На острие клинка

Может быть, за порогом растраченных лет Я найду этот город, которого нет… И. Корнелюк «Там для меня горит очаг» — О моя жемчужина, моя нефритовая фея, — сладко застонал генерал Ван, впиваясь полными, слюнявыми губами в алые уста черноволосой красавицы. Изнывая от желания, он грубо сжал упругие груди, раздвинул коленом изящные ножки и уже был готов погрузиться в жаркое лоно. Ледяной стилет коснулся шеи генерала, мужчина не успел понять, что произошло, когда багровая струя уже забила из перерезанного горла. Фэй свободной рукой прижала к себе обмякшее тело, исторгла из груди сладкий стон и вскрикнула. Телохранителям Вана, застывшим за дверью, этого должно было хватить. Пока. Но через несколько минут, не услышав жалобных скрипов кровати, они забеспокоятся. А значит, нужно быстро уходить. Фэй осторожно опустила труп на смятые простыни и брезгливо взглянула на генеральскую кровь, залившую ее грудь. «Обязательно приму ванну. С лавандой и травами», — пообещала она себе, накидывая на плечи шелковый халатик. Собрав волосы в пучок и закрепив тонким стилетом-шпилькой, Фэй запрыгнула на подоконник. Когда телохранители генерала ворвались в покои, ассасин была уже на крыше борделя. Ловким прыжком, немыслимым для обычного человека, Фэй перескочила на соседнее здание. В темной безлунной ночи быстрая, незаметная тень бежала по крышам столицы, прямо над головами ничего не подозревающих полуночных гуляк. Фей добралась до дворца, легко перемахнула через стену и ощутила привычное покалывание на коже. Это барьер Запретного города распознал в убийце свою и пропустил. От чужака, посмевшего пробраться через стену, не осталось бы и пепла. Хитрые имперские волшебники сконструировали защиту так, что она узнавала служащих тайной канцелярии Империи, как старый пес — хозяев. Ну, а если кому-то из других жителей дворца взбредет в голову лезть через стену… Что ж, пусть пеняют на себя. Перепрыгивая с крыши на крышу, Фэй добралась до крыла слуг. Официально ассасин числилась горничной, и у нее была своя маленькая комнатушка. Не императорские хоромы, но всяко лучше ветхого шалаша на свалке, в котором Фэй жила пятнадцать лет назад и где ее нашел господин Юньши. В будущем, если она послужит империи, то наверняка сможет получить покои получше и даже личных слуг. А пока Фэй обслуживала себя сама. Она повесила над камином котелок, чтобы согреть воду для ванной, наскоро обтерла засохшую кровь мокрой тряпочкой и принялась смывать с лица макияж куртизанки. В том, чтобы подкрадываться к жертве в образе жрицы любви, была своя прелесть — не нужно заботиться о маскировке, плотный слой грима, принятый у куртизанок издревле, скроет твое истинное лицо куда лучше черной маски. Вода закипела, и Фэй вылила ее в маленькую жестяную ванную, затем добавила холодной, капнула лавандового масла и, наконец, с наслаждением погрузилась в воду. Несмотря на преимущества образа куртизанки, Фэй терпеть не могла убивать жертву на ложе страсти, потом приходилось долго тереться мочалкой, стараясь смыть с себя уже несуществующий запах потного похотливого мужика. Но к генералу Вану иначе было не подобраться: телохранители не отходили от подозрительного гада ни на шаг, сам он не расставался с мечом, даже ложась спать, к тому же неплохо фехтовал. Как же Фэй не любила такие задания! Ассасин тщательно вымылась, умастила тело душистыми маслами и, облачившись в шелковую ночную сорочку, легла спать. С докладом о выполненной миссии можно было подождать и до утра, ведь все прошло гладко. С первыми лучами солнца дворец взбудоражила горячая новость: короля Синдбада, прибывшего с дипломатической миссией, застукали в постели с восьмой принцессой Когьёку. Прежде, чем пойти на доклад к начальнику, Фэй не преминула выяснить все подробности скандала. Закончив собирать слухи, она направилась к Юньши. Официально глава тайной канцелярии Империи числился хранителем печати министра внутренних дел. Мелкая, незаметная должность, каких полно в бюрократической сети, опутавшей Ко. И кабинет у господина Юньши тоже был неприметным и располагался в старой башне Цапли, где обитали мелкие служащие. Фэй легко постучала в простую деревянную дверь без украшений и, расслышав позволение, вошла. — Добрый день, господин, — она накрыла сжатый кулак ладонью и поклонилась. Юньши, сидевший за тяжелым мраморным столом, слегка кивнул, одновременно позволяя подчиненной выпрямиться и говорить дальше. В тайной канцелярии были не в чести цветистые приветствия и ползанья на коленях, принятые в дворцовом церемониале. Юньши не любил раболепия и предпочитал, чтобы подчиненные говорили по существу. — Генерал Ван устранен, — доложила Фэй. — Проблем не возникло. По тонким губам Юньши скользнула тень усмешки. — Даже не сомневался, что ты справишься, Фэй, ведь ты лучшая из моих людей. И как лучшей, я хочу доверить тебе особое задание. Мысленно ассасин страдальчески закатила глаза. «Новое задание! Прямо сейчас! Эх, а я-то надеялась немного отдохнуть, провести пару дней за книгой и бутылочкой хорошего вина. Тоже мне раскатала губу». Фэй получала неплохое жалование и могла себе позволить вино, сладости и прочие мелкие радости. Она всегда была не прочь насладиться ими сполна, ведь кто знает, когда нож более удачливого ассасина оборвет ее жизнь? На лице разочарование Фэй никак не отразилось, невозмутимость — одно из первых, чему наставники учат молодых убийц. Часто весьма жестко учат. — Слушаю, господин, — только и произнесла она. Юньши кивнул на жесткое деревянное кресло напротив своего стола. Значит, разговор обещал затянуться. Фэй села и вопросительно взглянула на начальника. Тот провел рукой по маленьким усикам и заговорил: — Думаю, ты уже слышала о скандале с восьмой принцессой. «Еще бы не слышала! О нем слышали все, даже глухой садовник Гу!» Фэй успела пропитаться ядом сплетен с головы до ног. Служанки и придворные дамы, источая зависть, пересказывали друг другу историю о том, как хитрая дочь куртизанки заманила в постель короля Синдрии, который, под страхом позора и войны, вынужден был жениться на ней. Но Фэй не верила слухам. Второе, чему учат молодых ассасинов, это наблюдать и анализировать. Мастерство убийцы не только в его кинжалах, но и в голове. Чтобы ближе подобраться к жертве, нужно изучить ее привычки, слабости и увлечения. Фэй наблюдала за всеми жителями дворца, строила в уме психологические портреты. Восьмая принцесса, как убийца успела понять, настолько травмирована своим низким происхождением, что скорее повесится на собственных волосах, чем позволит мужчине себя коснуться. Какие уж тут заманивания в постель. Бедняжку просто кто-то подставил. И Фэй догадывалась, кто. — Итак, вечером принцесса отправляется в Синдрию, — продолжил говорить Юньши. — Я устроил так, чтобы тебя включили в число ее служанок. Твоя задача: наблюдать за принцессой и, если она начнет представлять опасность для империи, устранить ее. Фэй кивнула, быстро припоминая все, что знала о Синдрии. Ей уже доводилось бывать с заданиями в других странах, но вот на знаменитый южный остров ее направляли впервые. «Опасное местечко, если учесть, кто у короля Синдбада в главных визирях». Но высказывать своих опасений вслух Фэй не стала, ведь их могли счесть проявлением трусости, а то и оспариванием приказа. Она спросила другое. — Как я понимаю, у Синдрии высокая магическая защита, и я не смогу протащить с собой устройство связи. Тогда я должна сама решить, когда именно принцесса станет опасной? Вы даете мне настолько широкие полномочия? Юньши снова усмехнулся. — Конечно, нет. Наши придворные волшебники разработали новейший способ связи, который невозможно засечь. Особый артефакт встроят прямо в твой организм. «То есть я стану подопытной крысой», — хмуро подумала Фэй, но вслух ничего не сказала. У ассасина империи Ко выбор был невелик: или выполняй приказы, или умри в муках. Третьего не дано. *** Начальник не стал обсуждать с Фэй все детали операции, она уже давно служила в тайной полиции и ей предоставляли относительную свободу в выполнении заданий, уважали ее профессионализм. — В дополнение к твоему заданию: если тебе представится возможность — убей короля Синдбада или одного из его генералов, — сказал Юньши в конце разговора. — Но не рискуй зря, подобраться к ним почти невозможно, твоя основная задача — принцесса. Он чуть улыбнулся. — Эта миссия будет последней для тебя. Ты славно послужила Империи и по возвращении сможешь отправиться на покой, с соответствующей наградой, конечно же. «Если вернусь», — мысленно закончила Фэй. И она, и Юньши прекрасно