожно замечает Эрэндис. Король сегодня разговорчив, а значит, у нее есть шансы узнать чуть больше о его истинном отношении к послу Кханда. - На войне страх - неверный союзник. - Нельзя недооценивать изобретательность человека, намеренного выжить любой ценой, - качает головой Ар-Фаразон. - Для кого-то страх - словно ядовитый паук, чей укус парализует жертву и, в конечном итоге, убивает ее, а других он заставляет бежать с двойной скоростью, бороться в полную силу, выходить за границы собственных возможностей. Если бы я понял, что леди Иштар больше не способна испытывать страх, в присутствии Лангона не было бы никакого смысла. Я бы поверил, что она достигла крайней степени отчаяния, и сожалел. - Значит, так было задумано? - пристально смотрит на него принцесса. - Вы намеренно позволили синим магам привезти его сюда? - Этот принцип работает и в обратную сторону, - невозмутимо парирует Ар-Фаразон. - Моя жена пригласила леди Иштар, когда появление Лангона стало неизбежным. Они уравновешивают друг друга и заслуживают возможности выяснить отношения здесь, в Арменелосе, где за каждым из них не стоит по многотысячной армии. - Рано или поздно вам придется выбрать, - замечает Эрэндис. - От вас ждут решения. Все: Совет скипетра, маги, король эльфов… - Королю эльфов не дают покоя лавры валинорских нолдор, - пренебрежительно отмахивается Ар-Фаразон. - Он хотел бы, чтобы и о его победе над Врагом слагали героические баллады. Для этого ему нужен Саурон, его капитуляция, и пока тот в наших руках, Гил-Галад не станет вмешиваться в переговоры о судьбе южных королевств. Я знаю, что мне еще удастся разыграть этот козырь. - Готова поспорить, лорд Амандил так не считает, - Эрэндис обхватывает колени руками. - И если ему придется из двух зол выбирать меньшее, он, а следом за ним и все Верные, поддержат Лангона. - Лангон тоже может принести пользу, - внезапно в руках Ар-Фаразона оказывается клинок - небольшое лезвие, что едва ли будет хорошим подспорьем в настоящем бою. - Взгляни, что он преподнес мне среди прочих даров от своего правителя. За такую безделицу на рынках Умбара, не торгуясь, заплатили бы много золота. - В чем его ценность? - непонимающе пожимает плечами принцесса, рассматривая незнакомые руны, выбитые на рукояти. - Редкий металл? Мифрил из гномьих копей? Или принадлежал кому-то… снискавшему славу? - На первый взгляд, обыкновенный меч, сгодится для мальчишки, только недавно научившегося обращаться с оружием, - поясняет Ар-Фаразон. - А на самом деле, клинок волшебный. В том значении, в котором используют это слово эльфы. Этой стали подвластно невозможное - убить того, кто и так мертв. Ты слышала легенды, Эрэндис, - подтверждает он, глядя прямо в расширившиеся глаза принцессы. - Нежить, поднимающаяся из курганов, блуждающая в туманных полях и болотах. Нуменорцы привыкли считать, будто из-за Грани не возвращаются, а вот истерлинги рассказывают о последней битве каждый на свой лад, и хотя я не склонен понимать все их измышления буквально... Лангон знал, что Саурон не погнушается использовать оживших мертвецов, и долгие годы работал над этим оружием. - И ради чего? - презрительно хмыкает Эрэндис. - Если бы Саурон и вправду обладал таким могуществом, неужели он не пустил бы его в ход? Если нежить и вправду существует, в чем я буду сомневаться до тех пор, пока не увижу одного из мертвецов своими глазами, они никогда не выбирались из своих курганов. - Клинки предназначены не для борьбы с нежитью, - отзывается Ар-Фаразон. - А вот задумывалась ли ты когда-нибудь о том, как можно убить назгула? Или нанести ему хоть сколько-нибудь ощутимый физический ущерб, самому не переходя в мир теней? Эрэндис отвечает не сразу, но сейчас ей особенно хочется, чтобы государь как можно скорее выбросил эту отвратительную вещь за окно и навсегда изгнал Лангона из королевства. - Такая сила не может таиться в руках простого смертного, - шепотом произносит она. - Даже самым искусным мастерам Средиземья неизвестны подобные сплавы. Если это оружие изготовлено не эльфами, тогда кем? Откуда у Лангона эти знания? Принцесса вскидывает руку к виску, который неожиданно пронзает вспышка молниеносной острой боли. Отступает боль так же быстро, оставляя послевкусие мрачного беспокойства - Эрэндис чувствует себя так, словно задает вопросы, которым ни в коем случае нельзя звучать в этой комнате. - Важно не то, где этот проходимец их получил, - вдруг подмигивает ей король, - а как он намерен ими распорядиться. Пока что он не готов передать свои секреты народу Нуменора. Наша задача - подтолкнуть его к этому решению. Без Саурона улаири вряд ли выступят единым фронтом, но вполне способны вредить по одиночке, в разных частях света. Мы не сможем воевать сразу на девяти фронтах. - У вас не получится приказать Лангону, - уверенно говорит Эрэндис. - Уговорить - тем более. Представляю, какую цену он запросит, он достаточно долго прожил среди харадрим. И никто не помешает ему обмануть вас, если он задастся такой целью. - Мы можем позволить себе небольшой реверанс в его адрес, - Ар-Фаразон с улыбкой наклоняется, чтобы поцеловать ее в лоб. - Заодно проверим, кто первым поспешит выразить ему свою поддержку. А о леди Иштар не беспокойся. Врагов у нее