Плохо быть копом

«Плохо быть бывшим копом», – уныло размышлял Дрейк, почесывая подбородок и прослеживая пальцами шрам. И ведь если бы дело было только в приметном шраме… Если так, он бы просто отпустил небольшую бородку, и дело с концом. Но в этом мире все сложнее и проще одновременно – профессия полицейского оставляла на тебе отпечаток гораздо ярче и значительнее, и от него не избавиться было никак, если только не сделать полную пластическую операцию и трепанацию черепа, чтобы забыть все, и не перебраться на другую сторону земного шара. Но еще хуже было уходить из полиции тогда, когда ты успел дослужиться до высшего состава. И совсем глупо – когда узнал тайну. Дрейк посмотрел на свой полупустой стакан с виски, усмехнулся и выплеснул остатки жидкости на стол, искусно сделав вид, что дрогнула рука, как у настоящего пьяницы. Если за ним следят, пусть лучше думают, что он спивается в барах. В том, что за ним следят, Дрейк не сомневался – он постоянно ловил на себе непристальный, рассеянный взгляд. Вот и сейчас. За ним наблюдали из темного угла – какой-то тощий фрик в полосатом пятнистом костюме в с очках-сердечках, скрывавших глаза, и торчащей колом бородкой. Гибкий, манерный и кривляющийся, как обезьяна. Дрейк не мог сказать точно, в чем именно дело – возможно, он все-таки выпил лишнего или ему просто надоело скрываться. Он встал и подошел к столику фрика. – Свободно? – спросил он, ненавязчиво распахивая куртку на голой груди, чтобы наблюдатель мог видеть выбитый на коже крест, и сел, не дожидаясь разрешения. – Я не приглашал, – отозвался тот, сверкая глазами из-под красных стекол очков. – Ты так на меня пялился, что я подумал… разное, – они синхронно усмехнулись, и фрик посмотрел на Дрейка заинтересовано. – Подумал и решил подсесть? – Точно. Дрейк понимал – он поставил противника в такие условия, когда ему надо выбирать. Сейчас фрик должен признаться, что следил за ним, или расписаться в своей ориентации. Тот предпочел улыбнуться тонкими губами и промолчать, задумчиво перемешав в бокале яркий красно-оранжевый коктейль. – Хочешь познакомиться? – фрик спросил это как-то слишком сухо, по-деловому. – Хочу, – Дрейк выдавил из себя улыбку, проглотив чуть было не вырвавшееся «Ты же меня знаешь». – Дрейк. – Джанго,– сидящий напротив снова растянул губы в улыбке. – Гипнотизер. Дрейк кивнул – теперь он вспомнил, где видел этого типа. На листовках с надписью «разыскивается». Что ж, этого можно было ожидать – полицию никогда не волновало, кто будет делать грязную работу, и в свои ряды они готовы были взять кого угодно, даже бывших преступников. Но все-таки… Дрейк чувствовал, как по его гордости снова прошлись тяжелыми и грязными сапогами – могли бы отправить следить за ним кого получше. А может, они даже доверяют этому преступнику больше, чем ему. – А я полицейский. Бывший, – ответил Дрейк, все равно врать было бессмысленно. – Интересно. И кто же ты сейчас? Дрейк рассчитывал, что признание вызовет большую реакцию, но Джанго только склонил набок голову, разглядывая его из-за красных стекол. Эти очки-сердечки раздражали больше всего остального. – Никто, – Дрейк пожал плечами. Ему, конечно, не поверят, но рассказывать о том, что теперь это у него, а не у Джанго, своя преступная группировка, он точно не собирался. – Сижу по барам, знакомлюсь с интересными людьми. Знаешь, работа в полиции редко способствует приятным знакомствам. – Я думаю как раз наоборот, – улыбнулся Джанго сладко. – Заказать тебе выпить? Дрейк кивнул. Нужно было отвести от себя подозрения. Если бы он мог, купил бы этого шута, дал бы ему столько денег, сколько тот захочет, чтобы он сказал, что Дрейк не опасен, что его пора оставить в покое. Что он не затевает ничего против правительства и просто ушел на отдых и знакомится в барах с теми, на ком написано, что они не против трахнуться прямо здесь и сейчас, хоть в туалете, хоть за углом. Но это было неправдой. Официант притащил ему еще один коктейль – бело-голубой, и Дрейк отхлебнул с опаской. – В мои планы не входило сегодня травить тебя, – сухо сказал Джанго, опустив очки на пару секунд к кончику носа и подняв обратно. – Это не мой метод. Дрейк усмехнулся – в первый раз за вечер довольно. Ему до ужаса надоело играть в бессмысленную игру. Прятаться, выдавать себя за кого-то другого. Говорить неправду. – И как же работаешь ты? – Дрейк поднял бокал и тронул губами холодное тонкое стекло. – Я гипнотизер. Хочешь попробовать? Говорят, незабываемые ощущения. И даже больно не будет, – зашептал Джанго заговорщицки, улыбаясь. Дрейк мотнул головой. Удивительно, как положение меняет людей. Раньше он бы упек этого типа за решетку за все его преступления и не стал бы слушать и слова от того, кто постоянно нарушал закон, а сейчас он смотрит на Джанго и наслаждается простой человеческой