Немного после

Джудал заходит в отведенную ему во дворце комнату и на ходу швыряет в сторону шарф. Наконец-то он один. Джудал оставляет обувь по пути к кровати. Это была прекрасная битва. Выматывающая и будоражащая. Возбуждающая. Сейчас он наконец-то он может к себе прикоснуться. В одежде заваливаясь на роскошную постель с множеством подушечек и балдахином, жрец слегка подгибает ноги, лежа на боку, и просовывает руку под одежду, касаясь себя между ног. Это вызывает сладостный вздох. Конечно можно было бы воспользоваться услугами какой-нибудь наложницы или наложника, но в этом нет необходимости. Это - всего лишь желания тела. Своего рода побочный эффект, возбуждение от битвы. От того ощущения, когда кровь бурлит от чувства собственного могущества и разрушения окружающего мира. И Джудал прокручивает особенно яркие моменты в голове, вспоминает покалывание в теле, отголоски которого ощущаются до сих пор, волны переполняющей его, опьяняющей силы, грохот, чужие крики, возбуждение.. Чувствуя, как внизу живота все сжимается, парень чуть поворачивает голову, утыкаясь лицом в подушку и плотнее зажмуривая глаза. Сдерживать жаркое дыхание все сложнее, оно учащается, прерывается, но маги не стонет, лишь издает едва различимое рычание и кончает, напрягаясь всем телом и сжимая пальцы на ногах, а потом наконец чувствуя расслабление. Через какое-то время он смотрит на свою ладонь, потом вытирает ее и лениво растягивается на шелковистом покрывале, глядя перед собой. Теперь в теле ощущается приятная слабость, и перед тем, как погрузиться в сон, он думает, какое, должно быть, можно получить удовольствие от битвы с Синдбадом.