хватает, это правда, но, если верить старине Палландо, она знавала и худшие времена. - Палландо рассказывал о ней? - оживляется принцесса. - Что именно? Однако свой лимит вопросов на сегодня она, похоже, исчерпала: король все еще выглядит доброжелательным, но уходит от прямого ответа. И перед тем, как покинуть госпиталь, все же бросает не на шутку встревожившую ее реплику: - Если госпоже послу нужен мой совет, пусть лучше следит за своими слугами. Этот мальчишка, что приехал с ней из Кханда, слишком назойлив. Я уже дважды встречал его бродящим, где не следует, сующим нос не в свои дела. - Вы же не думаете, что Фад шпионит для нее? - готова возмутиться Эрэндис, но король, похоже, грозит не всерьез. - Нам пришлось бы поломать голову, чтобы вычислить ее настоящих шпионов. Мальчишка действует на свой страх и риск. Но за чрезмерное любопытство порой дорого платят. Я бы не хотел вновь возвращаться к разговору об этом вариаге. - Он вастак, - тихо поправляет Эрэндис, обращаясь к затворившейся двери. Король, конечно же, прекрасно умеет различать народности южан. Зато он, наверняка, уже осведомлен о прошлом Фада, и не думает скрывать своего презрения к тому, кто, имея возможность выбора, сделал его не в пользу свободной жизни. Проходят три бесконечных дня, единственным занимательным событием которых остаются визиты государя, прежде чем и Иштар, наконец, переступает порог дворцового госпиталя. - Войдите в мое положение, ваше высочество, - в присутствии посторонних она держится церемонно, даже холодно. - Я днями и ночами молилась о вашем выздоровлении. Все это время я жила с ощущением меча, подвешенного над головой. Король словно намеренно всюду сводит меня с посланниками Харада, а о начале переговоров и речи не идет. - Государь едва успел прийти в себя после похода, - отчего-то старается оправдать его Эрэндис, - и на него тут же со всех сторон набросились придворные с прошениями и ходатайствами. Наберитесь терпения. - Ар-Фаразон недолго пробыл бы королем, если бы неделями, как вы выразились, приходил в себя, - колко усмехается Иштар. - Следовало ожидать, что он предпочтет иметь дело с Лангоном. Он сохранил жизнь лорду Майрону, не торопится передавать его в руки эльфов, однако не станет договариваться с теми, чьи имена так или иначе связывают с Мордором. Меня опережает моя репутация. Эрэндис бросает тревожный взгляд на хлопочущую возле стола целительницу и взмахом руки отсылает ее прочь. Во всяком случае, теперь та не сможет подслушивать их разговор на таком близком расстоянии. - Что слышно при дворе, Иштар? Я никого не вижу, кроме его величества, ко мне даже Замин не пускают. А о государственных делах он предпочитает молчать, чтобы волнения не мешали моему выздоровлению. Как королева приняла новость? - Достойно, - одобрительно качает головой Иштар. - Как и полагается первой среди благородных дам королевства. Хотя от меня не укрылась ее растерянность. Ар-Фаразону доставляет удовольствие играть всеми нами, покуда не переменится ветер. - Его величество любит жену, - тихо произносит принцесса, - но не позволит ей вмешиваться. С возрастом он все чаще общается к примерам своего отца и деда, а их королевы прославились исключительно как безмолвные и добродетельные супруги. - Опрометчиво с его стороны, - отвечает Иштар. - Иногда для решения проблемы необходим непредвзятый женский взгляд. Человек без жены склонен принимать нерациональные решения. Встречался мне один такой, ведомый одними только эмоциями гений. Жена от него очень скоро ушла, не посмотрев на семерых детей. Не выдержала абсолютного и неизменного пренебрежения ее мнением. - И что с ним стало после разлуки? - любопытствует принцесса. Иштар скалит зубы в нехорошей усмешке. - Все так предсказуемо, ваше высочество. Сгорел в пламени собственных страстей. В прямом смысле этого слова, - она вдруг порывисто встает и отходит к окну. - Появление лорда Майрона произвело… впечатляющий эффект на двор. Столько занимательных мнений… Столько новых и распавшихся альянсов... Это напоминает мне времена Гвайт-и-Мирдайн. Одно его присутствие провоцирует конфликт. - Вас это развлекает! - укоризненно хмурится Эрэндис. - Кто знает, как это изменит нашу жизнь. Не хочу даже думать о господах из Совета, которых король попросту поставил перед фактом. - Ар-Фаразон имел весьма неприятную беседу с господином Палландо сегодня на выходе из зала собраний, - невзначай отмечает Иштар. - Я стала невольной свидетельницей их ссоры. Палландо в свойственной ему бескомпромиссной манере дал понять, что правитель эльфов Гил-Галад весьма негативно отнесется к выбору короля, и его личные симпатии, в таком случае, всецело будут на стороне эльфов. Эрэндис утомленно прикрывает глаза: она слишком хорошо изучила характер короля, чтобы предугадать его единственно возможную реакцию на подобные выпады. - Его величество и в лучшие времена не допускал публичной критики своих решений. Палландо хорошо об этом известно. Если он решился на ультиматум, значит, исчерпал другие способы убеждения. Вот увидите, теперь король Тар-Майрона назло всем в столице оставит. - Ар-Фаразон посоветовал волшебнику поостеречься, - ухмыляется Иштар. - А в этом дворце предостаточно любопытных острых ушей. Вести дойдут до