понимали, насколько опасно задание. Но по работе и цена. Перед носом Фэй повесели отличную кость: наверняка в случае успеха ей обеспечат и собственный дом, и безбедную старость. Конечно же, Фэй понимала, что ее вполне могут просто прикончить, чтобы не тратить деньги и избавиться от того, кто слишком много знает. Но ради большого куша стоит рискнуть. — Тебя ждут волшебники, — произнес Юньши. — У них уже все готово для вживления артефактов, они заверили меня, что заклинания абсолютно безопасны. Я провожу тебя к ним и лично прослежу за операцией. Мысленно Фэй поблагодарила Юньши. Начальник тайной канцелярии не отличался сентиментальностью, но полезных и талантливых людей он ценил. Ассасин надеялась, что он не отдаст ее на растерзание колдунам. Юньши поднялся с кресла, прошел к дальней стене комнаты, которую украшал ковер со сценой битвы. Начальник откинул ткань, нажал на какой-то кирпич, и часть кладки отъехала в сторону совершенно бесшумно — механизм отлично смазывали. Фэй прошла за Юньши в тайный ход. Освещенный редкими факелами туннель привел их к одной из тайных лабораторий волшебников. Комната вовсе не выглядела страшной — почти пустая, только на полу нарисован замысловатый узор. Но Фэй чутьем опытного убийцы ощутила витающую в воздухе угрозу, темные волны страха исходили от стен, от пола и от трех человек в балахонах, чьи лица закрывали белые накидки. Фэй по привычке прикинула пути к отступлению. Колдуны колдунами, но на произнесение заклинания им нужно время, пусть даже секунды. Ассасину хватит мгновения, чтобы перерезать глотку хотя бы одному и заплатить за свою жизнь кровью. Юньши вежливо поклонился волшебникам, Фэй последовала его примеру. Колдуны в свою очередь склонили головы. — Прошу, лягте сюда, госпожа, — сказал один из них на диво мягким, бархатным голосом, и указал на центр узора на полу. Фэй подчинилась, от каменных плит исходил леденящий холод, но линии рисунка оказались теплыми на ощупь. — Не волнуйтесь, операция совершенно безболезненная, — проворковал все тот же голос. — Закройте глаза, расслабьтесь и ничего не бойтесь. Сейчас мы погрузим вас в крепкий сон. Фэй постаралась успокоиться. «Если бы меня хотели убить, то не стали бы прибегать к таким сложностям. Ну, а если во время операции что-то пойдет не так… Значит это судьба». Она почти не волновалась. После того, что она пережила в далеком детстве, Фэй разучилась бояться. Волшебники начали монотонную песню без слов, они просто тянули бесконечные заунывные звуки. На Фэй накатила сонливость, она закрыла глаза и не сопротивлялась охватывавшей тело слабости. Вскоре убийцу окутала тьма… … Ей больно, больно. Живот сводит судорога. Он будто прилип к позвоночнику. Как же больно… …Мама. Мама. Я хочу кушать… …Крики. Звериный вой. Нет. Это кричит человек. Затем вопль обрывается, переходит в булькающий звук… …Мама, а где папа? Почему ты плачешь, мама?.. …Я хочу есть… Хочу есть, мама… …Кровь… Столько крови… …Она заляпана кровью с головы до ног. Теплой, свежей кровью. Нестерпимо красного цвета. Она плавает в море крови… … Мама!.. Фэй села на кровати и застыла, тяжело дыша. Легкие работали, как кузнечные меха, сердце тяжело колотилось о ребра, на лбу выступил пот. Она не хотела этого вспоминать. Давно-давно она обещала себе, что не будет вспоминать. Никогда. Проклятые колдуны разбудили то, что Фэй тщательно спрятала в глубине сундука памяти и не хотела доставать. Ассасин загнала жуткие картины прошлого обратно, приказала себе снова забыть. Получилось. Убийца осмотрелась. Она лежала на простой кровати в незнакомой комнатушке. Наверное, ее перенесли сюда после окончания операции. «Хвала Рух, хоть жива осталась». Фэй принялась изучать свое тело: новых шрамов она не обнаружила, но все же что-то было не так. Ассасин задумалась. Такое чувство, что в желудке застрял чужеродный объект. Будто она проглотила камень. «Артефакт, — догадалась Фэй. — Все не так плохо, с таким ощущением можно свыкнуться». Убийца осторожно спустила ноги на пол, она ощущала слабость во всем теле, но смогла встать. Скрипнула дверь, в коморку вошел один из волшебников. Тот ли это был, кто проводил операцию, Фэй не поняла — балахон скрывал особенности фигуры и походки. «Идеальная маскировка». — Как себя чувствуете? — а вот приятный голос Фэй узнала, хотя возможно у колдунов и голос был один на всех. — Есть ли какие-то необычные ощущения? — Чувствую тяжесть в желудке, — коротко ответила Фэй, про воспоминания она предпочла умолчать. — Ничего страшного. Когда артефакт полностью приживется, это ощущение пройдет. Итак, слушайте внимательно, я опишу, как пользоваться связью. Когда вы захотите что-то сообщить, то лучше покиньте дворец. Магическая защита опутывает весь остров, но во дворце она особенно сильна, и вас могут заметить даже несмотря на все наши предосторожности. Когда найдете уединенное место, мысленно сосредоточьтесь на господине Юньши, тогда ваш артефакт вступит в контакт с камнем в его кабинете. Вы увидите в голове его образ и сможете разговаривать с ним мысленно. Сейчас мы немного потренируемся и проверим, все ли работает. — Поняла, — четко ответила Фэй и прошла следом за колдуном. *** Фэй стояла, облокотившись на борт, и смотрела на плывущий невдалеке величественный галеон. Король Синдбад устроил все так, что свита его супруги находилась на другом корабле. «У него нет причин доверять Империи, он подозревает, что в свите есть шпионы или убийцы». Багаж всех слуг наверняка уже досмотрели самым тщательным образом. Мысленно Фэй вздохнула, сетуя, что пришлось оставить любимый ларчик с ядами и еще много полезных вещей из арсенала убийцы. В Синдрии за ней будут пристально следить, напичкают комнату подглядывающими устройствами, а значит оружие придется всегда носить на себе. Фэй вставила в прическу острую шпильку, которую могла всадить человеку в ухо и пробить мозг. На правой ноге закрепила держатель с ножами. Всего пять штук. Вот и все. Придется не снимать нижнего белья, прикрывающего оружия, даже в комнате. «Интересно, а в уборной за мной тоже будут подглядывать? — мысленно хохотнула Фэй. — Что ж тогда я покажу вам, как виртуозно могу раздеваться, прикрывая нужные места тряпками… А яд я всегда смогу изготовить из подручных средств». Фэй вглядывалась в морскую даль, раздумывая о своих противниках. Из всех генералов Синдбада больше всего ей стоило опасаться двоих. Гений магии Ямурайха вполне могла обнаружить артефакт, какие бы хитроумные заклятия ни применили имперские колдуны. Фэй решила выйти на связь только в самом крайнем случае. И главный противник — Джафар. Бывший глава клана ассасинов. При мысли о нем Фэй охватывало легкое возбуждение. Опасный противник. Самый опасный за всю ее карьеру. Возможность посоперничать с ним в мастерстве — уже большая честь. Мысленно Фэй облизнулась. «Посмотрим, так ли ты хорош, как про тебя рассказывают». Фэй прикинула, стоит ли с ним для начала пококетничать. Она давно поняла, что большинство мужчин, какими бы мудрыми и сильными они ни были, в определенных ситуациях думают не головой, а другим местом. «В любом случае, я ничего не теряю. Служанки всегда не прочь прыгнуть в постель к знатному господину, значит мое поведение не покажется странным…» От раздумий ее отвлек резкий свист ветра. Фэй осмотрелась, старательно подавляя желание потянуться к оружию — сейчас она играла роль простой девушки. На палубу приземлилась изящная девушка, в полупрозрачном голубом одеянии. Следом с неба опустился полуобнаженный мужчина с длинными черными то ли волосами, то ли перьями. Король Синдбад и принцесса, нет уже королева, Когьёку. Фэй стремглав бросилась к каюте Мэй Чжоу — камеристки королевы, чтобы предупредить о визите венценосных особ. Вскоре на палубе собралась вся челядь Когьёку. Фэй вместе со всеми раболепно кланялась и про себя оценивала молодую королеву. Когьёку не выглядела довольной, смотрела на служанок холодно и высокомерно. Королева была не слишком хорошей актрисой, и от Фэй не укрылся страх и подозрительность, с какими она осматривала служанок. «Когьёку знает, что в ее свите убийца. Дерьмо. Неужели Юньши ей рассказал? Вряд ли. Значит, кто-то из принцев, они точно должны знать о моем задании, а может быть, и сами были его инициаторами. Скверно. Теперь Когьёку будет настороже, втереться к ней в доверие не получится. Дилета-а-анты». Фэй с удовольствием бы открутила башку тому принцу, который вздумал трепать языком, но что сделано, то сделано. Она еще раз мысленно выругалась, продолжая сохранять на лице подобострастную улыбку. В устремленном на Фэй взгляде