Я посплю с тобой?

Донхэ стоит у окна в своей комнате и вглядывается вдаль, следя за мигающими огоньками на трассе и огоньками чуть повыше: звёзд сегодня больше, чем обычно. Часовой механизм громко тикает, разделяя время на томительные своей медлительностью секунды. Большая стрелка приближается к десятому делению, когда как минутная вместе с секундой сходятся у двенадцатого. Щелчок чуть громче предыдущего, и Хэ невольно вздрагивает, переводя взгляд на часы и убеждаясь, что сейчас ровно десять. Нервно постучав пальцами по подоконнику, он что-то обдумывает, быстро переодевается и ложится в свою кровать, накрываясь одеялом с головой. Буквально через пару минут дверь со скрипом открывается, и в комнату проникает свет из гостиной. Донхэ замирает, боясь не то, что пошевелиться: он боится даже вздохнуть, чтобы не нарушить установившуюся ненадолго тишину. Для этого приходится задержать дыхание. Пол тихонько скрипит под тяжестью шагов. Ынхёк старается как можно незаметнее пробраться к кровати, чтобы не побеспокоить друга, на ходу стаскивая с себя вещи. Стянув последний носок, Хёк забирается под одеяло и сладко зевает, заставляя Хэ неосознанно зевнуть в ответ. Донхэ уже привык к тому, что тот задерживается на тренировках, даже если все танцы отработаны идеально. Он привык вот так вот «встречать» его, делая вид, что уже давно спит и даже не думал дожидаться. Когда с кровати напротив слышится тихое сопение, Донхэ стягивает с головы одеяло и около десяти минут смотрит на друга. Хёк, как и Донхэ, по уши завёрнут в белое пуховое одеяло, руки подложены под щёку, а ресницы еле-еле подрагивают. Хэ знает, что старший не спит, сон никогда не приходит к нему быстро. Бывает, Ынхёк ворочается ещё около часа, после чего, наконец, засыпает, да и то не на своём месте, поэтому Донхэ заставляет себя оторвать от парня взгляд и снова завернуться в одеяло. Как раз вовремя… На соседней кровати слышится шорох, и Донхэ не может скрыть улыбки. Матрац рядом с ним прогибается под тяжестью ещё одного тела. Донхэ сжимает зубы, чтобы не рассмеяться. Руки Ынхёка обхватывают его за талию, и младший еле заметно вздрагивает. Хёкджэ забирается к нему под одеяло и утыкается носом в пахнущую карамельным шампунем макушку. — Хэ, я посплю с тобой? Ынхёк спрашивает разрешение, даже если уверен, что Хэ спит. А Донхэ всегда мысленно разрешает ему это, не желая сдавать себя с головой. В последнее время Фиши ловит себя на мысли, что не может заснуть, если Хёк не обнимет его, согревая своим теплом, нужным, даже если в комнате за двадцать пять градусов, батареи работают, а пуховое одеяло греет так, что почти всю ночь валяется где-то в ногах. Хёк легко помещается на односпальной кровати вместе с Донхэ, поэтому такое соседство не мешает ни одному, ни другому. Через десять минут оба уже спят: один крепко обнимает другого, а тот в ответ накрывает ладонями его руки на своей талии. *** Донхэ не хватает смелости признать свои чувства к Ынхёку, а тот, как кажется Хэ, считает их чем-то должным. Объятия на сцене и дома, постоянное держание за руку, лёгкие поцелуи в щёку и в макушку перед сном. Ынхёк с каждым прикосновением словно дарит частичку себя, передаёт тепло, которое для Фиши становится привычным. Но он не хочет, чтобы и начинающее зарождаться чувство симпатии стало чем-то таким же привычным, поэтому Хэ решает больше не притворяться. Ынхёк, как и всегда, приходит в начале одиннадцатого, час валяется на своей кровати, будто поджидая, когда Донхэ, наконец, заснёт, но тот отчаянно борется с сонливостью, начиная мысленно прогонять танцы, в уме повторяя движения. Когда «A-cha» уже десятый раз проигрывается в его голове, Хёк осторожно укладывается рядом. Он — опять же по привычке — обнимает Хэ за талию и утыкается носом в макушку. — Хэ, я посплю с тобой? Тишина. Ынхёк хочет уже поцеловать его перед сном, как Донхэ шевелится, переворачиваясь к нему лицом, и открывает глаза. Ынхёк замирает со сложенными в трубочку губами и во все глаза смотрит на младшего. Уголки губ Хэ трогает улыбка, и они медленно ползут вверх, а уже через секунду Фиши широко улыбается. Наверное, даже слишком довольно и глупо. Ынхёк, всё ещё не понимая ситуации, смотрит на Хэ, когда тот решается и мгновенно сокращает расстояние между ними. Лёгкий чмок в губы, и Донхэ отстраняется, чтобы посмотреть на реакцию. Хёкджэ ещё с полминуты переваривает произошедшее, а потом закусывает губу, смущённо опуская взгляд. — Хэ? — М? — Я посплю с тобой? Ынхёк поднимает глаза, смотря на друга. Тот кивает и обнимает его первым, прижимаясь к его груди. Он довольно быстро засыпает, но так и не выпускает Хёка из объятий. Немного подумав, Хёкджэ целует его в лоб и приобнимает в ответ. *** Донхэ признаётся в своих чувствах спустя пару недель, когда объятия становятся чуть