I'm sorry, Harry

На улице был морозный день. Шел сильный снегопад и завывал холодный ветер. Я шел, кутаясь в шарф, который мне, если честно, мало помогал. Ветер дул в мою сторону, и крупинки снега попадали мне на лицо, забивались в ресницы и брови. Я ежился от холода, пытаясь согреться, обхватив себя руками за плечи. Я ненавидел зиму. Эту мерзкую погоду. Скользкие улицы, противный снег и вьюгу. Но больше всего я ненавидел сугробы. Может, в центре снег всегда был убран, но вот в отдаленных частях города, где я не редко бывал, не убирались никогда. И мне, взрослому парню, приходилось перепрыгивать через эту снежную субстанцию. Знаете, не очень приятное ощущение, когда мало того, что снег на твоих губах и щеках, так он еще и хрустит в твоих ботинках. Зайдя в помещение, снег, попавший мне в обувь, начинал таять, отчего мои ноги становились влажными, и я начинал замерзать. Наверное, поэтому я так часто болел зимой… Иногда мне даже не хотелось выходить из дома. Я бы мог просиживать днями у себя в квартире, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Даже Рождество не радовало меня, не говоря уже об остальных праздниках в это время года. Хотя все же одну дату я был бы рад отпраздновать… Но теперь в этом нет смысла. Теперь первое февраля, скорее, самый трагичный день в году, не считая того рокового дня в октябре. День, когда умер мой самый любимый человек... От этих мыслей у меня прошлись мурашки по коже. Я скривился, подумав о том, что если я не ускорю шаг сейчас, то мне придется опять валяться дома с температурой и глотать таблетки. Натянув на лицо шарф как можно выше, я зашагал в сторону кладбища. Пройдя несколько метров, я завернул за одно из ограждений и прошел вглубь аллеи. Остановившись около небольшого надгробия, я присел на корточки, смахивая снег с надгробной плиты. -Гарри Эдвард Стайлс, – тихо произнес я, обводя пальцем каждую букву. – Любимый сын, брат, друг… Мое сердце сжалось в крошечный комок, я стиснул зубы, опуская голову вниз. На глазах выступили слезы. -Я не смог тебя уберечь. Это я виноват в том, что случилось, – прошептал я. Слезы начали стекать тонкими струйками по моим щекам, обжигая их. – Прости меня, Гарри, если сможешь… Просто прости! Мне так тебя не хватает… Кажется, что все стало таким ненужным и чужим… Жизнь потеряла смысл. Теперь меня мало, что держит. Я знаю, ты был бы против того, чтобы я делал что-то с собой, поэтому я просто постараюсь продолжить жить… Без тебя… Хотя, кого я обманываю?! Жизнью это сложно назвать… Я просто существую без тебя. Радость, счастье, веселье… С твоим уходом это все куда-то пропало. Я не могу взять тебя за руку, услышать твой смех. Я не могу сделать ничего. Ты покинул меня, забрав с собой мое сердце и душу… Я полностью опустошен. Мой разум существует отдельно от тела. Я не хочу принимать то, что произошло. Так хочется, чтобы это был всего лишь сон. Всего лишь затянувшийся кошмар. Я хочу проснуться в нашей квартире и видеть тебя рядом с собой, свернувшегося калачиком и мирно посапывая. Ах, как жаль, что так никогда не произойдет. Ты не представляешь, как это больно, засыпать и просыпаться в одиночестве. То, что мы делали вместе, теперь мне приходится делать самому… Я скучаю… Безумно скучаю по тебе, Гарри. Мне бы так хотелось почувствовать тепло твоего тела, прикоснуться к твоей бархатной коже, вдохнуть аромат твоего одеколона. Но, увы, это невозможно. Теперь твое тело покоится в сырой земле, а душа находится на небе. Ты заслуживаешь быть в раю. Ведь ты был настоящим лучиком света в этом тусклом мире. Всегда улыбался, смеялся, шутил. Ты крайне редко грустил, а когда видел, что кто-то печален рядом с тобой, ты всегда пытался поднять ему настроение. Ты был полон энергии. Ты хотел жить. Тебе было всего 20… И в тебе был неиссякаемый энтузиазм. Ты всегда старался что-то делать. Твоя жизнь означала постоянное движение. Ты не раз поднимал мне настроение, просто улыбнувшись. Выводил меня из депрессии одним лишь прикосновением. А теперь ты оставил меня одного. Твоя жизнь оборвалась, так, толком, и не успев начаться. Я никогда этого не забуду. Я своими же руками погубил свою любовь. Если бы тогда мы не поссорились, ты бы не ушел из дома, не сел в эту гребаную машину. И не разбился бы! – я сжал свое лицо в руках, тихий стон разнесся по кладбищу. -Хазз, мальчик мой! Я надеюсь, тебе хорошо там. За меня не беспокойся, я справлюсь. Я возьму себя в руки и буду пытаться жить дальше. Обещаю! – я прислонился губами к холодной плите. – Я люблю тебя, Гарри…– прошептал я и поднялся с колен. Я окинул взглядом его маленькую могилу, грустно улыбнулся, вытер слезы тыльной стороной ладони и, отвернувшись, зашагал прочь. -И буду любить… Вечно…