Когьёку было столько ненависти, что она могла бы испепелить все земли империи. «Она еще и ревнует короля к нам. Уже». *** Джафар злился. Нет, не так. Он ЗЛИЛСЯ. Визирь был готов придушить и Синдбада, который потерял бдительность на вражеской территории, и красноволосую фурию, которая с помощью грязного приема женила короля на себе. Теперь враг обоснуется в самом сердце Синдрии, придется всегда быть настороже. Синдбад уверял генералов, что Когьёку неопасна. «Бабник Семи морей, считает, что сможет запудрить девчонке мозги, — хмуро подумал Джафар. — Но я помню, какой она была в Бальбаде — бешенная стерва. Боюсь, Син, тебя ожидает внезапный облом». В любой другой ситуации Джафар бы вволю позлорадствовал над провалом короля, так уверенного в силе своего мужского обаяния. Но сейчас он бы предпочел, чтобы принцесса (он даже мысленно не мог называть ее королевой) пала жертвой синдбадовых чар. «Интересно, она сама придумала план по покорению Сина или действовала по указке императора?» — в который раз раздумывал Джафар. Он стоял в тронном зале, среди других генералов, краем уха прислушивался к болтовне Писти и смотрел на большие, украшенные позолотой двери из красного партевийского кедра. Вот-вот через них во дворец войдет опасность. «Сама Когьёку прыгнула к Сину в постель или по приказу — не важно, она в любом случае будет шпионить для империи. И в ее свите будут убийцы. Несомненно». Двери распахнулись, и в зал вошел сияющий Синдбад под руку с молодой женой. Когьёку держалась с достоинством, но Джафар мог разглядеть то, что укрылось от простых людей. Хозяйка Винеа нервничала. Джафар вместе с остальными генералами почтительно приветствовал Когьёку. Но его вежливость была пропитана холодом, разыгрывать добродушие он не собирался. Пускай бешеная девица знает, что он настороже и его не обмануть притворной скромностью. — Джафар, будь добр, проводи королеву в приготовленные для нее покои, — попросил Синдбад. — Прошу, следуйте за мной, — с поклоном обратился к Когьёку визирь и направился к выходу из зала, но, проходя мимо короля, не удержался от шпильки. — А вас, Син-сама, ожидают срочные документы. Джафар пошел по коридору быстро и легко, Когьёку сперва шла следом, затем поравнялась с ним, гордо подняла голову. — Я бы хотела, чтобы произошедшее в Бальбаде осталось в прошлом, — ровно проговорила молодая королева. — Несомненно, ваше величество, — в тон ей сказал Джафар. «Ага, как же, разбежалась. Если ты действительно хочешь стать королевой Сина, тебе придется попотеть, чтобы доказать свою преданность Синдрии. А иначе… Ты даже не знаешь, сколько болезненных способов расстаться с жизнью существует». Больше до самой двери покоев Когьёку они не разговаривали. — Желаю хорошо отдохнуть, — коротко сказал Джафар королеве. — Служанки придут через пару минут. А вашу свиту прошу пройтись со мной, я покажу вашим людям комнаты. Советник Когьёку недовольно кашлянул, служанки и камеристка зароптали. — Тихо, — рыкнула на них королева, вновь напомнив Джафару о Бальбаде. — Выполняйте все, что прикажет господин визирь. Джафар поклонился ей и вышел в коридор, свита потянулась за ним. — Я требую покои рядом с госпожой! — едва за ними закрылась дверь, заявил хранитель артефакта королевы. Бывший ассасин обернулся к нему. Чиновнику хватило одного особого, ледяного взгляда Джафара, чтобы растерять гонор. Он втянул голову в плечи и как-то весь съежился, служанки побледнели и притихли. Если среди них и была убийца, она очень хорошо играла роль испуганной девушки. Приструнив свиту, Джафар проводил их в восточное крыло дворца, где располагались комнаты слуг и чиновников. Прежде, чем люди Когьёку разбрелись по комнатам, Джафар попросил их представиться и тщательно запечатлел лицо каждого в своей памяти. Ка Кобун. Советник королевы, хранитель исцеляющего артефакта. Джафар не сомневался, что такой человек не может быть ассасином. Но следить за ним внимательно все же стоило. Неприятный тип. Мэй Чжоу. Сухопарая женщина лет сорока. Камеристка королевы. Она рассыпалась перед Джафаром в витиеватых любезностях. Судя по грамотной речи — дама образованная. Четыре служанки. Мэйлин — круглолицая, чуть полнее других девушек. Выглядит простушкой. Но на самом ли деле в ее карих глазах туповатой телки притаился страх или это лишь ловкая игра? Корин — пышные черные локоны, аккуратные черты лица. Наверняка в роду были аристократы. Самая красивая из всех служанок, и уже стреляет глазками по сторонам, даже попробовала робко улыбнуться Джафару. Дзёрэй — очень светлая кожа, большие, черные глаза. Держится спокойно, но немного настороженно. И Нинэй — самая высокая из девушек, взгляд наглый, как и Корин пытается кокетничать. «Ну-ну, дамы, приберегите свои чары для каких-нибудь дураков». — Что ж, располагайтесь, осматривайте дворец, — Джафар дружелюбно улыбнулся слугам. — Если возникнут какие-то проблемы, можете обращаться непосредственно ко мне. Из свиты Когьёку оставались еще повар и лекарь, которые страдали от морской болезни. Их сразу из порта проводили в отведенные для них покои. Джафар заглянул к ним, якобы чтобы справиться о здоровье. Оба оказались господами весьма преклонных лет. Но Джафар и их не стал сбрасывать со счетов. Старость несет с собой не только немощь, но и мудрость, и опыт. «Итак, мы имеем семерых человек, среди которых спрятался ассасин. А то и не один, — подумал Джафар, покидая крыло слуг. — Что ж, начнем игру, коллега. Посмотрим, насколько ты хорош». *** Фэй осмотрела свою комнату и мысленно присвистнула. Она ожидала, что служанок поселят всех вместе, а их разместили в отдельных покоях. Да еще каких! Комната была больше жилища Фэй в империи Ко. «Если в Синдрии даже слуги живут так, то, пожалуй, стоит переметнуться к Синдбаду», — иронично подумала ассасин. Молодая королева не спешила вызывать слуг к себе, и Фэй приняла предложение своих товарок прогуляться по дворцу. Стоило оценить будущее поле деятельности. За время плаванья Фэй успела подружиться с остальными служанками. Насколько могли подружиться четыре красивых девушки. Ассасин даже не сомневалась, что за ее спиной они ядовито перемывают ей кости, обсуждают ее макияж, прическу, наряд. Они могли мило щебетать и смеяться с Фэй, но как только им представится шанс возвыситься за ее счет — они пройдут по ней, втаптывая в грязь. Таковы люди. Эгоистичные твари. Поэтому Фэй всегда убивала их без колебаний. У каждого из них нашелся бы грешок за душой, за который стоит покарать смертью. В прогулку по дворцу не отправилась только Мэйлин, она заперлась в своей комнате, из-за двери доносились хныканья и причитания. Она начала паниковать еще на корабле. То ли девица действительно боялась моря и чужеземцев, то ли очень хорошо притворялась. Фэй прикинула, не может ли Мэйлин оказаться ее коллегой. Ассасин не знала в лицо других подчиненных Юньши. Вдруг для подстраховки глава тайной канцелярии послал в Синдрию еще одного убийцу? С заданием разобраться с Фэй, если она не выполнит миссию. «Нет уж, не дождетесь. Я выполню задание и получу награду, — со злостью подумала Фэй. — Я буду жить в роскоши, и больше никогда не буду голодать! Никогда!» Воспоминания, как старая рана, которая начинает ныть в непогоду. Ассасина передернуло от вставшей перед глазами картины прошлого. «Поганые колдунишкии их ритуалы. Замутили воду и подняли грязь на поверхность. Я не должна вспоминать. Не должна». — Дорогая, ты так побледнела! — воскликнула одна из служанок в притворном волнении. — Тебе нехорошо? «А ты бы только рада была, если бы мне стало плохо. Избавиться от конкурентки за сердца местных мужчин и за теплое местечко рядом с королевой». — В Синдрии так жарко, — жалобно проговорила Фэй. — Мне трудно дышать, но это пройдет, не волнуйся. — Может тебе пойти в комнату, отдохнуть? — спросила другая служанка. — Нет-нет, я очень хочу посмотреть знаменитый дворец короля Синдбада, — возразила Фэй с приторной улыбкой. «Змеюки подколодные». А на дворец действительно стоило посмотреть. Хотя Фэй много лет могла любоваться Запретным городом, но владения Синдбада все равно ее впечатлили. Изящные арки. Стройные колонны, украшенные резными цветами и листьями. Стены, расписанные причудливыми орнаментами. И все пронизывал свет, сиявший лучше любой позолоты. Фэй понравилась подкупающая простота убранства, она никогда не любила помпезную роскошь империи. Но окружающие красоты не могли отвлечь ассасина от главного: она прикидывала, как можно скрытно перемещаться по дворцу. «От комнаты королевы я живу достаточно далеко. Мы с девицами добрались за полчаса