Чего-то не хватает

Полседьмого. Четверг. Треть бокала и «Касла». Бен на кухне – доклад. Пятый лист уж пошёл. Вновь сушилка шумит... Обновить завтра вазы – Розы вянут на мах, опадая под стол. В окна ветки стучат – осень просится скромно, Выстилает газон медно-алой канвой. Вместе с осенью пёс у дверей. Да, бездомный. Завтра точно его Бен притащит домой. И ведь не запретишь… Ну, придётся тут сдаться. Пусть взрослеют вдвоём, раз уж больше ни с кем. И под титры допить. Полвосьмого. Подняться. — Доброй ночи, малыш. — Доброй, мам. — Завтра в семь. Допоздна не сиди. И по мягким ступеням Вверх – до ванной… Опять что-то свет барахлит. Пледом ноги обнять и укутать колени, Забираясь в постель. Как спина-то болит!.. Завтра к Тине. С утра. Репетиция свадьбы. Нет! Не думать на сон, а не то принесёт! Осень тихо поёт, бьёт дождём по асфальту… А по спальне опять этот запах ползёт. Вроде бы пропадал – терпкий, странный – на время. Но потом приходил с новым ветром в окно. Непонятный такой. Может быть, наваждение? Но тогда отчего так приятно оно? И неясная грусть вместе с запахом вьётся, Прогоняя из снов даже призрачный страх. Словно что-то зовёт. Позабытое бьётся, Оседает теплом на блестящих губах. Словно что-то ушло вот из этого дома. Словно кто-то пропал и уже не придёт. Словно был, и вот – нет. И так странно-знакомо Под руками тепло… Только память не лжёт. И как будто бы тут – рядом под одеялом – Кто-то должен лежать, такой дико-родной. Тишины и вина каждый вечер так мало… Это запах кружит, принося за собой Полусмытые сны. И в уверенных пальцах, Что касаются щёк, но туманом текут, Что-то близкое есть… То, что может остаться. Но вот только с рассветом все тени сбегут… И неясная грусть пропадёт вслед за ними, Этот запах родной растворится в ночи. Так смешно представлять – может, кто-то обнимет? Может, кто-то услышит, как сердце кричит? Только кто? Миражи – все ночные виденья. И уже не важна зелень глаз, тихий смех. Кто-то помнится, да. Тот, кто стал наваждением. Ему места в реальности, вроде бы, нет. Нет спокойных шагов по затихшему дому, Нет руки на плече, поцелуя в висок. Странный запах… Живой… И почти что знакомый: Горечь сдержанных слёз и бессчётных дорог. Свет в окно. Шесть утра. С тихим вздохом подняться. Как же хочется спать! Нужно Бена будить. Пёс опять у дверей… Да, газоном заняться. И готовиться, что пса придётся помыть. Точно ведь приведёт… Ну и пусть! — Мама… — Ладно. — Правда? Мам? Честно? — Да. Только чтобы один. Больше я не возьму! — Мам, спасибо! — Обратно! Лапы мыть! — А давай назовём его… Дин?