Линдона быстрее, чем корабль Палландо успеет бросить якорь в гавани. - Он уезжает? - с заметным облегчением отзывается Эрэндис. - Так скоро? Что же, возможно, оно и к лучшему. Интересы Нуменорэ Палландо занимают лишь до тех пор, пока перекликаются с его собственными. А я еще не успела разобраться, кто именно направляет его волю. - Синие маги злы на Ар-Фаразона, - пожимает плечами Иштар. - На одном острове с лордом Майроном им слишком тесно, но они, конечно, не посмеют выступить против него в поединке. Мордор капитулировал перед армией Нуменорэ из политических соображений, но пресмыкаться перед этими валинорскими выскочками Майрон не станет. А они не пойдут на неоправданный риск… ведь их возвращение на родину может оказаться очень позорным… и быстрым… и болезненным. - Государь и мне пообещал подыскать супруга, - принцесса все же возвращается к беспокоящей ее теме. - Истерлинга. Иштар не выглядит удивленной - наверняка, вспоминает сейчас их давнюю беседу. Не дождавшись ответа, Эрэндис продолжает: - Если я выйду замуж, мне, по всей видимости, придется отправиться в Умбар. Или, если повезет, в Рун. Снова увидеть места моего детства… Я столько мечтала об этом, а теперь не знаю, как и реагировать. - Ар-Фаразон не станет посылать вас в Рун, - слегка раздраженно отзывается Иштар. - Не в вашем положении позволять себе такую роскошь, как наивность, ваше высочество. У Ар-Фаразона имеется вполне конкретная проблема на юге, и это не вастакские кочевники. - Значит, все-таки Умбар? - Эрэндис горестно хмурится. - Что же, по крайней мере, это должно быть интересно. Когда-то у меня там была родня. Только найти их вряд ли удастся. - Умбар? - вздыхает Иштар. - О нет, Умбар слишком богат, чтобы Ар-Фаразон согласился передать его в руки истерлингов, даже лояльных его власти. Проблема его очевидна - это Мордор. Властелина там больше нет, все держалось на личности Саурона. Это харадских правителей можно травить целыми династиями, государство от этого функционировать не перестанет. - Нет, Иштар, вы не можете верить в то, о чем говорите! - в ужасе перебивает ее Эрэндис. - Я не посмею отправиться в Мордор. Я не могу попытаться занять место… Я даже вслух произнести этого не могу! - А я бы на вашем месте не спешила отказываться, - заявляет Иштар. - Напротив, настаивала бы именно на таком раскладе. Об этической стороне вопроса пусть ваш будущий супруг печалится. Я бы хотела посмотреть на ту беспринципную тварь, что пример предложение Ар-Фаразона. Полагаю, выбирать ваш король рассчитывает все же среди людей порядочных, и ни один вастак не пожелает заполучить назначение наместником Барад Дура из рук того, кого они считают узурпатором. Даже если лично лорд Майрон даст вам свое благословение. - Его величество намерен прислушиваться к рекомендациям господина Лангона, - возражает принцесса. - Колдуна, который настолько силен, что может, если верить слухам, убить даже улаири. Я не знаю, кого он собирается мне предолжить, но этот жених заранее вызывает у меня лишь страх. - Вы ведь знаете, что в Кханде нет своих священнослужителей? - спрашивает вдруг ее Иштар. - Когда вариаги нуждаются в совете и руководстве, что происходит довольно редко, они посылают ученых людей в Умбар. Там те беседуют с жрецами Храма и возвращаются на родину, чтобы передать их ответ. Неписаное правило гласит - не обращаться к жрецу с иными вопросами, кроме того, который уполномочило тебя задать племя. Потом те, кто ушел и вернулся, как правило, становятся старейшинами. Когда я впервые посетила Кханд, я спросила, неужели не находилось тех, кто пренебрегал этим обычаем? Ведь намного разумнее было бы послать своих представителей учиться у жрецов их мудрости, построить жертвенники, новые храмы… Вариаги много воюют, захватывают богатую добычу, они могли бы составить достойную конкуренцию харадским корсарам с их подношениями. Знаете, что мне ответили? В Кханде считают, что жрец - лишь канал, через который Владыка, где бы он сейчас ни находился, выражает свою волю. А еще они верят, что все на свете предопределено: не только развитие и угасание этого мира, но и каждое крошечное движение самой жалкой твари, что когда-либо порождала Тьма. Ваши вастаки, все, кто происходит от некогда бежавших с Севера эдайн, слагают легенды о том, что Мелькор вернется для того, чтобы вами править. У вариагов нет этой традиции. Они знают, что Он умрет. - Знают, и все равно молятся о конце света? - голос с трудом повинуется Эрэндис, хотя она до сих пор не понимает, к чему клонит Иштар. - Предопределение, помните? - в интонациях той слышится бесконечная усталость. - Была песнь творения, и были те изменения, что внес в нее Мелькор, и он сам заложил в будущее идею своей смерти. Не желать этого, надеяться отсрочить - в представлении вариагов, противиться воле Владыки, а что может быть страшнее для человека, впитавшего веру с молоком матери? Так вот, считается, что перед своей смертью Владыка будет говорить со всеми, кто остался верен Ему, одновременно. И тогда каждый сможет задать ему любой тревожащий его вопрос - по числу жертв, что он принес ради приближения этого дня. За вычетом тем вопросов, ответы на которые он уже поспешил получить опосредованно, через жрецов. Неудивительно, что