медленной ходьбы. Значит быстрым бегом — десять минут. Интересно, нас специально поселили так далеко? Может быть, Когьёку уже сообщила Синдбаду об убийце в свите?» В плане скрытного перемещения дворец Фэй не порадовал. Гладкие стены. Никаких гобеленов, которые могут укрыть от ненужных глаз. Никаких больших ваз, так любимых императорами Ко, за которыми можно спрятаться. Несколько часов служанки прогуливались по дворцу, Фэй оценивала обстановку, слушала болтовню товарок и вежливо поддакивала. На пути им постоянно попадались местные слуги или чиновники. Фэй удивило, что все они вежливо кивали гостьям из Ко. Даже чиновники! В империи самый завалявшийся служака ни за что не поздоровался бы со служанкой. А вот прижать ее в темном уголке и задрать юбку — дело другое. Синдрийцы же казались доброжелательными и полностью лишенными надменности. Фэй почему-то стало неуютно. Вечером начался свадебный пир. Здесь ассасина ждали новые удивительные открытия. Она бывала на народных гуляниях в столице, например на дни рождения наследников или императора. Но в Синдрии все было иначе. Неправильно. Дико. Во-первых, помост, на котором сидели король, королева и свита, располагался на главной площади города. Прямо среди черни! В империи венценосная семья праздновала во дворце, отдельно от простолюдинов, а если небожители и показывались на улице, то в занавешенных паланкинах, с толпой охраны. Во-вторых, жители Синдрии праздновали все вместе. Никакого деления на сословия — просто одна большая толпа заполонила весь город, пила, ела, веселилась. В империи каждая каста не должна была покидать своей части города, людям из разных каст полагались своя еда, свои развлечения. А рабам — ничего. Но самое удивительное было даже не в этом, а в том, как панибратски синдрийцы обращались со своим королем. Какой-то загорелый детина, сидевший за столом совсем рядом с помостом царственных особ, поднялся с места и гаркнул на всю площадь тост: — Выпьем за то, что наш король наконец остепенился, и за очаровательную королеву, которая смогла его покорить! И наглеца не казнили на месте. Даже не побили бамбуковыми палками. Синдбад отсалютовал ему кубком и крикнул в ответ: — Выпьем за мою прекрасную жену! Немыслимо. Фэй и остальные люди Когьёку, кроме напуганной вусмерть Мэйлин, расположились за отдельным столом на главной площади. Их, простую челядь, потчевали яствами, ничем не уступающими королевским. Повар не уставал охать, пробуя каждое новое блюдо. — Какие необычные приправы! Они придают мясу чуть сладковатый вкус и в то же время легкую горчинку. Чувствуешь запах? — он сунул истекающую соком баранью ногу прямо под нос Фэй. — Даже я не знаю, что это, хотя изучил сотни ингредиентов для блюд. Ассасин принюхалась. Она тоже очень хорошо разбиралась в различных приправах, запахом которых ей частенько приходилось маскировать яд. Она могла бы существенно расширить познания повара. — Ой, как приятно пахнет, — пискнула Фэй. — Может быть, базилик, господин Лао? — Дура девка, базилик пахнет совсем по-другому, — буркнул повар. Тут на стол поставили огромное блюдо с розовой рыбой, украшенной цветочками из фруктов, и повар едва не лишился чувств от восторга. — Это же морской демон! Деликатес! В империи такое мясо обошлось бы в тысячу фэней! Фэй решила не отказывать себе в удовольствии и попробовала все блюда. Когда еще выпадет шанс наесться до отвала, к тому же она не выходила из образа служанки, восторженно познающей чудеса другой страны. Но, делая вид, что поглощена едой, Фэй не забывала следить за теми, кто сидел на высоком помосте. Король Синдбад лучезарно улыбался, любезничал с молодой женой. Когьёку смущалась и, похоже, даже побаивалась мужа. Нервничает перед первой брачной ночью? Генералы смеялись и пили. Ямурайха и Шарркан даже затеяли драку. «Вот тебе и великие защитники Синдрии!» — мысленно присвистнула Фэй. Но не все генералы предавались безудержному веселью. Когда убийца в очередной раз посмотрела на помост, то натолкнулась на взгляд зеленых змеиных глаз. Джафар вроде бы пил и смеялся вместе со всеми, но не терял бдительности. По кожей Фэй побежали мурашки, ей показалось, бывший глава ассасинов видит ее насквозь, каждую мелкую мыслишку, каждую страстишку в душе. Как ни странно, в этом жутком ощущении была своеобразная прелесть. Но Фэй не растерялась. Она обворожительно улыбнулась визирю, кокетливо захлопала ресничками. Что вы, что вы, я всего лишь глупая, вульгарная служанка, которая очень-очень хочет запрыгнуть под одеяло к тако-о-ому великом человеку. Два убийцы смотрели друг на друга всего мгновение. Но на этот миг шум праздника вокруг Фэй затих. Джафар отвернулся первым, но ассасин успела заметить насмешливое выражение, скользнувшее по его лицу. «Хорош, демон». После полуночи начались танцы, весьма фривольные по меркам империи Ко. Девушки, чью наготу скорее подчеркивали, чем скрывали легкие белые одеяния, кружились посреди площади. Красавицы плавно покачивали бедрами, вскидывали руки, выгибали спину. Такое Фэй видела только в квартале удовольствий. Хотя… Нет. В танце синдриек не было открытой похоти, как в танцах куртизанок. Движения полны страсти, но не любовной. Страсть к жизни, любовь к миру и людям. Фэй невольно засмотрелась, искренне восхищаясь красотой танца. Другая служанка начала притоптывать ногой в такт мелодии. — Вот бы потанцевать с ними, — вздохнула она. — А почему нет, красавица? — весело спросил загорелый почти до черноты парень, сидевший за соседним столом. Он повернулся к девушкам, сверкнул белозубой улыбкой. — Вижу, вы чужеземки, значит, не знаете, что танцевать могут все желающие. Если вас захватил ритм мелодии, ему ни в коем случае нельзя противиться. — Точно-точно, — поддержал его приятель, светловолосый, широкоплечий. — Чем больше красавиц пляшет, тем лучше! Служанка кокетливо захихикала. — Ну, раз вы просите… Она спорхнула со стула и влилась в круг танцующих девушек. Сначала она двигалась неуверенно, но затем вошла в ритм и вскоре уже ничем не уступала синдрийкам. «А она грациозная», — отметила про себя Фэй. — Шлюха, — прошипела оставшаяся за столом служанка так тихо, что ее ругань смогло уловить только чуткое ухо убийцы. Но затем девица нацепила на лицо улыбочку и развернула планомерное наступление на мужчин за соседним столом. — Знаете, я тоже хорошо танцую, — проворковала она, томно глядя на загорелого. — Но стесняюсь танцевать перед большими сборищами людей. Но тебе я могла бы показать свой лучший танец… Фэй тоже решила не выбиваться из образа и принялась кокетничать с блондином. Его звали Марк, и оказалось, что его родители переселились в Синдрию из империи Рем. — Моя мать была рабыней, но отец искренне полюбил ее, — рассказывал Марк с детской открытостью. — Они не могли быть вместе, в Реме свободным людям запрещено жениться на рабынях. Поэтому отец с мамой сбежали в Синдрию. Здесь нет рабства, и можно хорошо заработать на жизнь. Мы с отцом ловим рыбу, продаем заезжим торговцам для королевских столов. «Зачем жениться и преодолевать такие трудности? Просто обрюхатить ее он не мог?» — очень хотелось спросить Фэй. — Как романтично! Прямо как в сказке, — вместо этого восторженно прошептала она. — У нас тоже есть много историй о влюбленных из разных каст. «… но в реальной жизни такое заканчивается очень плохо». — Касты? — удивленно спросил Марк. — Что это? Фэй рассказала ему о делении общества в империи Ко на разные группы, которые отличаются в правах. У них даже разная одежда и области проживания. Марк нахмурился. — Несправедливо, — пробасил он. Фэй с удивлением увидела, как сжимаются его кулаки. — Нельзя делить людей на такие… касты только по рождению. «Наивный». Ассасин поняла, что разговор зашел в опасные дебри, такие беседы совсем не подходят ее маске. Она поспешила прощебетать что-то глупое, и Марк расслабился. Праздник длился до самого утра, и когда небо на востоке начало светлеть, Фэй утянула молодого синдрийца с площади в маленький садик. Марк оказался очень нежным и робким. Фэй на миг пожалела, что она не обычная женщина. Глядишь, осталась бы в Синдрии, вышла замуж за хорошего парня. Может быть, даже была бы счастлива. «Пока мой труп не нашли бы в канаве. По частям». На следующий день после брачного пира служанки прислуживали Когьёку за завтраком. Молодая королева изо всех сил старалась сохранять хладнокровие, будто находилась в стане врага и ожидала допроса. Фэй здорово повеселилась, наблюдая за ее постной миной. Но вот Когьёку заметила отсутствие Мэйлин и не на шутку разволновалась. «Ого, решила, что нашла ассасина, малышка?» Мэйлин