Eifersucht

День только начинался, а министр пропаганды и культуры Третьего Рейха Йозеф Геббельс уже успел обежать множество инстанций: сегодня должен был прибыть Советский вождь Иосиф Виссарионович Сталин. И вот, наконец, закончив бег по кабинетам, Йозеф зашёл к фюреру. Первым, кого он увидел, был Муссолини. Дуче сидел в кресле напротив фюрера о и чём-то оживленно с ним беседовал. При виде этой картины у Йозефа неприятно сжалось сердце. Дело в том, что он был влюблен в Адольфа и отлично знал, что итальянец испытывает к фюреру отнюдь не дружеские чувства. Сам же Адольф совершенно не замечал тех взглядов, что бросал на него Бенито. Йозеф ужасно страдал от этого, но поделать ничего не мог. Геббельс кашлянул. Вожди тут же замолчали и обернулись. — Мой фюрер, к отъезду всё готово, — сообщил Йозеф, испепеляя взглядом дуче, на что был удостоен презрительного взгляда от оного. — Замечательно, — Адольф посмотрел на фашиста: — Продолжим наш разговор позже. Итальянец кивнул и быстрым шагом вышел из кабинета. Гитлер встал. — Что ж, идём. Йозеф кивнул и молча вышел следом за фюрером. У входа их встречал Гиммлер. — Мой фюрер, Эрих ждёт вас, — сообщил он, открывая перед Адольфом дверь. Проводив его до машины, министр с рейхсфюрером вернулись обратно в рейхстаг. — Дуче опять приезжал, — как бы между делом сообщил Геббельс. — Видел, — недовольно сморщился тот. — Так и хотелось заехать по его самодовольной роже. В ответ Йозеф лишь вздохнул. Он мог бы объявить Муссолини радио-войну, но… Фюрер бы его не понял. Ещё раз вздохнув, министр пропаганды удалился к себе в кабинет. Заработавшись, он не заметил, как наступил вечер. От дел его отвлёк шум в коридоре. «Да что там такое», — недовольно подумал Йозеф, с неохотой убирая в сторону бумаги и вставая из-за стола. В коридоре царило оживление: все что-то бурно обсуждали, явно забыв про дела, ждавшие их. — Что за шум?! Невозможно работать! К нему подошёл Борман. — Видишь ли, — слегка наклонившись, начал он, — у нас тут такое! Сам Сталин приехал. — Да об этом было давно известно, — фыркнул Геббельс. — Ни за что не поверю, что ты не знал. — Я ведь уезжал в Нюрнберг по делам партии, — напомнил Мартин. — Ах, и правда. Но теперь-то ты в курсе? Может, прекратишь это безобразие? — Йозеф обвёл глазами толпу, образовавшуюся в коридоре. — Непременно, непременно, — рейхсляйтер отошёл в сторону. Йозеф уже хотел было вернуться в кабинет, как вдруг заметил в толпе Муссолини. «Вот я тебя сейчас и заткну», — довольно подумал Геббельс и двинулся следом. Нагнав итальянца, он окликнул его, остановившись. — Я тороплюсь, — ответил, не оборачиваясь, дуче. — У меня важный разговор к фюреру. — Боюсь, что его придётся отложить, — не без довольства, сообщил Йозеф. — Фюрер сейчас принимает Советского Вождя, и я не думаю, что он захочет вас сейчас видеть. — А я уверен, что захочет! — резко ответил Бенито и ускорил шаг. «Ну, ничего, то-то будет потеха, когда Адольф вышвырнет тебя вон из кабинета», — довольно подумал Геббельс и двинулся следом за итальянцем, не желая пропустить такое зрелище. Дойдя до кабинета фюрера, дуче постучал в дверь. Ответом была тишина. Тогда Муссолини слегка приоткрыл дверь и, просунув внутрь голову, спросил: — Можно? Геббельс в нетерпении скрипнул зубами. «Да сколько Адольф станет это терпеть?! Чего он медлит?!» Но Бенито так и остался стоять у двери, из-за которой не доносилось ни звука. — Вернулся? — сквозь зубы процедил