Цена победы

- Эй, а что тут у вас происходит? - Смоукскрин с интересом смотрел на Мико, сотрясающую всю базу звуками терзаемой гитары. Балкхэд довольно возопил что-то о любимой песне. - На нашей планете это ошибочно именуется музыкой, - попытался перекричать шум Джек, зажимающий уши. - Вы ничего не понимаете в современном искусстве! - совсем не обиделась Мико, но гитару отложила, за что обитатели базы были ей весьма благодарны. - А у вас на Кибертроне, наверное, нет музыки? Вопрос был адресован Балкхэду, но тот только невыразительно покачал головой. Ответил внезапно Смоукскрин: - У нас есть то, что вы называете музыкой, но создается и называется генерация волн определенной частоты немного иначе. На вашем языке это бы звучало как "импульс от Искры". Сложно точно объяснить… Это не совсем правильно, но можно сказать, что мех сам генерирует поток сигналов, и так как у нас больше датчиков мы воспринимаем больше диапазонов и полей, в результате чего чувствуем музыку всем корпусом, - пояснил Смоукскрин. - Ух, ты! Я тоже хочу слушать музыку всем телом! - Мико загорелась новой идеей, и, как ни странно, в этот раз Джек и Раф были с ней солидарны. - А спой что-нибудь! - Вы можете получить травмы! - Балкхэд заворочался, едва не скинув сидящую на его коленном шарнире японку. Прайм требовал в патруль почему-то именно его, поэтому гигант несколько волновался, оставляя детей с юным гонщиком. Уже ступив в портал земного моста, рэкер обернулся и добродушно прогудел: - К тому же, вы все равно ничего не поймете. Портал закрылся, а дети заметно сникли. - Выходит, мы не сможем послушать инопланетные хиты? - Раф уже поглядывал на ноутбук, прикидывая способы решения проблемы. Пока решения не находилось. - Эй, рано сдались! Я уберу все диапазоны, кроме звукового и попробую адаптировать к вашему языку, - Смоукскрин мигнул оптикой и на пару кликов завис, безжалостно убирая большую часть сигналов из довоенных песен. Общая картина людям была недоступна, но хотя бы частично поделиться любимыми песнями с ними было можно даже на таком примитивном уровне восприятия. Оставив звуковой диапазон, Смоукскрин чуть поправил настройки вокалайзера – давно не случалось выступать на публику – и активировал встроенные динамики. Звучало не так красиво, как на кибертронском, непривычно, но зато людям понятно... Концерт затянулся, дети требовали все новые и новые песни, вытягивая из гонщика все, что было у того в памяти. Люди – преимущественно Мико – визжали от восторга: Джеку понравился гимн Аякона, Раф до слез смеялся над смешной историей про наивного минибота, доведшего до системной блокировки десептикона, девочка оценила рэкерские частушки о десептиконах. Самое недетское, правда, пришлось оставить в недрах памяти, ибо с автоботов сталось бы «погнуть антенны» за порчу воспитания детишек. Немного поколебавшись, Смоукскрин извлек из недр памяти еще одну давнюю песню. В процессоре мелькали старые архивы… Первый курс в Кибертронской Военной Академии, ударные темпы подготовки и, наконец, «личный» преподаватель, следящий за успехами подопечного… Хорошо сложенный серьезный мех, тративший свое время, чтобы научить водить мелкого первокурсника в самых экстремальных условиях. Попытки охладить горячий процессор и уследить за требующей приключений кормой подопечного…» «Я его обучил, ездить, метко стрелять Из огня выходить и в дипломаты играть, А он курс продолбал: в бой рванул словно псих, Тут его, словно шквал наш медик быстро застиг…» Дети смотрели на бело-голубого гонщика с широко открытыми ртами. Автоботу даже показалось, что они зависли, но, насколько он знал из человеческой всемирной сети, такое поведение означало крайнюю степень заинтересованности, поэтому он продолжил, мигнув оптикой: «И что, вы думаете, медик сказал? Да у тебя пробитый бензобак, Да у тебя под шлемом явный сдвиг, Да у тебя в системах сплошь бардак, Какой ты в шлак штурмовик?!» На самом деле он просто волновался. Будучи не намного старше самого подопечного, пять кликов, как сам выпускник, преподаватель, как мог, защищал вляпавшегося в неприятности первокурсника, позже в приватном разговоре потребовав занять процессор учебой, чтобы потом не приходилось даже задумываться над собственными действиями. Нужно было подождать – подопечный ждать не