немногие этого хотят, - Иштар некрасиво кривит губы. - Майрона это буквально выводило из себя. Он-то никогда не верил в такие глупости. В Мордоре в ходу была совсем другая идеология. - Победа Владыки? - предполагает Эрэндис, но Иштар не спешит с ней соглашаться. - Победа? Возможно. У каждого из нас было свое представление о победе. Но Майрон считает, что свобода воли способна переписать любое предопределение. Сначала стоит выбор, а потом судьба, понимаете? Он знаете об этом лучше, чем кто бы то ни было другой. И это вселяет некоторую надежду. В том числе, и для вас, - она мягко сжимает руку принцессы. - Не спешите отчаиваться, ваше высочество. Лангон - тот еще интриган, но и он тоже был майя Мелькора, и я не поверю, что ради благосклонности кого-то вроде Палландо он отрекся от прежних идей. Это было бы слишком мелко. - Майя Владыки? - Эрэндис не сдерживает возгласа от очередного приступа головной боли. Иштар, должно быть, списывает ее эмоциональность на изумление. - Разве я не рассказывала вам об этом? Как странно, мне казалось, прошлое Лангона - давно уже не новость. Об этом известно и королю, и королеве. То ли общество Иштар действует на принцессу благотворно, то ли нетерпение как можно скорее оказаться в гуще событий подстегивает организм к скорейшему восстановлению, однако уже в конце недели целительница позволяет Замин принести Эрэндис одежду и отпускает ее с целым списком напутствий. - Больше времени проводите на воздухе, не переутомляйтесь, старайтесь не волноваться, - перечисляет она, пока Эрэндис внимательно разглядывает в зеркале свое чересчур бледное лицо. - Я уже передала госпоже Адэнель рекомендации относительно вашего питания. При первых же признаках рецидива обращайтесь ко мне. Не нравится мне ваш внезапный недуг... Эрэндис настороженно поворачивается к целительнице. - Что вы имеете в виду? Этот обморок может оказаться не последним? - Осмотр не показал никаких причин для тревог, никаких очевидных причин, но… - та все сильнее мрачнеет. - Вы уверены, что ничего не ели в тот день перед восхождением? Мне вы можете признаться, в наши дни немногие строго следуют обычаю соблюдать пост, особенно среди молодежи... - Я бы не стала лгать, - возмущенно прерывает ее Эрэндис. - Но как мое недомогание может быть связано с пищей? - Решите сами, как мне преподнести это королю, - после паузы все же отвечает целительница. - Я долго сомневалась, возможно, это лишь мои догадки, пролистала все трактаты по теме, какие только удалось найти. Окажись здесь на вашем месте другой пациент, я бы подозревала отравление. Непредсказуемое, непрогнозируемое действие неизвестного вещества - яда или какого-то одурманивающего состава. Проще всего добавить его в еду или напиток, хотя есть и другие способы… - Что за глупости, - Эрэндис становится не по себе. - Кому может быть выгодна моя смерть? И кто настолько глуп, чтобы попытаться отравить меня на глазах у короля и доброй половины жителей Нуменорэ? - Если только это не черная магия, ничего другого я предположить не могу, - разводит руками целительница. - Ни одно из известных мне противоядий не подействовало. Вы пришли в себя, довольно скоро оправились, но моей заслуги здесь нет. Я не утверждаю, что вас хотели именно убить. Вывести из строя на несколько дней, затуманить память, подорвать силы, напугать… С этим пусть королевская стража разбирается. Но вам теперь ни на минуту нельзя терять бдительность, ваше высочество, у вас есть ловкий и хитрый недоброжелатель. Эрэндис отрешенно кивает, принимая предупреждение к сведению. На первый взгляд, подозрения кажутся слишком невероятными, чтобы быть правдой, - но разве не она сама недавно жаловалась на то, что в одночасье ее роль при дворе изменилась, а интерес окружающих к ее скромной персоне непропорционально возрос? Некстати вспоминается разговор с Иштар - та была убеждена, что уже обсуждала с принцессой происхождение Лангона, Эрэндис же вспоминались лишь туманные обрывки... - Король должен узнать, - решает она. - Пробовальщиков блюд отменили еще при государе Тар-Палантире, но если в Арменелосе и впрямь завелся отравитель, кто знает, кого он выберет своей следующей жертвой. За пределами больничного крыла даже воздух кажется иным. Безоблачно-голубое небо отражается в воде фонтана, на парковые дорожки облетают лепестки поздних летних цветов, а вокруг витает запах свежескоженной травы. Замин ожидает, что принцесса еще слишком слаба и немедленно захочет вернуться в свои покои, но вместо этого они прогуливаются по парку, и когда по дороге им встречается Фад, жизнь впервые за долгое время представляется Эрэндис идеальной. - Все колдовство проклятой горы, - с уверенностью изрекает брат, выслушав ее рассказ. - Бабушка говорила, что из-за него земной диск расколется на куски. Вот и вы пострадали ни за что... Фада не было на вершине, но Фаду описали зловещих огромных птиц. Фад видел их на картинках в книге и слышал истории. Эти птицы крадут души и питаются ими. А когда они голодны, своими крыльями они создают ветер, и тогда в пустыне бушуют песчаные бури, а на землю приходит засуха, и скоту нечего есть. - Эти птицы называются орлами, в Рун таких больших не водится, - смеется Эрэндис, чувствуя, как напоминание о бабушке