вызвали к госпоже, а остальных служанок отослали. Позже Фэй узнала, что Когьёку оставила плаксивую дурочку при себе. — Гадина! — возмущались ее подружки. — Разыграла такую комедию, чтобы втереться госпоже в доверие! Мерзкая дрянь! Выдрать бы ей все волосы! Фэй насторожилась. «Похоже, Когьёку легко разжалобить, Мэйлин наверняка разревелась, ее слезы и страх тронули королеву. Вот только настоящие ли это были слезы?» Убийце очень не хотелось обнаружить в Мэйлин опасную коллегу. Несколько дней Когьёку не допускала к себе остальных служанок, затем постепенно сменила гнев на милость, правда Мэйлин все еще оставалась ее любимицей. Девушки готовили для королевы ванну, заваривали чай, чистили одежду. И, выполняя положенную работу, Фэй внимательно слушала. Иногда Когьёку шушукалась с Мэй Чжоу, они говорили очень тихо, обычный человек бы не разобрал слов, но Фэй понимала все. Королева жаловалась на мужа. Говорила, что его обходительность лишь маска, мечтала, чтобы он ее любил. «Любил? — изумлялась Фэй. — Ну и запросы у нашей госпожи. Пусть радуется, что ей в мужья достался красивый и добрый мужчина, а не какая-нибудь уродливая скотина». Однако королева не разделяла мнения Фэй, и убийца часто замечала, что у Когьёку красные глаза. Бывшая принцесса империи Ко плакала по ночам. Фэй не могла понять ее печаль. Она, пережившая голод в провинции Гуаньдун, три года дравшаяся за еду на помойках столицы, не плакала никогда. И не могла постичь любовной тоски. Иногда Фэй чувствовала к Когьёку чуть брезгливую жалость, иногда — легкую симпатию. Королева была хорошим человеком, особенно для члена семьи Рен. Она не избивала служанок, как принц Коха. Не относилась к ним, как к говорящим вещам, чем грешил принц Комэй. Не игнорировала их, как принц Коэн. Для нее слуги были людьми, пусть и ниже по рангу, но людьми со своими чувствами и переживаниями. За напускной холодностью королевы скрывалось доброе сердце. Но это не помешает Фэй в нужный момент проткнуть его кинжалом. Когьёку оказалась не требовательной, и у служанок было немного работы. Даже когда одна из них попросила у королевы разрешения стать танцовщицей и покинуть службу, втроем девушки вполне справлялись. У Фэй оставалось свободное время, чтобы навещать Марка и гулять с ним по городу. После каждой такой прогулки убийца возвращалась во дворец отягощенная мрачными мыслями. Синдрия удивляла и пугала ее. Эта страна была слишком идеальной. Прекрасная, изобильная природа поражала: в море можно было поймать самую разную рыбу, на глубине северной бухты острова таилась колония раковин с жемчужинами, в джунглях обитало множество редких видов животных, в садах росли сладчайшие фрукты. Население страны пользовалось дарами щедрого острова, и никто не бедствовал. Фэй не увидела в городе ни одного нищего или ребенка-попрошайку, которые наводняли кварталы низших каст столицы Ко. Здесь, собственно говоря, и не было кварталов знати и бедняков. Доходы синдрийцев отличались не сильно, все городские дома выглядели опрятно и богато. Цветы на окнах, роспись по стенам и резные двери радовали взгляд. В довершение всех чудес, в Синдрии даже не было преступности. Конечно, случались мелкие споры или кражи, но, по словам Марка, очень редко. Только в части города, в которой селились приезжие, бывало всякое. И драки с поножовщиной, и жестокие убийства. Марк рассказывал об этом с искренней грустью. — Даже не верится, что люди в большом мире такие жестокие, могут убить друг друга из-за случайно брошенного слова, — говорил он. Да что там преступления… В Синдрии даже не было обычных шлюх! Фэй видела жриц любви, когда они с Марком гуляли возле рыночной площади. Женщины зазывали посетителей, искренне улыбались. Фэй очень хорошо умела различать фальшь и могла поклясться собственной печенью, что девки не играли. Ассасин осторожно вызнала у Марка, что местные куртизанки действительно жрицы любви в прямом смысле слова. Они сами выбирают клиентов и получают удовольствие, даря мужчинам тепло и ласку. — За грубое обращение с женщинами король Синдбад карает особо сурово! — распинался Марк. «Такого просто не может быть. Такая страна не может существовать», — думала Фэй. Ассасин побывала в разных частях света, она убивала патрициев Рема, генералов Актии, вельмож Гелиохопата, женщин-воинов Артемюры. Но в любой из этих стран был свой изъян. В Реме благополучие граждан зиждилось на костях тысяч рабов. В Актии военная верхушка держала население в повиновении с помощью жестоких законов. В Артемюре царил матриархат, и местные мужчины практически не имели прав. В Гелиохопате фараон считался богом, население лебезило перед знатью. И лишь в Синдрии ассасин не могла найти червоточины, как ни пыталась. В Фэй копилась злоба и зависть. Чудесный остров выбивал ее из колеи, рушил привычную картину мира, где человек человеку волк. «Почему жители Синдрии живут так хорошо? — не раз спрашивала она себя. — Как они смеют процветать, когда в других частях света умирают дети?» Она понимала, что такие мысли — сущая глупость, но ничего не могла с собой поделать. Однажды Фэй как обычно вернулась с прогулки во дворец. Солнце с величавой неспешностью опускалось в море, окрашивая небеса во все оттенки алого. Фэй остановилась на галерее и смотрела на город, который был похож на огромный рубин. Пальцы сами собой сжали перила в бессильной ярости. «Король Синдбад создал чудесную страну, где люди могут жить счастливо. Настоящий благословенный уголок. Да чтобы этот гребаный остров утонул в морской пучине!» Здесь, в волшебной Синдрии, Фэй остро ощутила никчемность своей жизни. Здесь она все чаще вспоминала то, что не хотела воспоминать. Алый свет, заливавший город, казался убийце кровью ее родителей, которых убили соседи во время Великого Голода. Убили, чтобы съесть. — Несправедливо, — тихо повторила Фэй слова Марка. Вдруг ее словно окатило ледяной волной. Шагов Джафара она не слышала, визирь двигался мягко и бесшумно, как кот на охоте. Но Фэй ощутила его присутствие, когда он только появился в дальнем конце галереи. Джафар ничем не пах, не шумел, но Фэй знала, что он здесь. Отработанное годами чутье убийцы помогло ей уловить его ауру. Холодную, скользкую, как кожа змеи. — Любуетесь видом? — прошелестел его вкрадчивый голос над ухом Фэй. Она вздрогнула всем телом, изображая удивление, обернулась к Джафару, широко распахнув глаза. — Ах, как вы меня напугали, господин, — пролепетала Фэй, разыгрывая испуг. — Простите, не хотел, — Джафар виновато улыбнулся, но во взгляде раскаяния не было совершенно. — Не стоит извиняться, — затараторила Фэй. — Я так засмотрелась на город, что не расслышала ваших шагов. Отсюда открывается чудесный вид. На закате Синдрия особенно прекрасна. — Действительно, — улыбка Джафара превратилась в оскал. — Вот только на вашем лице, когда вы созерцали пейзаж, отражался не восторг, а гнев. Мысленно Фэй разразилась витиеватой бранью. «Похоже, он наблюдал за мной какое-то время издалека и заметил мою злобную мину. Ну ничего, на этом тебе меня подловить не удастся». Фэй изобразила грустную усмешку. — Синдрия воистину чудесна, но вынуждена признать, когда я смотрю на великолепный город, я вспоминаю столицу империи. — Тоскуете по дому? — осведомился Джафар. «Э нет, не все так просто». — Я его ненавижу, — жестко отчеканила Фэй. — Когда я смотрю на благополучную Синдрию, то вспоминаю все несправедливости своей родины. Знаете, я ведь служанка не по рождению. Мой отец был чиновником, но… Фэй выдала заранее приготовленную легенду, о которой уже успела намеками поведать товаркам. — Но батюшка имел лишь один порок — склонность к азартным играм. Однажды он проигрался в пух и прах, в уплату долгов родителям пришлось продать меня в услужение. Мне повезло попасть во дворец, но могло быть и хуже. Голос Фэй звенел от гнева, ей даже не пришлось призывать на помощь актерский талант. Она просто позволила своей злости вырваться на волю. Одного воспоминания о губернаторе Гуаньдуна, который сидел на запасах муки и продавал их, вместо того, чтобы раздавать голодающим бесплатно, хватило, чтобы разбудить ярость Фэй. — Когда я смотрю на город, я жалею, что не родилась в Синдрии! Джафар выслушал ее исповедь спокойно, не спуская с Фэй испытующего взгляда. «Поверил?» — Я понимаю вас, — обронил визирь, когда служанка замолчала. — Мир полон несправедливости, и многие из нынешних жителей Синдрии бежали сюда, спасаясь от войны, жестокостей и притеснений. Он чуть прищурился. — Вы не родились в Синдрии, но сейчас вы здесь, вы полноправная гражданка нашей страны. Что-то