хотел, но при этом делал большие успехи…» «Я его обучил, сдал запчасти в апгрейд, Курса два проследил, чтоб он не вырвался в рейд А он спер пропуска, через всех проскочил, А вернувшись назад опять разнос получил. И что, вы думаете, наш медик ему сказал?» Последний курс – и снова разозленный медик, а рядом втайне радующийся успехам и таланту подопечного преподаватель, делающий скорбный фейсплейт, дабы не оскорбить злящегося медбота… Когда они успели из преподавателя и подопечного превратиться в лучших друзей? Никто не знал. Зато оба знали, что отныне будут всегда вместе, что бы там ни случилось с планетой, галактикой и всем этим миром. В цикл выпуска Академию покинули двое: один преподаватель и один выпускник…» Последний припев дети подпевали кибертронцу. В таком виде картинку и застал Рэтчет: - Что тут у вас происходит? – проворчал медик, направляясь к консоли. Отсутствие шума при наличии Мико и гитары его радовало, но и настораживало. Девочка засмеялась: - Наверное, он встретился с Рэтчетом. Ну, этот парень из песни. - Все может быть, - кивнул гонщик. – Тут мне Арси непечатными глифами напоминает, что сегодня домой вас везти мне и что я уже опоздал с выполнением задачи на земной час. Придется прибавить скорость. - Ух, ты! Гонки по ночному городу! Круто! – определенно не существовало такой вещи, которая бы не радовала Мико. Бело-голубой автомобиль уже унесся с базы, а Рэтчет стоял, так и не притронувшись к компьютеру. Мелодия, которую воспроизводил Смоукскрин, не давала покоя. Земная музыка, позволяющая довольствоваться только звуковыми волнами, не давала той полной картины, к которой привыкли кибертронцы, но звук почему-то показался медику очень знакомым. Словно какая-то старая история из архивов… Медик снова и снова прокручивал запись части мелодии, пока, разозлившись на глупое по собственным же меркам времяпровождение, не пропустил тот момент, когда нужно было запускать запись заново, и услышал голос Мико: «Наверное, он встретился с Рэтчетом. Ну, этот парень из песни…» Воспоминание после таких усилий пришло практически само собой. Надо сказать, что на кибертронском все же песня звучала лучше. И это была не единственная причина, по которой Рэтчет ждал скорейшего возвращения бело-голубого гонщика. Возможность пообщаться появилась только через цикл: вернувшиеся из патруля чуть потрепанные Арси и Балкхэд нуждались в медицинской помощи, потом отчет-разговор с Оптимусом, а потом и до перезарядки чуть осталось. Направляясь в сторону кварты Смоукскрина, Рэтчет обдумывал ситуацию, думая, стоит ли подождать с разговором, или все же можно удовлетворить свое любопытство. На клик замерев у двери, медик уловил отголоски чужих полей и неслышимые людьми волны: слов не было, только «импульсная составляющая», как иногда именовали свои произведения авторы. - Отличная песня, - Рэтчет понаблюдал, как молодой гонщик обернулся, даже не вздрогнув от неожиданности, что было странно, - слова знаешь? - Увы, нет, - явно солгал бело-голубой автобот. - Странно. А где ты ее услышал, Смоукскрин? - В архивах Альфа Триона было много интересного, несмотря на то, что скучного там было еще больше, - ухмыльнулся гонщик. - Это все, безусловно, верно, - покачал головой Рэтчет, - но вот дело в том, что эту песню знало всего три меха, и у меня есть серьезные подозрения, что один из них сейчас стоит передо мной. Джазз. - Это автор песни? – удивился автобот. – Надо будет поискать в архивах… - Диверсант, прекрати это представление. Если верить твоей легенде, «Смоукскрин», то услышать эту мелодию ты никак не мог, потому что был активирован уже во время войны, а значит, не мог общаться с диверсантом, воевавшим на другом конце галактики, к тому же Джазз никогда не был у Альфа Триона, поэтому в архивах этой песни быть не могло. Но даже это не главное. Главное, что эту песню когда-то еще в Академии сочинил Проул, и знали ее только трое: я, Проул и сам Джазз, - Рэтчет устало рыкнул вентсистемой. - Знал, что не надо было извлекать ее из архивов, - «Смоукскрин» хмыкнул, присаживаясь на платформу, - но я слишком соскучился. - Джазз, - с каким-то облегчением резюмировал медик и сел рядом, немного ворчливо поинтересовавшись: - может, теперь расскажешь, что происходит? - Все просто, Рэтч, - разоблаченный диверсант