вливает в нее свежие силы. - Нуменорцы их очень почитают. Считается, что это знак от валар - так они принимают наши молитвы. - Странные молитвы, - пожимает плечами юноша. - Фад пожил здесь совсем немного, и ему не понравилось. Как это царь может быть жрецом? Это ведь запрещено. - У харадрим запрещено, - не выдержав, вмешивается Замин. - Все равно их царь-дикарь не может молиться ни о чем, кроме золота и новых наложниц. - Зато у него сыновьям нет счета, - фыркает Фад. - И курган над ним насыплют до самых небес, так много золота и драгоценных камней смогут туда спрятать! А ваш король умрет, и некому будет зажечь его погребальный костер, хоть это и мерзость. Фад сам слышал, как он жаловался на это назойливому старику, прежде чем тот разгневал его дерзкими словами. - Тебе не следует подслушивать, Фад, - вспоминает принцесса о замечании Ар-Фаразона. - Государь уже тебя заметил, и это вовсе не хорошо. Ты ведь не хочешь, чтобы леди Иштар попросила тебя уехать? А если король отдаст такой приказ, мы уже ничего не в силах сделать. Лицо юноши темнеет. - Фад не заслужил такой доброй госпожи, как леди Иштар. Она заменила Фаду семью. Фад поклялся, что до последнего своего вздоха будет служить ей. - Вот и славно, почаще напоминай себе об этом и не делай того, что Иштар бы не одобрила, - подхватывает принцесса, вовсе не успокоенная показным смирением Фада. Продолжить разговор им не удается - на горизонте появляется Исилиэль с подругами, и еще добрых полчаса Эрэндис приходится благодарить их за лицемерное сочувствие. Исилиэль, разумеется, не упускает случая лично пригласить ее на праздник по случаю своей помолвки с Исилдуром. Гипотезу целительницы Ар-Фаразон принимает со всей возможной серьезностью, и, пожалуй, только это спасает Эрэндис от малоприятной миссии сопровождать Ар-Зимрафель в проводах смертельно обиженного Палландо на корабль. Эта тема в их разговорах намеренно опускается, но, кажется, весь дворец от мала до велика только и делает ставки, как скоро волшебник вернется на остров в компании до зубов вооруженных квенди. Королеве явно не по душе подобные перспективы, поэтому с утра пораньше она приказывает заложить карету и вместе с магом отправляется к речной гавани, хотя путь и неблизкий. Эрэндис коротает время в тронном зале, рассеянно прислушиваясь к беседе государя с представителем купеческой гильдии - военные победы сулят новые возможности, и торговец искренне надеется на то, что нуменорскому флоту удастся положить конец произволу корсаров в южных морях. Тягучая, неспешная речь тучного купца действует усыпляюще, поэтому принцесса вздрагивает, когда лорд Аланор появляется в зале с встревоженным видом, громко хлопнув дверьми. Он успевает сказать лишь несколько слов на ухо королю, когда тот порывисто встает и выходит прочь, оставив торговца в полном недоумении. Эрэндис спешит следом, но находит в опустевшем коридоре только стражу. Даже Замин, которой она наказала дожидаться ее возвращения, нет на привычном месте. Дворец оживает, словно растревоженный улей, и, не в силах ни от кого добиться связного ответа, принцесса испытывает неподдельную радость, отыскав, наконец, Алласа. - Хвала валар, что вас там не было, ваше высочество, - забавно размахивает он руками, позабыв о кодекса стражника, обязывающего его держаться согласно уставу. - Пытались убить королеву! А ведь если бы вы ехали вместе с ними, стрела могла попасть и в вас! Эрэндис тут же вспоминает о своем несостоявшемся отравлении, и ей впервые становится страшно. - Что ты такое говоришь, - вцепляется она в рукав его формы. - В ее величество стреляли? Где это случилось, она ведь направлялась в гавань? - По дороге, - принимается за рассказ Аллас. - Целились из лука с одной из высоких крыш. Злоумышленник прятался среди каменных горгулий на вершине башни. К счастью, королева не пострадала, хотя она до сих пор очень напугана и клянется больше никогда не путешествовать в открытых каретах. Стрела угодила в господина Палландо, чуть было не задела сердце. Государь убедил его принять помощь во дворце, от наших лекарей. - Вот, значит, как, - принцесса взволнованно обхватывает себя руками. - Но почему все так уверенно, что покушались на жизнь королевы? Не логичнее ли предположить, что целью был Палландо? И преступнику его задумка практически удалась… - Палландо? - недоверчиво щурится Аллас. - Но зачем убивать мага? Все в городе его любят. Не припомню, чтобы он с кем-то ссорился. Разве что… - юноша испуганно замолкает, но принцессе достаточно этой оговорки, чтобы представить себе ход мыслей простого обывателя. - Он бы так никогда не поступил, - яростно высказывается она перед Замин, когда дворцовая суета отпускает ее, наконец-таки, в тишину и уют спальни. - Государь и Палландо и раньше неоднократно спорили, волшебник уезжал и возвращался, это их стиль общения! - Но никогда раньше они не угрожали друг другу войной, - замечает рациональная Замин. - Король разгневан. Грозит неизвестному стрелку самыми страшными карами. Все чтобы приструнить злые языки. - Для многих змей это отличный повод вскинуть головы и попытаться ужалить, - непримиримо встряхивает головой Эрэндис. - Я не верю в причастность короля. Палландо не убить таким примитивным способом, и