дрогнуло в душе Фэй. «Полноправная гражданка Синдрии…» Она мысленно посмеялась над собой. Мечты. Мечты. Она накрепко привязана к поводку, другой кончик которого держит империя. — Вы правы, я так рада, что мне повезло попасть в свиту принцессы, — выпалила Фэй, потупилась и взглянула на Джафара из-под полуопущенных ресниц. — Спасибо, что поддержали меня. Вы так добры. — Всегда рад помочь, — Джафар сделал паузу и добавил странным тоном. — Вы всегда можете обратиться ко мне, если у вас возникнут какие-то проблемы. А теперь прошу меня простить, дела ждут. Приятного вечера. С этими словами он развернулся и зашагал прочь по галерее. — Приятного вечера! — крикнула ему вслед Фэй, изображая разочарование служанки, которая не смогла затащить в постель знатного господина. «Хм, какой-то странный у нас получился разговор. И эта его последняя фраза. Неужели он намекает, что если я приду к Синдбаду с повинной, то смогу остаться жить в Синдрии? Щас, так я и поверила». Фэй заспешила в свои покои. Через несколько дней в Синдрию прибыли имперские корабли — принц Хакурю явился к Синдбаду, чтобы учиться. Фэй удивилась, как мальчишку вообще отпустили в Синдрию. При дворе он считался нелояльным и подозрительным. «Похоже, начинается какая-то политическая игра». Ассасин продолжала наблюдать и собирать информацию. С прибытием Хакурю Когьёку, и без того не отличавшаяся спокойствием, стала особенно нервной. Ее явно беспокоили намерения брата, Фэй была согласна с ней — Хакурю что-то затевал. «Наверное, хочет просить у Синдбада поддержки в восстании. Мальчишку можно понять, ведь как сын предыдущего императора он имеет больше прав на трон, чем наш нынешний монарх». Через несколько дней после прибытия Хакурю в сопровождении юных воспитанников Синдбада — принца Бальбада, маги и фаналис — отправился в плаванье. Фэй вызнала, что компания детишек будет покорять новое подземелье, о котором еще не знают в мире. Ассасин задумалась, стоит ли доложить об этом Юньши. С одной стороны ее миссия — следить за Когьёку, но с другой, империи будет полезна информация о подземелье и принце Хакурю. Вот только выходить на связь было опасно. Вместо Фэй предупредить империю рванулась Когьёку. Со всей горячностью своей натуры. Королева тайно, как ей самой казалось, покинула дворец в покрове джинна и улетела к дальним островам — докладывать о Хакурю. Конечно же, Синдбад обо всем узнал и полетел за женушкой. На вернувшуюся с островов Когьёку было жалко смотреть. Бледная, растрепанная, потухшая. В глазах — боль и страх. Служанки приготовили для нее платье, и королева отправилась в покои мужа с таким видом, словно идет на казнь. «Синдбад застукал ее на горячем. Удивительно, что он не посадил ее за решетку. Хотя я понимаю его игру, он хочет переманить Когьёку на свою сторону, сила водяного джинна идеально подходит для Синдрии. Думаю, у него получится. Королева влюблена в него, как кошка, он был к ней добр, а в империи она не видела ничего, кроме презрения. Я бы на ее месте выбрала красавца короля, а не сволочей братьев». Фэй не знала, о чем говорили король и королева, но подтверждение своих подозрений она получила на утро следующего дня. Когда Фэй поднялась с постели, желудок скрутило дикой болью. «Юньши активировал артефакт!» Нужно было срочно выйти на связь с начальником, но Фэй не хотела призывать магию во дворце, а покинуть его она пока не могла. Боль утихла, и ассасин смогла пройти в покои королевы. Фэй повезло: Когьёку хотела побыть в одиночестве и быстро отослала служанок, едва они успели приготовить ванну. Вот теперь пришло время использовать прикрытие, над которым Фэй так долго работала. Она сообщила товаркам, что отправляется в город на свидание с Марком. Но, не доходя до дома кавалера нескольких кварталов, Фэй свернула в уютный садик, села на резную скамейку и мысленно представила лицо начальника. Почти тут же в животе потеплело, будто убийца выпила горячий суп. Лицо Юньши перед мысленным взором Фэй ожило, тонкие губы задвигались и произнесли всего два слова: «Убить королеву». *** Потайная дверь бесшумно отъехала в сторону, и Джафар вошел на наблюдательный пункт. Так он про себя называл маленькую комнатку, из которой его подчиненные шпионили за слугами принцессы. Здесь расположились семь человек, у каждого в руках артефакт Ямурайхи: круглый шар размером с дыню, в котором было видно все, что происходит в комнате того или иного прислужника королевы. У каждого шпиона был запасной артефакт для наблюдения за уборной — Джафар не отличался щепетильностью и приучал к тому же подчиненных. — Как дела? — сразу же спросил визирь. — Никаких странностей в поведении по-прежнему не обнаружено, — доложил один из шпионов. Джафар нахмурился: либо имперский убийца был очень ловок, либо он прятался вовсе не в свите. То, что ассасин во дворце есть, визирь не сомневался. Империя просто не могла рассчитывать на лояльность Когьёку и не подстраховаться. «Мы имеем дело с птицей высокого полета. Ни одного прокола за столько недель!» Вражеские государства не раз посылала в Синдрию убийц, но всех их удавалось выследить благодаря магии Ямурайхи и наблюдательности Джафара. Все они совершали ошибки и попадались. Имперский убийца не ошибся ни разу. Джафар лично пообщался с каждой из служанок, заводил невинные разговоры, следя за реакцией девушек. Но даже если они вели себя странно, этому находилось объяснение. Например, ужас Мэйлин перед Синдрией можно списать на ее деревенское происхождение. По словам девушки, она родилась в глубинке, даже когда она отправилась к тетке в столицу, ее не выпускали на улицу, пока не пристроили во дворец. У остальных служанок также были непротиворечивые биографии, не подкопаешься. — Убийца должен где-то прятать оружие, — задумчиво проговорил Джафар. — Комнаты мы обыскали, значит остается единственный вариант — ассасин носит кинжал с собой. В уборной, когда человек принимает ванну оружие невозможно скрыть. Самый молодой из подчиненных визиря, гелиохопатец Хеб, хохотнул. — Имперские девицы так ловко кутаются в полотенца, мы даже их прелести рассмотреть не можем, куда там оружие. Другой шпион отвел взгляд, его щеки слегка порозовели. — Господин Джафар, разве это не подло, наблюдать за женщинами в таком месте?! Я чувствую себя извращенцем! Джафар шагнул к нему, заглянул в мягкие, карие глаза. Визирь умел смотреть так, что даже самые храбрые люди начинали чувствовать себя неуютно. — Мы здесь не в благородных рыцарей играем, Сахми, — чеканя слова, произнес бывший ассасин. — Мы защищаем Синдрию. Любыми средствами. Если для блага Синдрии нужно убивать, ты будешь убивать. Если для блага Синдрии нужно будет подглядывать за четырьмя девками из Ко, среди которых прячется убийца, ты будешь подглядывать. А если тебя волнует честь, иди в отряд к Спартосу. Ясно? — Ясно, — гаркнул Сахми, вытягиваясь по струнке. Джафар повернулся к любителю женских прелестей. — А ты, Хеб, избавься от пошлых мыслишек. На службе мы не мужчины, мы — воины Синдрии, у нас нет пола, нет личных желаний. Все что у нас есть — наш долг. Джафар обвел семерых шпионов тяжелым взглядом. — Наблюдайте за слугами особенно пристально, в ближайшие дни кто-то из них совершит покушение на королеву, и мы должны поймать негодяя. Визирь резко развернулся, так что полы его накидки разрезали воздух со свистом, словно кинжалы. Джафар покинул комнату, прошел по секретному коридору, но у развилки свернул не к своему кабинету, а к другому тайному покою. Эта комнатушка находилась точно за стеной спальни короля Синдбада, Джафару стоило только надавить на маленький рычаг, и открылся бы проход в стене. Визирь собирался засесть в убежище и подкараулить убийцу. Когьёку выкинула кристалл, с помощью которого должна была сообщать братьям синдрийские тайны, она разорвала последнюю ниточку, связывавшую ее с империй. Теперь Когьёку больше не нужна дому Рен, более того — она опасна. Значит, ее нужно убрать. Королева не хотела оставаться на ночь в спальне мужа, говорила, что не желает подвергать его опасности. — Ты будешь спать со мной, я настаиваю, — заявил Синдбад Когьёку с обворожительной улыбкой, когда днем они обсуждали план защиты от ассасина. — В моих объятиях ты будешь в безопасности, я защищу тебя от любых убийц. — Син прав, — поддержал друга Джафар. — Мы не знаем, чего ожидать от ассасина из империи, лучше иметь под рукой сосуды джиннов. Сообщать королеве, что он будет стеречь комнату и услышит все звуки внутри, Джафар не стал. Визирь ожидал, что ассасин из Ко появится той же ночью, но визирь бестолку просидел до восхода солнца