подошедший Генрих, сверля итальянца полным ненависти взглядом. — Как видишь. Как спросил разрешения войти, так и стоит теперь, — раздражённо ответил Йозеф. — Неужели фюреру плохо? — забеспокоился Гиммлер. — Не думаю, иначе этот бы уже развёл панику, — ответил Йозеф, а потом, уже менее решительно, прибавил: — Нужно посмотреть, мало ли. С этими словами он подошёл к двери и, потеснив Муссолини, зашёл в кабинет. Увиденное заставило его покраснеть и уцепиться за косяк, дабы не упасть. У стола стояли Сталин с Гитлером и самозабвенно целовались, не замечая ничего вокруг. Хотя Иосиф, конечно же, заметил непрошеных «гостей», но делал вид, что увлечён поцелуем. Гитлер же, поняв, что происходит что-то неладное, отпихнул от себя генсека и, увидев уцепившегося за косяк Геббельса, в ужасе смотрящего на происходящее и замеревшего рядом с ним дуче, завопил: — Кто вас сюда пустил?! — Никто… Мы… Сами... — промямлил Йозеф, не зная как реагировать на увиденное. На это Сталин усмехнулся и, взяв со стола трубку, затянувшись, произнёс: — Фюрер мой, господа. А теперь, покиньте кабинет. Никто не шелохнулся. Йозеф был просто физически не в силах отцепиться от косяка. Нагнетающуюся обстановку разрядил Гиммлер. Не имея возможности увидеть происходящее в кабинете из-за заслонивших дверной проём министра с дуче, он, наконец, протиснулся вперёд, но не удержал равновесия и рухнул на пол, обронив при этом очки. Сталин, тихо посмеиваясь, наблюдал, как тот ползает по ковру. — Йозеф, ты не видишь мои очки? — спросил Генрих, тщетно пытаясь нащупать те на ковре. Геббельс ничего не ответил, всё ещё находясь в ступоре и, совершенно не замечая рейхсфюрера, ползающего перед ним. Наконец, Иосифу надоело наблюдать за действиями Гиммлера и, он, подняв с ковра очки, надел те на него. — Благодарю, — ответил рейхсфюрер, распрямляясь. Увиденное его не порадовало: прямо перед ним, усмехаясь, стоял Сталин. — Не за что, — с ехидной улыбкой ответил генсек. — Впредь будьте осторожнее. — Гм… Непременно… — ответил Генрих, пятясь назад. Его взгляд зацепился за фюрера. Тот был уже на пределе. Это было заметно по его лицу. Поэтому, как только Гиммлер отошёл на пару шагов, он взорвался. — А ну все живо ушли вон!!! Генрих, испуганный видом фюрера, тут же выскочил из кабинета, забыв при этом оторвать от косяка Геббельса, который всё ещё стоял в дверях, не в силах поверить увиденному. — Йозеф, тебе, я вижу, нужно особое приглашение?! — рявкнул Адольф, подходя к министру. Голос Гитлера, полный ярости и прозвучавший в несомненной близости, привёл того в чувство. — Простите, мой фюрер, я уже ухожу… — с этими словами тот выскочил из кабинета. Бенито бежал ещё раньше: при первых признаках опасности, когда Адольф бросился на Гиммлера, поэтому услышал лишь отдалённые вопли, уже пересекая коридор и двигаясь к выходу. Захлопнув дверь, Гитлер повернулся к Сталину. — А ты страшен в гневе, — улыбаясь, заметил тот, выпустив небольшое облачко дыма. — Не смей курить в моём кабинете! — мгновенно вскипел фюрер, быстрым шагом подходя к вождю и вырывая у того из рук трубку. — И вообще, это всё из-за тебя! Я предупреждал, что нужно закрыть кабинет! Но нет, ты ведь даже минуты подождать не можешь! — кипятился Адольф, наступая на вождя. Тот лишь усмехался, глядя на разозлённого немца. А потом резко схватил того за талию и, прижав к себе, произнёс: — Зато я знаю, как заставить тебя замолчать, — с этими словами он поцеловал Адольфа.