каждому члену династии известно об этом. - Но король напрямую угрожал этому старому прохиндею, - резонно возражает Замин. - Все это слышали. Вспышка ярости или давно сдерживаемое раздражение, но они сослужили государю дурную службу. - В любом случае, преступнику недолго осталось наслаждаться хаосом, который ему удалось посеять, - с удовлетворением отмечает Эрэндис. - Король приказал усилить охрану острова. Сбежать на континент ему не удатся, без нашего ведома даже птица не пролетит. Залечь на дно он тоже не сможет. Лорд Аланор изучил стрелу. Она отличается от стандартных стрел, принятых в нашей армии. По такой стреле можно определить арбалет, из которого она была выпущена. Найдем арбалет - найдем и убийцу. - Так уж он и станет с этим арбалетом возиться, - фыркает Замин. - Давно избавился от него, если совсем не дурак. В очередной раз мимоходом отметив, что ее служанка куда умнее, чем полагается при ее социальном статусе, принцесса направляется на поиски Ар-Фаразона. Нижние этажи дворца буквально наводнены стражей - девушка чувствует себя неуютно в собственном доме под неизменно подозрительными взглядами. Апартаменты, выделенные господину Лангону, с которым Эрэндис до сих пор так и не довелось свести близкого знакомства, охраняют его люди - и принцесса невольно ускоряет шаг, прекрасно понимая, какие разговоры среди харадрим вызывает ее внешность. В коридоре, куда она сворачивает, желая сократить путь, почти нет стражников, и царит оглушительная тишина. Эрэндис от природы свойственна легкая походка - неудивительно, что знакомые голоса она слышит еще издали и успевает тенью метнуться за каменный выступ в стене, затаив дыхание. - Я смертельно разочарован, моя леди, - голос Лангона то удаляется, то приближается - видимо, тот в задумчивости расхаживает по комнате. - Я проделал громадный путь с севера, и все ради того, чтобы снова видеть вас, а вы уже который день держитесь так, словно мы незнакомы. Иштар отвечает не сразу, отмеривая каждое слово с такой аккуратностью, словно имеет дело с мгновенно убивающим ядом. - Вы заговариваетесь. Та, кого вы имели неосторожность упомянуть, давно мертва, оплакана и забыта. Ваше поведение пугает меня. - Уверяю, и вполовину не так сильно, как следовало бы, - будто бы доверительно понижает голос Лангон. - Вообразите себе мое изумление. Долгие годы вы живете, свято веря в то, что война забрала ваших близких, все ваши жизненные ориентиры, вам некуда возвращаться, больше не за что бороться. Единственный якорь, удерживающий вас на земле - это ненависть. - Это чувство мне очень хорошо знакомо, - цедит слова Иштар. - И соболезнуя вашей утрате, я все же предостерегаю вас от поспешных выводов. Оставьте мертвых там, где им следует находиться. - Из ваших уст это звучит, как насмешка. Я бы и рад, моя леди, но мертвецы сами следуют за мной по пятам. Мои руки до сих пор помнят, как холодна была кожа моего единственного друга. Удивительно, я почти не помнил ее лица, зато ощущение холода сопровождало меня все эти годы. Вокруг тогда все горело ясным пламенем, огонь вырывался из трещин в земле, извергался из вершин Тангородрима, лился с небес дождем, пожирающим все живое, а она была холодна, словно ничто земное ее уже не трогает. И я был тем, кто позволил ей умереть. Я столетиями винил себя в твоей смерти! - Лангон с силой ударяет рукой по столу, и пораженная Эрэндис старается слиться со стеной, чтобы никоим образом не выдать своего присутствия. - Я видел, как Повелителя увозили в Валинор, а думать мог только о том, как твои глаза бессмысленно смотрели в небо! Как отвратительно было видеть жалкие метания Гортхаура, его попытки выторговать себе прощение и свободу! Я спрашивал себя: и это ничтожное существо Повелитель сделал своим учеником, ему Он доверял? Это его бессмысленное существование ты хотела продлить, пожертвовав своей жизнью? - Ты глупец, Лангон, - вздыхает Иштар. - Мы надеялись переиграть Эонвэ. Если бы я так глупо не подставилась, все бы получилось. - А знаешь, - голос Лангона теперь напоминает змеиное шипение, - знаешь, что самое страшное лично для меня? Что Гортхаур и в этом оставил всех в дураках. Я не представляю, что за колдовство позволяет нам сейчас разговаривать, я не хочу знать, с какими демонами этот подлец заключил сделку, чтобы вытащить тебя из небытия, но я мечтаю задать ему только один вопрос. Почему тебя, а не Его? Как он мог выбрать тебя? Иштар отзывается после такой долгой паузы, что Эрэндис начинает нешуточно за нее беспокоиться. - Забавно осознавать, что когда-то мы еще были способны на такие необъяснимые, почти человеческие глупости, правда? Я не могу ничего тебе ответить Лангон. Я бы себя не выбрала. Подозреваю, что Майрон, таким, как я знаю его сейчас, тоже меня не выбрал бы. Однако такие ритуалы не проводятся по первому желанию, и сделанного не обратить назад. Возвращение Владыки все еще возможно. Мы могли бы объединить силы, а не растрачивать их на дрязги эдайн. - Ты улыбаешься, - усмехается Лангон. - Ты и сама не веришь в то, что такой союз возможен. Слишком многое пошло не так после войны, верно? - Если я умру во второй раз, изгони печаль из своего сердца, - в тон ему отзывается Иштар. - Тебе придется уйти из Нуменорэ, Лангон. Положение