***
В двадцать лет Карин вышла замуж. Капитан был приглашен на церемонию, однако не нашел в себе сил явиться. Парень просидел на перилах в «их месте» до тех пор, пока бывшая Куросаки сама не пришла к нему. На ее тихое «Прости» он ничего не ответил, уходя в шумпо. В тот день в Каракуре шел снег. В день тридцатилетия Карин – счастливой матери двух девочек и верной жены – они увиделись впервые после десятилетнего перерыва. Хитсугая, которому можно было с натяжкой дать лишь тринадцать лет, просто стоял на другом конце улицы, пока оцепеневшую Карин тормошили дочки. В день своего сорокалетия Карин отказалась выходить из дома. С ненавистью глядя в зеркало на лицо, которое уже начали покрывать пока что незаметные морщинки, женщина хотела расколотить эту беспощадную стекляшку, чтобы разбить руки в кровь и чувствовать, как она течет по костяшкам. За двадцать лет она так и не смогла забыть «глупой детской влюбленности».***
Когда Карин исполнилось пятьдесят, она поминала пятилетнюю годовщину смерти своего мужа. Медики констатировали банальный сердечный приступ, однако женщина, жившая с ним двадцать с лишним лет, знала, что виной была ее духовная сила, которой все родные уже успели «пропитаться». Она отказалась от частых контактов со своими дочерьми, несмотря на то, что очень хотела понянчить новорожденного внука, которому благодаря простой случайности или злому Року дали имя Тоширо. В шестьдесят лет врачи констатировали ишемию. Когда Карин в очередной раз собирала вещи в больницу, она заметила мелькнувшую за углом беловолосую макушку. Ворча для того, чтобы скрыть волнение, что-то про «молодежь, осветляющую себе волосы направо и налево», Карин внутренне дрожала от страха. В день, когда Карин исполнилось шестьдесят пять, женщина впервые за много лет смогла поговорить с братом. Ичиго, который был шинигами уже тридцать лет, пришел к ней прямо в палату, где Карин содержали последний месяц. Глядя на брата, одетого в капитанское хаори и выглядящего на двадцать лет , Карин не смогла сдержать слез. Через неделю после этого разговора Карин умерла. Ее душу проводила в Руконгай Куросаки Рукия, которая позже помогла найти девочку тринадцати лет в одном из его районов.***
- Ладно, Карин, не волнуйся, я тебе помогу, - убеждал сестру капитан третьего отряда.- Ты уже вспомнила Юзу, значит, скоро к тебе придут и более поздние воспоминания. - Хорошо, Ичи-нии, я постараюсь, - склонила голову девочка. Она уже месяц находилась в Сейретее. Обойдя множество запретов, Ичиго смог устроить Карин в свой отряд, хотя находилась она там чисто номинально. Часто ее можно было застать с Рукией, редко – с Ичиго, когда она помогала ему делать его работу. Ичиго волновался. Сейчас они с Карин шли в десятый отряд. Если это не всколыхнет воспоминания, то ему не на что уповать. - Тоширо, у меня к тебе отчет по проведению прошлой совместной тренировки,- прогудел Куросаки, заходя в кабинет после того, как постучался. Карин бочком скользнула за ним. - Сколько раз повторять, для тебя я…- начал говорить юноша, выглядящий лет на семнадцать. - …капитан Хитсугая,- пораженно закончила Карин. Пораженно распахнутые ониксовые глаза встретились взглядом с такими же изумрудными. Она все вспомнила.