Сизый дым

Пурпурный, чуть голубоватый дым начал заполнять помещение. Невыносимо жарко, но так хорошо. Снимаю любимую майку с принтом рок- группы, и ложусь разгорячённым телом на ледяной пол. Чувствую себя обнажённым перед всем миром, таким открытым. Я никогда не был таким. Всё, что находится в этой комнате, всё, что надето на мне- это крепость. Чёрт, я даже не знаю от кого обороняюсь. Мысли тянутся так медленно, одна цепляется за другую, и уносит меня куда- то в далёкое прошлое, в мир моих снов. Столько воспоминаний! Мне кажется, что я помню, каждый день своей жизни. Но ведь это просто невозможно. Хотя могу ли я говорить об этом? В моей жизни всё было возможно, независимо от моего желания. Мне всего- лишь 16, но жизнь уже давно меня сломала. Мне нравится так думать. Я всегда улыбаюсь, только те, кто знал настоящую боль, имеют право это делать. Но сейчас, в тёмной комнате, по которой гуляют разноцветные, но мутные из- за дыма, блики, я могу плакать. Я не скажу, что меня сломало. Никогда и никому. Это моя тайна. Мой секрет, который сжигает душу, оставляя обугленные ошмётки. Мне больно, невыносимо больно, но я всё равно никому не скажу. Я не хочу, что бы кто- то, помимо меня чувствовал подобное. Удивительно, но многие люди хотят страданий, лишь для того, чтобы у них была своя скромная тайна. Не сложно вычислить таких людей. Они подсознательно хотят, чтобы их пожалели. Даже, если случилось, что- то неважное, они всё равно режут руки или свои мягкие губы, они всё равно будут ходить в чёрном и слушать громкую музыку. Они особенные. Им трудно, они пережили много трагедий. Я тихо посмеялся. Я один из этих людей. Джерард Уэй не выжил. Сломался под натиском общества, забился в своей прокуренной комнате, и боится, что мир преподнесёт ему что похуже. Да, я боюсь чего- то большего. Новых, страшных ходов жизни. Где взять силы, чтобы противостоять? Моя крепость рушится. Меня часто спрашивали: "Почему ты такой печальный? Расскажешь, что случилось?". А что я расскажу? Не буду же я пересказывать все свои подростковые проблемы, чёрт возьми! Мне просто стыдно. У меня есть родители, брат, даже любимая кошка. У меня есть музыка, альбом и графитный карандаш. Что ещё нужно? Да всё по мелочи, наверное. Я ненавижу родителей и брата, потому что они меня не понимают. Я люблю свою кошку, но она даже не даётся мне в руки. Музыка? У меня сломались наушники, а гитара, вот уже две недели лежит расстроенной под кроватью. Альбом скоро закончится, а карандаш давно сломался. Опять мой тихий смешок. Но он уже перерастает в судорожный кашель. Кажется, в комнате уже слишком много дыма. Скоро он заполнит мои легкие, и я перестану дышать. Но откуда этот дым? Впрочем, какая разница? Сейчас я не могу даже подняться с пола, а всё из- за подавляющего чувства внутри себя. Всё становиться слишком неважным. Лишь моё тихое дыханье и посторонний треск за дверью нарушают звенящую тишину. Надеюсь, я всё ещё один дома, ибо терпеть не могу, когда Майкл возвращается со школы пораньше. Или родители с работы отпрашиваются. Когда я не один, сразу развеивается ненавязчивое ощущение свободы. В носу и горле начало пощипывать. По щекам потекли дорожки насильно вызванных слёз. Я всё же встал и закрывая рукой лицо, подошёл к двери, намереваясь узнать откуда дым. Дёрнув за ручку, я вспомнил, что по привычке закрыл дверь на ключ. Ведь я не люблю, когда меня беспокоят. За дверью слышались непонятные шипящие звуки, а беспокойный алый свет пробивался сквозь замочную скважину, на мгновения освещая мрачную комнату. Огонь! Вот чьи мимолётные блики развлекали меня последние полчаса. Дым заполонил всё вокруг, уже было нестерпимо дышать, горло, будто резали тонкими лезвиями. Почему никто не сообщил о пожаре?! О, да, я ведь один дома. Ещё раз, дёрнув неподдающуюся ручку двери, я разочарованно вздохнул, и поплёлся к кровати. Возможно, я смогу выломать дверь, но зачем? Полностью закутавшись в одеяло, я заплакал. Только сейчас я понял, что обрёл свою настоящую маленькую тайну. И я её точно никому не расскажу, ведь она заключается в смерти. Воздуха катастрофически не хватало, лёгкие разрывались. Невыносимый жар пожирал кожу. Огонь добрался и до меня. Я умираю, и последнее, что я запомню, так это сизый дым, который убивал меня всю жизнь. В моей голове не было мыслей, в ней был лишь дым... Тишина. На похоронной процессии не так уж много людей, но все они были отвергнутыми частичками жизни Джерарда. Чёрный, закрытый гроб лоснился и кидал слепящие блики от белого солнца. Миллиарды прозрачных капель разбивались о гладкую поверхность, словно подыгрывая тяжёлой трагедии. Два человека в траурных одеждах неподвижно стояли, их слёзы смешивались с дождём, они не могли принять то, что их сын погиб. Ещё одна скромная тайна. Рядом с ними стоял парень, нет, ещё совсем ребёнок. Он закрыл лицо руками и судорожно вздрагивал. Его руки и тело были забинтованы, ведь именно он пытался спасти Джерарда. Он проклинал себя за то, что не вернулся пораньше со школы, а пошёл к другу играть в приставку, зная, что Джи не любит, когда он не один дома.