Майрона сейчас не из лучших. Если он когда-нибудь и вернется в Мордор, то очень не скоро. Девять фактически в бегах. Да, пол-Эпохи спустя ты научился ковать оружие, теоретически ты теперь можешь всех нас убить, но что с того? Если ты кому-то и сможешь испортить жизнь, так только мне. Довольно неуклюжая месть. Уверяю тебя, если бы я могла умереть, приблизив тем самым возвращение Мелькора, я бы это сделала. Но время еще не пришло. - Еще не пришло, говоришь? - с сомнением хмыкает Лангон. - Тысячи эдайн Средиземья каждый день возносят об этом молитвы. Когда же оно придет, моя леди? - Когда с небес снова польется огонь, - шепотом отзывается Иштар. - На севере для тебя достаточно земель. Я догадываюсь, почему ты так стремишься завладеть ключами от Барад-Дура, принеся в жертву будущее этой несчастной девочки, предполагаю, чего добиваешься от жрецов. На этот раз они не помогут тебе. - Даже магистр Шия? - вкрадчиво интересуется Лангон. - Я всегда удивлялся, как такой неординарный ум мог воплотиться в теле одного из эдайн… Слышал о постигшем его несчастье. Всегда хотелось помочь этому благородному человеку... - Не обретай врага в моем лице, Лангон, - спокойно повторяет Иштар. - Ты знаешь, на что я способна. - Жаль, - равнодушно изрекает он. - Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я должен защитить тебя от тебя самой. Владыке известно, знаков и предупреждений было больше, чем достаточно. Из своего укрытия Эрэндис видит, как, покачиваясь, Иштар выходит из покоев Лангона и затворяет за собой дверь. Здесь, оставшись наедине со своими мыслями, она на миг позволяет себе дать волю чувствам - обессиленно прислонившись к стене, по другую сторону от принцессы, запрокидывает голову назад, несколько минут безразлично скользя взглядом по расписному потолку. И, к вящему облегчению Эрэндис, действительно направляется в другую сторону. Настроение беседовать с королем бесследно исчезает - девушке необходимо переосмыслить все, что ей довелось узнать из подслушанной беседы. Разоблачения Лангона, как ни странно, не производят на нее должного впечатления: должно быть, подспудно она уже давно свыклась с мыслью, что их необычная гостья - много больше, чем простая смертная. Куда больше Эрэндис занимают сложные взаимоотношения между майар Мелькора - такого она не узнала бы даже из сказок бабушки. Сейчас, как никогда, Эрэндис чувствует на себе ее испытывающий взгляд. Некромантия, самый темный и неизведанно-опасный из существующих разделов магии, был подвластен немногим колдунам, и Иштар, пожалуй, является единственным живым доказательством того, что это не вымысел, не глупая сказка, выдуманная смертными для того, чтобы хотя бы отчасти уменьшить боль от потери близких. Лично Эрэндис никогда не требовалась магия, чтобы обратиться к душам тех, кто уже не сможет быть рядом. Бабушка при жизни не отличалась особой физической силой, но сейчас ее рука железная хваткой сжимает предплечье внучки. - Благословенен тот, кто удостоится воочию увидеть возвращение Владыки, - нараспев рассказывает она. - Того, кто сражается на его стороне, удостоит Он великой милостью стоять в тени его трона. А после можно смело отправляться в неведомые края, откуда не возвращаются души, где начинается настоящая жизнь. Значит, в этих темных землях мы бродили не напрасно. Ожидаемая злость на Иштар за ее ложь так и не приходит - не Эрэндис упрекать кого-то в двуличии. Пожалуй, они даже были квиты - ведь та тоже не знала настоящего имени принцессы. В сознании крутится любопытная мысль - интересно, что произошло с настоящей Иштар из рода одного из улаири? Как давно эта неизвестная майэ пользуется ее именем и обликом? А может быть, та девушка и по сей день живет себе мирно где-нибудь в Умбаре и понятия не имеет, что за страсти разворачиваются вокруг ее двойника? Принцесса чувствует себя настолько подавленной, что вспоминает о Фаде, лишь столкнувшись с ним лицом к лицу в дворцовом парке. Брат мирно беседует с Алласом, и по его виду ни за что не угадать, посвящен ли он в мрачные тайны своей госпожи. На мгновение Эрэндис представляет, какая участь ждет юношу, если Лангон решится открыто заговорить о секрете Иштар, и ее охватывает настоящий ужас. В отличие от этого существа, явившегося, чтобы перевернуть ее жизнь, она вряд ли испытает меньшую боль, во второй раз похоронив единственного брата. - Что с вами, ваше высочество? - подмечает ее смятение Аллас. - Вы опять сама не своя. Вам снова нехорошо? - Мне нехорошо? - Эрэндис встряхивает головой, будто это поможет привести мысли в порядок. - Я все еще жива, меня до сих пор не попытались застрелить в собственном дворце, разве это не должно радовать? Фад, ты не знаешь, где я могу найти леди Иштар? Хотела бы пригласить ее поужинать со мной сегодня вечером. Очень надеюсь, что у нее нет других планов. - Фад передаст ей ваше приглашение, - безмятежно улыбается Фад, когда парк вдруг в мгновение ока заполняется стражниками, и один из них приставляет меч прямо к горлу юноши. Эрэндис в ужасе вскрикивает, но сильные руки уже оттесняют ее в сторону, и она видит только, как Аллас выхватывает клинок, становясь на защиту Фада. - Что здесь происходит? - выкрикивает он, стараясь заглушить многоголосицу возмущенных