До утра

Томас проснулся от того, что в его голове будто взорвалась атомная бомба - стало очень больно, душно и плохо. Он сел рывком, чуть не уронив одеяло на пол, и уставился на электронные часы на своей руке - чертова привычка, у Ньюта такие же, - ничего не видя перед собой. Потом моргнул несколько раз, отгоняя сон о том, как Ньют просит убить его, и еще раз посмотрел на цифры. Без десяти четыре. Все по расписанию. Если бы сон с умирающим Ньютом снился ему хоть раз в неделю, Томас бы понял. Он бы даже смог принять этот сон каждую ночь, если бы он приходил не в одно и то же время! Он стандартно просыпается без десяти четыре, Ньют спит на соседней кровати, в голове стучит набат. Каждую ночь. Последние несколько лет. Сегодня что-то было определенно не то. Без десяти четыре на часах и набат на месте... Точно. Ньют. Рядом. Спит. И держит за руку. Томас моргнул еще раз и сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Скорее всего, он кричал. Во сне, только и всего. Потому что ничто другое не смогло бы заставить этого стесняшку, прожившего в Лабиринте два года, забраться к Томасу под одеяло. Попытка разбудить была уже пройденной историей - Томас просыпался только сам. Ньют рядом глубоко вздохнул и неловко перевернулся на спину. Разумеется, для двоих кровать была слишком узкой. Сейчас Томас отдышится и уйдет на кровать Рапунцель. Ему нужна пару минут. Именно. Лунный свет косо падал в окно. Томас никак не мог привыкнуть к тому, что над головой действительно есть Луна, а не Солнце и не голографический потолок Лабиринта. Но вот оно. Лунная ночь. Свет был бледным и падал аккурат на лицо Ньюта. Волосы серебрились, как если бы парень был русалкой или ангелом. Томасу больше нравилось второе сравнение, но кто знает. Может, в следующей или позапрошлой жизни... Ньют бледный от природы, и Томасу определенно не нравилось то, как светила Луна. Казалось, что он смотрел на труп. Любовался трупом. Еще раз моргнув, Томас успел увидеть красные дорожки крови, разбегающиеся от дырки в черепе. Наваждение спало прежде, чем он успел заорать от страха. Но сердце билось очень больно где-то в горле, так, что Томас задыхался. Он не мог вдохнуть. Не мог. Вот, пожалуйста, Ньют. Он спокоен, как удав, даже во сне. Мягкий, как кошачьи лапки. И как, скажите, пожалуйста, он умудряется оставаться таким спокойным, когда за их спинами столько смертей? Когда он сам, он, Ньют, неустойчивый к этой сраной болезни, почти сошедший с ума, почти мертвый, может спокойно спать? Он красивый. Конечно, он красивый, он не может быть некрасивым. И где-то в его лице написана какая-то тайная мудрость, которую однажды Томас все же сможет прочитать. Но не сегодня, потому что сегодня ему просто нужно знать, что Ньют все еще жив. Безо всяких там мудростей. Ньют дышал мерно и глубоко. У него был чуть приоткрыт рот. Томас помнил, как они целовались накануне вечером. Ньют определенно был жив, он спал здесь и на него светила Луна из окна. Пушистые ресницы такие же белые, как волосы, и в своем ряде ассоциаций Томас добрался до слова "призрак". Сердце почти остановилось, и Томасу стоило большого труда запустить его снова. Луна высвечивала лицо Ньюта и каждый крошечный шрам. Все до единого. Особенно четко - на виске, оставленный самим Томасом в их первой и последней драке, когда Ньют отчаянно сопротивлялся действию лекарства. А потом рыдал и просил прощения за разбитую губу и сломанное запястье. Томас принялся считать шрамы, чтобы успокоиться, и спустился взглядом до ключиц. Дальше тело было скрыто одеялом, и Томасу снова пришлось глубоко вздохнуть, чтобы отогнать ассоциацию с трупом в морге. О, да, с моргом и трупом он успел познакомиться. И даже там он сумел перепутать какого-то мертвого парнишку с Ньютом. Он так безумно боится, что Ньют умрет, что просто не может перестать думать об этом. Если просто представить, что это спокойное лицо может стать спокойным навсегда, можно сойти с ума. А Томас представлял уже миллиарды раз. Поэтому он очевидный псих. Томас попытался выбраться из постели так, чтобы не разбудить Ньюта. Ему нужна вода, и срочно. Прямо сейчас. Лучше захлебнуться, чем задохнуться. - Том? Что случилось? Томас замер и спиной почувствовал напряженный взгляд Ньюта. Черт, он все испортил. Разрушил это мимолетное спокойствие. - Я... Ничего, - Томас прокашлялся и развернулся лицом к Ньюту. - Пить хочу. Кошмар приснился. Спи, сейчас вернусь. - Выглядишь так, будто труп увидел, - задумчиво протянул Ньют. Томас поперхнулся вдохом и был вынужден схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. - Эй, Томми, я пошутил, - Ньют быстро оказался рядом и обхватил его лицо руками. - Томми, я пошутил, слышишь? Не знаю, что тебе там снилось, но не смей прямо сейчас умирать. Слово "умирать" было очевидно лишним. - Том, все хорошо, - сменил тактику Ньют. - Смотри на меня. На меня смотри, я здесь. Я здесь, живой, теплый и настоящий. Можешь мне врезать, если хочешь. Ты скажешь, что тебе приснилось, или продолжишь страдать от удушья? - Ты мне приснился, - выдавил Томас. - Мертвый. Опять. Если Ньют и удивился, то не подал виду. - Прекрасно. Кто меня убил? - Я. - Ты отказался это делать, помнишь? Томас не помнил и чуть прищурился, разглядывая внимательное лицо Ньюта, переполненное заботой. А потом вспомнил. В разрушенном городе. Когда Ньют умолял убить себя. Томас ударил его рукояткой пистолета по голове, чтобы отключить: это был единственный способ забрать парня с собой. Железо повредило кожу, и по лбу Ньюта стекали дорожки крови. Но он был жив и дышал. Томас не убивал его. Ньют никогда не умирал. Он глубоко вдохнул, чувствуя, что больше ничто не стягивает легкие. Ньют улыбнулся и поцеловал его в уголок губ. - Никогда бы не подумал, что мне придется успокаивать ребенка, которому приснился кошмар. - Точно, - кивнул Томас, чувствуя, как по щекам стекают слезы облегчения. - Ты ведь старше меня на полтора года. - Именно, - подмигнул Ньют, забираясь в кровать Томаса. - У тебя охренительно пахнет подушка. Томас кивнул, украдкой вытирая слезы и едва не шмыгнул носом. Ньют бы этого точно просто так не оставил. Парень похлопал по свободному месту на кровати рядом с собой. - Ложись спать, Томми. Рядом с живым мной. - Да, - снова кивнул Томас, с трудом перелезая через Ньюта. - До встречи утром, - пробормотал Ньют и закрыл глаза. Теперь Томас снова может наблюдать за его лицом. За тем, как никогда не разглаживающиеся морщинки в уголках глаз становятся еще четче из-за теней. Эти морщинки появляются у тех, кто много улыбается. Томас может наблюдать, как сверкают его заплетенные в косу волосы. Он, Томас, сам заплетал их перед тем, как отправляться спать. И долго пытался правильно закрутить резинку под смех Ньюта. Томас видит мягкую улыбку Ньюта, которую никогда не замечал. У него есть уйма времени, чтобы найти еще множество крошечных деталей, которые он никогда не видел. У него есть время до утра. Утром они будут живы.