у потайной двери. Убийца не почтил королеву визитом и на вторую ночь, и на третью. «Решил затеять игру на выносливость, ждет, когда мне надоест сидеть в засаде. Что ж, ты увидишь, что мое терпение безгранично». В ожидании прошла неделя. Синдбад не тревожил друга с нервными расспросами «Ну как оно?», знал, что если Джафар взялся защитить королеву от убийцы, то ни один волос с головы Когьёку не упадет, пока визирь жив. А вот королева с каждым днем волновалась все сильнее, ходила по дворцу бледным призраком, почти не ела. К концу седьмого дня нервы у всех были натянуты до предела. Джафар начал ловить себя на том, что теряет концентрацию… Визиря разбудил грохот и ругань Синдбада. «Заснул? Я заснул!» Но корить себя за ошибки не было времени. Нажать на рычаг. Обнажить клинок. Ворваться в комнату. Все за один удар сердца. Джафар успел заметить тень, мелькнувшую в окне. Он бросил быстрый взгляд на Синдбада. Король обнимал жену, та вцепилась в него, словно утопающий в последнюю доску от разбившегося корабля. «Иди, у нас все в порядке!» — одними глазами сказал Синдбад. Тогда Джафар выпрыгнул в окно. Он увидел черную фигуру на самом краю крыши и бросился следом. Убийца перепрыгнул на галерею соседнего здания, побежал. «Быстрый, падла». В два длинных звериных прыжка Джафар оказался на краю крыши, перекувыркнулся и приземлился на галерею. Он размахнулся, метнул кинжал. Алая нить уже почти обвилась вокруг ноги убийцы, тот успел отскочить в последний момент. Джафар повел рукой, меняя направление движения оружия, пытаясь снова поймать противника в петлю. Тот изогнул тонкий стан в немыслимом пируэте, веревка пролетела всего на расстояние пальца от затянутой в ткань груди. Женщина. «Что ж, можно выкинуть из круга подозреваемых Ка Кобуна, повара и лекаря». Убийца сделала стойку на руках, легко перетекла в стоячее положение и снова побежала. Джафар устремился за ней. Они неслись сквозь чернильную тьму, мимо мелькали колонны, резные мраморные перила, окна и статуи — все сливалось в серый фон. Убийца наверняка специально выбрала ночь новолуния, и, хотя Джафар хорошо видел в темноте, он пару раз едва не потерял черную фигуру из виду. Женщина ловко уворачивалась от всех его атак, не позволяя Джафару приблизиться и вступить врукопашную. Она словно… танцевала с ним. Гуттаперчевая, как акробаты из странствующего цирка, которые посещали Синдрию. Когда в очередной раз веревка уже почти обвилась вокруг корпуса убийцы, но та выскользнула из аркана, словно юркая рыба из сети, Джафар заскрипел зубами от злости. И тут же мысленно иронично ухмыльнулся. «Забавно, но за последние годы я отвык от тяжелой борьбы. Совсем потерял хватку, не встречая достойных противников». Он не хотел применять силу артефакта. Визирь не мог похвастаться большим запасом магой, а если убийца сможет уклониться и от змей-молний, у Джафара не останется сил, чтобы преследовать ее в таком же быстром темпе. Но похоже выбора не оставалось… Придется применить артефакт. Когда Джафар решил призвать силу Баала, они с убийцей вылетели из дворцового сада к джунглям. Визирь понял план женщины, но было уже поздно. Темная фигура скрылась в лесу, Джафар ринулся следом. Бесполезно. Убийца скрылась среди переплетения ветвей. «Дерьмо!» Джафар в сердцах ударил рукой по стволу пальмы. На коре осталась вмятина. «Что, получил? Тоже мне, великий ассасин». Визирь стремительно развернулся и поспешил в наблюдательную комнату. Шпионы вздрогнули, когда он словно порыв ветра влетел внутрь. Джафар окинул взглядом подчиненных, сразу же отметил, что троих не хватает. — Где?.. — Хеб, Наджира и Абдула ушли следить за служанками, — не дожидаясь окончания вопроса, доложил один из шпионов. — Три девицы сегодня вечером покинули дворец. Нинэй, Дзёрэй и Корин. Остальные слуги принцессы оставались под нашим присмотром. — Ясно, — протянул Джафар. «Значит, круг подозреваемых сузился до троих. Уже хорошо». Джафар остался в наблюдательной комнате, ожидая, когда вернутся его подчиненные. Наджира и Абдула явились ранним утром. — Нинэй сегодня танцевала в доме удовольствий «Нежная русалка», — доложил Абдула. — Я наблюдал за ней всю ночь, пока она не поднялась в верхние комнаты с одним из гостей. — Во сколько это произошло? — уточнил Джафар. — После полуночи. До утра она оставалась в комнате. «Значит, у нее была возможность опоить клиента и пробраться во дворец». — Дзёрэй встречалась со своим возлюбленным, — в голосе Наджиры слышалась легкая зависть. — Я следила за домом всю ночь, его никто не покидал. «Если она ничего не видела, это вовсе не значит, что Дзёрэй не выбралась из дома. Если она тот самый ассасин, то ей ничего не стоило скрыться от Наджиры». Последнего из шпионов, Хеба все не было. Джафар начал подозревать, что горячий гелиохопатец стал жертвой ассасина, но к полудню пришел и он. — Что тебя задержало? — отрывисто спросил Джафар. Хеб замялся, даже темный загар не смог скрыть выступивший на щеках румянец. — Э-э-эм, я наблюдал за той девушкой. Корин… — И? — Она пришла в таверну «Веселый моряк», просидела там час, явно кого-то ожидая. Но никто не появился, тогда она вышла на улицу и вдруг заплакала… Ну я и… Я решил, что будет удобнее наблюдать за ней, если я с ней познакомлюсь… Она же такая красивая и вообще. Джафар страдальчески закатил глаза. — Можешь не продолжать, я догадываюсь, что было дальше. У меня только один вопрос: она все время была с тобой? — Да, конечно, — в голосе Хеба прозвучала лишь слабая нотка неуверенности, но Джафар ее уловил. Визирь грозно свел брови. — Ты уверен? Хеб покаяно опустил голову. — После того как мы развлеклись на песчаном пляже, я уснул. Но я спал всего пару часов не больше! «Этого времени ей бы хватило, чтобы пробраться во дворец, напасть на Когьёку и вернуться обратно к тебе, дурень». Джафар мысленно вздохнул: как же сложно было подобрать среди синдрийцев подходящих людей для шпионажа! Вроде бы Хеб уже давно с ним работает, а все равно совершает ошибки. «Все приходится делать самому». — Продолжайте наблюдение, — хмуро бросил Джафар, прежде чем уйти. — О твоем наказании за оплошность я подумаю позже, Хеб. Визирь покинул комнату для наблюдений в глубокой задумчивости. «Итак, даже после доклада ребят осталось три подозреваемых. Каждая из них могла улучить момент и вернуться во дворец». Джафар припомнил все, что за последние дни узнал о девушках. Каждая из них одновременно была и подозрительной и совершенно обычной. Он изучил истории их жизни, манеры и привычки. Вроде бы простые девушки, с тяжелой судьбой. У Джафара не было веских доказательств виновности ни одной из них. Но… Интуиция подсказывала визирю, кто убийца. Джафару не к чему было придраться в поведении девушки, но голос внутри настойчиво шептал — это она! Дзёрэй. Девушка, смотревшая с балкона на город с такой ненавистью, болью и тоской, что они просто не могли быть наиграны. «Похоже, придется рискнуть и ударить наобум», — решил Джафар. *** Фэй убедилась, что Джафар не преследует ее, и только тогда выбралась из укрытия среди густых ветвей пальм. Она сделала по джунглям крюк, двигаясь по давно изученному маршруту, и вышла к городской окраине. Отсюда ассасин быстро добралась до стоявшего на берегу домика Марка. Фэй легко прошмыгнула мимо наблюдавшей за жилищем рыбака шпионки Джафара и прокралась в спальню. Марк сладко сопел на постели, утомленный ночными ласками и для надежности опоенный снотворным. Фэй быстро скинула одежду, шмыгнула рыбаку под бок. Она закрыла глаза и начала анализировать события последних часов. Итак, подобраться к королеве ей не удалось. Фэй не ожидала, что у Синдбада настолько чуткий сон. Стервец проснулся, как только ассасин подкралась к супружескому ложу, хотя Фэй была уверена, что двигается абсолютно бесшумно. «Что ж придется попробовать еще раз. Если только меня уже не раскрыли». Фэй мысленно перебрала все свои действия. Нет, она нигде не прокололась. А сегодня она позаботилась о том, чтобы запутать Джафара и его людей. Фэй специально выбрала для нападения на королеву тот день, когда Нинэй собиралась выступать в доме удовольствий. Чтобы еще больше подстраховаться, Фэй подкинула Корин записку от тайного поклонника с приглашением встретиться ночью в таверне «Веселый моряк». Конечно же, глупая девка, мечтающая подцепить богатого жениха, клюнула на приманку. Если бы дело происходило в Империи, план Фэй бы провалился. Всех подозрительных служанок просто казнили бы без лишних разговоров. Но в прекрасной Синдрии, доброй, сияющей Синдрии так не поступят никогда, даже ради безопасности королевы. И