увлеченностью собственным делом. Может быть, все потому, что он и сам теперь – вне закона. – Лучше я с тобой трахнусь, как и обещал вначале. Тоже ощущения ничего так. – Ты даже не знаешь, от чего отказываешься, – Джанго покачал головой. – Ты тоже. – Давай сделаем приятное друг другу: сначала гипноз, а затем секс. Самым смешным было то, что Дрейк готов был согласиться. Говорить с человеком из лагеря, который еще недавно был твоим, было на удивление легко, особенно учитываяп то, что они оба предали своих. Возможно, Дрейк чувствовал определенное внутреннее родство с Джанго. Возможно, Джанго тоже это чувствовал. – Я буду помнить, что говорил тебе под гипнозом? Затея была неоправданно рискованной, но Дрейк давно не делал ничего подобного и успел заскучать. Последним подобным действием, бессмысленным и способным только навредить, был его уход из полиции. Дрейк думал, что стоит продолжить традицию. Или уравновесить прошлый глупый поступок. Или он просто хотел быть пойманным – как любой другой преступник. – Не знаю. У всех по-разному, зависит от силы воли. Дрейк подумал, что если не вспомнит о том, что говорил, то просто убьет Джанго, и кивнул, соглашаясь. Джанго просиял так, что Дрейку показалось, что он только что дал тому ребенку его любимую игрушку, и полез в карман пестрого пиджака, чтобы извлечь стальной диск на самой обыкновенной плетеной черной веревочке. Он положил диск на ладонь, протянул руку к Дрейку – на холодной стали блестели, отражаясь, разноцветные огни на потолке, отчего оружие казалось самой настоящей игрушкой. – Следи за диском, когда он будет качаться. Не закрывай глаза. Я не выдам тебя, – диск начал раскачиваться в стороны. – Один. Два. Джанго. Дрейк подозревал, что оказаться в прошлом и переживать произошедшее еще раз будет неприятно, но он не ожидал, что Джанго понадобятся именно эти воспоминания. Это его дело не было последним, потом были еще несколько, но их Дрейк закрыл механически, действуя на одних только рефлексах, отточенных и отполированных годами. Он помнил из того времени немного: выпавшую из кармана заказчика визитную карточку, равнодушный и в то же время предостерегающий взгляд начальства, когда он начал задавать вопросы о правительственных экспериментах, и аккуратные дырки на шее у иссушенных трупов. Он знал о том, что где-то существует доктор Вегапанк, но об этом знали все без исключения, кто проработал в полиции больше пары лет. Ходили слухи о гениальном ученом, изобретающем новейшее оружие, но от этой информации никому не было ни жарко, ни холодно. Вегапанк был невероятно далек от простых служащих, а его секретное оружие тоже казалось красивой сказкой – табельные стволы висели в кобуре и служили верой и правдой не одному поколению. Но если ты поднимался по служебной лестнице, то узнавал больше. Вегапанк на самом деле существовал и работал на правительство, изобретая оружие – биологическое, как было сказано в тех документах, которые удалось достать Дрейку. Что ж, он не сомневался, что познания в биологии имели место быть, как и желание убивать людей самыми изощренными способами. Когда ему в первый раз сказали, что в городе объявились вампиры, он покрутил пальцем у виска, выругался сквозь зубы, помянув крепким словцом безмозглых подростков, которые были уверены, что наличие черной истрепанной книжки с описаниями черномагических ритуалов – это отличный повод убить того, кто подставил тебе подножку посреди школьного коридора. Скептицизм кончился, когда Дрейк увидел тело, а рука сама собой потянулась перекреститься – на полке лежал полностью иссушенный труп еще вчера молодой и хорошенькой китаянки. Был момент, когда он сам поверил в то, что вампиры существуют, что нужно носить в кармане головку чеснока, на груди крест, а револьвер заряжать серебряными пулями. Вампир появлялся внезапно, иногда спустя неделю или месяц, иногда за одну ночь несколько раз. Он не избегал ни людных улиц, ни окраин. Единственное, что отличало жертв, это то, что они все были молодыми и красивыми. На фотографиях. Когда он увидел вампира в деле, он не мог сказать, что ему повезло. Тот оказался простым на вид человеком, который отвел девушку за угол и впился зубами в ее шею. Дрейк выстрелил в ногу и попал, но вампир даже не вздрогнул – просто отпустил жертву и выбежал из переулка на улицу, где его поджидал неприметный черный автомобиль и два человека в костюмах. Машина сорвалась с места за пару секунд, и Дрейк не успел ни заметить номер, ни даже опознать марку. Зато рядом с бордюром валялась новенькая, чуть ли не светящаяся в темноте визитка. Он сам видел такую несколько раз, и не узнать ее было нельзя – в конце концов, он и сам мечтал тогда рано или поздно забраться еще выше и своими глазами увидеть того самого таинственного Вегапанка, который должен своими