возгласов. Стражник с мечом неприятно оскаливается. - Мелкого паршивца приказано бросить в темницу за попытку убийства господина Палландо. Как по мне, было бы справедливее отрубить ему голову прямо здесь. Слишком много чести отправлять негодяя к его хозяину, которого, я надеюсь, скоро ждет та же участь. Эрэндис, наконец, вырывается и, расталкивая стражей, пробивается к брату. - Никто пальцем его не тронет без прямого распоряжения короля, - бросает она в лицо стражнику. - С каких это пор дворцовая стража берет на себя смелость обсуждать приказы его величества? И кто это выдумал, будто Фад пытался убить Палландо? Он верой и правдой служит леди Иштар, которая, к слову, пользуется дипломатической неприкосновенностью. - И продолжит ей пользоваться по соседству с Сауроном, - скривился страж. - Никто и не думает, будто мальчишка придумал и осуществил этот план в одиночку. Однако арбалет, из которого был произведен выстрел, нашли в его вещах. А свидетели подтверждают, что он неоднократно рассуждал о своей неприязни к синим магам - даже в вашем присутствии, принцесса. - Вы что же, и меня обвиняете? - вскидывается Эрэндис, но на ее плечо ложится успокаивающая рука вовремя подоспевшего лорда Аланора. - Моя девочка, не горячитесь. Его величество во всем разберется, можете быть спокойны. Эрэндис в отчаянии хватает его за руку. - Вы же знаете, что это глупость! Это была не Иштар! Я чем угодна готова поклясться, что это не она. - Но вы не можете доказать ее непричастность, верно? - предупреждающе останавливает ее лорд Аланор. - Покушение на волшебника вызвало много разговоров в городе, слухи дошли даже до Роменны, а леди Иштар за время, проведенное на острове, не снискала всенародной любви. Безопаснее оставить ее под охраной на время расследования. - Я могу ее увидеть? - быстро спрашивает принцесса, и еще не успев закончить вопроса, видит в глазах Аланора отрицательный ответ. - Позже я зайду к вам, чтобы отчитаться о результатах расследования. Его величество являет собой справедливого короля. Если леди Иштар и ее слуга ни в чем не виноваты, им будут принесены приличествующие извинения. Эрэндис с бессильной злостью провожает глазами напуганного, но старательно держащего лицо Фада, и с каждой секундой все сильнее уверяется в том, что Иштар не имеет к произошедшему никакого отношения. Даже если Фад, все эти годы взращивая в душе зерна мести Палландо, посеянные по глупости и неопытности девочкой-тенью из прошлого, набрался отчаянной храбрости и попытался застрелить волшебника, он бы ни за что не признался в своих намерениях своей госпоже. Напротив, он бы всеми силами тщился скрыть от нее безрассудные мысли. Да и Иштар, - вернее, зловещая незнакомка, что скрывалась под ее именем, зашедшая так далеко, где не бывал еще ни один из смертных, - решившись на убийство, непременно довела бы задуманное до конца. К тому же - и тут Эрэндис замирает от очередной невероятной догадки - что, если это и есть воплотившееся предупреждение Лангона? В темницах Иштар ничем не сможет быть полезна лорду Майрону, а Лангон окажется единственным партнером нуменорцев на переговорах с харадрим. Ноги так и ведут ее в направлении комнат Иштар. Пока что здесь еще не хозяйничают стражи - в кои-то веки ей удается опередить лорда Аланора, если только он сам не позволяет принцессе это сделать. Равнодушно отстранив заверещавшую что-то служанку, Эрэндис, не глядя, сует ей в руки набитый золотыми монетами кошель, что носит за поясом, и идет прямо к шкафу, где довольно быстро находит словно специально поджидающий ее зачарованный плащ. - Вам никогда не удавалось превратиться в летучую мышь с его помощью, моя леди? - с усмешкой вспоминает она один из первых их разговоров. - В самом деле, вы превосходно справлялись и без него. Принцесса набрасывает накидку на плечи и выходит, не забыв вытащить и спрятать в кармане защищающий жилище амулет, что Иштар привезла с большой земли. Разумеется, эти мизерные усилия ситуацию не спасут, и стражи наверняка отыщут в покоях нечто компрометирующее и нелицеприятное, такова их работа. Однако своим подарком Эрэндис рисковать не собиралась. И если судьба ее брата по воле судьбы зависит от Иштар, она использует все имеющиеся в ее распоряжении средства, но добьется ее освобождения. - Аллас, - повелительно произносит она, когда юный стражник, неуверенно озираясь, впервые в жизни переступает порог ее комнаты, и Замин затворяет дверь за его спиной, - думаю, настал момент, когда ты можешь отплатить мне благодарностью за все, что я для тебя сделала. - Что угодно, ваше высочество, - поспешно отзывается он. - Все, что только в моих силах. - Хорошо. Тебе удалось узнать, где держат Иштар и Фада? - Так ведь выбор невелик, - отвечает Аллас. - Подземелья во дворце только одни. Фада поместили отдельно, с ним не слишком церемонятся. А вот леди Иштар - все же посол. Ей нужны условия. Лорд Аланор лично распорядился отдать ей темницу по соседству с самим Сауроном. - Самое охраняемое место на острове, и именно туда мне нужно попасть, - невесело подводит итог Эрэндис. - Ничего не поделаешь. Я должна увидеть Иштар прежде, чем пойду говорить с королем, Аллас. Мне неинтересно, как именно ты это сделаешь, но ты проведешь меня в темницу.