горько усмехнулся, - Проул погиб. Медбот даже подвис на клик. Процессор просто отказывался принимать информацию, раз за разом подвергая обработке один простой факт: первоклассного тактика, первого и лучшего среди автоботов, умелого воина и еще более умелого управленца больше нет. Есть только лучший диверсант и самый близкий друг тактика, который сменил корпус, сменил имя и, придумав легенду, явно испортил что-то в собственной прошивке и стал в команде шумным неунывающим новичком, в действительности будучи старше самого Прайма и ненамного младше самого Рэтчета. - Как это случилось? - Как ты помнишь, мы улетели с Кибертрона сразу после начала войны, Проул тогда командовал эвакуацией и всеми доступными резервами, закрывая подступы армии Мегатрона и распыляя всех его инопланетных союзников, пытавшихся прийти ему на помощь. Веришь ли, я потерял счет количеству дезактивов, - Джазз задумался, и внезапно добавил: - а Проул в коротких передышках составлял красивые модели восстановления Кибертрона. По его расчетам большая часть планеты по окончании войны была бы разрушена, и конец этой войны мы, по его прикидкам, уже не должны были увидеть. И знаешь, я был бы не против, сам понимаешь, диверсанты недолго онлайн, да и тактики, их вытаскивающие, тоже, но вот я ни за что не хотел видеть, как уходит без меня во Всеискру мой друг… - Где корпус? - Корабля больше нет, его корпуса тоже. Я не хочу знать, что какой-нибудь шлак, возможно, разобрал моего друга себе на запчасти. - Сам-то ты как сменил корпус? Перемещение Искры в другую оболочку – это тебе не саморемонт. - Хук помог, - отозвался Джазз так просто, будто и не был знаменитый хирург десептиконом. – Никто не хотел этой войны, кроме нескольких обделенных процессорными мощностями мехов. Трансформеры могут сосуществовать без разделения на знаки, и при этом им абсолютно не нужны любители переворотов и поборники справедливости вроде Прайма и Мегатрона. Красивые истории о смене коррумпированной власти, или что там вещали в первые дни войны, не более чем пафосные несуществующие, преувеличенные, неподтвержденные истории. После эвакуации все изменилось, все довольны, пока воюющие группировки не лезут к мирному населению и, вообще, не знают, что таковое существует. Медик пару астросекунд обрабатывал информацию. Не может же быть, что… - Почему ты молчал?! – Рэтчет даже вскочил с платформы. Подумать только, они могли бы давно вернуться к своим, пусть и не возродив Кибертрон, но начать сначала. – Где сейчас эвакуированные? - Я не знаю, - спокойно отозвался диверсант. – Моя память не хранит ничего, что могло бы навести хотя бы как-нибудь на нужный маршрут. Кстати, психокортикальный зонд не пробивает диверсантские защитные коды, что лишний раз доказывает спарклинговость игры в «великую» войну. - Но зачем ты тогда здесь? – Рэтчет со вполне понятной враждебностью смотрел на сидящего на платформе диверсанта. Всегда бывший одиночкой, веселый диверсант, который когда-то сбегал и попадал на верстак после своих похождений, сейчас предстал логично-отстраненным, безжалостным практиком. В процессоре же все вертелось осознание того, что их просто отрезали от своих, чтобы минимизировать потери. В каждой детали плана просматривалось авторство Проула. Гениальный тактик, ушедший в тень и позволивший стать во главе маленького отряда неизвестному библиарию, с самого начала все просчитал… - Чтобы не допустить отклонений от плана, который я буду исполнять до того самого момента, когда меня погасят, - Рэтчет смотрел на мечтательное выражение фейсплейта бывшего…да, пожалуй, именно бывшего автобота и понимал, что Джазз явно поплавился процессором после потери друга. Самостоятельно оставив спасенную цивилизацию, безбашенный диверсант отрезал себе все пути к возвращению и прилетел в поисках дезактива. - Саундвейв может взломать твою защиту, - буркнул медик, ощущая – вот уж странно – понимание. Возможно, это та самая жертва, которую нужно принести для своей расы, цена пусть и не явной, но победы в войне. Цена, которую определили за них. - Не сможет, - отмахнулся диверсант, но Рэтчет был почти уверен, что на самом деле фраза должна была звучать как: «Может, но не станет». Все было просчитано. Проул не мог не позаботиться о двухсторонней защите своего плана…