крепче, а поцелуи теперь предназначаются губам. Он лежит в своей кровати, обняв подушку, и ждёт, когда Хёк придёт спать. Дверь открывается с привычным скрипом, и Ынхёк идёт прямиком к кровати Донхэ, забирается под одеяло и обнимает. — Хэ-я, ты спишь? Донхэ переворачивается к нему лицом и заглядывает в карие глаза, улавливая там недовольные нотки. Ынхёк сказал, что любит, прямо перед тем как ушёл на тренировку, так и не услышав от Фиши никакого ответа. Привычка симпатизировать так и не успела проявиться окончательно, сменяясь куда более сильной и устойчивой. Да, Донхэ успел влюбиться, точнее — успел полюбить. Ведь влюблённостью это чувство тоже не назовёшь. — Ты подумал над моими словами? Ынхёку безумно интересно, что скажет ему Донхэ, но тот лишь тянется за поцелуем и нежно накрывает его сухие губы своими дрожащими, скользит языком по нижней. Получая разрешение, Донхэ углубляет поцелуй, чувствуя, как руки Ынхёка соскальзывают к нему на поясницу и прижимают ближе. Спустя несколько минут он отстраняется и, переведя дыхание, шепчет: — Я тоже люблю тебя, Ынхёк-а. Закусывает губу и смотрит на Хёка исподлобья. Тот солнечно улыбается и тянется за поцелуем, на сей раз прибирая инициативу к своим рукам. *** Донхэ стоит у окна в своей комнате и пытается вглядеться вдаль. Мигающие огоньки на трассе и звёзды чуть повыше сливаются в однородную массу, пелена перед глазами мешает Хэ разглядеть что-либо дальше своего носа. Часовой механизм громко тикает, разделяя время на слишком мимолётные секунды. Большая стрелка приближается к одиннадцатому делению, когда как минутная вместе с секундой сходятся у шестого. Хэ стискивает пальцами подоконник, сжимая челюсти, пряча тем самым вырывающие наружу стоны. Холодные пальцы только что зашедшего с улицы Ынхёка проходятся по его животу под футболкой, слегка задирая её края, снимают ненужную вещь и опускаются к кромке штанов. Донхэ шумно выдыхает и закидывает голову назад, облокачиваясь на Ынхёка, когда тот скользит пальцами ниже и поглаживает кожу внизу живота. Рука двигается дальше, обхватывая член Хэ и слегка сжимаясь. Судорожный выдох сменяется резким вздохом, стоит Хёкджэ провести языком по чувствительной шее, слегка прикусить кожу и оставить у ключицы небольшой засос. Донхэ толкается навстречу руке, начинающей двигаться по стволу члена, но Хёк прижимает его обратно. Движения плавные и размашистые, приносящие невероятное наслаждение. Хэ тихо стонет, не в силах сопротивляться эмоциям, шепчет на выдохе: «Быстрее», но не получает этого, ещё больше возбуждаясь от медлительности Хёкджэ. Старший поворачивает его голову к себе и дарит глубокий поцелуй, граничащий с безумием. Движения внизу мучительно нежные, а язык развратно гуляет во рту у Хэ, проходя по нёбу и ловя стоны, постепенно становящиеся громче. Ынхёк срывается, то начиная быстро надрачивать партнёру, то, наоборот, сводя темп к минимуму. Донхэ протяжно стонет каждый раз, когда Хёк жалеет его, и шипит, когда тот продолжает над ним издеваться. Ещё несколько движений вверх-вниз, и Донхэ кончает, запрокидывая голову назад. Ноги подгибаются от послеоргазменной слабости, но Хёк подхватывает его под грудью, заставляя улечься на подоконник. Смазанные лубрикантом пальцы осторожно толкаются внутрь, пока Донхэ ещё не пришёл в себя, и начинают неспешно растягивать. Ынхёк не торопится, желая получше подготовить партнёра, чтобы причинить меньше боли. Посчитав подготовку достаточной, он пошире расставляет ноги Хэ и придерживает его за талию. Первый толчок практически не ощущается младшим, а Хёк буквально рычит от этой узости. Покорность Донхэ сводит его с ума, позволяя брать так, как он хочет. И Хёкджэ берёт, увеличивая темп, входя до самого основания, двигаясь быстро и глубоко. Донхэ снова возбуждается, раз за разом ощущая удары по простате. Он начинает стонать, двигаясь навстречу и стараясь принять Ынхёка как можно глубже. Донхэ прогибается в спине, выбирая более точное направление движения, и громко стонет, стоит Хёкджэ вновь толкнуться внутрь. Хэ кончает без единого прикосновения, и Хёк изливается в его тело следом, упираясь лбом между чужих дрожащих лопаток. Когда дыхание кое-как приходит в норму, парни перебираются на кровать, оставляя вещи валяться у окна. *** Ынхёк приходит домой слишком поздно, заставая Донхэ спящим на его кровати. В последнее время Хёку непривычно засыпать там, поэтому он аккуратно поднимает Хэ на руки и переносит его на соседнюю, а затем, стараясь шуметь не слишком сильно, придвигает к ней и свою, соединяя их вместе. Стоит ему улечься рядом, как Донхэ обнимает его за талию и утыкается носом куда-то в шею, сопит, словно маленький щенок, и изредка причмокивает губами. Сквозь сон Хэ слышит тихое «люблю», а Хёк обещает себе, что теперь постарается приходить домой пораньше.