гениальными мозгами сделать жизнь лучше. Судя по всему, на самом деле Вегапанк создал монстра. Или монстров, Дрейк так и не смог выяснить. Он успел увидеть за долю секунды белое лицо, торчащие из-под верхней губы клыки до подбородка, испачканные в крови, и потерянный, запуганный до полусмерти почти детский взгляд. Расследованию давали полную свободу – до тех пор, пока оно шло в одном нужном, и весь его отдел искал вампиров. Когда Дрейк начал интересоваться научными разработками, дело было закрыто, а все друзья и родственники убитых отказались с ним разговаривать. После этого он начал думать. И первой его мыслью было признание себя полным, законченным идиотом, настолько удобным для всех, что повышения шли одно за другим. Он ушел спустя несколько месяцев – просто положил на стол заявление и вышел из своего кабинета. Дрейк тогда не сказал никому ни слова, даже Смокеру – тот принесет гораздо больше пользы, работая в полиции, чем скрываясь от закона. Дрейку нужно было время, чтобы проморгаться и прийти в себя, и он залпом влил в горло коктейль, не почувствовав ни вкуса, ни крепости. – Вот видишь, совсем не больно, – Джанго лыбился довольно, убирая диск обратно в карман. – Какого?.. – Дрейк потер закрытые глаза. Голова, кстати, побаливала, но это было несущественно. – Ты хотел узнать это? Зачем? Джанго потянулся, закинув руки за голову. – Мне без разницы. Я просто давно не практиковался. Когда тебе приказывают отказаться от того, что ты любишь и умеешь делать, это угнетает. Слегка. – И зачем ты согласился? Сейчас Дрейк слабо мог себе представить, как можно по своей воле захотеть пойти служить туда, где тебя все будут ненавидеть, на тебя будут коситься и перешептываться за твоей спиной. – У тебя все было просто: остаться и забыть или уйти. Если бы я не согласился, я бы развлекался всем, что не запрещено, в тюрьме. И я уверен, там у меня возможностей развлечься было бы еще меньше. И уж точно меня не волнуют так махинации правительства и эксперименты над людьми – я своими руками делал и не такое. Дрейка передернуло от цинизма, прозвучавшего в мягком плавном голосе, но он заставил себя не обращать внимания. Это больше не было его делом. Теперь его делом был Вегапанк, и хорошо, что Джанго не захотел знать продолжение истории. – Можно подумать, тебе сейчас легче. Меня не ждали в полиции, а тебя – среди организаторов антиправительственного заговора, но и меня, и тебя это мало волнует… – … когда цель оправдывает средства. Дрейк махнул рукой и подозвал официанта. Хотелось напиться так, чтобы не помнить ни о чем и не думать, и Джанго, кажется, тоже был не против. Они ждали в молчании, пока принесут заказ, думая каждый о своем, и Джанго больше не казался разодетым педерастичным фриком или оторванным преступником без единого проблеска рассудка и морали. Когда ты постоянно находишься себя в кругу чужаков, невольно начинаешь искать своих – тех, кто может тебя понять. Когда принесли стаканы с виски, они синхронно подняли их и, ударившись краями легко, выпили тоже одновременно. – Пора переходить ко второй части договора? – спросил Дрейк. – Почти, – Джанго значительно покачал стаканом с темной рыжей жидкостью и залпом допил. Дрейк протянул руку и тронул его подбородок с жесткими, заплетенными в тугую косичку волосами, погладил впалую щеку, наконец-то стянул c глаз очки-сердечки и кое-как удержался от того, чтобы заржать и испортить все. Брови у Джанго были тоже в форме сердечек. Тот выразительно приподнял эти самые брови и улыбнулся, прикусил, сминая, нижнюю губу. Дрейк не то чтобы предпочитал мужчин – ему было совершенно не важно, какого пола оказывался его партнер, если он ему нравился. Он все-таки не ожидал от себя, когда подсаживался и начинал разговор с дурацкого подъезда, что дело закончится быстрым сексом в туалете. Джанго был более чем не против, разводил бедра как можно шире и прогибался, упираясь локтями в стену. Дрейк не думал ни о чем, кроме бледной поясницы под сбившимся цветастым пиджаком, впалых ягодиц и собственного члена, скользящего как-то очень плавно и ритмично, как будто они трахались уже который год подряд и знали друг друга, как себя самих. Слишком плавно. Дрейк знал, что все-таки напился, что он пожалеет завтра обо всем, что он просто слишком давно не трахался. Но когда он кончал, вталкиваясь как можно глубже, под закрытыми веками мелькнуло лицо вампира, которое он успел увидеть на долю секунды и запомнить. Они разошлись практически молча, только переглянулись и кивнули друг другу на прощание. Дрейк был уверен, что Джанго сумеет найти себе занятие получше, чем таскаться за ним. Но все-таки искал его глазами, когда чувствовал слежку. Но остальные наблюдатели, как на подбор, оказывались серыми, неприметными, ничем не выделяющимися. Такими, какими и должны быть обычные копы.