Джафару придется искать спрятавшегося убийцу. В довершении всего, чтобы отвести подозрения от себя самой, Фэй использовала Марка. «Я знала, что он мне пригодится». В этот момент рыбак перевернулся на бок, накрыл Фэй своей огромной ручищей, будто защищая. — Дзё… — прошептал он ласково. Всего на краткий миг у Фэй защемило сердце, а перед глазами встала картина возможного счастья: любящий муж, теплый дом, детишки. По губам убийцы скользнула горькая улыбка. Фэй вернулась во дворец до восхода солнца, чтобы, если понадобится, присутствовать на утреннем туалете королевы. Когьёку действительно вызвала своих служанок, приказала им приготовить ванну, затем уложить ей волосы. Королева держалась спокойно и даже улыбалась. Ее выдавала лишь легкая бледность. Похоже, Когьёку собиралась показать убийце, что не боится. «Ну-ну, храбрая девочка». После утреннего туалета у Фэй выдалось свободное время, она решила отдохнуть у себя в комнате и продумать план дальнейших действий. Фэй лежала на кровати, изображая сон, когда раздался вежливый стук в дверь. «Кого принесла нелегкая? Корин и Нинэй хотят поболтать?» Фэй подождала, пока постучат еще раз, затем изобразила пробуждение, разгладила складки юбки, поправила прическу и только тогда прошла к двери. На пороге стоял Джафар, и от его улыбки Фэй стало не по себе. — Добрый день, — мягко произнес визирь. — Прошу прощения, что нарушаю ваш отдых, но мне нужно с вами поговорить. — Ваш визит честь для меня! — радостно пропела Фэй. «Что ему надо? Прощупывает возможных кандидаток в убийцы?» Она отступила, пропуская Джафара в комнату, затем прикрыла за ним дверь. Фэй еще не успела развернуться к бывшему ассасину, когда услышала характерный свист воздуха. Натренированное тело действовало само, Фэй пригнулась, и кинжал врезался в дверь. Джафар тут же дернул за веревку, утягивая оружие назад, и убийце из Ко снова пришлось уклоняться. — Ч-что вы делайте? — с дрожью в голосе проговорила Фэй. Она еще надеялась, что Джафар точно не знает, кто убийца, и пытается спровоцировать ее. — Вы очень хорошо уклоняетесь от оружия для обычной служанки, — заметил визирь. Улыбка исчезла с его лица, теперь Фэй видела перед собой настоящего ассасина: собранного, холодного и безжалостного. — Я училась танцам и гимнастике, естественно, я могу хорошо уклоняться! — с притворным гневом воскликнула Фэй. — Как вы смеете нападать на меня! Я пожалуюсь ее величеству! Вы не имеете пра… — Хватит ломать комедию, Дзёрэй, — грубо прервал ее Джафар и неприятно, по-змеиному ухмыльнулся. — Или мне стоит назвать тебя другим именем? Фэй поняла, что больше притворяться не имеет смысла. Она ответила визирю источающей приторный яд улыбкой. — Для тебя я буду кем угодно, котик. И провела розовым язычком по губам, будто скользнула змеиным жалом. «Немного отвлечем его разговором». — Раз уж я раскрыта, можешь сказать, на чем я прокололась? — спросила она так, будто они с Джафаром вели светскую беседу. Но на самом деле двое убийц внимательно следили друг за другом, не упуская ничего, даже колебания ресниц. — Ни в чем, вынужден признать, я действовал наобум. Ты лучший ассасин, с которым я встречался, — спокойно ответил Джафар. — О, похвала от бывшего главы клана ассасинов честь для меня, — Фэй изобразила поклон, а затем резко выпрямилась, распахнула дверь и вылетела в коридор. Она побежала, на ходу пытаясь придумать план. Позади не слышалось шагов, но Фэй была уверена — Джафар не отстает от нее. «Дерьмо, теперь к королеве уже не подобраться! Но я не могу вернуться в империю с пустыми руками». Фэй слишком хорошо представляла, что ждет ее в случае провала. Однако, голова генерала может смягчить гнев Юньши и принцев. Конечно, о награде и уютном домике с кучей слуг можно забыть, но так Фэй хотя бы спасет свою шкуру. «Я не умру, — с ожесточением произнесла она мысленно. — Не умру». Некстати вспомнилась пустая комната в ветхой лачуге. Залитый кровью труп матери на полу. И рыдающая маленькая девочка, повторяющая, как заводная игрушка: «Я не умру. Я не умру». «Зачем так стараться? — шепнул тихий голос. — Ради чего ты борешься? Ради сытой жизни и денег? Но принесут ли они тебе счастье?» Фэй почувствовала в душе огромную пустоту, которую не заполнить ничем. «Всегда побеждает тот, чья вера в свою цель сильнее», — вспомнились слова из древнего трактата о войне. «У Джафара есть, что защищать. А у меня?» Фэй до боли закусила губу и ускорила бег. Она спустилась по лестнице, вылетела в сад. Здесь Джафару будет сложнее орудовать своими веревками, а у нее будет, где спрятаться. За спиной свистнуло, Фэй юркнула за дерево, кинжал проскрежетал по коре. Убийца выхватила из прически тонкий стилет, одним мощным движением разрезала ткань двух юбок и нижних штанов, затем достала из перевязи на бедре нож. Вовремя. Джафар выпрыгнул из-за дерева, и два клинка столкнулись на миг, высекая искры. Фэй отскочила, метнула стилет. Джафар отразил его кинжалом. Двое убийц закружились в пляске Смерти. Молниями сверкали клинки, звенела сталь. Фэй старалась сохранять близкую дистанцию, не позволяя Джафару использовать преимущество веревок. «По данным разведки он слабеет, когда использует силу артефакта, — проносились лихорадочные мысли в голове Фэй. — Нужно спровоцировать его на призыв силы джинна». Но пока Джафар не спешил применять артефакт, он и без него бился отлично. Фэй крутилась как юла, в которую любят играть имперские дети, но ей не удавалось достать визиря. Однако и он не мог до нее дотянуться. Силы оказались равны. Вдруг воздух заискрился, по запястьям Джафар побежали синие молнии. Он резко развел руки, и кинжалы ожили. Две сотканные из молний змеи ринулись к Фэй с двух сторон. Убийца не растерялась, подпрыгнула, изогнулась, пролетая над смертоносными нитями. Но Фэй немного не рассчитала высоты. Одна из молний все же задела ее. Совсем чуть-чуть. Фэй только слегка вздрогнула, на миг замешкалась, когда приземлилась. Джафару хватило этого мгновения. Кинжал хищно просвистел в воздухе, и если бы Фэй в последний момент не успела уклониться, пробил бы ей сердце насквозь. А так сталь прошла в легкое и застряла. Фэй не почувствовала боли и, замерла, разглядывая торчащий из груди кинжал. «Вот и все», — прошелестел чужой голос в голове. Фэй ощутила такое облечение, словно шла много-много дней и теперь может отдохнуть. «Вот и все». *** Убийца сделала два шага назад, покачнулась и осела на выложенную цветными камешками дорожку возле мраморной лавки. Джафар двинулся к женщине, собираясь ее добить. Но та вдруг улыбнулась. Светло и печально. — Я завидую тебе, — прошептала она. — Ты защищаешь эту прекрасную страну. Как я ее ненавижу… Убийца смотрела вдаль, ее черные глаза всего секунду назад холодные и глубокие, как колодцы, затуманились, стали теплыми и печальными. Джафар проследил за взглядом женщины. Скамейка располагалась на пригорке, и с нее открывался чудесный вид на бухту и город. Солнце золотило белые крыши домов, играло лучами на куполах дворцовых построек. Море переливалось всеми оттенками синевы. Умиротворяющее зрелище. Джафар повернулся к убийце. В ее глазах он снова увидел ту тоску, которую заметил тогда, на балконе. «Что же ты пережила? Но мне-то какое дело? Размяк ты, старина…» Джафар опустил кинжал. Будь на его месте Синдбад, он бы смог переманить убийцу на сторону Синдрии, сделать ее своим соратником и другом. Подарить ей новую жизнь. Если бы на месте Джафара был Синдбад… — Скажи мне свое настоящее имя, — голос визиря прозвучал хрипло и низко. Убийца горько ухмыльнулась. — Настоящее… имя… Я забыла… имя… которое дала мне… мать… Юньши назвал меня… Фэй. — Кажется, это означает мотылек? Красивое имя. На губах Фэй выступила кровь, она через силу улыбнулась. — Ты… добрый… Она попыталась рассмеяться, но смех перешел в кашель. Джафар присел рядом с умирающей, он не убирал клинки, но был уверен, что Фэй не попытается утащить его с собой на тот свет. Несколько минут двое убийц сидели молча, глядя как над городом парит, раскинув крылья, огромный белый альбатрос. — Я буду помнить тебя, Фэй, — произнес Джафар тихо. Он обернулся к женщине и увидел, как потухли ее глаза. Если бы тут был Синдбад… Но Джафар не был Синдбадом, поэтому он поднял удивительно легкое тело Фэй на руки и понес ее прочь из дворца. Он похоронит ее на холме близ джунглей. Утром на нем распускаются алые лилии, среди которых порхают разноцветные бабочки. В солнечную погоду с холма как на ладони виден город, обнимающий сапфир бухты. А вечером закатное солнце протягивает к цветам теплые руки, и птицы поют прощальные песни.